МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр

К оглавлению книги З.Султановича "Живая связь"

ГАЛУТ (ИЗГНАНИЕ)

Как правило, уходя в изгнание, народ лишался основной базы существования - политической структуры, суверенности, религиозной системы, собственной национальной культуры, возможности развиваться как нация, что неизбежно приводило к его исчезновению как народа. На чужбине изгнанники становились частью другой нации.

И вот перед евреями встал тот же вопрос: "Как жить дальше?" Ассимилироваться? Прекратить свое существование как народа, со всей болью постараться ужиться в новой обстановке и в течение трех-четырех поколений раствориться?

Все прежние общественные и национальные институты, сплачивавшие народ, казалось бы, исчезли. Не было больше еврейского царя. Храма, собственной территории, не было пророков. Единственно, что осталось, что всегда можно было взять с собой, это - Тора: остался закон, остались мудрецы.

И в этот кризисный момент, когда кардинально решался вопрос самого существования народа, выкристаллизовалась особая роль Торы и мудрецов.

Мудрецы ставят цели перед народом, наставляют его и каждую общину отдельно, преподают Тору. Они становятся элитой еврейского общества. Их роль, проводя параллель с современной историей, можно сравнить с ролью людей свободных профессий, людей интеллектуального труда. Тора не переводится ни на какие языки, ее преподают на том языке, на котором она написана. Во всяком случае, такова тенденция.

Тора и и ее изучение - это та сфера, в которую еврей может уйти, оторвавшись от всего того, что его окружает. Тора отвлекает евреев от включения в политическую жизнь общества, в общественную среду государства, оставляя их в своем самобытном состоянии. Тора (и мудрецы вместе с ней) становится особым условием существования, почти внеземным. Еврей уходит в совершенно иную действительность, и Тора сама становится действительностью. Она не осязаема, ее не видно, но это та действительность, в которой еврей чувствует себя самим собой. Рассекая жизнь еврея надвое, эта дифференциация между обязательным и желаемым продолжается впоследствии в течение тысяч лет. Жизнь в своих экономических, общественных политических, государственных выражениях - это жизнь обязательная, это данность, которую не возможно изменить. Желаемая жизнь - это возможность оторваться от этой обязательной земной жизни и заниматься чем-то совершенно отвлеченным от нее, чем более отвлеченным, тем лучше.

Конечно, ничего не поделаешь, требуется решать проблемы повседневной жизни. И решать их надо в свете Торы.

Эта двойственность сопровождает еврея и до сих пор. Она принимает в различные исторические эпохи и в разных ситуациях ей присущие нюансы. Еврей раздваивается. В нем нет той обычной тотальности, которая обыкновенно свойственна представителю любой другой нации, независимо от его духовного и культурного облика. Этого не могли понять неевреи никогда, что служило и служит, как видно, тем камнем преткновения, который препятствует полному сотрудничеству с евреями. Возможно, на ней основывались претензии к евреям: "почему вы, как бы, не совсем честны?" Но дело не в честности, а в том, что эта двойственность есть основная особенность жизни еврея вне своей страны, вне собственных национальных рамок.

Даже в последнее время, когда второй стороной жизни еврея стало уже не собственно Тора, а душевная тенденция к интеллектуальному поиску, эта двойственность осталась. Она стала уже своего рода патологическим раздвоением, "еврейской болезнью".

Двойственность эта никогда не принимала таких катастрофических размеров, каких достигла за последние 200 лет в процессе отторжения евреев от своей культуры и желания хоть как-то абсорбироваться в иных духовных формациях. С одной стороны, головокружительный успех, а с другой стороны, головокружительное падение, потому что этот успех был всего лишь Фата-Морганой для желающих обрести покой.


Продолжение