МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр

Учебные курсы по иудаике

Лекция 11. Заповедь "делать хорошее и прямое"

1. Заповедь “делать прямое и хорошее”
2. Смысл понятия “лифним ми-шурат а-дин”
3. Заповедь “лифним ми-шурат а-дин” и законы о возвращении пропажи
4. “Тосафот” к требованию вступать “внутрь от черты закона”
5. Некоторые законы благотворительности

1. Заповедь “делать прямое и хорошее”

Книга Дварим”, глава 6, стих 18. В предыдущем, 17 стихе, говорится: “Бережно храните заповеди Всевышнего, Бога вашего, Его свидетельства, уставы, которые Он заповедал тебе”. 18 стих: “И делай прямое и хорошее в глазах Всевышнего, ради того, чтобы было хорошо тебе и чтобы ты вошел и овладел хорошей землей, о которой поклялся Всевышний твоим отцам”. (Это обещание, что мы овладеем этой хорошей землей, встречается в целом ряде заповедей). Вторая ссылка из той же книги “Дварим”, 12 глава, 28 стих: “Храни и слушай все эти слова, которые Я заповедал тебе, ради того чтобы было хорошо тебе и твоим сыновьям после тебя вовеки, ибо ты сделаешь хорошее и прямое в глазах Всевышнего, Бога твоего”. Мы должны понять, каково содержание этой заповеди делать прямое и хорошее или хорошее и прямое. Эта заповедь не представляет собой конкретного повеления исполнять что-то из частной области Галахи. Это общая заповедь, которая похожа на общую заповедь “будьте святы”. Эти заповеди даются для того, чтобы мы не ограничились исполнением отдельных, конкретных повелений, а имели общее наставление, как себя вести в той или иной ситуации, где нет конкретной заповеди Торы, как именно, в каком размере делать и т.д.

Мы не будем задерживаться на известном споре между рабби Акивой и рабби Ишмаэлем о том, что такое прямое и что такое хорошее. Рабби Акива говорит, что прямое – это по отношению к людям, а хорошее – в глазах Всевышнего. Рабби Ишмаэль говорит, что прямое – это тоже в глазах Всевышнего. Спор между ними очень содержателен, но у нас нет на него времени. Мы переходим к конкретным примерам заповеди делать прямое и хорошее. Приведем два примера. Закон о том, что если человек не смог вернуть вовремя долг, потому что у него не было денег. Кредитор потребовал, и ему пришлось в погашение долга отдать поле. Он имеет определенное время – год – для того, чтобы откупить это поле обратно: он в срок не вернул, отдал поле , и если в течение года он деньги собрал, он может выкупить поле у кредитора. Если же это время прошло, то поле остается у кредитора, как всегда, до юбилейного года, за исключением отдельных случаев, например если должник выписал штар, документ о том, что он продает это поле в качестве уплаты долга, то тогда он теряет право выкупать, потому что это получается продажа. Мудрецы постановили, что во исполнение заповеди делать прямое и хорошее надо предоставлять этому должнику возможность выкупить поле через сколько угодно времени, когда у него только появились деньги. Поскольку кредитор на этом ничего не теряет, ведь он свои деньги получает обратно, а для должника это все-таки очень важная возможность получить свое поле обратно.

Второй пример – это так называемый закон о “бар-мицра”. “Мицра” –это армейское слово “мейцар” - “межа”. Закон вот какой. Если я продаю участок поля, то преимущественным правом покупки пользуется человек, у которого есть общая граница с продаваемым участком, при прочих равных условиях, если он готов заплатить ту же самую цену, что и другие. И не требует никаких льгот, например: “Я плачу ту же цену, но в рассрочку”. При равных условиях я обязан продать именно этому соседу, хозяину смежного поля. И мало того, если я продал другому человеку, то этот сосед имеет право прийти к нему и отнять у него это поле, вернув ему плату.

Этот закон действует с определенными ограничениями. В частности, если покупатель не просто пришел и купил это поле, а купил его в погашение неуплаченного долга, тогда закон “бар-мицра” не действует. И тут известны определенные случаи, когда некоторые пытались использовать эту оговорку, для того чтобы обойти закон относительно соседнего поля. Еще в средние века описана ситуация, когда некий человек продавал дом. Он знал, что его сосед хочет купить этот дом, но продал его человеку, не владевшему соседним домом. Распространяется ли закон о “бар-мицра” на дома – это спор. С одной стороны, дом прикреплен к земле, и он тоже является недвижимостью. С другой стороны – статус домов заметно отличается от полей. Но здесь следуют тому мнению, что дома подлежат тому же закону, т.е. если человек, владеющий соседним домом, хочет купить этот, у него есть преимущественное право. Почему? С полем это ясно: потому что иметь одно большое поле гораздо удобнее, чем два участка в разных местах, его легче обрабатывать, охранять. С домом тоже есть свои плюсы, если ты имеешь один большой дом, а не два маленьких.

Известен случай в средние века, когда некий человек, желая продать не соседу, взял крупную сумму в долг на короткий срок, не вернул ее и в качестве уплаты долга продал кредитору этот дом. Бейт-дин, рассмотрев ситуацию, нашел, что это была фиктивная сделка, что ссуда была взята на слишком короткий срок специально для того, чтобы быть предлогом для продажи не соседу. И бейт-дин постановил, что он обязан отдать этот дом (с возвратом денег, конечно) соседу, который хотел его купить. Т.е. эти заповеди Торы, которые требуют поступать хорошо и прямо, задают не столько букву, сколько дух закона. И если я пользуюсь этим законом для того, чтобы обойти, поступить нехорошо и криво, то здесь, конечно, ситуация должна быть такая, что бейт-дин контролирует и не допускает.

2. Смысл понятия “лифним ми-шурат а-дин”

Одним из очень серьезных и сильных подразделений требования поступать хорошо и прямо являются так называемые действия “лифним ми-шурат а-дин”, т.е. действовать, вступая внутрь от черты закона, поступить благороднее, чем того требует закон. И мы сейчас рассмотрим ряд примеров такого рода. Из 6 главы трактата “Бава-Мециа” (глава эта посвящена законам о найме рабочей силы), даф 83-алеф. Рав Бар-Ханан. Сломали ему грузчики бочку вина. (Чтобы снизить драматизм, должен вам напомнить, что бочки в те времена были глиняные и не такие большие, как привычные нам деревянные бочки.) Он забрал их плащи в качестве залога. Они пошли и пожаловались Раву, это первый амора. Тот сказал: “Отдай им их плащи”. Сказал ему пострадавший хозяин: “Это такой закон? Они нанесли мне ущерб, и я забрал их плащи, для того чтобы это было залогом, что они мне вернут”. Конечно, мы не знаем деталей ситуации. Если они нанесли ущерб не по их вине, то они вообще ничего не должны ему платить. Надо прежде всего задать вопрос, каков статус этих наемных рабочих. Он нанял их переносить бочки с вином, и они ему разбили.

Первый вопрос, который следует выяснить, чтобы знать, должны ли они платить ему, - каковы их обязанности по отношению к этой бочке? Они взяли на себя обязанность перенести ее из пункта А в пункт Б. Но все время исполнения этой работы они находятся по отношению к этой бочке в статусе хранителей. Хранители бывают разного рода, и уровень их ответственности различный. Бывает “шомер-хинам”, бесплатный хранитель, который отвечает в сравнительно узком классе ситуаций. А именно – если он проявил небрежность в обращении с доверенным ему имуществом, то он отвечает за нанесенный ущерб. Если же украли, или случились непредвиденные обстоятельства, он не отвечает. Наемный рабочий находится по отношению к материалу, который ему передан, в статусе платного хранителя, у которого ответственность выше. Т.е. он отвечает как за проявленную халатность, так и в случае, если у него украли. Если же прибежал дикий зверь и растерзал это имущество, или произошло землетрясение, то он не отвечает. Здесь нам ничего не описано, но надо понимать так, что не было никакой непредвиденной ситуации. Не то что они споткнулись обо что-то, что они не обязаны были видеть. Они на ровном месте неаккуратно обращались с бочкой, и она разбилась. Т.е. они обязаны заплатить в качестве компенсации за нанесенный ущерб. По-видимому, этот ущерб стоит дороже, чем дневная плата их работы, и поэтому он берет у них в залог плащи.

Вопроса о том, заплатил ли он им перед тем, как забрать плащи, как мы увидим из продолжения, заведомо нет. Если бы он был им должен за рабочий день или часть рабочего дня больше, чем они ему нанесли ущерба, то нет вопроса, что он не имел права брать какой-либо залог, а должен был произвести с ними расчет. Очевидно по ситуации, они остались его должниками после всего, что он должен был бы им заплатить. Он отдал им плащи и спросил: “Это такой закон?” Ответил ему Рав: “Да, это такой закон”. – “Откуда он? В Торе такое не записано”. – “А вот написано в книге “Мишлей”: ради того, чтобы ты шел по пути хороших”. Хочешь идти по пути хороших – отдавай. Есть такой закон в Торе? Нет. Но если ты хочешь идти по пути хороших, ты должен отдать. После того, как он отдал им плащи, они увидели, что судья попался хороший и фортуна им улыбается, и говорят: “Мы бедны, и трудились весь день. Мы голодны, и у нас ничего нет”. Сказал ему: “Иди и заплати им их заработную плату”. Сказал ему: “Это такой закон?” Сказал ему: “Да”, и процитировал продолжение того же стиха из книги “Мишлей”: “И пути праведных храни”.

Вот такая неожиданная ситуация, когда мы встречаемся с новым поворотом дела. Бывает, что человеку рекомендуют поступить благороднее, чем требует закон. Бывает, что человек имеет право поступить благороднее, чем требует закон. Но так, чтобы судья постановил, что он обязан поступить благороднее, чем требует закон, оправдывая тем, что ты должен хранить пути праведников, - этого мы еще не встречали. Вопрос – говорит ли судья: “Если ты хочешь попасть на доску почета или в список праведников, то делай так. А нет – твое дело”? Мы этого не видим. Судья безапелляционно постановляет: ты обязан отдать им плащи и обязан им заплатить. И на удивление потерпевшего хозяина: “Неужели таков закон?” (ведь он сам – ученый человек и понимает, что такого закона нет) – он говорит: “для тебя закон таков”. Надо им заплатить. Почему? Потому что ты должен идти по пути хороших. Это не дело твоего доброго выбора, ты обязан им заплатить.

Мы сейчас рассмотрим еще один эпизод – из второй главы “Бава-Мециа”, даф-24-амуд бет. Рав Йегуда шел за своим учителем Шмуэлем на крупяном рынке. Они идут, он хороший ученик, не теряет времени, задает учителю вопросы. Он говорит: “Что случится, если здесь, в таком месте, на крупяном рынке, нашел кошелек, каков его статус?” Мы помним, что в законах о возвращении находки возможны три приговора: обязан искать хозяина, можешь взять себе или не имеешь права прикасаться. Если ты находишь кошелек на этом самом крупяном рынке, каковы твои действия? Этот рынок отличается от других тем, что это происходило на этом рынке. Талмуд нередко приводит нам ситуацию со всеми ее частными обстоятельствами. Не обязательно, что если рынок из крупяного превратится в мучной, то будет другой закон. Это было некое специфическое место. Для нас важно то, что там, в основном, ходили не евреи, а идолопоклонники Сказал ему: “Можешь взять себе”.

Продолжает ученик: “А если пришел еврей и предъявил признаки этого кошелька, тогда что?” Сказал ему: “Обязан вернуть”. На это ученик говорит: “Как – и то и другое? Ты только что сказал приговор, что он может его взять себе. И что мне признаки после того, как я по закону стал хозяином кошелька?” Каков основной параметр, разделяющий эти два статуса – может взять себе или обязан искать хозяина? Отчаялся ли хозяин вернуть эту вещь? Поскольку на этом рынке ходят, в основном, идолопоклонники, то хозяин, как только заметит, что он потерял кошелек, немедленно отчается, потому что идолопоклонники не имели практики возвращать. И раз так, то ты можешь взять этот кошелек себе. Пришел еврей и говорит: “Ой, вот я такой-то кошелек потерял”, называет точные признаки. Он говорит: “Обязан вернуть”. Получается, что эти два закона противоречат друг другу. Или можешь взять себе, или обязан возвращать. Сказал ему – “внутрь от черты закона”. По закону, может оставить его себе. Но если оказалось, что этот кошелек принадлежит еврею, который может назвать признаки, то, хотя он не будет преступником, не вернув его, потому что он завладел им по закону, - но по Галахе, по заповеди, которая требует поступать прямо и хорошо, я обязан вернуть ему, хотя закон этого не требует.

Подобно тому случаю, который произошел с отцом Шмуэля. (Отец Шмуэля – это выдающийся, праведный человек, который неоднократно встречается в разных рассказах в Талмуде). Отец Шмуэля нашел пропавших у кого-то ослов в пустыне и вернул их хозяину, хотя прошло уже 12 месяцев, а 12 месяцев – это предельный срок. Считается, что хозяин, который 12 месяцев не мог найти потерянную вещь, уже переходит в статус отчаявшегося, что бы он ни думал. 12 месяцев – это срок автоматического отчаяния. Поэтому, если я нашел вещь, которая потеряна более 12 месяцев назад, я по закону могу ее взять себе. Но здесь он обязан вернуть “лифним ми-шурат а-дин”. Я обязан поступать благороднее, чем требует закон, и это становится законом.

3. Заповедь “лифним ми-шурат а-дин” и законы о возвращении пропажи

“Тосафот” к этому месту – “лифним ми-шурат а-дин”. “Это следует нам из того, что они сделают”. И тут мы немедленно застопорились, потому что мы не знаем, что “Тосафот” хотят нам сказать. Мы разбираем дополнительное место из той же второй главы трактата “Бава-Мециа”, даф 30-алеф. Мишна говорит нам: “Если нашел мешок, или ящик, или вообще всякую вещь, которую ему, нашедшему, не свойственно брать, не должен брать”. Речь идет о той же обязанности возвращать находку, если эта находка относится к классу вещей, которые ему не свойственно брать. Как мы приводили в пример, что идет человек интеллигентного труда и видит, что кто-то забыл мешок с углем, потерял. Он не обязан взваливать его на свой парадный фрак и тащить разыскивать хозяина. Откуда эти слова: Гемара начинает выяснять, каков источник в Торе такого постановления Мишны. Потому что барайта говорит нам: “Тора сформулировала закон, обязывающий возвращать находку, в очень необычной форме. Сказано: “Если ты встретишь имущество, потерянное твоим ближним, и ты спрячешься от них, то не вздумай так делать”. Т.е., с одной стороны, запрещено, а с другой стороны – зачем ты провоцируешь, говоря: “Ты спрячешься”. И поэтому барайта говорит: “Иногда тебе дано право или ты обязан спрятаться”. Иногда закон предписывает тебе спрятаться, иногда – нет, зависит от обстоятельств.

Как это выглядит? Ты - коэн, а пропажа, скажем чужая коза, на кладбище. Коэну запрещено входить на кладбище, и он освобожден от обязанности возвращать эту пропажу. Или же он – старец (имеется в виду старец годами, мудростью, человек, занимающий почетное положение в обществе), и заниматься возвращением данной пропажи ему ниже достоинства. Или третий случай – если его ремесло превосходит то, что он вернет другому. Я не обязан терять своего дохода больше, чем я помогу вернуть другому. Поэтому Тора и сказала: “И ты спрячешься от них”, чтобы показать, что бывают такие случаи, эти три класса ситуаций, что ему следует спрятаться. Для какой же из этих ситуаций понадобилось писать в Торе об этом? Все ли три ситуации я выучиваю, что он может или должен спрятаться, из этого стиха, или не все? Если ты скажешь, что для случая, когда он коэн, а пропажа на кладбище, это тривиально, очевидно, для этого не нужно дополнительной инструкции Торы. Почему? Потому что это “делай”. Что такое “это”? Возвращение пропажи. А “это” не “делай” и “делай”. Что – “это”? Коэн. С одной стороны, у коэна есть запрет ходить на кладбище. Это заповедь, которая запрещает ему оскверняться нечистотой мертвого, если это не похороны ближайшего родственника. С другой стороны, коэн должен соблюдать законы чистоты, и не может прийти заповедь “делай” и оттолкнуть двойную заповедь, которая и “делай”, и “не делай”.

Кроме того, мы не отталкиваем запрет из соображений имущества. Нужно другому возвращать имущество, но не так, чтобы нарушать запрет. Но, может быть, для ситуации, когда его работа стоит дороже, чем то, что он вернет другому. То, что он не должен возвращать, теряя больше, чем тот вернет ему, следует из того, что сказал рав Йегуда от имени Рава: “Стих Торы в книге “Дварим” говорит: все равно не будет в тебе нищего”. Речь идет о том, что если мне не вернули долг до конца субботнего года, то я обязан его простить. И поэтому человек хорошо задумается о том, так ли уж я хочу осчастливить этого нуждающегося, чтобы пойти на риск. Мало того, что я ему даю без процентов и что-нибудь на этом теряю. Я мог бы эти деньги пустить в бизнес и иметь с этого какой-то навар. Кроме того, что я делаю благородное дело, я должен трепетать, что он, может быть, мне не вернет до конца субботнего года, и я ему должен простить, и пропали мои деньги. Тора по этому поводу успокаивает и говорит: “Все равно не будет в тебе нищего”, не обеднеешь.

Что делают с этим мудрецы? Это совершенно поразительный пример того, как драш переворачивает ровно на 180 градусов смысл пшата. И драш говорит: “Но прежде всего, подумай о том, чтобы тебе не стать нищим”. Твое предшествует имуществу любого другого человека. Т.е. делать добрые дела ты обязан. По отношению к кому? К тому, кто тебе ближе. Кто тебе ближе всех? Ты сам. Правда, мудрецы по этому поводу говорят: “Тот, кто неукоснительно следует этому принципу, что мое предшествует чужому, - тот, в конце концов, к этому и придет, и всю жизнь будет напоминать с протянутой рукой о том, что ему надо”. Т.е. человек должен помнить, что в каждой отдельной ситуации мое предшествует чужому. Но я должен немного тут и там поступаться своими интересами ради того, чтобы помочь другому. Если я не рискую, то ситуация повернется, не дай Бог, так, что мне не придется рисковать, что буду жить подаянием.

Вы задали очень важный вопрос. Речь не идет о том, что я 12 месяцев держу ослов, а потом начинаю искать хозяина из благородства, или могу уже оставить себе. Это абсолютно не то понимание заповеди, которое соответствует закону. Если я нашел пропажу до того, как хозяин отчаялся, и он назавтра отчаялся, то с меня никуда не девалась обязанность искать его и возвращать вовеки веков. Все определяется тем, отчаялся ли он на момент находки. Если он уже отчаялся, то имущество стало бесхозным. У него нет хозяина, раз он махнул рукой. И тогда я завладел им, я его законный хозяин, и только из благородства я могу возвращать. А если я взял это имущество, когда он еще не отчаялся, то я принял на себя должность хранителя этого имущества. И теперь я никогда не могу превратиться из хранителя в хозяина. Надо понимать историю с отцом Шмуэля, что он нашел этих ослов через 12 месяцев, хотя из текста Талмуда это неочевидно. Если я на момент находки точно знаю (у меня хороший дар предвидения), что он через два дня или через 20 минут заведомо отчается, то у меня нет никакого интересного выхода, кроме как идти искать его и сказать ему: “Не отчаивайся, вот твоя вещь!” Потому что я не могу сделать вид, что я не нашел, и вернуться завтра, и взять ее по закону. Потому что этим я уже нарушаю заповедь, которая требует, чтобы я не притворялся, что я не видел. Я обязан взять и заниматься поисками хозяина.

Итак, мы видим, что из трех категорий случаев, когда человек может сделать вид, что он не видел пропажу, для двух нет нужды в специальном стихе Торы, потому что это оговорено уже в других местах. Это нужно только для третьей ситуации, а именно – когда он старец, и заниматься возвращением этой пропажи ниже его достоинства.

Рова дает общее правило. Сказал Рова: “Всякая ситуация, когда свое он будет возвращать, чужое тоже должен возвращать. И всегда, когда он свое будет сгружать и нагружать, чужое тоже обязан сгружать и нагружать”. Мы уже говорили, что эти две обязанности родственны между собой – возвращение находки и помощь в погрузке и разгрузке. Рова дал нам общую ситуацию: если ты свое такое не бросишь, будешь им заниматься, то ты обязан сделать это и для другого.

4. “Тосафот” к требованию вступать “внутрь от черты закона”

Теперь эпизод, который нам нужен, чтобы вернуться в “тосафот”. Рабби Ишмаэль, сын рабби Йоси, шел по дороге и столкнулся с человеком, который нес вязанку хвороста. Он ее опустил, чтобы отдохнуть. Этот человек попросил мудреца: “Подай мне, помоги мне взвалить на плечи эту вязанку”. Тот сказал ему: “Сколько это стоит?” Сказал ему: “Ползузы”. Дал ему ползузы и объявил бесхозным имуществом. Мудрецу эта вязанка хвороста была ни к чему, и пачкаться ему не хотелось. Он купил этот хворост и объявил бесхозным имуществом. Тот приобрел сразу же это бесхозное имущество и говорит: “подай мне”! Снова дал ему ползузы и объявил бесхозным имуществом. Увидел, что тот собирается снова завладеть им, и сказал ему: “Для всех на свете бесхозное, а для тебя – небесхозное”. Тут Талмуд обсуждает галахическую сторону: разве таким способом это будет бесхозное имущество? Ведь есть мишна (Бейт-Шамай), которая говорит: “Если объявил бесхозным только для бедных, то это не будет бесхозным. Если объявляют бесхозным, то это должно быть для всех на свете – для бедных и для богатых одинаково”. (На самом деле я сократил: “Бейт-Шамай говорят, что будет “эфкер”, а Бейт-Гилель говорят, что нет.) Но рабби Ишмаэль, сын рабби Йоси, на самом деле объявил это бесхозным для всех на свете, а этого он просто словом оттолкнул, чтобы тот не заставил его целый день давать ему по ползузы. Но ведь рабби Ишмаэль, сын рабби Йоси – старец, большой мудрец, и это ниже его достоинства, он вообще не был обязан ему помогать. Зачем же он давал ему по ползуза? Рабби Ишмаэль, сын рабби Йоси вступал внутрь от черты закона.

Гемара собирается нам объяснить, откуда следует, что человек может быть обязан поступать внутрь от черты закона. Учит рав Йосеф, это стих из книги “Шемот”. Когда тесть Моше Итро критикует его за то, что он один с утра до вечера сидит и судит народ, и он так себя и весь народ замучает, - он советует ему с одобрения Всевышнего выбрать себе подходящих помощников, чтобы они разделили с ним труд. И говорит: “Ты сообщишь им путь, по которому идти, и дела, которые делать”. И вот Гемара толкует каждую маленькую часть этого стиха и говорит так. “И сообщишь им: это дом их жизни”. Путь – это “гмилут-хасадим”, т.е. добрые дела. “По которому пойдут” – это навещать больных. “Ба” – это “по этой дороге” - это похороны, и “дела” – это суд, а “которые они будут делать” – это внутрь от черты закона. Это такой развитый уже драш. Нам важно то, что из слов “по которому пойдут” вытекает обязанность навещать больных. Талмуд возражает: что навещать больных – это часть гмилут-хасадим”, зачем специально выделять? Есть нужда - даже если он мой сверстник. В Талмуде такое мнение, что сверстник, который навещает больного, забирает на себя 1/60 часть болезни, сам не заболевает, но все-таки какая-то опасность есть. И я мог бы подумать, что не надо в таком случае навещать, а раз есть такая отдельная заповедь, то надо. Так же про “ба”, о котором мы говорили, что это обязанность хоронить мертвых, мы говорили: это то же самое, что “гмилут-хасадим?” Нет, это специфическая обязанность, поэтому даже если это “закен”, старец, и это ниже его достоинства, все равно обязан.

Сказал рабби Йоханан: “Иерушалаим разрушен исключительно за то, что судили по закону Торы”. На это удивляется его собеседник и говорит: “А что же, должны были по законам грабителей судить, что ли? Уж какой лучше закон, чем закон Торы!” Но скажи так, что они все приговоры выносили точно по черте закона и не вступали внутрь от черты закона.

Теперь мы возвращаемся к нашим “Тосафот” и читаем: обязанность поступать внутрь от черты закона нам выведена в том отрывке Талмуда, который мы только что читали на “даф-30” из слов книги “Шемот” – “которые они будут делать”. Странно то, что здесь Талмуд не приводит этого самого стиха из книги “Шемот” в обоснование того, что следует вступать внутрь от черты закона. Как это приведено в эпизоде с рабби Ишмаэлем, который мы только что разбирали, а также в трактате “Бава-Кама”, где описывается эпизод с рабби Хией. Когда пришла женщина показать ему динар и спросить, хороший или не хороший, он ей сказал: “хороший”. А потом меняла не принял его, оказался плохой. И рабби Хия велел выплатить ей из его средств динар, хотя по закону не был обязан. Ситуация такая. Ей платят этим динаром, она показывает эксперту, чтобы тот сказал, хороший динар или нехороший. Закон такой: если любитель отвечает неправильно, то он потом отвечает своими деньгами, а если эксперт ошибся, то он не обязан отвечать, с каждым может случиться прокол. Рабби Хия был эксперт, он не был обязан ей вернуть, но, тем не менее, он вступил внутрь от черты закона. Рабби Хия – это дядя Рава, который был талмид-хавер самого рабби Йегуда а-Наси.

В конце главы о найме рабочей силы (с плащами и бочкой вина) “Тосафот” говорит: он приводит совершенно другой стих, вовсе не стих из книги “Шемот”. Он привлекает стих из Писаний, из “Мишлей”, отставляя в сторону гораздо более основательный источник из Торы. Это странно, потому что законодательная часть ТаНаХа – это Тора. Если у меня есть, на какой стих Торы сослаться, то зачем я буду вместо этого приводить стих из Писания? Итак, проблема “Тосафот”: почему в одних случаях, когда человек вступает внутрь от черты закона, приводится стих из Торы, из книги “Шемот”, в другом случае не приведено никакого обоснования, а в третьем случае приводится стих из “Мишлей”? “Тосафот” находят разницу между приводимыми случаями и говорят: дело обстоит так. В ситуации, когда другие обязаны, а он, наш герой, освобожден, как, например, в случае с женщиной, которая показывала динар. Другие, которые еще не достигли уровня эксперта, должны были бы заплатить. А рабби Хия, который достиг такого уровня, уже не был обязан, и он, вступая внутрь от черты закона, действует так же, как обязаны действовать другие. Т.е. он не пользуется своей частной привилегией, а вступая внутрь от черты закона, становится в шеренгу рядом со всеми прочими.

И точно так же в ситуации с рабби Ишмаэлем: он старец, и это ниже его достоинства. И он, вступая внутрь от черты закона, поступил так, как был бы обязан рядовой человек. А здесь, на “даф-24”, в том месте, к которому относятся наши “Тосафот”, где он вернул ослов, найденных через 12 месяцев, здесь никто не обязан возвращать в этой ситуации. Поэтому здесь он не приводит никакого стиха, он просто поступил благородно. Потому что он не сравнялся с другими: ни один человек на его месте, найдя через 12 месяцев, не был бы обязан возвращать. Поэтому он не приводит никакого стиха. А там, в ситуации, когда рабби Ишмаэль и рабби Хия поступают так, как другой был бы обязан поступать, - там считается, что был приведен стих из книги “Шемот”. И тем не менее, хотя наша ситуация не приводит никакого обосновывающего стиха, из общего требования вступать внутрь от черты закона, - правильно вернуть, потому что он не несет никаких потерь. Он не теряет своего имущества, он встретил этих ослов, их не было у него до, и не появятся после. Он, конечно, лишается общего дохода, но это не называется потерей. И из требования вступать внутрь от черты закона, ему следовало вернуть.

А вот третий класс, который у нас в ситуации с разбитой бочкой, - там дело более чувствительно. Когда я говорил о стихе из книги “Шемот”, я имел в виду стих из раздела “Итро”: “дела, которые им делать”, откуда выводится требование вступать внутрь от черты закона. Но в ситуации, описанной в конце перека “нанимающий рабочих”, невозможно принудить его вернуть на основании требования вступать внутрь от черты закона, потому что, вступая внутрь от черты закона, он не должен нести потерь. А они нанесли ему очень существенный имущественный урон. И поэтому там судья не приводит стиха: “вступай внутрь от черты закона”, не приводит стиха “дела, которые делать”, а приводит из “Мишлей”: “ради того, чтобы ты шел по пути хороших”.

5. Некоторые законы благотворительности

Кратко расскажу вам о теме, которая, безусловно, будет в экзамене, и вы ее изучите в основном из Интернета. Это законы ссуд и цдаки, тема большая, но несложная. Краткое резюме ее таково, что человек обязан давать ссуду еврею, который в этом нуждается. Причем не обязательно нуждается по бедности: может быть, у него есть выгодная покупка или бизнес, и он на определенное время просит в долг. … Нееврею давать под проценты не запрещено, и у нееврея брать под проценты не запрещено. Здесь принцип таков, что чем ближе к тебе человек, тем он первее претендует на твою помощь. Цдака является обязанностью из Торы. Я обязан помогать нуждающимся евреям, и неевреям тоже. Но только в первую очередь евреям. И чем ближе ко мне, тем первее. Рамбам называет восемь уровней цдаки, один выше другого. Самый высокий уровень – это помочь человеку, когда он еще не попал в нужду, а только покачнулся. И тогда лучше всего либо дать ему ссуду, либо подарок, либо помочь ему найти работу, пригласить его в компаньоны. Это высшая форма благотворительности. Ниже этого – это когда человек нуждается, и ты даешь ему прежде, чем он попросит. Еще ниже этого – он уже попросил, но ты даешь ему так, что ты не знаешь, кому ты даешь, а он не знает, у кого он берет. Как это делается? Обычно в каждой общине есть какой-то человек, который распоряжается фондом цдаки. И если в вашей общине есть абсолютно доверенный и умный человек, и он распределяет это, как считает нужным. Только если вы ему на 100 процентов доверяете.

Ниже этого – когда ты знаешь, кому ты даешь, а он не знает, кто ему дает. Были мудрецы, которые потихоньку подбрасывали беднякам ко входу деньги. Еще ниже – когда он знает, у кого он берет, а ты не знаешь, кто у тебя берет: он забрасывал узелок с деньгами за спину, и те, кому надо, подходили и брали. В наше время это опасно. Еще ниже – когда ты даешь ему из рук в руки, но с приветливым лицом. Еще ниже – когда ты даешь ему, но меньше, чем ему надо бы. И совсем из рук вон плохо, когда ты даешь с кислой физиономией.

Сколько надо давать? Вообще говоря, если ты можешь, дай ему столько, сколько ему не хватает до того, чтобы вернуться к тому уровню жизни, к которому он привык. Например, мудрецы говорят: если он привык ездить верхом, чтобы впереди бежал слуга, постарайся его вернуть к этому уровню. Талмуд рассказывает поразительную историю, как Гилель, глава Сангедрина, нашел коня, но не нашел слугу для обедневшего человека, и бежал до соседнего города сам, потому что человек привык иметь слугу. Но если у тебя нет возможности удовлетворить весь недостаток, то дай хотя бы часть. Цдаку должен давать каждый, даже человек, который живет подаянием, не про нас будет сказано. И есть некоторый минимум, который требуется самим законом Торы. Если человек каждый день будет давать минимальную монету каждого времени своей страны, то он по минимуму исполнит обязанность из Торы. Но вообще считается, что каждый человек должен отделять десятину своего дохода и откладывать для помощи бедным. Если я не могу прожить на оставшиеся у меня 90%, я являюсь первым клиентом для помощи бедным, но только надо соразмерять свои потребности. Потому что каждый по-своему беден, у каждого свои проблемы: у одних суп жидок, а у других жемчуг мелок…