МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр| МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр |
Учебные курсы по иудаике |
Лекция 8. Первая Мировая война
1. Начало Первой Мировой войны. Положение населения в годы войны
2. В. Жаботинский. И. Трумпельдор. Создание еврейского отряда погонщиков мулов
3. Тайная организация "Нили"
4. Борьба за создание еврейского легиона. Положение в Эрец Исраель в конце войны
5. Освобождение Иерусалима. Участие еврейских батальонов в боях
Список контрольных вопросов
1. Начало Первой Мировой войны. Положение населения в годы войны
В июле 1914 года, за несколько дней до начала войны, оптимисты полагали, что беду пронесет мимо. В те дни Хаим Вейцман жил в Англии и собирался в отпуск в Швейцарию. В те же дни плыл по Средиземному морю своим обычным рейсом – из Одессы в Яффу – русский пассажирский корабль "Корнилов", и в Турции на его борт поднялись два друга: Давид Бен-Гурион и Ицхак Бен-Цви. Первого августа 1914 года военные корабли Германии неожиданно погнались за невооруженным "Корниловым": в тот день началась Первая мировая война.
Сионистское движение продолжало развиваться, привлекая новых сторонников. В 1914 году сто двадцать семь тысяч человек платили "шекель" — членский взнос; сионистские объединения существовали не только в Европе и Америке, но также в Австралии, Южной Африке, Японии, Гонконге, Сингапуре, даже на Филлипинских островах. 1914 год был особенно успешным: за первые шесть месяцев сюда приехали на постоянное жительство более пяти тысяч евреев, а количество отъезжающих значительно уменьшилось. Появились люди с солидными капиталами, которые желали обосноваться в одном из городов, вложить деньги в торговлю или в промышленность. Работали первые еврейские предприятия: цементный и кирпичный заводы, завод по переработке сахарной свеклы, механические мастерские. В поселениях убирали урожай, обещавший дать прекрасные результаты. Появились экскурсанты, в основном, молодые люди, которые бродили по стране и решали для себя вечный вопрос: ехать или не ехать. Но началась война, и всё изменилось.
В Европе шли военные действия, однако Турция не сразу решила, принимать ли участие в той войне, а если принимать, то на чьей стороне. Колебания были недолгими: в октябре 1914 года Турция вступила в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии против стран Антанты — Англии, Франции и России.
Пострадали торговцы, которые занимались вывозом продуктов и , ввозом иностранных товаров. Пострадали евреи в поселениях: не было притока денег, чтобы кормить семью, обрабатывать и орошать плантации, в которые вложили большие средства и многолетний труд. Оказались без дела наемные рабочие, бродившие в поисках работы, а если их нанимали на день-два, они не в состоянии были трудиться, обессиленные от голода. В безвыходном положении оказалась и евреи в городах, жившие за счет благотворительности: с началом войны прекратился приток пожертвований из Европы. В стране началась паника. Одни побросали свои дела и уехали, другие уволили наемных работников, и количество безработных возросло. В делах был застой.
В декабре 1914 года губернатор Яффы приказал выслать из города семьсот евреев — в основном, российских подданных: их посадили на пароход и отправили в Египет; вслед за высланными поспешно уехали и другие, а остальные затаились, пережидая смутное время. Вскоре для мужчин ввели трудовую повинность: их заставляли мостить дороги и работать в каменоломнях, держали впроголодь, на ночь запирали в бараках, которые кишели насекомыми; заболевших объявляли симулянтами и отправляли в тюрьму. Весной 1915 года юг страны опустошила саранча, погиб новый урожай, и недостаток в продуктах питания стал более ощутимым.
В начале 1915 года трудно было предсказать, кто победит в той войне: на западном фронте французские и английские войска оборонялись против немцев; на восточном фронте русская армия начала наступление, которое закончилось неудачей. Всемирная Сионистская организация объявила о нейтралитете и осудила действия сионистов в пользу какой-либо воюющей страны. Но Хаим Вейцман считал, что следует связать судьбу со странами Антанты; к тому же призывал и Владимир Жаботинский, а Давид Бен-Гурион и Ицхак Бен-Цви поддерживали Турцию.
Бен-Гурион и Бен-Цви предложили создать роту еврейской милиции для защиты страны, и первые добровольцы начали тренироваться в Иерусалиме, на Русском подворье. Но вскоре в Палестине появился турецкий визирь Джамаль-паша, командующий армией на египетском фронте, человек жестокий и властный. Он разгромил в Бейруте арабское национальное движение, повесив его лидеров, распустил еврейскую роту в Иерусалиме и заявил, что "большинство палестинских евреев – сионисты; сионисты являются врагами Турции, а потому всякий, у кого будет обнаружено сионистское удостоверение, подлежит смертной казни". Начались аресты евреев, которых подозревали в сочувствии к противнику. Их сажали в тюрьму, посылали на принудительные работы; в апреле 1915 года Бен-Гуриона и Бен-Цви, закованных в кандалы, вместе с другими заключенными погрузили на борт корабля; в приказе об изгнании было написано: "Высылаются из Османской империи навсегда". В яффском порту Бен-Гурион сказал провожавшим его друзьям: "Еще посмотрим, кто останется на этой земле – Джамаль-паша или мы".
2. Жаботинский. И. Трумпельдор. Создание еврейского отряда погонщиков мулов
Владимир (Зеэв) Жаботинский родился в Одессе в 1880 году. Он вспоминал разговор с матерью: "Было мне тогда лет семь или меньше, и я спросил ее: "А у нас, евреев, тоже будет свое государство?" Она ответила: "Конечно будет, дурачок!" Больше я не задавал этого вопроса, хватило с меня ее ответа... Разумеется, я знал, что в конце концов у нас будет "государство" и я тоже перееду туда жить, ведь это... была такая же естественная вещь, как, например, помыть руки утром и съесть тарелку супа в обед". Литературные способности у Жаботинского проявились рано. Он с детства отличался способностями к языкам. В семнадцать лет он перевел на русский язык поэму Эдгара По "Ворон": этот перевод признали классическим и включили в школьные хрестоматии.
В апреле 1903 года разразился жестокий кишиневский погром со многими жертвами. Жаботинский поехал в Кишинев раздавать одежду пострадавшим, и увиденное там потрясло его. В разгромленной синагоге он обнаружил клочок пергамента из разорванного свитка Торы: от целой фразы "Я стал пришельцем в чужой земле" остались на клочке два слова — "в чужой земле". Жаботинский усмотрел в этом глубокий символ; с того дня он стал сионистом, создавал отряды еврейской самообороны, участвовал в сионистских конгрессах; его статьи в русских и еврейских газетах вызывали многочисленные отклики, на его выступлениях залы были переполнены до отказа.
В 1911 году в Киеве арестовали Менделя Бейлиса. Правые газеты России были переполнены клеветой, обвинениями, и Жаботинский написал статью - ответ на ненависть, угрозы, дикие измышления "об употреблении евреями христианской крови": "Нам не в чем извиняться. Мы народ, как все народы; не имеем никакого притязания быть лучше. В качестве одного из первых условий равноправия требуем признать за нами право иметь своих мерзавцев, точно так же, как имеют их и другие народы. Да, есть у нас и провокаторы, и торговцы живым товаром, и уклоняющиеся от воинской повинности, есть, и даже странно, что их так мало при нынешних условиях. У других народов тоже много этого добра, а зато есть еще и казнокрады, и погромщики, и истязатели, - и однако ничего, соседи живут и не стесняются... С какой же радости лезть на скамью подсудимых нам, которые давным-давно слышали всю эту клевету, когда нынешних культурных народов еще не было на свете, и знаем цену ей, себе, им? Никому мы не обязаны отчетом, ни перед кем не держим экзамена, никто не дорос звать нас к ответу. Раньше их мы пришли и позже уйдем. Мы такие, как есть, для себя хороши, иными не будем и быть не хотим".
У Жаботинского не было военного опыта, а потому он обратился за помощью к Иосифу Трумпельдору, герою русско-японской войны. Было ему тогда тридцать пять лет, как и Жаботинскому; он родился и вырос на Кавказе в семье военного фельдшера, бывшего николаевского солдата, не попал в реальное училище из-за процентной нормы, которая существовала для евреев, и поступил в зубоврачебную школу. В 1904 году началась русско-японская война. Многие солдаты-евреи проявили себя в боевых действиях, среди прочих прославился на всю Россию ефрейтор двадцать седьмого восточносибирского стрелкового полка Иосиф Трумпельдор. Во время осады японцами Порт-Артура он принимал участие в рискованных вылазках и разведках, был ранен, потерял левую руку выше локтя.
В приказе по полку было сказано, что эти слова следует вписать золотыми буквами в историю двадцать седьмого полка", так как Трумгтельдор не пожелал "обратиться в инвалида... и, презирая опасность, вновь предложил свою полуискалеченную жизнь на борьбу с врагом".
После заключения мира с японцами Трумпелвдор приехал в Петербург, получил недосягаемый для еврея офицерский чин прапорщика запаса, был принят на юридический факультет университета. Закончил его, уехал в Эрец Исраэль и стал рабочим в Дгании. После начала Первой мировой войны турки выслали его из страны, как российского подданного; он жил в Александрии, получал пенсию в русском посольстве на правах раненого офицера, ни в чем не нуждался и даже помогал другим.
В лагере беженцев под Александрией уже организовались три группы добровольцев, которые учились маршировать. Девушки вышивали знамя будущего легиона, вчерашние гимназисты из Иерусалима и Тель-Авива спорили между собой, как перевести на иврит разные военные термины. Жаботинский писал: "Потом приехал Трумпельдор, все три взвода выстроились в колонну и прошли мимо него — или, по крайней мере, хотели пройти – церемониальным маршем. Он сочувственно улыбался. Я сказал ему потихоньку: "Маршируют они ужасно. Как овцы". Он ответил: "Эйн давар"..."
В Египте был сформирован отряд добровольцев – шестьсот пятьдесят человек и семьсот пятьдесят мулов. Они приняли присягу, прошли двухнедельную подготовку, и семнадцатого апреля 1915 года их послали на Галлипольский полуостров в Малой Азии, - англичане проводили там десантную операцию, чтобы захватить проходы через Дарданелльский пролив.
Британские войска отступили из Галлиполи, и среди последних были еврейские бойцы. Отряд погонщиков мулов просуществовал с апреля 1915 по май 1916 года, а затем его распустили — несмотря на попытки Трумпельдора сохранить еврейское соединение. На прощание он выстроил солдат и заявил: "Мы закончили свою работу и можем сказать, что сделали ее хорошо. Нам нечего стыдиться".
3. Тайная организация "Нили"
В 1882 году приехали из Румынии Эфраим и Малка Аронсон и привезли с собой шестилетнего Аарона. Они оказались среди первых жителей Зихрон-Яакова; у них родились здесь пятеро детей, а старший сын Аарон, закончив школу, получил диплом агронома во Франции, руководил в Атлите испытательной сельскохозяйственной станцией.
Секретарем Аронсона на опытной станции в Атлите был Авшалом Файнберг из Хадеры, пылкий, увлекающийся человек. После начала войны Файнберг решил, что следует немедленно связаться с англичанами, получить от них оружие и поднять восстание против турок. Аронсон отклонил этот нереальный план и предложил взамен снабжать англичан необходимой информацией, которая помогла бы им освободить Эрец Исраэль. В 1915 году братья Аарон и Александр Аронсоны совместно с Авшаломом Файнбергом основали тайную организацию, и в августе того года Файнберг отплыл в Египет вместе с группой беженцев. В Порт-Саиде он встретился с офицерами британской разведки и предложил поставлять сведения о численности турецких войск и их передвижениях. Англичане отнеслись скептически к этой идее: их смущали шпионы-добровольцы, которые отказывались брать плату за свои услуги. Файнберг сумел их убедить, и они договорились, что время от времени британский корабль будет подходить к берегу в районе Атлита и получать разведывательные данные. Вскоре Файнберга тайно переправили в Атлит, и связь, казалось, была налажена.
В декабре 1915 года в Зихрон-Яакове появилась сестра Аронсона Сарра. Было ей тогда двадцать пять лет; она оставила мужа, еврейского торговца в Стамбуле, вернулась домой и присоединилась к разведывательной группе. Группа насчитывала несколько десятков человек — из Зихрон-Яакова, Ришон ле-Циона, Ха-деры и Атлита. Они были уверены, что англичане выиграют войну, и если евреи внесут свой вклад в победу Великобритании, то к их требованиям прислушаются на послевоенных переговорах.
Летом 1916 года Джамаль-паша отпустил Аронсона в Берлин для продолжения научных исследований. В Копенгагене он встретился с агентами британской разведки; те инсценировали похищение Аронсона и переправили его в Египет. Англичане сразу же оценили его знания природных и экономических условий Палестины и поверили, наконец, что разведывательная группа способна оказать им существенную пользу. В это время Авшалом Файнберг, не получая известий от Аронсона, решил вновь пробраться в Египет через Синайскую пустыню. С ним пошел Йосеф Лишанский, один из участников разведывательной группы. В январе 1917 года, переодевшись бедуинами, они доехали на верблюдах до передовой линии английских войск, но их заметил турецкий патруль. В перестрелке Файнберг был убит, а тяжело раненый Лишанский удержался в седле и добрался до английских позиций. Его перевезли в Каир, и там он встретился с Аронсоном. Через месяц британский корабль высадил Лишанского у берегов Атлита: так была налажена постоянная связь с англичанами, которая продолжалась восемь месяцев. В тот момент возникло и название тайной организации — Нили: первые буквы слов стиха из первой книги пророка Шмуэля (Самуила), что в переводе означает "Вечность (Всевышний) Израиля не солжет". Эти слова служили паролем для контактов с англичанами, которые приплывали на корабле; с этого момента группа Нили стала собирать и передавать информацию британскому командованию. Срочные сведения отправляли в Египет при помощи голубиной почты.
Те дни были вершиной деятельности Нили. Аарон Аронсон стал советником командующего Египетским экспедиционным корпусом генерала Э.Алленби; участники тайной организации передавали англичанам информацию о численности и передвижении турецких войск, о расположении аэродромов, радиостанций и баз немецких подводных лодок. Группа Нили участвовала в нелегальной доставке средств для помощи еврейскому населению.
В агусте 1917 года турки случайно поймали почтового голубя, посланного из Атлита в Египет. Им не удалось расшифровать письмо, которое нес голубь: в основу сложного шифра легли слова из иврита, английского, французского и арамейского языка. Но турки догадались, что существует разведывательная группа, и решили обнаружить ее любой ценой.
Первого октября 1917 года, в первый день праздника Суккот, турки оцепили Зихрон-Яаков. Участники тайной организации были арестованы, удалось ускользнуть лишь Йосефу Лишанскому. Их пытали, чтобы выяснить, где он скрывается, и Реувен Шварц погиб под пытками; били и отца семьи Эфраима Аронсона, но самым мучительным истязаниям подвергли Сарру. Ее били, вырывали ногти, прикладывали к телу раскаленные кирпичи.
На четвертый день пыток Сарра попросила разрешения помыться и сменить одежду. Ей позволили войти в ванную комнату; она быстро заперла за собой дверь, и тут же раздался выстрел.
Йосеф Лишанский был подвергнут жестоким пыткам и повешен в Дамаске в декабре 1917 года; вместе с ним казнили и Наамана Белкинда. Прочие участники группы Нили попали в тюрьмы и на принудительные работы; лишь наступление англичан спасло евреев от массовых арестов, а возможно, и от массовых казней. После окончания войны Аарон Аронсон жил в Лондоне, входил в состав сионистской делегации, которая вела переговоры на парижской мирной конференции. Пятнадцатого мая 1919 года Аронсон погиб: самолет, на котором он летел из Лондона в Париж, упал в воды Ла-Манша.
4. Борьба за создание еврейского легиона. Положение в Эрец Исраель в конце войны
Более двух лет подряд Жаботинский боролся за создание еврейского легиона, и Хаим Вейцман свидетельствовал: "Трудно описать те сложности и препятствия, с которыми Жаботинскому пришлось столкнуться. Ему мешали, его высмеивали со всех сторон. Однако его настойчивость оказалась поистине поразительной". Практически это была борьба в одиночку, но не случайно Жаботинский получил прозвище: "Председатель объединения жестоковыйных евреев". В те годы он разработал "теорию терпения": "Суть ее была в том, что после каждого провала надо себя проэкзаменовать и спросить: а ты, быть может, неправ? Если неправ, сходи с трибуны и замолчи. Если же прав, то не верь глазам: провал - не провал, "нет" не ответ, пережди час и начинай сначала".
Постепенно в Лондоне стало преобладать мнение, что необходимо открыть восточный фронт против Турции, а потому идея создания еврейского подразделения казалась теперь не только возможной, но и необходимой. В один из дней Жаботинский пошел к главному редактору газеты "Таймс" и сказал: "Настал момент для выстрела из большой пушки: нужна статья в "Таймс". – "Напишите письмо в редакцию, – ответил тот, – а я дам передовицу"... Когда появился этот номер газеты, в ресторане подошел ко мне один из самых свирепых наших ругателей, кисло улыбнулся и сказал: "Ваше дело в шляпе: "Таймс" высказался..."
Осенью 1916 года в Лондон приехал Иосиф Трумпельдор, командир расформированного отряда погонщиков мулов. Сто двадцать солдат из этого отряда решили продолжить военную службу, и их повезли в Англию. По пути корабль налетел на мину, им пришлось поплавать в воде, а в Лондоне они попросили, чтобы их определили в один батальон. Жаботинский был знаком с влиятельными лицами; они постарались, и все солдаты бывшего отряда погонщиков мулов оказались вместе: из них образовали пятую роту, которая стала ядром будущего еврейского легиона.
Двадцать пятого августа 1917 года было официально объявлено о создании еврейского боевого подразделения. В Ист-Энде, еврейском квартале Лондона, добровольцы записывались в легион, и из них образовали тридцать восьмой батальон королевских стрелков. В нем было шестьдесят четыре солдата по фамилии Коган; командовал батальоном подполковник Д.Патерсон, командир бывшего отряда погонщиков мулов, тот самый Патерсон, как писал Жаботинский, "который поверил в нас с первого момента, когда еще все над нами смеялись". Суббота была днем отдыха солдат этого батальона, на кухне готовили кашерную пищу; их командир с удивлением отметил, что "за всё время никто из солдат не выпил даже капли пива", а потому пришлось закрыть солдатский ларек.
Война продолжалась. Экономическое положение на этой земле ухудшалось из года в год: безработица, отсутствие необходимых продуктов питания, сокращение помощи, которая поступала прежде из других стран. В начале 1917 года в Иерусалиме умирали ежемесячно от голода и болезней до трехсот жителей еврейских кварталов. Турецкие власти конфисковывали у населения лошадей, мулов и верблюдов, взимали поборы деньгами, пищевыми продуктами, скотом, вырубали эвкалиптовые рощи для паровозных топок; солдаты размещались в домах, изгоняя хозяев, используя для отопления мебель, двери, плодовые деревья.
Турецкие чиновники подозрительно относились к еврейскому населению и не очень-то верили, что они желают победы Турции. Несмотря на приказ властей, бойцы организации hа-Шомер не сдали оружие и действовали под видом местной охраны, готовясь ко всяким неожиданностям на последнем этапе войны. Появились во множестве арабские дезертиры, которые не желали служить в турецкой армии.
Несмотря на сложности тех лет, ни одно еврейское поселение не было покинуто, появились новые в Галилее – Тель-Хай, Кфар-Гилади, Аелет hа-Шахар.
Второго ноября 1917 года Египетский экспедиционный корпус под командованием генерала Э.Алленби начал наступление. В результате стремительного рейда кавалерии англичане освободили за несколько недель Негев и Иудею – от Иерихона до Петах-Тиквы, включая Беэр-Шеву, Газу, Яффу и Тель-Авив. А через месяц после начала наступления британские войска появились возле Иерусалима. Это случилось в холодную и дождливую декабрьскую ночь: солдаты промокли, лошади скользили на каменистых холмах, однако им удалось захватить две арабские деревни на подступах к городу – Бейт-Иксу и Дир-Ясин. В ту же ночь пятнадцать тысяч турецких солдат, не приняв боя, ушли из города в сторону Шхема; на следующее утро жители обнаружили, что в Иерусалиме не осталось ни одного солдата. Девятого декабря 1917 года британские войска колоннами вступали в город, а иерусалимские евреи танцевали на улицах. "Мы были голодными, — вспоминал один из них. — Не было у нас хлеба, но мы танцевали". К вечеру снова пошел дождь, похолодало, в окнах домов зажглись огоньки свечей: это был первый день праздника Ханука, когда отмечается освобождение Эрец Исраэль от чужеземной власти, – в этом совпадении усмотрели знак наступления иных времен.
Алленби сказал старейшинам христианской, мусульманской и еврейской общин: "Мы пришли сюда не как завоеватели, а как освободители. Мы намерены положить начало новой эры братства и мира на Святой Земле".
5. Освобождение Иерусалима. Участие еврейских батальонов в боях
Из евреев-добровольцев США и Канады был сформирован тридцать девятый батальон королевских стрелков; командовал батальоном подполковник Элиэзер Марголин, служили в нем сержант Давид Бен-Гурион, солдат Ицхак Бен-Цви и солдат Леви Школьник (в будущем глава правительства Израиля Леви Эшкол). Батальон отправили в Египет, где уже проходил подготовку тридцать восьмой батальон королевских стрелков, сформированный в Лондоне. На освобожденных англичанами территориях еврейское население тоже записывалось в легион, - из них составили сороковой батальон.
В составе трех батальонов оказалось пять тысяч человек. На фуражках у солдат и офицеров была кокарда – семисвечник с надписью на иврите "кадима", что означает "вперед"; на левом рукаве - магендавид: в одном батальоне красный, в другом синий, в третьем фиолетовый.
В октябре 1918 года британские войска заняли Дамаск и Бейрут, и Османская империя признала себя побежденной. Так закончилось турецкое правление на этой земле, которое продолжалось четыреста один год.
В 1919 году на праздник Хануку три батальона соединили вместе и образовали Первый полк Иудеи. Его командиром стал Элиэзер Марголин; все сержанты в полку были евреи; эмблемой полка стал семисвечник с надписью на иврите "кадима". Впоследствии Владимир Жаботинский так подытожил те события: "Британская армия могла бы освободить Палестину и без нас. Но она освободила Палестину с нами; в ответственный момент она поручила нам ответственную роль на опасном, исключительно тяжелом посту. Это не много и не мало; это то, что есть... Признание своего права на Палестину мы получили ценою войны — значит, ценою человеческих жертв. И сегодня никто не может бросить нам в лицо упрек: где вы были?"
При формировании еврейского легиона возникла необходимость в создании военных терминов, отсутствовавших в языке иврит. В 1917 году в Лондоне опубликовали инструкцию для еврейских солдат, авторы которой (одним из них был В.Жаботинский) предложили первые термины, сохранившиеся по сей день: "гдуд" – батальон, "плуга" –рота, "кита" – отделение. В 1920 году для Первого полка Иудеи выпустили новую брошюру, которая ввела в армейский обиход такие термины: "кане" – ствол, "кадур" – пуля, "бариах" – затвор, "hедек" – курок, и другие.
Турецкие солдаты ушли из Иерусалима в ночь на девятое декабря 1917 года. На рассвете председатель совета города, начальник полиции и несколько должностных лиц прикрепили к палке белый флаг и вышли на окраину города, чтобы встретить освободителей. Но они не обнаружили ни одного солдата и ни одного офицера, которым можно было бы сдать Иерусалим. Отцы города не знали, что делать, но неожиданно появились два солдата, два повара из двадцатого британского корпуса, которые, должно быть, заблудились в поисках съестных припасов. Должностные лица торжественно сообщили им о сдаче Иерусалима, но повара ничего не поняли и ушли обратно, а делегация с белым флагом осталась на прежнем месте в ожидании более благоприятной возможности. Через некоторое время на них вышли два солдата шестидесятой лондонской дивизии. Они бродили в окрестностях в поисках воды и случайно наткнулись на группу людей с белым флагом. В отличие от поваров эти солдаты сразу поняли всю важность момента и поспешили с известием в свою часть. Оттуда немедленно пришли два сержанта и первым делом попросили спички, чтобы закурить сигареты. Десять дней не было у них спичек, десять дней они не курили, – сдача города могла подождать пару минут, пока они выкурят по первой сигарете. Разобравшись в чем дело, сержанты отправились доложить своему начальству, и вскоре прибыли на лошадях двенадцать английских офицеров. Выяснив, что турецкие солдаты ушли из Иерусалима, офицеры поскакали к центру города, а за ними вернулась назад несколько смущенная делегация.
Отцов города сопровождал фотограф, который запечатлел тот исторический момент, когда делегация встретилась с двумя сержантами. Впоследствии англичане потребовали, чтобы фотограф отдал негатив снимка; они, очевидно, не желали, чтобы для будущих поколений осталось такое скромное свидетельство сдачи Святого города – каким-то двум сержантам, которые первым делом попросили спички, чтобы закурить сигареты. Фотограф подчинился приказу и отдал негатив, а потому официальная версия сдачи города, запечатленная для потомства, такова: генерал Алленби в парадной форме, в окружении офицеров, на площади возле Яффских ворот. Но хитрый фотограф обманул англичан. Он вернул негатив снимка, но прежде сделал с него копию. И потому сохранилось до наших дней самое первое свидетельство: на пустынном поле, посреди камней и колючек стоят отцы города с белым флагом, а возле них два сержанта в касках, с винтовками в руках. Но самое удивительное заключается в том, что правда всё-таки восторжествовала, и не только на фотографии. Всякий желающий может увидеть в Иерусалиме скромный обелиск в память взятия Святого города солдатами шестидесятой лондонской дивизии. Этот обелиск стоит позади центральной автобусной станции, примерно на том месте, где два английских сержанта попросили спички, чтобы закурить сигареты.