К оглавлению "Шавуот"

3. Дашевский

Что происходило с народом Израиля у горы Синай

(07. 06. 05)

1.    Понимание, когда происходит выпадение мана в пустыне и  нарушение народом шабата. Соотношение с днями счёта омера. Откуда взялось единство в народе Израиля на стоянке у горы Синай. Значение и воздействие шабата.

2.    Мидраш о трех обстоятельствах, когда была дана Тора и возможности их сопоставить с тремя входами в   преисподнюю. Объяснение мидрашем строк псалма: «Земля испугалась и притихла». Обсуждение даты Синайского откровения. Наказ Всевышнего народу через Моше.

3.    Два объяснения Моше происходящего на горе Синай в    книгах Шемот и Дварим. Мидраш о трактовке двух процессов службы в Храме и сопоставление их с поведением народа. Мнение Раши и Шломо Фишера о разнице первых и вторых скрижалей. О двух видах «чудес». Обсуждение, как могли евреи дойти до греха золотого Тельца. Примеры принципа: «показать и убрать». О связи Шавуота с личностью царя Давида.

Возникновение единства народа на Синае; значение шабата.

Мы сейчас находимся в завершающих днях периода счёта омера; мы уже несколько дней назад начали последнюю, седьмую неделю счёта омера, сегодня идёт сорок четвёртый из сорока девяти дней. Мы уже много раз обсуждали праздник Шавуот с разных сторон и попробуем увидеть этот праздник в том плане, в котором мы сформулировали название сегодняшней темы: «Что произошло с народом Израиля у горы Синай?». Начнём с того, что описано в книге Шемот в шестнадцатой главе, в разделе «Бешалах». После рассечения моря происходит несколько важных событий. Начиная со стиха двадцать восьмого мы видим, что сказал Всевышний Моше: «Да каких пор будете вы отказываться хранить Мои заповеди и Мои учения?». Речь идёт о том, что народ получил заповедь не выходить в шабат собирать ман, поскольку накануне выпала двойная порция мана, и надо было её есть в шестой день и оставить на шабат. Однако, некоторые из народа вышли в шабат собирать ман, чем нарушали шабат. И дальше говорится: «Смотрите, Всевышний дал вам шабат, и поэтому Он и даёт вам в шестой день хлеб на два дня; сидите каждый на своём месте, и пусть никто не выходит со своего места в день седьмой». И покоился народ в седьмой день. Хорошо бы понять, когда это происходит? Прежде всего, как мы знаем, это последнее место в пустыне, предшествующее пустыне Синай. Ман начал выпадать после пятнадцатого Ияра заведомо, потому что пятнадцатого Ияра закончились запасы хлеба, вынесенные из Египта. Устная традиция говорит, что ман начал выпадать восемнадцатого, это день лаг-ба-омер, и мы уже об этом говорили. В Синай пришли в третий день третьего месяца, который теперь у нас начнётся. Фактически остаются две субботы, о которых может идти речь. Если понимать так, что народ соблюдал субботу, то это не может быть первая суббота, когда они нарушали и выходили собирать ман, а речь может идти только о следующей субботе. Тогда получается следующее. Мы знаем, что в тот год десятое Нисана был шабат, это известно, и поэтому шабат перед праздником Песах называется «шабат-hа-гадоль», потому что евреи тогда взяли животных, привязали их и осмелились прямо на глазах у египтян всё это проделать и заявить, что мы зарежем ваше «божество». Тогда, если мы знаем, что десятого Нисана был шабат, а счёт омера начинается с шестнадцатого Нисана, то это значит, что второй день счёта омера плюс кратный семи счёт омера будут выпадать на шабат. Такие дни, которые выпадают на конец месяца Ияра, получаются тридцать седьмой и сорок четвёртый день счёта омера. Тридцать седьмой день, это, вероятно, как раз тот  шабат, когда начал выпадать ман и они нарушили шабат, выходя его собирать.  Тогда остаётся только сорок четвёртый день счёта омера, какая же это дата? Мы не знаем, сколько дней было в Нисане, мы только знаем, что в любом месяце еврейского календаря либо двадцать девять либо тридцать дней. Сорок четвёртый день получается либо двадцать девятым днём Ияра, либо тридцатым. Если считать, что Нисан был полным, то тогда это двадцать девятое число и это шабат и это хорошо укладывается в расчёт, который мы когда-то приводили, что сражение с Амалеком в Рефидим – самой последней стоянке перед пустыней Синай, происходило двадцать восьмого Ияра, то есть, в день освобождения Иерусалима. Это очень хорошая оценка, потому что это должен быть канун шабата, поскольку есть устная традиция, что Моше остановил солнце точно так же, как впоследствии Йеhошуа остановил солнце для того, чтобы до начала шабата разбить врага. Тогда получается, что двадцать девятого числа был шабат, а на следующий день, хоть и не ясно было ли это тридцатое число месяца Ияра или первое число месяца Сивана, но нам известно доподлинно, что в пустыню Синай евреи пришли в Рош-ходеш Сиван (как раз сегодня).

В начале главы девятнадцатой говорится: «В третий месяц по выходе сынов Израиля из земли Египетской, в этот самый день пришли они в пустыню Синай». Дальше говорится: «И вышли из Рефидим и пришли в пустыню Синай, и встали лагерем в пустыне; и встал там лагерем Израиль напротив горы». Из всех многочисленных стоянок, которые были на протяжении сорока лет пребывания в пустыне, это единственная стоянка, где народ Израиля назван в единственном числе. Обо всех остальных стоянках говорится: вышли оттуда, пришли туда-то и т.д. Здесь тоже они вышли и пришли, но потом  Тора как бы возвращается и говорит: «встал лагерем». Мидраш говорит, что это означает: «как один человек, как одно сердце». Вопрос в том, откуда возникло это объединение? Откуда взялось единство в народе Израиля? Это, действительно, совершенно не типичное состояние. Есть объяснение, которое даёт Цфат Эмет. Это замечательный цадик, один из первых гурских цадиков.  Он говорит, что этот приход к горе Синай был вызван силой шабата. Почему же раньше этого не было? Это объяснить очень легко, потому что они только недавно получили заповедь шабата, считается, что шабат был заповедан им в Маре, где была горькая вода. Практически до того, как они получили инструкцию не выходить собирать ман в шабат, соблюдение шабата не ясно, к чему сводилось. Если первый шабат они нарушили, то получается, что первый соблюденный ими шабат был как раз накануне, а по некоторым мнениям в тот самый день, то есть получается, что они в шабат шли. В Гемаре обсуждается этот вопрос: имели ли они право идти в шабат? Существенно эдесь то, что как только они соблюли первый шабат в своей жизни, они тут же пришли, и шабат оказывет такое объединяющее воздействие на народ. Вопрос о том, почему действие шабата не распространяется на последующие стоянки, оказывается не таким сложным. Во-первых, потому, что последующие шабаты уже не будут первыми, есть некоторое сглаживающее влияние привычки и рутины. Другое, может быть, тоже очень важное объяснение, что они стояли в этом месте довольно долго, а вышли оттуда только после греха с золотым тельцом, поэтому понятно, что идолопоклонство оказывает разъединяющее воздействие. Шабат, конечно, является абсолютно выделенным и святым днем, его святость дана Сверху. Интересно напомнить, что так же, как мы считаем пятьдесят дней от Песаха до Шавуота, точно так же Бейт-Дин считает пятьдесят лет – семилетние циклы. И подобно тому, как седьмой год – шмита является ступенькой на пути восхождения к юбилейному году, точно так же можно сказать, что шабат является ступенькой восхождения  к пятидесятому дню: семь недель, каждая неделя завершается субботним днём, и пятидесятый день является в некотором смысле вершиной, когда мы заключаем союз со Всевышним. Естественно, что эту параллель нельзя принимать полностью, потому что мы считаем циклы лет и семилетий всё время, а семь недель мы считаем только из пятидесяти с чем-то (в зависимости от года).

Cфат Эмет говорит, что шабат по своей природе очень похож на пустыню, потому что он упраздняет всё, кроме желания слышать Слово Всевышнего. Таково воздействие шабата и поэтому он объединяет народ. В народе Израиля, в каждом человеке, в каждый шабат происходит отталкивание от будничных желаний, текущих, и возникает голос, который требует услышать Голос Всевышнего, такой голос пробуждается каждый шабат, и если его не заглушают, то его можно усиливать. Такая связь между шабатом и приходом к горе Синай  очень хорошо видна в том отрывке из Пасхальной агады, который мы читаем и  в котором есть рефрен «дайену». Там есть ровно пятнадцать строчек: «Если бы Он вывел нас из Египта, но не произвёл бы суд над египтянами; если бы произвел суд над ними, но не покарал бы их богов и тд. и т.д.»  И, наконец: «Если бы Он дал нам шабат и не привёл бы  нас к горе Синай, то и этого было бы достаточно». То есть, «дал шабат» и «привёл к горе Синай» идут непосредственно одно за другим. Это безусловно никак не случайная последовательность. Эти пятнадцать уровней восхождения от Египта и (в пятнадцатом уровне) до  построения Храма соответствуют пятнадцати ступеням, которые ведут в Храме из внешнего двора во внутренний и соответствуют пятнадцати песням восхождения в Псалмах Давида. Эти пятнадцать уровней, в частности, в этом отрывке Пасхальной агады заслуживают внимания, они очень не случайно составлены. Первые пять ступеней относятся к тому, что происходило в Египте; средние пять ступеней – это море и пустыня, а последние – это шабат, Тора и Храм, то есть, это очень чёткая структура. Точно так же, как новорожденному мальчику обрезание можно делать только на восьмой день для того, как говорят мудрецы, чтобы он прожил один шабат, чтобы над ним прошёл шабат, а дальше можно уже делать брит, то есть заключать союз, точно так же и народ Израиля: сначала они прожили, соблюдая, один шабат, а после этого они двинулись заключать союз со Всевышним.

Обстоятельства дарования Торы. Наказ Всевышнего народу

Есть такой знаменитый мидраш, который говорит, что Тора была дана в трех обстоятельствах. Какие это обстоятельства? –В огне, в воде и в пустыне. В огне – это понятно, потому что гора была объята огнем, пламенем; в воде, может быть, имеется в виду рассечение моря, как подготовка к Торе; что касается пустыни, то это тоже понятно, потому что всё происходит в пустыне. Есть некий соблазн  (в скобках) сопоставить эти три обстоятельства с тремя входами в преисподней, которые упоминаются в Гемаре, где говорится, что есть три входа в преисподней: в море, в пустыне и в Иерусалиме. Почему в море и в пустыне – это довольно понятно, потому что море отрицает возможность человеческого обитания; пустыня не благоприятсвует человеческому поселению, а вот почему тут упомянут Иерусалим – это вызывает удивление. Вероятно, тут самый хитрый вход в преисподнюю, потому что Иерусалим, который является центром человеческого поселения, в то же время может вдохновить людей строить «не то», и тогда это прямой путь в преисподнюю. Это некое замечание в скобках, которое не имеет никакой видимой связи с нашей темой, хотя, как мы увидим, тема Иерусалима связана с Шавуотом необычайно плотно.

В псалме семьдесят шестом есть такая строчка, что когда Всевышний объявил Свой суд, земля «испугалась и притихла» – «шакета», как можно перевести по простому смыслу.   Пшат здесь такой, что все народы испугались и притихли, перестали затевать войну против Израиля. Скорее всего это простой смысл, но мидраш говорит так: «Если испугалась, то почему успокоилась, а если успокоилась, то почему испугалась?» Здесь, по-видимому, наблюдается очень интересный приём мидраша. Почему мидраш здесь видит противоречие? Казалось бы что это естественно, когда человек , который испугался, перестаёт «выступать». Однако, по-видимому, мидрашу свойственно стоящие рядом однородные выражения относить к одному уровню. По пшату, когда мы говорим  «она испугалась», то это её внутреннее состояние, а «притихла» – это внешнее выражение. А мидраш говорит так, что давайте всё воспринимать, как её внутреннее состояние, и тогда, если земля испугалась, то почему она успокоилась? Если она сначала испугалась, а потом успокоилась, то это не интересно, надо говорить то, что принципиально важно. Если она успокоилась, то не так важно, что она вначале немного испугалась. Это не бытовые рассказы, а это должно быть описание принципиального состояния. Поэтому мидраш говорит таким образом, что она потому и успокоилась, что вначале испугалась, то есть, что тут есть причинно-следственная связь.  Почему земля испугалась? Земля испугалась потому, что при Сотворении Всевышний поставил условие: «Если народ Израиля примет Тору, то всё будет идти хорошо; а если нет, то Я верну всё в состояние первозданного хаоса». Это мидраш, который приводится в Гемаре к тому, что в первой главе Берешит описывется день за днем, что было сотворено. Сначала день один – это особый день, а потом идут день второй, третий, четвёртый, пятый, а когда доходит до шестого дня, то про него говорится «йом hа-шиши». В этом порядковом числителе появляется определенный артикль, которого не было в предыдущих днях. Почему это так? И объясняется, что это то шестое число месяца Сивана, когда евреи стояли у горы Синай и принимали Тору. Поскольку это завершает описание творения неба и земли, того, чем они полны, то Всевышний как раз и обусловил, что вы пока получаете свое существование «условно-досрочно» и если Израиль принимает Тору, то – хорошо, а если нет, то это отменяется. Поэтому природа «притихла» в страхе: примет Израиль или не примет? Когда принял, то она успокоилась. Это очень важный и принципиальный момент. Казалось бы, что Всевышний всё запланировал и поэтому можно не беспокоится, потому что всё будет хорошо. Оказывается, что «всё будет хорошо» при условии, что мы будем «волноваться».

Надо посмотреть, что же происходит в пустыне Синай во время подготовки к дарованию Торы и заключению союза со Всевышним. Этому посвящено довольно много места в гемаре «Шабат». Несмотря на то, что всегда есть расхождение в один день, потому что мы не знаем сколько дней было в Нисане и мы не знаем сколько дней было в Ияре в тот год. Поэтому мы не можем точно сказать, какого числа происходило Синайское откровение. В Вавилонском Талмуде есть два конкурирующих мнения, и нет решения в пользу одного из них. Одно мнение, что это было шестого Сивана, а другое мнение, что это было седьмого Сивана. Интересно, что согласно Вавилонскому Талмуду, по всем мнениям это происходило в шабат. Тут есть некоторая проблема, потому что, если это происходило в шабат, то два плюс семь недель получается, что это происходило на пятьдесят первый день счёта омера, а не на пятидесятый. Любопытно, что Тора нигде не пишет, что праздник Шавуот  – это праздник дарования Торы; это говорит устная традиция. Если та же устная традиция, по крайней мере по одной серьёзной линии, передает, что это точно происходило в шабат, и мы видим, что сила шабата важна, как фактор, который укрепляет этот союз, то получается, что хотя всегда у нас Шавуот на пятидесятый день,  но там происходило на пятьдесят первый. Одна из причин этого состоит в том, что Моше по своему  разумению добавил лишний день подготовки. Всевышний сказал: «На третий день будьте готовы», а Моше сказал, что три дня надо готовиться. Может быть, что из-за этого и отодвинулось. Как бы то ни было, заведомо известно, что первого числа месяца Сиван они пришли в пустыню Синай. Поскольку было уже не раннее утро, то Моше только на следующее утро поднимается на гору по вызову Всевышнего и  получает там определенную инструкцию. В третьем стихе главы «Итро» говорится, что Моше поднялся к Богу, и позвал его Всевышний с горы, сказав: «Так скажи дому Яакова и сообщи сынам Израиля: «Вы видели, что Я сделал Египту, и носил вас на орлиных крыльях, и привёл вас ко Мне. А теперь, если будете слушаться гласа Моего и будете хранить Мой союз, то будете Мне сокровищем из всех народов, ибо Моя вся земля; и вы будете у Меня царством священников и народом святым». Вот те слова, которые ты скажешь сынам Израиля»». «Вот те слова», как казалось бы, являются лишним оборотом, потому что Моше потому и избран передавать Тору народу Израиля, что он ничего от себя не добавляет и не убавляет; он передаёт точно. Если же Всевышний говорит «вот те слова», то это значит, что ты должен сказать им слово в слово именно это и ничто другое. Мидраш говорит, что «скажи дому Яакова» означает сказать женщинам, а «сообщи сынам Израиля» –это для мужчин. То есть, скажи мягко женщинам, а мужчинам скажи  «тагид» – слова жёсткие , как прутья, как жилы. Есть, конечно разные взгляды по поводу того, почему женщинам надо говорить мягко, а мужчинам надо говорить жёстко. Рав Шломо Фишер анализирует это таким образом. Он говорит, что женщинам надо сказать мягко потому, что они не обольстились золотым тельцом, а мужчины народ более тяжелый и с ними нужно говорить более грубо. С другой стороны, мы знаем высказывание мудрецов, что женщины обладают некоторой лёгкостью, некоторым легкомыслием, поэтому может быть, как раз женщин надо больше предостерегать. Мы знаем, что в случае с Адамом, по крайней мере по версии, которая представляется самой основательной, есть проблема, что женщина сказала змею, что от этого дерева нельзя есть и прикасаться к нему запрещено. А он толкнул её и сказал, что вот, видишь, прикоснулась и ничего не случилось. Кто же был инициатором этого добавления, что к этому дереву нельзя прикасаться? Если она сама это добавила, то змей её вряд ли в чём-нибудь мог убедить, поскольку она понимала, что есть разница в этих запрещениях. Более согласованная точка зрения, что это добавил Адам, опасаясь женского легкомыслия, и его за это упрекают. Рав Шломо Фишер пытается говорить на уровне задатков: почему женщинам надо говорить мягко, а мужчинам жёстко.  Проблема в том, что если в мужчинах сидит склонность скатиться к идолопоклонству, и эта склонность понятна, потому что несколько поколений в Египте они врастали в эту культуру и позаимствовали все эти привычки, то относительно женщин мы про это ничего не знаем. Вполне возможно, что она могла что-то делать просто из долга повиновения мужу. Дело в том, что с одной стороны, про грех идолопоклонства Тора говорит: «Смотри, чтобы не обольстилось ваше сердце и вы не пошли бы поклоняться идолам», а вроде бы женщину легче обольстить, чем мужчину, но про грех золотого тельца впервые появляется такая характеристика, что Бог увидел, что это народ жестоковыйный, то есть ему трудно повернуть шею. И получается, что это свойство, к которому более склонны мужчины, некое упрямство. Поэтому есть две вещи. Одно дело – это постичь умом, и считаеся в этом у мужчин классическое преимущество, что они сильнее в интеллекте (что может быть сильно сглаживается в наши времена). А другое дело – принятие сердцем, что гораздо надёжнее у женщин. Мужчина, даже поняв умом, что так правильно, тем не менее зачастую не может оторваться от того к чему он привык, к чему его тянет. Хотя, может быть, женщину легче переубедить, соблазнить чем-то, увлечь доводами,  тем не менее она способна менять свои привычки. Поэтому если даже женщины привыкли к идолопоклонству, то приняв истинность Торы, они отходят от идолопоклонства начисто, в отличие от мужчин, которые даже понимая умом, не принимают сердцем этого до конца. В пустыне у народа Израиля не было никаких проблем с собственным постижением, потому что последнему дебилу было очевидно присутствие Божественного управления во всем, что происходит. Всё дело было в принятии сердцем, и там, где в человеке сидит упрямство, которое не пускает принятия сердцем, то никакие мягкие слова не действуют, а нужны слова жёсткие, как жилы. Вот такое объяснение, почему им надо говорить по-разному.

О происходящем на горе Синай; разница двух скрижалей. Суть греха золотого тельца.

Посмотрим на то, что происходит потом, и о чём говорится в конце главы двадцатой книги Шемот: «И весь народ видит звуки, и языки пламени, и звук шофара, и гору в дыму». (то, что народ «видит звуки» мы уже несколько раз обсуждали). И сказали они Моше: «Говори ты с нами, и мы послушаем, и пусть не говорит с нами Бог, чтобы нам не умереть». И сказал Моше народу: «Не бойтесь, потому что ради того, чтобы испытать вас, пришёл Бог и всё это делает, ради того, чтобы был страх на ваших лицах, чтобы вы не грешили» И встал народ поодаль, а Моше вошёл в туман, где находился Бог. Это такая неожиданная сцена, про которую говорит  рабби Менахем Мендель из Котцка: «Они всё это видели, и тем не менее встали поодаль». Как эта же сцена выглядит потом в пересказе Моше, когда он в конце сорокового года рассказывает это в книге Дварим в главе Ваэтханан? Он говорит: «И было, когда вы услышали голос из тьмы, и гора пылает огнём, то вы подошли ко мне, все главы колен, старейшины ваши и сказали: «Вот, показал нам Господь, Бог наш, Свою славу и величие Свое, и голос Его  мы услышали из огня, сей день видели мы, что может быть такое, что говорит Бог с человеком и тот остаётся в живых.  Но теперь, зачем нам умирать? Ведь пожрёт нас этот большой огонь, если мы будем продолжать слушать голос Всевышнего, Бога нашего, далеее и умрем, потому что где найдётся такая плоть, которая услышит голос живого Бога, говорящего из огня, подобно нам, и останется жить. Приблизься ты, и слушай, всё, что скажет тебе Господь, Бог наш, и ты перескажешь всё, что скажет Господь, Бог наш тебе, и мы услышим и сделаем». И услышал Всевышний голос ваших слов, когда вы говорили со мной, и сказал Всевышний мне: «Я услышал голос слов этого народа, что они говорили тебе, хорошо всё, что они говорили. Кто бы дал, чтобы было их сердце таким, чтобы они боялись меня хранить все Мои заповеди все дни ради того, чтобы было хорошо им и их детям вовеки». Моше пересказывает здесь много больше, чем было описано в книге Шемот. В книге Шемот мы не видели никакой реакции Бога. Там мы видели, что Моше пытается народ уговорить, и эти уговоры довольно странные, он говорит, примерно так: «Не бойтесь, потому что Он делает это для того, чтобы страх Всевышнего был на ваших лицах». По простому говоря, понимается так, что не бойтесь беды, а бойтесь Бога. Если страх, трепет перед Богом будет на ваших лицах – то это разные уровни страха. Итак, Бог доволен, а Моше, как мы знаем, сердится, по крайней мере ретроактивно сердится на Израиль. Как говорит Гемара,  он говорит: «Что же вы молчали, когда слышали, как Бог говорил: «Кто бы дал, чтобы сердце было таким», так что же вы молчали? Надо было вам сказать: «Ты дай!»

Кратко можно напомнить уже обсуждавшийся мидраш, который важен для понимания того, что произошло на Синае. Мидраш обсуждает это слово «hейтиву», которое означает, что хорошо они сделали, когда так говорили. Что же хорошо? Сначала они требовали, что мы хотим прямо говорить с Богом, потом они говорят, чтобы Моше им передавал, и получается, что «всё хорошо». Почему же и то и то – хорошо?  Это потому, что люди осознали предел своих возможностей и они понимают, что если им и хочется дальше, но они не могут. И Бог их хвалит за это, потому что человек – конечное существо с бесконечными желаниями. Хорошо рваться и неограниченно приблизиться, но в то же время надо сознавать, что есть предел возможностей. Мидраш говорит, что «леhетив» на языке Торы означает не просто улучшать и делать хорошим, а обозначает приготовлять что-то. Есть два процесса службы в Храме. Один «hатавата нерот» – «подготовка светильника в Храме, миноры, а второй «hатавата кторет» - приготовление благовонной смеси для воскурения. И вот, спорят о том, что народ Израиля сказал: «Ты теперь слушай». Один мидраш говорит, что Всевышний говорит: «Пускай они расходятся по своим шатрам, а ты постой тут со Мной, и мидраш говорит, что тогда Всевышний передал Моше план устройства Храма, и это всегда делается стоя, то есть «постой со мной» – когда от Всевышнего или от пророка передается будущему строителю Храма  план из рук в руки. Почему именно в этот момент он передал? – Потому что раньше весь народ мог быть в прямой связи со Всевышним, а теперь, когда они попросили, то через пророка вы будете получать дальше, и пророк будет вам приносить известия. Таким образом спор двух мнений состоит в том, что по одному мнению они сказали «хорошо», как приготовление свечей, другое мнение, что они сказали «хорошо», как приготовление благовонной смеси. Здесь похоже только слово «hейтиву». Они говорят, что Всевышний показал нам Свою славу, и это самое главное, всё остальное – это вспомогательные средства, потому что пророк Ишаяhу скажет впоследствии: «Всё, что Я сотворил, Я сотворил ради Моей славы». Весь мир, небо, вся земля, всё, что есть на свете, создано только для того, чтобы в нем раскрылась слава Всевышнего. Если нам Всевышний показал Свою славу, то остальное – только добавление, которое, конечно, хорошо, но не так, чтобы из-за этого стоило погибать, а теперь, когда мы увидели Его славу, то мы можем уже отодвинуться и продолжать дальше. То есть не обязательно теперь все заповеди слушать из уст самого Всевышнего, а мы теперь на более спокойном уровне децибелов можем послушать от тебя, Моше. Мы знаем, что действительно, есть такие заповеди, где подготовка к заповеди является более ответственным моментом, чем исполнение самой заповеди. Например, подготовка свечей годится только тогда, если это делает сам коhен, а зажечь свечи может в конце концов кто-то другой;  корбан-песах предназначен для того, чтобы его съели, если кто-то пропустил, не съел его, он не выполнил положительную заповедь, но главное при этом – подготовительная операция принести его. Есть и другие случаи, когда приготовление оказывается важнее, чем само действие, которое является целью. Служба подготовки светильника к его зажиганию в Храме является ежедневной обязанностью. Мы знаем, что ханукальные свечи мы зажигаем в связи, в память о том, что произошло именно с минорой в Храме, и это соответствует интеллектуальной работе: каждый день всё, что наш интеллект впитал в себя, требует переработки и очистки, иначе мы замусорим свое знание и сознание, и этот образ – служба подготовки светильника в Храме. Другое мнение, что они сказали «хорошо», как приготовление «кторет», которое является противоположным примером службе в Храме, потому что всё, что помещено в храмовый сосуд и освящено, должно быть использовано для службы немедленно иначе, если оно переночует в освященном сосуде, оно станет негодным за исключением кторет, которые приготовляются на целый год и целый год сохраняют свою годность.  Поэтому в осторожном поведении народа Израиля, которые сказали, что мы послушали, мы увидели, как открыл Всевышний нам Свою славу, тут проявляется то, что  не нужно слишком много, потому что есть очень важный принцип, который сформулирован в Талмуде: «Схватил много – не схватил; схватил мало – схватил». То есть, получили немножко – не надо больше. Как говорит мидраш: «Лучше десять тефеков и стоит, чем сто амот и падает»; «тефек» - это ширина кулака, а «ама» это локоть. Десять тефеков – это примерно один метр, сто амот  – это пятьдесят метров. Так лучше, чтобы был один метр, который стоит, чем пятьдесят, которые падают. Такая умеренность вещь очень разумная, потому что если они хотят достичь той устойчивости, которая характерна для этой благовонной смеси кторет, тогда лучше ограничиться чем-то небольшим, но зато устойчивым. Казалось бы, что это очень разумные соображения, и Всевышний похвалил, но всегда возникает вопрос: «Если всё так хорошо, то почему всё так плохо?»  Ведь дело кончилось золотым тельцом и разбитыми скрижалями. Почему это так? Можно заметить, что когда Моше в книге Дварим вспоминает этот эпизод, то он передает слова народа, который говорит: «ве-ат тедабер элейну» – «и ты говори нам», но «ты» сказано в женском роде. Раши комментирует это таким образом. Он говорит, что Моше говорит народу, примерно так: «Вы ослабили меня, как женщину, вы лишили меня сил, потому что я обессилил, страдая из-за вас, оттого, что в вас не было настоящего рвения приблизиться ко Всевышнему из любви. Неужели вам не лучше было бы учиться из уст Самого Всевышнего, чем просить, чтобы я вам пересказывал «как поет Карузо»? Все их расчёты были очень правильными, но тот, кто любит, тот не строит расчётов. И когда они совершили грех с золотым телдьцом,  то как раз и проявился этот изъян в любви.

В гемаре Шабат, в том большом отрывке, который обсуждает то, что происходило с нами на Синае, описывается такой эпизод. Сидит Рова – одна из центральных фигур в Талмуде, и он занимается Торой, и зажал пальцами одной руки другую руку до крови. Увидел его иноплеменник, скептик, и говорит: «Народ вы какой-то торопливый, ну зачем вы язык поставили впереди глаз? Зачем вы поторопились сказать «сделаем», надо было сначала посмотреть, чего от вас хотят и оценить в ваших это силах или нет, а потом уже решать. Вроде бы очень разумный совет, но Рова говорит: «Мы в своей цельности полагаемся на Всевышнего, что Он не даст нам задачу, выходящую за пределы наших возможностей». Очень важное качество – «тмимут», будь бесхитростным в отношениях с Богом. В книге Шемот, в тридцать четвёртой главе, после истории с золотым тельцом сказал Всевышний Моше: «Вытеши себе две скрижали каменные, как первые, и Я напишу на этих скрижалях те слова, которые были на первых скрижалях, которые ты разбил».  Мудрецы говорят, что из слов «ашер шибарта» следует, что молодчина ты, что разбил их. Дальше Всевышний сказал: «Будь готов к утру, и поднимайся утром на гору Синай, и предстань там передо Мной  на вершине горы. И никто пусть не поднимается с тобой ...». Раши приводит из мидраша такую знаменитую мысль, что первые скрижали разбиты из-за того, что были даны громогласно и торжественно. Из-за этого над ними властвовал дурной глаз. Нет ничего лучше укромности и вторые  скрижали были даны потихоньку, «без литавр», поднимайся, никого за тобой нет. Рав Шломо Фишер выражает очень понятную мысль, он говорит, что первые скрижали были разбиты не потому, что на них подействовал сглаз, а потому что совершили грех золотого тельца. Есть совершенно ясная причина и причём тут дурной глаз? И он дает полезную классификацию. Он говорит, что бывают два вида чудес. Есть чудеса, которые показывают мощь Всевышнего – «гвурот hа-Шем», а есть чудеса – «хасдей hа-Шем», когда Всевышний делает добро. Эти два вида чудес совершенно различны:  «гвурот hа-Шем» – это чудеса, которые делаются для того, чтобы  раскрыть славу Всевышнего, например, казни египетские, и тут требуется гласность и провозглашение чуда; а когда Всевышний делает благо тому, кого Он благодетельствует этим чудом, то это надо делать потихоньку, потому что это похоже на ситуацию благословения, и лучше, чтобы это было не померено и не посчитано. Во втором случае, когда это делается потихоньку, это похоже на то, как Элиша дает указание бедной женщине, у которой собираются забрать сыновей за невыплаченные долги, он говорит ей, что надо взять немножко масла и пустые сосуды и наливать, наливать и при этом, чтобы никого не было, надо закрыть дверь! Слово «хэсед» обладает очень интересной двойственностью, как немало слов в иврите. С одной стороны, «хэсед» – это доброта, а сдругой стороны, «хэсед» – это мерзость. В восемнадцатой главе книги Ваикра там, где перечисляются строжайшим образом запрещенные связи и браки, там про один из видов таких запрещенных связей говорится «хэсед» – что это мерзость. Действительно, мудрецы говорят про некого человека, что до чего же он низок, для того, чтобы ему помочь надо было сделать чудо, надо было изменять течение природы ради того, чтобы ему помочь, что же, он сам не мог справиться? Интересно то, что для того, чтобы чудо происходило ради раскрытия славы Всевышнего, торжественность и громогласность уместны. Поэтому, если бы первые скрижали не были бы разбиты, то торжественность была бы к месту, надо было прославлять. Когда такие чудеса делаются твёрдой рукой, то наступило бы полное исправление мира и раскрытие Божественного царства на земле. Тогда «парадным шагом» мы бы вошли в канаанскую землю, безо всяких сражений вступили бы во владение ею. Но это не получилось!

Стоит ещё обсудить такой принципиальный вопрос. Если народ Израиля на Синае достиг такого высокого состояния, что над нами даже потерял власть ангел смерти, вернулись к состоянию Адама до греха только на новом уровне, теперь это не отдельный человек, а новый организм – народ, то как же могло случиться, что мы совершили грех золотого тельца? – Ответ такой, что народ Израиля по своему состоянию никак не подходил для такого низкого поступка, а что это было постановление Всевышнего – царский указ. Если это царский указ, то зачем, какой смысл в том, чтобы показать эти идеальные первые скрижали? Правда, кому кроме Моше они были показаны? Ведь весь народ видел их только тогда, когда они блеснули и были разбиты. А если бы они не были разбиты, то мы бы учили Тору, и не забывали. Какой же смысл показать и убрать? Есть полно примеров. Адаму показали райский сад и выставили его оттуда. Ребёнку до рождения в материнской утробе преподают всю Тору, потом ангел шлёпает его при рождении по губам и он её забывает. Все эти примеры говорят о некой «тенденции». Почему же имет смысл так делать: показать хорошую «игрушку», а потом отказать в ней? Эта педагогика очень важная, которая была проделана вполне при исходе из Египта. Вершина египетских казней и выхода – это пасхальная ночь, и мидраш говорит, что гора Мориа прибыла туда и там резали пасхальные жертвы. Всевышний открывает все многочисленные света – весь тот свет, который спрятан в первые дни сотворения мира, а потом это снова затемняет и теперь, пожалуйста, считайте сорок девять дней. То есть, сначала мгновенная вспышка озарения, потрясающее впечатление, а потом – медленно двигаться к тому, чтобы приближаться к восстановлению. Получается, что логика такая, что сначла всё сверху, снизу нет никакой инициативы, потом начинается постепенное движение снизу вверх для того, чтобы приблизиться к этой вершине. Это мудрецы в мидраше связывают со стихом «Песни песней»: «Он привёл меня в дом пира (в винный дом) и знамя его надо мной – любовь!». Что это за знамя – это отдельный вопрос. От одного большого специалиста по языку Танаха мы узнали, что простой смысл, пшат этого стиха, что «дигло» означает, что он глядит на меня с любовью. Мидраш говорит, что дом пиршества – это гора Синай, а «дигло»  мидраш объясняет двояко. Одно объяснение, что это – перепрыгивать через все ступеньки и открывает нам сразу всё. А другое объяснение, что «дигло» имеет численное значение сорок девять, то есть когда посчитаете семь раз по семь, то тогда вы приблизитесь к этому. И поскольку дарование Торы было таким раскрытием сверху, то поэтому неправильно было тут делать эти расчёты и бояться, что мы не устоим, потому что есть очень важный принцип, который применяют к царскому дворцу, к Храму: «В месте богатства нет бедности», то есть, неправильно в царском дворце вводить «режим экономии».  Когда народ стоит перед Всевышним, то действует то, что сказано в восемьдесят первом псалме, когда Всевышний говорит: «Я –  Господь Бог твой, который вывел тебя из земли египетской; открой рот, и Я его наполню». То есть Я дам тебе благословение, и дам возможность сохранить то, что ты получишь, и нечего было быть слишком осторожным. Это та самая осторожность, которая подвела нашего Праотца Яакова, когда он во сне не решился вступить на эту лестницу, которая символизирует историческое поприще.

Надо сказать ещё, что праздник Шавуот связан  с личностью царя Давида; согласно традиции, он умер в Шавуот. Он просил у Всевышнего сообщить ему дни, года, но получил отказ, но всё-таки выпросил и узнал, в какой день недели он умрёт, что это будет шабат. Шабат – это неприятно, потому что невозможно человека похоронить, и он попросил назавтра после того шабата или накануне шабата, но было ему сказано, что есть серьёзные основания, чтобы это было именно в шабат. И он весь шабат, не переставая, занимался Торой и ангел смерти поэтому никак не мог его ухватить, и тогда он обратился к птичке, которая зашуршала ветвями, и Давид вышел посмотреть, продолжая заниматься Торой, но под ним проломилась ступенька, он на минуту перестал заниматься, и его ангел смерти тут и схватил. Давид умер в Шавуот, и поэтому это одно из многих объяснений того, почему мы в этот праздник читаем книгу Рут. Мы знаем, что Шавуот выпадает на тот самый день недели, что и День освобождения Иерусалима. И это тот же день недели, что и «Шана раба» – седьмой день праздника Суккот. Есть два дня в году, когда у нашего народа есть традиция не спать всю ночь и заниматься Торой: в Шавуот и в Шана раба. Это связано с войной со злым началом, о чём придётся поговорить в другой раз.