К оглавлению "Дни траура"

З.Дашевский

Эйха гл.1-2 16.07.03


1. Построение стихов в пяти главах книги Эйха. Объяснение почему этот текст включен в Танах. Мидраши и вступления к ним. Толкование рабби Абаhу. Смысл вопроса Всевышнего к Адаму.

2. /1:1-22/ Общее содержание первой главы. Описание тяжелого и униженного положения дочери Циона. Вторая половина главы - обращение дочери Циона ко Всевышнему и к окружающим народам с жалобой на Всевышнего. Описание структуры главы, как простой сценической картины. Признание дочерью Циона правоты Всевышнего. Нет у нее утешителя.

3. Объяснение, что приведенное оплакивание - пророческое. Почему говорится о других народах, которым приятно, что разрушение идет от Всевышнего. Центральное слово главы - "бадад" и объяснение его, как двузначного. Разные понимания "изоляции". Проблема границ. Ответ на вопрос: о трудности понимания в Эйхе изоляции, как благословения. Вопрос рава Самета и актуальность данного текста.

4. Параллель между разрушением Йеhуды и Храмов и судьбой Адама. Разница между справедливым Божественным Судом и изгнанием, как меры для выработки необходимых качеств.

5. Ответы на вопросы: смог ли быть Авраам Адамом- ришон; может ли Израиль еще оставаться светом для народов; Возможно ли обвинять Всевышнего. Содержание всей второй главы - горький упрек Всевышнему. В чем заключается настоящая преданность Всевышнему

Построение книги Эйха, ее включение в Танах.

Книга Эйха, согласно традиции, написана пророком Йирмеяhу. Рассказывают мудрецы, и на это есть указания и в самой книге Йирмеяhу, что изначально Йирмеяhу продиктовал текст своему ученику Баруху, и тот показал текст приближенным и он был прочтен царю Йеhоякиму, что уже обсуждалось, а Йеhояким бросил этот текст в камин и сжег его. Позднее Йирмеяhу восстановил те три главы, которые тогда были написаны, и добавил к ним еще столько же. Традиция говорит, что первая, вторая и четвертая главы были написаны изначально, и каждая из этих глав начинается словом "эйха". Он добавил третью главу, которая содержит столько же стихов, сколько эти три главы вместе. Первая, вторая, четвертая и пятая главы состоят каждая из двадцати двух стихов, а третья глава состоит из шестидесяти шести стихов. Причем, каждая глава идет в алфавитном порядке от алеф до тав (иногда бывает инверсия с айн и пей) . Длина стихов значительно отличается. Первые две главы Эйхи состоят из стихов совершенно необычной длины по крайней мере для поэтического текста, а поскольку это плач, то это - сплошь поэзия. Мы знаем, что если, например, сравнить это с Псалмами, то каждый стих там состоит из двух звеньев, которые разделены логической серединой - "этнахта". Первая и вторая глава здесь каждая состоит из таких стихов, в каждом из которых не два, а шесть звеньев. То есть, фактически эти главы тройной длины против обычной. Третья глава состоит из стихов двухзвенных, а четвертая глава - из стихов четырехзвенных. Это сведения - относительно поэзии. Каждая глава представляет собой по-своему некую законченную единицу, законченный плач. Наша задача состоит в том, чтобы сегодня, когда мы читаем это не в сам день девятого Ава (в день девятого Ава считается традицией во всех общинах прочитывать по крайней мере вечером эту книгу), сейчас нашей задачей является постараться увидеть здесь какое-то содержание. Совершенно недостаточно просто сказать, что здесь пророк оплакивает разрушение Йерусалима, Храма и изгнание. Этого недостаточно для того, чтобы понять, почему этот текст включен в Танах. Есть много очень важных текстов, которые мы читаем в день девятого Ава, которые составлены гораздо позже - в Средние века или даже позднее. Есть такой принцип, который мы много раз повторяли. Известно, что в Израиле было много пророков, но только небольшая часть пророчеств записана и включена в Танах. И принцип таков, что записано то, что представляет интерес для последующих поколений. То есть, те пророчества, которые были важны только для того поколения и не так необходимы последующим поколениям, - эти пророчества не включались в Танах. Поэтому надо отнестить таким же образом к тексту книги Эйхи и понять, чему учит нас этот текст.

Мы, начиная с первой главы, будем стараться каждую главу рассматривать в ее целостности, не слишком углубляясь в детали каждого стиха, чтобы не потерять общей персективы. То есть, мы постараемся заниматься пшатом, насколько возможно найти пшат в поэтическом тексте. Здесь, конечно, очень важен мидраш, и прежде всего мидраш "Эйха раба". К этому мидрашу есть множество вступительных мидрашей, так называемые "петихты". К любому мидрашу, особенно агадическому, существуют к каждому разделу такие "птихот" - "вступления". К мидрашу Эйха есть большое количество таких петихт, и какое-то количество из них мы постараемся разобрать. Знаменитая петихта рабби Абаhу, который начинал толкование свитка Эйха таким образом. Он цитировал стих из hошеа - седьмой стих шестой главы: "ве-hема ке-адам авру брит" - "и они, как человек, нарушили завет". Рабби Абаhу говорит, что "человек" здесь надо понимать, как имя первого человека - Адам. , Почему же этот мидраш возникает? - Потому что сказать, что нарушили, как человек нарушает - это ничего не добавляет, потому что ни с кем, кроме человека, завет невозможно заключить, и никто, кроме человека, его нарушить не может. Поэтому, Адам здесь естественно воспринимается, как Адам ришон. Мидраш продолжает, что Всевышний говорит: "Я ввел Адама в райский сад, дал ему заповедь, он нарушил ее, Я прогнал его, и оплакивал его". Сказано: "айека". Это - знаменитое приравнивание двух слов, которые состоят из одинаковых букв, из одних и тех же согласных: "алеф, йуд, каф, hей", но содержание их кажется совершенно разным, поскольку "айека" мы переводим, попросту говоря, как "где ты?", а "эйха" - "как же это?", и на первый взгляд кажется, что это довольно далекое толкование. Тем не менее, говорится, что Всевышний оплакивал. В Талмуде, в трактате Санhедрин, говорится, что слово "айека" обозначает не только упрек, хотя, конечно это упрек явный. Всевышний не запрашивает у Адама "координаты", где он находится, а намекает ему, что его сердце отклонилось от Всевышнего. Так и говорит Талмуд: "Куда обратилось твое сердце?" То, что здесь, кроме упрека, содержится еще и оплакивание, видно из того, что в конце написана буква "hей", потому что если было бы сказано просто: "Где ты?", то там нет нужды в букве "hей". Мы знаем, что всюду, где в такой конструкции пишется буква "hей", то там добавляется поэтический песенный элемент.

Структура и содержание первой главы.

Итак, общее одержание первой главы. Первые одиннадцать стихов представляют собой описание того тяжелого, жалкого униженного состояния, в котором оказалась дочь Циона. Здесь Цион, Йерусалим отображены последовательно образом покинутой и униженной женщины - она стала, как вдова. Всюду даются картины контраста: что было и что стало. Вот, она была многолюдной, а стала опустошенной; она была возвышенной, а стала данницей и т.д. Это описание продолжается до середины одиннадцатого стиха. В первой половине стиха одиннадцать говорится: "Весь ее народ вздыхает, просят хлеба, и отдали все сокровища, драгоценности за еду, чтобы отвести душу", а во второй половине одиннадцатого стиха речь переходит от автора, от того, кто оплакивает это разрушение и падение, к самой дочери Циона: "Увидь Всевышний и взгляни, что была я "золела"". Мидраш объясняет происхождение этого слова от корня "золь" - то есть, это означает, что "я унижена". Правда, это трудно принять, как пшат, как основной стих, потому что "золель" - это тот, кто объедается. И тогда понятно, что здесь от первого лица дочь Циона подчеркивает то же самое, чем автор занимается на пртяжении десяти с половиной стихов: было одно, а стало - другое. То есть, она объедалась, любила поесть сытно и плотно, а теперь отдает все сокровища за кусок хлеба.

Таким образом, двадцать два стиха первой главы построены так: первая половина - десять с половиной стихов - это речь автора, того, кто оплакивает, а дальше и до конца этого первого плача идет речь самой дочери Циона. Важно понять, что же она говорит? Сначала она обращается ко Всевышнему и говорит: "Посмотри, что со мной сделалось! Я было вот такой, а теперь - вот, что". Но она не говорит - что именно. Мы видим только из описания автора, как изменилось ее положение. Далее в стихе двенадцатом она обращается ко всем прохожим и говорит: "Чтобы с вами не было такого, все, идущие по дорогам". Кто это - "идущие по дорогам"? До этого мы видели описание того, как одни из окружающих народов активно разрушали и враждовали, другие враги в сердце радовались разрушению, а третьи относились равнодушно. Обращаясь к идущим по дорогам, она, очевидно, обращается не к тем, кто непосредственно причинял это разрушение, а к тем народам, которые нейтральны, доброжелательны. В стихе двенадцатом дочь Циона обращается к этим народам и говорит: "Взгляните и увидите, есть ли боль, подобная моей боли, что Он причинил мне, как поразил Всевышний в день, когда разгорался Его гнев". Кому же жалуется дочь Циона? - Окружающим народам. На кого она жалуется? - Конечно, на Всевышнего, который ей причинил такую боль и такое разрушение. Дальше идет описание подробностей: "С высей послал огонь в мои кости и иссушил их; расставил сеть у моих ног, отбросил меня назад, сделал меня опустошенной, весь день я в болести и т.д."

Описание этой страшной картины продолжается до шестнадцатого стиха, а стих 17 говорит: "Разводит руками Цион, и нет ей утешителя! Приказал Всевышний про Яакова окружающим недругам, и стала Йерушалайм, как скиталица (отвергнутая) среди них". Для структуры этой главы интересно то, что здесь в семнадцатом стихе опять начинается слово автора: прерывается прямая речь, говорится, что она "разводит руками". А в стихе 18 - уже некоторый поворот. Сказано: "Цадик Он, Господь, потому что Его устам я перечила". То есть, опять речь возвращается к дочери Циона. Нет более естественного объяснения того, как здесь это построено, чем описание простой сценической картины. У нас есть автор, есть героиня - дочь Циона. Автор рассказывает и показывает, в каком она бедственном положении, а она "берет слово" и говорит, и в середине - ремарка автора, в этом месте Цион разводит руками. Почему разводит руками? - Потому что все ее обращения к "идущим по дорогам", к народам, от которых она даже не ждет, что они помогут ей, а просто ждет от них сочувственного слова, чтобы они сказали, что она, правда, бедная, но она даже этого не дождалась. И она - "разводит руками", и возвращается к своему бедствию, и говорит им, что я вам жаловалась на Всевышнего, но по сути дела Он прав, потому что я перечила Его устам. Казалось бы, что теперь начнется то, для чего наказание было послано, начнется работа над собой, анализ того, что сделали не так, исправление, но ничего подобного в продолжении мы не видим. Дальше опять идет обращение к народам: "Послушайте-ка все народы и увидьте мою боль". И описывается дальше, какая, это боль: "И я обращалась ко всем возлюбленным, и они обманули меня". Кто эти возлюбленные это не очень понятно. Кажется, что это - те народы, которые были ранее союзниками. Мидраш говорит, что это - ангелы Михаэль и Гавриэль, которые всегда говорили в пользу народа Израиля, а тут им было поручено зажечь огонь и сжечь Храм. И они - подвели: из адвокатов они превратились в обвинителей. В стихе 20 она опять обращается: "Увидь, Всевышний, как тесно мне, мои внутренности испечены (испеклись), перевернулось сердце во мне, потому что горько, горько: снаружи свищет меч, а внутри - смерть". И заканчивает она тем, что нет утешителя. В стихе 21 она говорит: "Все враги, видя, что со мной произошло, радуются, потому что Ты сделал это. Так вот, приведи день и им пусть будет то же, что мне, чтобы все их зло обратилось перед Тобой, и причини им то же, что Ты причинил мне за все мои преступления, потому что велики мои вздохи, и сердце мое болит.

Пророческое оплакивание того, что будет. Центральное слово "бадад".

Понятно, что если пытаться описать в нескольких словах, о чем эта глава, нам придется сказать, как плохо все, какое сильное наказание свалилось. Но это слишком общая перспектива. Если посмотреть, как глава устроена, то получается, что сначала пророк описывает резкий контраст между тем благополучным возвышенным положением, которое было, и тем, куда скатилась дочь Циона. Причем, нет описания страшных картин разрушения. Разрушение присутствует здесь, как фон, особенно, если мы вспомним, что это оплакивание пророческое. Разрушения еще не произошло. Пророк оплакивает то, что будет, если они не спохватятся. А дальше он пророчески описывает речь самой дочери Циона. И она начинает с того, что ищет сочувствия у окружающих народов. Кстати, отсюда мудрецы учат, что когда ты описывешь свои беды, ты всегда должен сказать: "Чтобы с вами такого не было". Увидев, что они все отвернулись, и что не только помощи, но и сочувствия они никакого не выражают, она в конце концов оборачивается ко Всевышнему со словами: "Пусть им будет так". Если все это так, то возникает вопрос: что же это за пророчество, и о чем здесь идет речь? И почему вместо того, чтобы начать с того, чем занимается вторая глава, а именно, выяснять отношения между народом и Всевышним, говорится о других народах? При чем здесь другие народы? Другие народы - это всего лишь орудие. Правда, здесь тоже вставляется тема отношения между народом и Всевышним когда говорится, что враги радовались, потому что "Ты это сделал". Простой смысл понятен: им особенно приятно, что это сделал Сам Всевышний, что это Он послал этих врагов разрушить. Но есть мидраш, который так объясняет "Ты это сделал": "Ты запретил нам вступать с ними в браки, и поэтому они так безжалостно враждуют против нас. Если бы мы вступали с ними в браки, то они бы из сочувствия к своим внукам поступали бы с нами мягче". Это нередко встречается в мидрашах. Так, во время Пасхального Седера принято, когда говорится: "ве hи ше амда велану" - "вот, что стояло нам", и поднимают вино, а некоторые даже показывают перстом на бокал, то говорят: "Вот, Ты нам запретил пить гойское вино, и за это они нас ненавидят".

Мы теперь возвращаемся к одному из центральных и ведущих слов первой главы это - "бадад". Сказано: "эйха йашва бадад" - "как это ты села в одиночестве (в изоляции)". Мидраш по поводу этого первого стиха: "как это ты села в одиночестве, в изоляции" говорит так. Сказал рабби Ицхак, что если бы заслужили, то читали бы в Торе, как Моше говорит Всевышнему: "эйха эса левади"- "Как я один смогу вынести все хлопоты руководства этим народом", то есть, если бы заслужили, то читали бы "эйха", которое говорит Моше. А теперь, когда не заслужили, так читайте "эйха йашва бадад" - плач по разрушению. Комментаторы задают вопрос, в частности комментарий "Тора тмима" конца 19-го, начала 20-го века. Вопрос вполне разумный: какая может быть заслуга в том, чтобы читать "эйха эса левади", сказанное Моше? Напротив, есть очень много у комментаторов объяснений в другом направлении, что когда Моше сказал: "Как я смогу один вынести эти хлопоты", то это было началом пути к "эйха йашва бадад". То есть, одно дело учиться непосредственно у самого великого, а другое дело, когда помощники будут разбирать дела. Так в чем же здесь заслуга? Есть некоторые мидраши, которые говорят, что Моше опасается, что у него не хватит сил руководить таким многочисленным народом, а в случае благословения он будет еще более многочисленным, так что по необходимости потребуются какие-то помощники. Можно полагать, что такое объяснение немножко слабовато для накала этой проблемы. Скорее стоит объяснить так, что слово "бадад" - двузначно. Бывает такая изоляция, которая, как здесь, обозначает очень тяжелое состояние, когда она (дочь Циона) покинута всеми, и так ни человек ни народ не могут нормально существовать. Но есть некоторое другое понимание. В Гемаре Санhедрин приводится слово "бадад" в обещании Йешаяhу народу, что вы будете сидеть особо у хорошего источника, и небо будет источать росу. Там явно это слово имеет хороший смысл. Как небо, источающее росу, связано с изолированностью, это не ясно, и требует обдумывания. Есть еще такой драш, что слово "бадад" - это аббревиатура, означающая "На всех твоих путях знай Его". Ясно, что это - не пшат, но это очень интересный драш. Тогда можно позволить себе некую спекуляцию, что благословенное состояние народа и даже человека - это такое состояние, когда человек ходит по всем путям этого мира в полной связи с окружающими людьми и народами, и при этом на всех этих путях он знает Его. Это напоминает один известный нам комментарий к эпизоду, когда Всевышний приходит навестить Авраама на третий день после брит-мила, и Авраам говорит: "Господа (или Господи), не проходи мимо, сейчас я на минутку приму гостей и вернусь". Помимо классического комментария мудрецов, что гостеприимство важнее даже, чем разговор с Богом, есть такой комментарий, где говорится, что в этой сцене есть определенная неловкость, когда эти трое путников считают, что Авраам обращается к ним, а он скорее всего обращается ко Всевышнему. По поводу этого эпизода автор комментария говорит, что такое двуличие речи - это характерное свойство прямых. То есть, человек прямодушный - это тот, кто обращаясь к любому в этом мире, часть обращения направляет ко Всевышнему (как "копию"). Можно полагать, что это и есть благословенное положение, когда человек не изолирован фактически, он не замурован в четыре стены, потому что эти "стены" проницаемы для его контактов со Всевышним. И такой "бадад" - это благословение. А если это - буквальная и полная изоляция в этом мире, то это - проклятие.

Надо сказать, что проблема границ является центральной в существовании этого мира. Когда Бог создал небо и землю они находились в состоянии "тоhу ва-воhу", то есть, в состоянии, противоположном гармонии (греческое слово "космос" обозначает "гармония"). Для того, чтобы перейти от этого постоянного хаоса к гармонии, Всевышний день за днем на пртяжении шести дней Творения устанавливает какие-то границы: Он разделяет между верхней и нижней водой, Он отделяет свет от тьмы, приказывает всей воде собраться в одно место и открыть сушу и т.д. То есть, гармония не возможна без границ. Если задача, ради которой сотворен мир, - это сделать человека, то человеческую личность нельзя построить и сделать без установления границ. Порыв к тому, чтобы уйти в бесконечность и безграничность, - это такая вещь, которую необходимо зажать "в жесткие руковицы" потому, что безграничность разрушает все, и прежде всего, гармонию. Можно воспользоваться некой моделью из акустики. Мы знаем, что для того, чтобы на струне можно было играть, ее нужно закрепить, так как, если струна не закреплена с двух концов, то никакой гармонии мы не услышим. Поэтому, для того, чтобы из человека сделать человека, его надо "приструнить".

Возвращаясь к слову "изоляция" можно попробовать объяснить так, что изолированность нужна, как идеал, но не как факт существования в мире пшата. Если изолированность - это обещание того, что ты не растворишься, не сольешься с ними безгранично, то это - благословение, а если это - констатация свершившегося факта, то это - безумно не подходящее для человека состояние.

Ответ на вопрос:

Совершенно правильно отмечено, что в пророчестве Билама говорится: "вот народ, существующий особо и в списке народов не числящийся". Из контекста нам понятно, что это - благословение. Можно считать это еще одним примером. Конечно, если мы хотим вывести Билама "на чистую воду", то можно сказать, что он имел в виду довести это благословение до степени проклятия.

Ответ на вопрос:

Действительно понять слово "изоляция" здесь, в Эйхе, как благословение, очень проблематично. Можно вспомнить то, что говорят мудрецы, что в будущем, когда мир достигнет исправленного состояния, все книги Пророков будут отменены. Они будут отменены в том смысле, что их простой смысл будет читаться не так, как сегодня. Например, сегодня мы говорим, оплакивая: "Как это села в изоляции", а в будущем, может быть, будут понимать так: "Как это села в изоляции? - Ни в коем случае!" Это - изменение интонации, но сегодня простой факт явно говорит, что здесь оплакивается разрушение, и по контрасту изоляция, которая упомянута здесь, является необычайно болезненным фактом существования народа. Поскольку это - песня, то нельзя ее образы переводить совершенно конкретно; и нельзя сказать в точности, кто "сидит одиноко"? Это может быть - народ, город, и есть возможности по-разному комментировать. По простому говоря, здесь описывается бедственное состояние города Йерусалима и Циона, который вообще обезлюдел, покинут, и сказать, что это - браха, невозможно уже никаким образом. Сказано, что дороги - в трауре. Что это значит? - Каждое создание, даже дороги, требуют того, чтобы функционировать, как они задуманы. И дороги Циона в трауре, потому что не идут по этим дорогам те, кто поднимается в Храм в "шалош регалим". Мы вспоминали Билама и помним так же, что он ударил ослицу три раза, а когда Всевышний открыл ей уста, то она говорит, что ты ударил меня три раза за шалош регалим. Так вот, дороги плачут не оттого что не идут люди на базар, или по поводу того, что не идут мудрецы сидеть в йешиве и учиться, а по поводу того, что люди не идут на свидание со Всевышним. Это очень важно, потому что это - предназначение Земли Израиля и особенно Йерусалима, и особенно Циона, и особенно того места, где Храм, и особенно того места, где Святая Святых. Выделенность места заключается в том, что это - место свидания человека с Творцом. В этом смысле покинутость Земли народом Израиля никак не может рассматриваться, как благословение, за исключением того, что это - "очень хорошо, что нам очень плохо". Если это - временное состояние проклятия, которое усилит браху, то тогда в конечном счете мы увидим, что "все хорошо".

Важный мидраш говорит, что эпитет в начале этой первой главы "рабати ба-гоим" это - "рабати бе-деот", то есть это - город, в котором есть множество мнений (не знаний). Известная поговорка "два еврея - три мнения", возможно, отталкивается от бытовых обстоятельств. Однако, характернейшим признаком Земли Израиля является то, что Земля Израиля - это место, в котором невозможно повторять вчерашние истины, в этом ее неповторимость. Про галут говорится, что отправились в изгнание, где нет Торы. На самом деле там есть Тора, мы ее учим и повторяем - и письменную устную, но там нет Торы в том смысле, когда каждый день сталкиваются заново различные мнения. Земля Израиля требует, чтобы я сегодня, сейчас, заново, вынес свой вердикт по поводу того, какое же мнение является сегодня живой истиной. Это то, что невозможно ни в каком другом месте. Помимо всех заповедей, связанных с Землей Израиля, необходимость связи народа Израиля с этой Землей и проживания на этой Земле связано с тем, что только здесь есть настоящая живая Тора. Есть разные комментарии, которые ясно относятся к галутному состоянию, например, в Гемаре Санhедрин, где есть целый раздел, связанный с мегелат Эйха, говорится, что "сарати ба-мединот" - "управительница среди государств" означает, что куда бы ни пошли евреи, они там немедленно становятся управляющими. То есть, у них большие способности, и это очень интересный галутный факт, но понятно, что это - не пшат. Понятно, что по пшату это обозначает, что она была главной, начальницей, министром среди окружающих государств - страна по отношению к странам.

Рав Самет - единственный из известных комментаторов, который старается комментировать не стих за стихом, и не просто пересказывать мидраши к отдельным стихам, а пытается понять, что же в целом нам передает каждая глава книги Эйха. Он очень остро ставит вопрос и удивляется, почему нужно было начинать оплакивать разрушение с описания того, как изменились отношения между Йерусалимом и окружающими странами. Вся картина разрушения, которая представлена здесь, это картина изменения "международных отношений": была важная, а стала - не важная; или - была главная, а теперь стала подчиненная, данница. Когда мы переходим ко второй половине главы, то видим, что вначале Цион пытается найти сочувствие окружающих народов, но убеждается, что это - напрасный труд, и, махнув на это рукой, обращается ко Всевышнему. И только после этого можно начать разговор об отношениях между народом и Всевышним, потому что пока я возлагаю надежды на то, что, быть может, международное сообщество найдет удовлетворительное решение проблем нашего региона, я не могу на самом деле всерьез анализировать наше положение внутри. В этом смысле это безумно актуальный текст, который не только говорит о положении нашего народа и нашей страны, но это текст, который заставляет по-новому оглянуться на чудовищную катастрофу, которая остается занозой, и мы не видим настоящего объяснения ей. Должны ли мы четко определить, в чем же разумный объективный смысл этой страшной катастрофы европейского еврейства? - Этот вопрос будет оставаться открытым по крайней мере еще некоторое время.

Параллель крушения Йеhуды с историей Адама;

Можно попытаться провести параллель между произошедшим с Йеhудой во время разрушения Первого и Второго Храмов и тем, что произошло с Адамом. Эта параллель гораздо глубже, чем просто схема: "Я его поместил в райский сад; дал заповедь; он ее нарушил; Я его прогнал и оплакивал" - полная параллель между Адамом и тем, что происходит с народом. Вопрос о том, имеем ли мы здесь дело со справедливым Божественным судом: нарушил и получил наказание, которое должно тебе помочь исправиться? Или же дело обстоит гораздо серьезнее. Может быть, практически изначально существует необходимость прогнать из райских условий для того, чтобы вызвать выработку необходимых качеств.

Про Адама мы уже говорили, что фактически у него не было никаких шансов задержаться в райском саду, потому что в райских условиях он не станет самостоятельной личностью. Слишком благоприятная среда убаюкивает, а убаюкивание - это тот внутренний враг, который не позволяет взглянуть честно на свое реальное положение. Как говорят, для развития личности он должен осознать личность, где он сам. Вопрос: "айека"? - "где ты?" очень интересно объясняет Магид Дубна, ученик Виленского Гаона. Он приводит такую притчу. Отец решил передать своему сыну некоторое количество торговых точек, чтобы тот жил хорошо и самостоятельно. Но при этом отец поставил условие, чтобы сын никого не пускал в долю - торгуй сам и будь хозяином. Через некоторое время он получает от сына письмо, что вот, был бедный человек, хорошего положения, который временно был в трудности, я его пустил в долю, и постепенно он стал главным, и я попал в кабалу. Что ты мне посоветуешь делать? Отец прислал ему письмо, состоявшее из одного слова: "айека". На первый взгляд кажется, что это - не еврейский подход, сказал бы: "Надо было раньше думать!" Однако, ничего подобного! Это очень еврейский подход. Отец этим ответом как бы говорит: "Я готов дать тебе практический совет, однако, сначала объясни мне диспозицию: где ты и где не ты?" Это и есть вопрос Бога. Раньше Я знал, что всюду был ты, теперь же, когда ты впустил компаньена - это самое злое начало, надо разобраться, где же ты? И выдворение из райского сада предназначено для того, чтобы неблагопрятная среда своими укусами заставила человека почувствовать границу. Эта граница, как и в наших предыдущих предположениях, не должна быть абсолютной, она не обозначает, что человек с природой должен быть всегда "на ножах", напротив - это гармония. Ты должен прийти к тому, чтобы быть в союзе с этой природой, однако, союзники не должны одеваться в общую шкуру, союзники должны быть личностями, которые заключили союз. Поэтому, раньше, чем человек придет в гармоническое состояние, он должен осознать себя и построить самого себя. Если это верно по отношению к Адаму, то это не менее верно и по отношению к народу Израиля, который избран для того, чтобы на новом этапе, в рамках сложно организованного организма (потому что это уже не отдельный человек, а целый народ), чтобы этот супер-организм справился с той задачей, ради которой сотворен мир. То есть, народ Израиля должен построить себя, как личность, и вокруг этого создать гармонию и целостность всего мира. Поэтому, можно сказать, что всякого рода неприятности и даже катастрофы, которые Всевышний насылает на свой народ, являются иногда очень жесткими воспитательными средствами для того, чтобы тряхнуть этого подопечного воспитанника для того, чтобы он осознал себя, как личность.

Ответы на вопросы. Содержание второй главы - упрек Всевышнему.

Ответ на вопрос:

Что было бы, если бы Адамом-ришон был Авраам? - В истории вообще не допустим вопрос "если бы", если же мы отвлечемся от правил историков, то все равно следует сказать, что это вопрос довольно трудно разрешить по той простой причине, что Адам-ришон не был в действительности отдельным частным человеком, потому что он в себе содержал как бы все человечество. Поэтому у него были другие возможности, чем у Авраама. Можно сказать, что у него возможностей было больше, но именно потому - меньше. Оттого что он был так близок к совершенству, у него не было достаточно много опасных точек; лучше иметь по крайней мере два прокола, чем один. Адам имел одно слабое место, где он и завалился.

Ответ на вопрос:

Может ли Израиль после всех совершенных его народом безобразий быть светом для других народов? - Этот вопрос при всей своей сложности имеет совершенно однозначный ответ: "Может, потому что будет", так задано. Каким путем он сможет стать светом для народов: потому ли, что он этот свет вырабатывает, или его колотят (не дай Бог) так, что - искры сыплются. Свет для народов будет произведен в любом случае, вопрос только в том, будет ли он опытным кроликом или подопытным кроликом. Задача поставлена без всяких вариантов. Всевышний сказал: "Сделаем человека", и мы-таки сделаем его. Вопрос в том, какими бедствиями уже можно ограничиться и перейти, наконец, к "симфонии", прославляющей Творца, потому что мир создан для этого, а мы все еще путаемся на стадии воспитанников "исправительно-трудовой колонии".

Ответ на вопрос:

Как мы можем всерьез изучать текст, в котором вина возлагается на Всевышнего? - Получается какое-то богохульство! Как может автор Эйхи выступать с обвинением против Всевышнего? - Единственное ему оправдание, что он - не первый. Здесь вообще обвинение в мидраше, а прямого обвинения нет. Мудрецы, которые являются авторитетом в передаче Устной традиции, говорят, что есть место такому парадоксальному пониманию, когда слова "Враги радуются, и Ты это сделал" понимаются как - "Потому что они нас ненавидят за то, что Ты нас отделил от них". Вопрос этот еще сильнее обостряется, если мы прочтем вторую главу.

Вторая глава от начала и до конца по пшату (не мидраш) посвящена тому, что сначала автор, а потом народ говорят о том с какой беспощадностью, жестокостью, без всякого милосердия Всевышний нанес рану Израилю. И нет никакой тени сожаления, никакого признания своего греха, а есть только упрек, тяжелый и горький, Всевышнему. Спрашивается, как можно целую главу, целый плач, оставить в таком состоянии? Это - очень серьезный вопрос! В Талмуде есть такое место, где говорится, что в тяжелую пору разрушения Первого Храма и галута были некоторые пророки, например Йирмеяhу, который, взяв слова Моше Рабейну о Всевышнем, которые мы повторяем в молитве: "Бог великий, могучий и страшный" говорил, как же можно сказать, что Он могучий, когда он такое безобразие делает с нами? И Йирмеяhу сделал "купюру" - опустил слово "могучий". Другой пророк опустил слово "страшный". Пришли люди Великого собрания и восстановили корону на прежнее место, и сказали: "В этом Его могущество и его страшность, что Он не сразу наказывает". Честь и слава людям Великого Собрания. Талмуд спрашивает: "Как эти пророки посмели редактировать то определение, которое нам оставил сам Моше Рабейну - пророк, который является пророком всех пророков?" И Талмуд дает ответ: "Потому что они знали, что Всевышний правдив, и Он не примет слов, которые говорятся устами без того, чтобы сердце воспринимало это, как правду. И поэтому пророк идет на напряженные отношения со Всевышним. Он знает, что он почти кощунствует, но он говорит то, что является правдой. Мы видим, что происходит при диспуте Ийова с его друзьями. Друзья целиком верноподданно на стороне Всевышнего, и говорят, что все справедливо и все правильно, а Ийов бросет дерзкий вызов Небу. Когда вмешивается Всевышний, то Он говорит: "Кто эти, говорящие без смысла? Вы не говорили так правдиво, как Мой раб Ийов!" То есть, преданность Всевышнему не заключается в том, что человек, как петрушка, повторяет слова, что все правда и все сходится. Если у человека болит сердце и он не может с чем-то смириться, то он вопит с вопросом ко Всевышнему: "Как Ты мог это допустить?" И упреки Всевышнему - это постоянная тема. Элияhу hа-Нави на горе Кармель говорит: "Это Ты, Всевышний, сделал так, что они от тебя отошли". То есть, упреки Богу, когда они произносятся в тот момент, когда человеку больно, когда человек хочет, чтобы народ выполнил свою задачу, - это правда! Если мы будем повторять преданные слова, которые мы вычитали из христоматии, то мы никому не нужны. У Всевышнего есть сонмы ангелов, которые поют Ему хвалы с утра до ночи. Ему нужны не ангелы, а живые люди, которые, пройдя через все испытания, через все страдания, придут к тому, чтобы хвалу Ему исполнить, как правду сердца, а не как выученный текст. Даже Моше говорил Ему: "Ты дал им слишком много золота, и они сделали тельца".