К Суккот больше, чем к любому другому празднику Торы, подходит название "хаг" - буквально "праздник , веселье, радость". И веселье это связано, прежде всего, с сельскохозяйственным аспектом Суккот - завершением годового цикла работ и сбором урожая. Собрав плоды своей земли, земледелец радуется, и это веселье является заповедью праздника: "В праздник Суккот, при сборе урожая, веселись и ты, и сын твой, и дочь твоя, и раб, и Левит, и пришелец..." (Второзаконие 16:14). В древности, как рассказывается в Талмуде, в Иерусалимском Храме в дни Суккот устраивали бурное веселье; да и сегодня Сукот наиболее веселый из праздников Торы.
Но является ли, с религиозной точки зрения Торы чисто материальный аспект празднования - радость сбора урожая - духовно значимым явлением? Или, может быть, это уступка человеческой слабости - ведь нельзя же, в самом деле, не позволить земледельцу собравшему урожай, выпить и отпраздновать; вот, может быть, Тора и придала этой человеческой слабости дополнительные национально-религиозные аспекты, чтобы ввести в духовные рамки бытовое веселье?
Если изучать смысл праздника Суккот по классической еврейской учебной литературе от начала эпохи средневековья и вплоть до 19 века, то у читателя вполне может сложиться впечатление, что речь идет именно об уступке. Однако при более глубоком размышлении, отмеченный выше крен в сторону "духовных аспектов праздника" в ущерб его простой материальной сущности представляется, пожалуй, несколько искусственным. Более того, можно предположить, что эта попытка делалась потому, что все авторы классической учебной литературы сами никогда не были земледельцами в своей стране и посему немогли проникнуться духом земледельческого характера Суккот в Эрец Исраэль.
Наша галутная жизнь действительно состояла словно из одного духа; материальное зачастую воспринималось если и не как начало враждебное, то по меньшей мере, как пустое и бессознательное. Однако Тора предполагает реализацию не в галуте, а во вполне материальной жизни в Эрец-Исраэль. И потому вместе с возвращением физическим нам необходимо избавиться от "невосприимчивости к духовным аспектам материального".
Попытаемся по возможности исправить этот крен, а для этого нам понадобится осознать радость получения удовольствий от жизни как позитивную религиозную ценность.
В иудаизме (и особенно в каббале) неоднократно подчеркивается, что Божественное качество - это "давать", а не "получать", и потому в качестве важнейшего императива выдвигается именно первая помощь ближнему, забота о бедных, благотворительность, вообще - стремление "дать" окружающим "Возлюби ближнего своего как самого себя" (Левит 19:18) - вот главный принцип Торы" - возвещает нам в Талмуде р. Акива.
Однако как только мы задумаемся о практическом применении этой заповеди и посмотрим вокруг себя, в стремлении осмыслить, как именно она реализуется в действительности, мы увидим любопытный феномен. Дело в том, что человек не может по-настоящему "давать" другим, если сам он не способен ощутить удовольствие от "получения". Для того, чтобы человек действительно мог дать ближнему возможность получить наслаждение от жизни, мы должны сами, на собственном опыте, это наслаждение испытать. Но тот,кто избегает жизненных наслаждений, не понимает их ценности и смысла и сам не сможет быть полезен в этом отношении. Ведь то, что мы не ценим для себя, мы не ценим и для других, таким образом, получение в жизни широкого спектра разрешенных наслаждений является весьма важной религиозной ценностью.
Когда Бог поместил Адама в райский Сад, Он сказал ему: "От всех деревьев Сада тебе следует есть" (Быт. 2:16). Понятно, что от запрещенного (Дерева Познания) есть нельзя, - но от всего дозволенного тебе следует попробовать. Мидраш прибавляет, что когда после смерти человек предстает на суд Божий, то помимо прочего спрашивает его Всевышний: "Я создал столько замечательных вещей в мире - пробовал ли ты их?" И если скажет человек: "Я ограничивал себя и брал от жизни самую малость", - то воскликнет ему в ответ Всевышний: "Как же так?! Я столь многим одарил тебя , а ты Моими дарами пренебрег?!"
Разумеется, иудаизм не считает жизненные удовольствия самоцелью. Они всего лишь средство - средство для обретения полноты жизненных сил, чтобы, опираясь на них, исправлять себя и окружающий мир, постигать Божественное Учение и творить добро ближнему. Очевидно, что если это средство вдруг становится самоцелью, если человек озабочен только тем, чтобы срывать цветы удовольствия, то это приводит к разврату, развалу и разрушению жизни. Но, с другой стороны, если этого средства нет вообще, то картина окажется никак не краше, ибо чревата будет импотенцией (в широком смысле слова), неспособностью человека осуществить мало-мальски значительное деяние.
Подход иудаизма к построению правильных взаимоотношений человека с его ближним основан совсем не на альтруизме (т.е. отказе от получения для себя), а скорее на "облагороженном эгоизме": я так полно ощущаю радость бытия, что хочу поделиться этим с моими ближними - прежде всего с самыми близкими, а потом, постепенно, и с более дальними.
Суть правильной жизни не в ограничении удовольствий, а в осмыслении цели, во имя которой следует их получать. Если получать их для того, чтобы иметь возможность поделиться с ближним, то у человека появляется дополнительная возможность получать удовольствие еще и от "давания". И во-первых это удовольствие, будет выше, богаче, и интенсивнее прежнего. И, во-торых при подобной установке даже просто "получать" можно гораздо больше, чем при получении только для себя.
Иными словами, правильное получение от жизни удовольствия, в том числе сугубо материального свойства, отнюдь не порицается религией (как это представляется некоторым), но, напротив, поощряется ею и является необходимой ее частью. А поэтому - веселого вам праздника и побольше радостей от жизни!