МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр

Учебные курсы по иудаике

Лекция 4. О риске жизнью

1. Должен ли человек рисковать жизнью ради исполнения заповеди? Связь этой проблемы с праздником Ханука
2. Союз между Всевышним и народом Израиля
3. Поведение в эпоху “ашмад” и праздник Ханука
4. Греческая культура. Десять высказываний и десять заповедей
5. Суть борьбы между евреями и греками

1. Должен ли человек рисковать жизнью ради исполнения заповеди? Связь этой проблемы с праздником Ханука

...У нас был вопрос о том, обязан ли человек нарушать заповедь ради спасения жизни и имеет ли он право это делать. Мы видели, что ответ таков. Когда речь идет о произвольной заповеди, кроме трех особых, там действует правило: нарушь и не умирай. Три особые заповеди - это запрет убийства, идолопоклонства и прелюбодеяния, которые не отступают даже при угрозе жизни человека. Талмуд выводит нам каждое из этих исключений, мы кратко это обсуждали в прошлый раз, в частности то, что нас сейчас непосредственно интересует: запрет убийства, который не отступает даже при угрозе жизни. Описываются в Талмуде сцены, когда человеку сказано: “Пойди убей такого-то, а не то убью тебя”. И мудрец Рова постановил: “Не убивай, а дай убить себя. Потому что - с чего ты взял, что твоя кровь краснее, чем его?” Это очень образное высказывание, нам придется еще уточнить его, когда задача станет острее.

Когда мы говорим об обязанностях, связанных с сохранением или с охраной жизни, то речь идет как о моей собственной жизни, так и о жизни другого. И человек не имеет права рисковать своей собственной жизнью, если он не обязан этого делать. Зазор уже является предметом спора. Вопрос - человек стоял перед выбором, нарушить какую-то заповедь или погибнуть. Он не обязан был нарушать и предпочел погибнуть. Мнения ришоним расходятся. Многие постановляют, что человек, который пожертвовал собой ради того, чтобы не нарушить заповедь, совершил “кидуш hа-Шем”, т.е. освящение Имени Всевышнего. В то время как Рамбам постановляет, что он “хаяв бэ-нофшо”. Т.е. человек повинен в собственной смерти и отвечает перед небесным судом, как убийца. Он отнял собственную жизнь, а должен был нарушить заповедь, а не умирать. Неверно сказать, что Галаха всегда по Рамбаму. Поскольку этот вопрос не находится в компетенции земного суда, то дело легче. Но, с другой стороны, человек должен решать, как поступать, куда ему в такой ситуации. Вообще говоря, рекомендация такая, что если ты не обязан отдавать жизнь, то помни, что ты за нее в ответе. И лучше не проявляй чрезмерного героизма, тем более, что в нашей жизни героизм не всегда легко проявить. Поэтому я думаю изначально, что нужно иметь в виду мнение Рамбама, который говорит: “Человек, который так поступил, пренебрег собственной жизнью. Значит, он преступник”. Поэтому лучше не стремиться к повышенному героизму, а стараться бережно относиться как к своей жизни, так и к чужой. Мы только этой ночью видели пример героизма: когда человек, ехавший в пуленепробиваемой машине, увидел, что других обстреливают, вышел и поместил раненых в свою машину. Это героизм, который не описан на страницах романа.

Я хочу уделить внимание теме, связанной с Ханукой, и поставить вопрос, который, может быть, мы уже задавали в прошлый раз. Вопрос - почему хашмонаим и все, кто примкнули к ним, имели право рисковать жизнью, вступая в неравный и на первый взгляд безнадежный бой с греками, с армией, которая была лучшей армией в мире тех времен. Они не грозили евреям смертью, в отличие от того, с чем связан праздник Пурим, когда злодей задумал погубить весь народ Израиля от мала до велика. Греки никоим образом не преследовали цель физического уничтожения евреев. Они запрещали исполнять определенные заповеди. Спрашивается: если они не заставляли ни убивать, ни прелюбодействовать, ни идолопоклонствовать (не во всех случаях, иногда они заставляли поклоняться идолам, но таких случаев было меньшинство), то почему в таких ситуациях, когда от человека требуется нарушить заповедь, не входящую в состав этих трех, - почему он обязан или имеет право умирать? Ответ: то, что в выборе между жизнью и смертью, при угрозе: “если не нарушишь заповедь, то убью тебя”, - в этом выборе играет существенную роль, в каких условиях это происходит. Талмуд в трактате “Шабат” говорит: “Еврей в субботу оказывается перед лицом вооруженного всадника, идолопоклонника, который говорит еврею: сорви эту травинку и дай моей лошади, а не то я тебя убью”. По постановлению Талмуда, он должен сорвать эту травинку, сильнейшим образом нарушив запрет делать “млаху” в шабат (срывание травинки относится к полноценной работе категории “жатва”, он отделяет от земли, то что выросло из нее). Он должен нарушить шабат и не погибать.

Другая ситуация - вооруженный идолопоклонник в шабат говорит еврею: “Сорви эту травинку и брось в реку”. Он должен умереть и не нарушать шабат. В чем разница? В том, что в первой ситуации идолопоклонник принуждает еврея нарушить заповедь ради своей личной выгоды. Ему неохота слезать с лошади, он хочет, чтобы еврей дал лошади траву. Если ты ничего не можешь сделать с этим превосходящим силой противником, нарушь заповедь и не умирай. Во втором случае, единственная цель идолопоклонника состоит в том, чтобы еврей нарушил заповедь. Он не получает от этого никакой выгоды. А если его цель в том, чтобы я нарушил заповедь, то умри и не нарушай. Это и есть тема, связанная с Ханукой, которая прямо относится к нашему предмету: в каких ситуациях человек должен предпочесть жизнь, а в каких - ненарушение заповеди. Вопрос: если есть возможность убить этого идолопоклонника и не нарушать шабат? Это вопрос интересный. Если идолопоклонник хочет меня убить, то понятно, что я должен постараться в шабат его убить. Если он хочет, чтобы я для него что-то сделал, то не лучше ли его убить. Это вопрос, который может вызывать споры, но думаю, что должно быть принято как галахическое предложение, что лучше убить его. Но надо свериться с мнением авторитетов.

Нет вопроса о том, можно ли убить противника в шабат. Изначально были сомнения о том, можно ли воевать в шабат. Мы не можем вдаваться в историю этого вопроса, достаточно драматическую и острую, но сегодня Галаха говорит, что если нужно воевать, то воюют в шабат. Стоит ли в шабат воевать ради того, чтобы не нарушить шабат, если его цель состоит не в этом? Зависит еще от фона: как этот идолопоклонник проник в глубь еврейской общины, и от других обстоятельств. Вопрос - в чем разница? Не обязательно, чтобы это был отдельно взятый идолопоклонник на коне, это могут быть нееврейские власти, которые издают антиизраильские законы, запрещающие исполнять заповеди. Такие времена, которые известны нашей истории больше, чем хотелось бы, называются “шаат-ашмад”, а постановления, запрещающие заниматься Торой и исполнять ее законы, называются “гзирот-ашмад”. Галаха не очень различает между отдельным насильником, который принуждает меня нарушать заповедь, и целым государством, снабженным армией, судом.

Я хорошо помню времена, когда в помещениях, где сидели люди с покрытой головой, всех брали на карандаш: это незаконное религиозное собрание.) Было ли это “шаат-ашмад” - это вопрос, потому что преследовали временами одну религию больше, другую меньше, но это были явно антиизраильские меры, и если даже это не было направлено прямо против израильской религии, то это было направлено против народа Израиля. Поэтому вопрос о том, как надо было идентифицировать самую недавнюю эпоху, не лишен интереса. Бывали времена гораздо хуже, когда во времена Катастрофы немцы запрещали кошерное зарезание животных. Как воспринимать эпоху, когда начинались такие запреты? Если дело происходит в такой период постановлений, направленных против еврейской традиции, то человек должен умереть и не нарушить никакой заповеди, даже установления мудрецов, даже обычая. Как говорят мудрецы, “ даже ради ремешка от ботинок”. Бывали времена, когда у евреев существовали свои традиции в одежде. Идолопоклонники носили красные ремешки от ботинок, а евреи - черные. Если идолопоклонник говорил: “Смени черный ремешок на красный, а не то убью” - умри, но не заменяй. Не потому что у тебя ненависть к красному цвету, а потому, что это делается в отрицание традиции народа Израиля.

2. Союз между Всевышним и народом Израиля

Такие узколобые фанатики поднялись на восстание против греков и подарили нам 8 дней праздника каждый год. Вопрос - на каком основании я должен расставаться со своей неповторимой жизнью, перед которой я несу полную ответственность, ради какого-то закона, который этого не требует, ради обычая, который можно обойти? Можно ли назвать ситуацией войны положение, при котором мы находимся в полном подчинении у какого-то иноземного властителя? Могу ли я сказать, что мы находились в состоянии войны с Персидской империей? Персидская империя, Вавилон, стала властвовать над всеми народами, которые были в подчинении у Вавилона, в том числе и над евреями. Потом из-под власти Персии перешли под власть Греции, и это невозможно оценивать, как ситуацию войны. Это ситуация подданства, мы были от них в зависимости, платили им дань. Зависимость - это не война. И если иноземный владыка требует от нас, чтобы мы выплачивали дань, то это никоим образом нельзя назвать “шаат-ашмад”. Наша история знала времена государственной независимости, но гораздо меньше, чем хотелось бы. Война началась именно против насилия, направленного на подавление нашей традиции. Вопрос - имели ли мы право подниматься на эту войну. Если мы увидим, что были обязаны, то это, естественно, самое лучшее объяснение, почему имели право.

Почему мы были обязаны? Почему мудрецы постановляют такие разные вещи: с одной стороны, в обычное время есть только три заповеди, которые нельзя нарушить даже для спасения жизни. С другой стороны, если такие преследования еврейской религии, то нужно умереть и не нарушить даже самой мелкой детали, которая предписана нашей традицией. И ответ очень интересный. Дело в том, что до момента выхода из Египта никакого народа Израиля не существовало в реальном мире, это был некий проект, и только с выходом из Египта и с Божественным откровением на Синае израильский народ родился реально, как народ. Когда в синагоге человека вызывают к Торе, то человек произносит благословение перед тем, как будет читать очередной отрывок Торы: “Благословен Ты, который избрал нас из всех народов и дал нам свою Тору”. И понять это благословение очень существенно. Это можно понимать, как одно благословение: что Ты избрал нас из всех народов, и это выразилось в том, что Ты даровал нам Свою Тору, т.е. мы ничем другим не избраны, кроме Твоей Торы. Так говорят одни, с которыми резко не согласен Виленский Гаон, рабби Элиягу из Вильно, который умер более 200 лет назад, один из выдающихся мудрецов последних столетий, один из самых знаменитых знатоков Кабалы. Он глава того, что называется литовским направлением изучения Торы. Виленский Гаон говорит, что “избрал нас из всех народов и дал нам Свою Тору” - это не только два разных события, но они произошли в разные дни: избрал нас из всех народов 2-го числа месяца Сиван, а дал нам Свою Тору 6-го числа месяца Сиван. Но никак не одно и то же.

Как Он избрал нас из всех народов? Бог послал Моше спросить у евреев: “Согласны ли вы принять Всевышнего в качестве своего повелителя и исполнять все, что он вам прикажет?” Евреи ответили: “Все, что скажет Господь, сделаем”. Потом они подумали и сказали: “наасэ вэ нишма” - сделаем и послушаем. И за это, как говорит мидраш, каждому досталось по две золотых короны на голову. Спустились ангелы с неба и каждому еврею надели по две золотых короны, одну за “сделаем”, другую за “послушаем”. Ответ совершенно потрясающий. За это Всевышний пообещал евреям: “Вы будете у Меня сокровищем из всех народов, будете царством священников и народом святым”. А 6-го числа, когда мы слушали десять заповедей, стоя у горы Синай, мы слушали их, как начало конкретных заповедей Торы. Таким образом, прежде всего был заключен союз между Богом и народом Израиля. Союз, который заключался в том, что мы Его приняли в качестве нашего повелителя, а Он нас принял в качестве Своего народа-сокровища. И в качестве необходимого орудия, которое мы на себя приняли для исполнения той миссии, которую мы на себя приняли, нам дарована Тора, с ее мудростью и законами. Но главным образом союз заключен еще до того, как мы узнали конкретные заповеди Торы, союз заключен непосредственно между Всевышним и непосредственно народом Израиля, а Тора как бы скрепляет этот союз.

3. Поведение в эпоху “ашмад” и праздник Ханука

Для чего нам нужно это длинное вступление? Мы говорим: почему нельзя спасти жизнь ценой нарушения этих трех самых суровых заповедей? Потому что убийство запрещено нам. Всевышний хочет, чтобы человек жил, соблюдая заповеди. Но нельзя покупать эту жизнь ценой жизни другого человека. Жизнь - самая драгоценная вещь. Почему нельзя поклоняться идолам? Потому что это запрещено. Всем народам мира Бог запретил поклоняться идолам. Это гнусное, опасное заблуждение, когда человек начинает поклоняться различным силам, действующим в мире. Нужно дойти, казалось бы, от этого такого наивного и естественного взгляда на мир ( что есть бог ветра, бог дождя, богиня плодородия и т.д.) - от этого примитивного природного взгляда нужно дойти до того, что есть живой Бог над всем этим, который все это объемлет. И всем народам запрещено оставаться на этом уровне и поклоняться идолам и различным силам. Но Израилю, помимо того что запрещено поклоняться идолам, сказано во второй из десяти заповедей: Я - Бог ревнующий. Слово “ревнующий” употребляется в Торе только в двух контекстах: муж ревнует жену и Бог ревнует Израиль. И больше нет ни одной ситуации, в которой бы фигурировало слово “ревновать”. Таким образом, между Богом и Израилем отношения выходят за рамки начальника и подчиненного, господит и раб. Отношения очень тонкие, и в чем-то это похоже на отношения между мужем и женой. И рав Гутнер, замечательный мудрец предыдущего поколения, говорит так. Допустим, что муж сказал бы жене: “Я разрешаю тебе изменять мне”. Тогда запрет как бы исчез, но ревность никуда не делась. Допустим, Бог сказал бы нам: “Я разрешаю вам для спасения жизни поклоняться идолам”, но ревность никуда не девалась. И поэтому идолу нельзя поклоняться даже для спасения жизни.

Так обстоит дело в нормальной ситуации, когда запрещены три самых тяжелых нарушения. Но когда мы имеем дело с эпохой “шмад”, гонений на еврейскую традицию, под ударом оказывается не отдельная заповедь, а сам союз между Всевышним и Израилем. И если этот союз под ударом, то мы должны умереть не ради строгости, которая содержится в той или иной заповеди, не ради того, что дал нам твой Бог, а ради того что он избрал нас из всех народов. Т.е. два требования: не нарушать заповедь даже под угрозой смерти. В этих двух классах случаев вытекает из совершенно разных вещей: в нормальные времена нельзя нарушить только три самых тяжелых запрета, потому что Тора велела их не нарушать никоим образом, а во времена гонений на еврейскую религию нельзя нарушать никакой заповеди, или установления, или обычая, потому что удар нацелен не на отдельное распоряжение Торы, а на саму основу союза между Израилем и Всевышним. И в этом - главная суть праздника Хануки, который вскрыл, что мы готовы постоять за эту связь и ради этого ставим на карту свою жизнь.

Обратите внимание, что любое спасение народа Израиля от какой-то сильной угрозы связано с тем, что кто-то был готов пожертвовать собой. Если бы царица Эстер не рискнула жизнью пойти без вызова к Ахашверошу, то вся хорошо спланированная с неба игра остановилась бы. На каждом пути спасения есть условие, что кто-то должен быть готов пожертвовать собой. Это заложено с самого начала нашей истории, когда Авраам проходит страшное испытание, подняв на жертвенник своего сына. По поводу Масады, а также других случаев, когда люди отдавали свою жизнь, - насколько это было оправданно и правомерно. Каждый из таких вопросов имеет безусловное отношение к нашему курсу. Я не хочу отклоняться сейчас на другие исторические примеры. Достаточно было затронуть нам вопрос о восстании Маккавеев. Поскольку, согласно традиции, греки начали гонения на еврейскую религию, у евреев было право подняться на борьбу против этого, поскольку они не имели права идти на какое бы то ни было нарушение, даже не только на идолопоклонство. Если начинаются гонения на еврейскую религию, то не имеют права нарушить даже никакой малый закон. Одна из самых драматических историй - про женщину по имени Хана (в других мидрашах - Юдит), у которой семь сыновей один за другим погибают, когда Антиох предлагает: “Поклонись идолу и останешься жив”. Каждый из них произносит какой-нибудь стих из ТаНаХа и отправляется на смерть. Антиох говорит последнему сыну: “Я тебе помогу, я уроню свой перстень перед идолом, а ты наклонись, как будто бы поднять его”. И это тоже запрещено, перед идолом не кланяются ни по какой причине.

Имели ли мы право хашмонаим вступать в бой, который выглядел безнадежным? Ведь они ставили свою жизнь на карту без всякой надежды выиграть это сражение. Имеет ли право человек так делать? В конце концов, не нарушай заповеди, иди в подполье, в пещеры, переживи эти времена. Кто тебе позволил рисковать своей жизнью? Подобный вопрос обращен к Мордехаю. Почему он задирался с Аманом, раз мудрецы сказали: “Когда судьба улыбается злодею, не задирайся с ним”? Зачем нужно было Мордехаю задираться с ним? Мало того, что ты плохо делаешь себе, так ты еще ставишь по удар всех евреев. Но о Мордехае мы поговорим поближе к Пуриму.

С хашмонаим - другая сторона вопроса. При альтернативе погибнуть или нарушить во время “ашмад” нужно погибнуть, но не нарушать. Второй вопрос - какое право они имели двинуться в бой, который, объективно говоря, был безнадежным? Имеет ли право человек двигаться в бой? Тут любопытный ответ. Не знаю, насколько его можно считать галахическим, но он интересный, и принадлежит современному раву ... , он рав Ир-Атика в Иерусалиме. Он говорит так. Если с передовой армией, вооруженной тысячей слонов (у греков были не просто боевые подразделения, они воевали на боевых слонах, это страшное дело), идти в бой с голыми руками, то это не выглядит перспективным (хотя один из сыновей Матитьягу одним ударом молота пробивал череп слону). Какое право вы имеете идти партизанской войной на такую регулярную, хорошо обученную армию? Если передо мной тысяча слонов, то Галаха запрещает мне идти в бой, чтобы только погибнуть, это глупо. Но когда я смотрю на это не таким приземленным взглядом, как смотрели хашмонаим: Если мне надоедают две тысячи мух, почему я не могу их прихлопнуть?

Это, между прочим, ответ, который будет про Мордехая. Мордехай на это может возразить: “Вы говорите: когда судьба улыбается злодею, не задирайтесь с ним”. Мудрецы продолжают: “Потому что много раз мы видели, как злодей проглатывает того, кто праведнее, чем он”. И на это они же, мудрецы, говорят: “Того, кто праведнее, чем он, проглатывает, а полного праведника не сможет проглотить”. И поэтому полный праведник выглядит не совсем так, как обычный человек. Мы видим, что судьба улыбается Аману, и надо затаиться. А Мордехай говорит: “Где вы видели улыбку? Вы это называете улыбкой судьбы? По-моему, это гримаса, которая будет началом издевательского хохота. Он уже начал падать. То, что вам кажется, что она ему улыбается, это только начало издевательского смеха”. И в этом смысле ответ про хасмонеев очень похож. Если вы видите перед собой непобедимую армию, то без специальной объяснительной записки вам запрещено вступать с ней в бой. Но если это выглядит, как назойливая куча мух, то почему бы их не прихлопнуть? Нет никакого запрета. И мы видим, что, по крайней мере, в такой длительной, кровопролитной войне, она была 30 лет, победа все же одержана.

4. Греческая культура. Десять высказываний и десять заповедей

Вы спросите: каковы уроки праздника Ханука? Это очень важный праздник, только наивные люди, которые плохо знакомы с нашей настоящей историей, говорят, что это у других детей есть Санта-Клаус. и т.д. Правда, что в истории всех народов, в это самое темное время года есть праздник, связанный со светом. Ведь дни короткие, много тьмы. Но вопрос, каково содержание этого праздника, даже если изначально он имел какой-то этнический характер. Праздник Ханука в нашей традиции имеет большое значение. Мы не можем видеть более ранних объяснений, чем эпохи мудрецов Талмуда, но можно сказать, что, с одной стороны, Ханука отмечает событие, которое является решающим для всей человеческой культуры. Специалисты считают, что вся европейская культура - это результат столкновения Библии с Гомером. Столкновение эллинской цивилизации с израильской породило всю европейскую культуру. Не буду преувеличивать и говорить, что дальневосточная культура тоже возникла в результате этого столкновения. Это было бы чрезмерным утверждением. Но, во всяком случае, довольно сильное влияние.

Если не говорить об истории, а говорить в области философской, принципиальной, то с такой принципиальной точки зрения, война между Израилем и Грецией была первой и, может быть, единственной в человеческой истории войной двух мудростей. Греки по своему устройству были колонистами, они никому не навязывали свою культуру, она была достаточно велика. Каждый, кто более или менее дорос, с удовольствием перенимал ее. Греческие колонии обрастали разношерстной, многоликой публикой. Так возникла левонтийская культура. Когда они пришли в столкновение с Израилем, Греция оказалась перед лицом небывалого явления. Но не только некий народ упорно отказывался перенять греческую цивилизацию и культуру, но имел дерзость заявлять, что у них другая мудрость, которую они считают выше греческой. Что такое мудрость, если посмотреть принципиально? Мудрость - это проникновение в то, как устроен мир, то, как человек пожелал его. И среди греков, которых очень ценили наши мудрецы, были носители такой мудрости в высочайшей степени. Греческая цивилизация соединяла поразительные вещи: философию, науку, технологию, они много строили, занимались физической культурой. Наши мудрецы запрещали писать текст Торы на любом языке, кроме греческого. А греческий язык они ценили необычно.

Если посмотреть на нашу традицию, то в трактате “Авот” сказано, что мир сотворен десятью высказываниями. Бог как бы произнес десять фраз, и возник весь мир, со своими законами. Изучение этих законов - это и есть мудрость. И тут греки были чемпионами, никто не мог на них равняться. Они прекрасно владели и философией, и наукой, насколько она была тогда развита. В области науки наши мудрецы не могли иметь никакого сравнения с греческими. Это были наивные представления. В смысле научного устройства мира мы не годились, и надо отдать должное нашим мудрецам, они это признавали. Не знаю, насколько наши мудрецы были знакомы с наукой, но дело не в этом. Дело в том, что, помимо десяти высказываний, которыми был сотворен мир, существуют еще десять заповедей, которые мы услышали на Синае. И глубокая и серьезная истина передается мудрецами: что эти десять заповедей находятся с десятью высказываниями во взаимно однозначном соответствии. Т.к. когда Бог сказал: “Да будет свет!” - он этим самым выразил ту же самую творящую волю, что и в заповеди: “Не будь у тебя других богов. Фраза “в начале сотворил Бог небо и землю”, которая, по большинству мнений, тоже высказывание, соответствует заповеди “Я - Господь Бог твой”.

Спрашивается: если один раз уже произнесены творящие высказывания, зачем их повторять... Десять высказываний выдают устройство мира и его законы, не предполагая никакой свободы выбора. Т.е. никто не спрашивает меня, нравится ли мне притягиваться по закону... Нет никакого выбора. И если сказать нормальному человеку, что распространение электромагнитных волн зависит от моего настроения, то сегодня какая-нибудь парапсихология может сказать, что это может быть так. Но признание, что законы природы зависят от моего выбора, звучит смехотворно. Десять заповедей выражают ту же самую волю Творца, которая передана для свободного исполнения человеком. Получается, что Бог передает мне в руки ключ, который управляет всеми законами мира, включая законы природы. Каким образом это соответствует одно другому - это не моего ума дело. Но схватка происходит между двумя достойными партнерами. С великаном не будет плохой сражаться. Два гиганта, каждый из них является носителем полноценной мудрости, одна противоречит другой. Одна мудрость говорит: “Вот такие законы природы, и не может быть никакой свободы. Если вы будете строить себе места поклонения Богу, мы это тоже принимаем. Идите поклоняйтесь, только не делайте вид, что Бог вам тоже передает какой-то пульт управления миром”.

Поэтому очень глубокий мидраш, который выражает всю суть этого противостояния, говорит так. Греки говорят Израилю: “Напишите на роге быка: у нас нет доли в Боге Израиля. Уважайте наших богов, и мы будем уважать ваших”. Идолопоклонство необычайно привлекательно своей безразмерностью. Оно терпимо до бесконечности. Религиозных преследований до Антиоха не было никогда в жизни, потому что идолопоклоннику безразлично, скольким божествам кто будет поклоняться. Поэтому проблема не в том, что у Израиля есть Бог. Просвещенным грекам действует на нервы то, что Израиль нагло заявляет, что как будто не только я слушаю Бога, но как будто Бог слушает меня”. Про это он говорит: “Нет, этого сумасшествия мы не допустим”. Напишите на роге быка, на чем-то очень твердом: у нас, у народа Израиля, нет доли в Боге Израиля”. Есть Бог Израиля, а мы доли там не имеем, акции принадлежат хозяину, рабочий класс не имеет акций.

Это столкновение, которое очень существенно, очень нетривиально. И если вы спросите: а как действительно можно представить себе, что мир допускает в своих законах (и не только в законе, что будешь ходить по траве - плати штраф, у человека есть свобода выбора), - как от человеческой свободы выбора может зависеть все существование мира? Это большая загадка. И собственно говоря, все изучение нашей традиции предполагает, что мы иногда будем задумываться над этим: как человеческий выбор влияет на более высокие миры, когда открываются или закрываются клапаны, которые пропускают в большей или меньшей степени Божественное влияние. Дело в том, что для нашего курса довольно важно. Мы с вами, в основном, занимаемся изучением конкретных Галахот. Но все-таки надо иметь в виду, что наша традиция не сводится к конкретным практическим законам. Например, заповедь: “не стой при крови ближнего твоего”. Мы из этих заповедей приводили в лучшем случае несколько конкретных законов, в которых эта заповедь проявляется. Но нельзя сводить слова Торы только к этому уровню. Слова Торы повелевают, обращаясь не только к моим физическим действиям. Тора обращена ко всему моему существу, к моей личности. Она охватывает и мои слова, и мои мысли. И поэтому довольно острый и содержательный спор, который у нас возник в прошлый раз, о том, в одинаковой или разной степени я спасаю разных людей, которые мне ближе или дальше, которые так или иначе относятся к народу Израиля, - они так или иначе в рамках, когда мы выйдем за пределы узкой, практической Галахи, когда мы посмотрим глубже, окажутся все имеющими смысл. Когда-нибудь мы обсудим конкретнее, как выражается связь между словами Торы, конкретным человеком и народом Израиля и человечеством в целом.

5. Суть борьбы между евреями и греками

Мы видим, таким образом, противостояние между двумя мудростями. Греческая мудрость знает, что почем, в том смысле, что они являются прекрасными экспертами как в области изучения и освоения этого материального мира, так и в области духовных миров. Гомер уже много столетий входит в сокровищницу греческой культуры (я имею в виду на момент войны с хашмонаим). Философия, которая уже перевалила за вершину, но не далеко. Александр был учеником Аристотеля, а Аристотеля можно считать вершиной греческой философии. У них завоевания как в области материальной, так и духовной культуры по-настоящему чемпионские. Единственное, что можно поставить в строку высокой греческой цивилизации, - что у них физическая культура несколько оторвана от духовной. В то время как в академиях в Афинах различные школы обсуждают тончайшие, высочайшие вопросы устройства миров, - в это время в Спарте осваивают физическую культуру, и младенца, который не удовлетворяет высоким критериям этого общества, бросают в пропасть, и туда же отправляют стариков. Это очень разумная организация общества, она по своей разумности напоминает город Сдом, где закон номер 1 гласил: запрет гостеприимства - под страхом смертной казни. Не то, что они извращенцы, наоборот - извращенчество пришло, как надстройка над этим разумным базисом. Мы живем в процветающей долине, сыты, довольны, и зачем нам всякие дармоеды? Не допустим. Протекционизм в городе Сдоме в крайней форме. Сегодня нет такого народа, который позволил бы себе не вводить протекционистские установления, не брать пошлины за иностранных поставщиков. Но закон, который говорит: “Тому, кто окажет гостеприимство, - смертная казнь”, является необычайно разумным. Надо понимать, что вред Сдома проявляется не в том, что они были развращены. Они были ужасно развращены. Но начало, корень всему - это разумное, холодное сознание, что нам удобнее, выгоднее, надежнее запретить гостеприимство, чтобы не было никаких мыслей о том, что можно заниматься таким глупостями. Точно так же - разве не разумно всех слабых, немощных и больных отправлять в пропасть, чтобы общество состояло из веселых и находчивых?

Это замечательно: на одном полюсе у нас философия, на другом - все пышут здоровьем. Но это система, которая разрушает мир. И мы не знаем, знали ли хашмонаим о том, что так устроен мир. Мы рассуждаем не с конкретной, исторической точки зрения. Вся задача человека, которую вольно или невольно взвалил на свои плечи Израиль, подрядившись исполнять все, что велит Бог, - вся задача состоит в том, чтобы дух соединять с телом. Есть потрясающие существа, до которых человеку никогда не дотянуться: есть ангелы, отвлеченные разумы, дух, и есть земные существа. Как говорит мидраш, Бог думает так. Если Я создам интересное существо - человека - только из земных, чисто материальных, он будет размножаться, питаться, но он не способен к духовным достижениям. Если я создам его, как ангелов, то он будет способен к духовным взрывам, но он не будет плодиться и размножаться. Поэтому соединю его из двух разнородных элементов. Человек сделан из земли и неба, и в этом все дело. Человек в этом мире является, с одной стороны, жильцом, он принадлежит этому материальному миру. С другой стороны, он пришелец. Как Авраам, когда он торгуется за участок для захоронения Сары. Авраам говорит: “Уговорите хозяина этого поля в Хевроне, чтобы он мне продал”. “Гер вэ-тошав анохи”. “Гер” - это пришелец, а “тошав” - постоянный гражданин. “Я, с одной стороны, пришелец, а с другой стороны - я здесь коренной гражданин”.

И я думаю, что борьба между Израилем и греками велась на таком принципиальном уровне за право человека соединять эти две совершенно противоположные позиции, быть пришельцем и коренным жителем. Человек не может быть только коренным жителем, потому что тогда он опускается до уровня одного из объектов этого материального мира. Человек всегда выходит за рамки этого мира, он является пришельцем. Разум в этом мире - пришелец. С другой стороны, если я только пришелец, то я не имею никаких прав и не знаком с законами. Я вижу, что один бьет другого, - значит, так ему и надо. Если я ничего не знаю, ни в каком отношении я не буду чувствовать себя в праве решить какие-то нравственные вопросы. Я никогда не дойду до такого уровня, на котором Моше видит, как один избивает другого, или пастухи прогоняют дочерей Итро, он вмешивается и вступается за того, кого преследуют. Вопрос о том, всегда ли правильно вступаться за преследуемого, - очень сложный. Если я, пролетая над какой-нибудь страной, увижу, как кто-нибудь занес топор, чтобы отрубить голову и вступился за преследуемого, а голову ему отрубают по приговору суда, потому что он страшный преступник, - то я наломаю дров. Я не могу вмешиваться, совсем не восстановив ситуацию, которая происходит. Поэтому ситуация, в которой находится человек в этом мире, - это координация пришельца и коренного жителя.

Самая главная заповедь Хануки - это зажигать свечи. Я слышал от своего учителя, что свеча обладает поразительным свойством. Пронеся ее два шага, ты уже не имеешь ту же самую свечу, она уже частично сгорела. Свеча меняется. И праздник Ханука от слова “хан” - это введение в действие нового дома, нового жертвенника, нового светильника. “Ханука” - это введение в действие впервые чего-то нового. И это тот же корень, что и в слове “хинух”, воспитание. Воспитание состоит в том, что молодой человек, молодое поколение вступает в жизнь. Молодое поколение всегда хочет открыть что-то свое, новое. И я всегда должен дойти до своей правды. Потом, когда я дойду до нее, я пойму многое из того, что мне говорили умные, порядочные люди. Но я прежде должен открыть свою правду. Эта сторона Хануки является решающей.