Павел Гольдштейн.
"Роман Л.Н.Толстого "Анна Каренина" в свете эпиграфа из Моисеева Второзакония"

К оглавлению

II. Сущая Суть эпиграфа

Переходим, наконец, к тому, о чем уже в заглавии говорится, - к эпиграфу, на котором должно бьпь сосредоточено главное внимание.

Еврейский мыслитель четырнадцатого столетия рабби Леви бен Гершон-Ралбаг писал в своем комментарии к Пятикнижию Моисееву о том, что "Божественный Промысел не выражается одним только воздаянием кажущихся благ и зол; провидение старается также дать тому, на кого обращен Его Промысел, веру и истинные убеждения. Посему Он причинил, чтобы Яаков остался ночевать в известном избранном месте, в котором проявился в нем Божий Промысел, то есть ему дана была истинная вера в Бога." Теперь главное: по Божьему повелению идет Моисей через тысячелетия навстречу грядущим путникам. Вслушайтесь сердцем своим в то, что он говорит. Будьте уверены в том, в чем никак не могли увериться все эти зауряд-критики Святой Книги.

Вдруг, откуда ни возьмись, в суетности мира сего, выплывает критик такой и предъявляет что-нибудь такое, что и сам объяснить не в состоянии.

Дана человеку жизнь, как игрушка слабому ребенку, и он хочет узнать как все устроено. А у пророка пути иные.

Моисей - величайший из пророков и величайший из поэтов Божьей милостью. Дано ему было говорить о себе в третьем лице, дано ему было видеть перед собой со дня смерти своей и за всеми днями тысячелетий подъемов и падений, страданий и высшей радости народа избранного, народа страждущего и пребывающего вечно. Дано было ему передать миру через народ, для того избранный, откровения Божьи, чтобы мир, расходующий все силы свои на вздор, не нужный и мешающий жить, вдумался в откровения о жизни личной, о жизни семейной, о жизни человеческой, вплоть до мельчайших ее проявлений. Но не хочется миру безумному, у которого нет ни Бога, ни совести, ни Закона, выбираться из лжи и вдумываться в откровения Святой Книги. Для евреев же, имеющих живое представление о Торе, всегда озарялось их будничное существование священными словами Торы; и слышат они, лично ответственные за исполнение в мире воли Божьей, голос великого своего пророка и законодателя Моисея:

"Внимайте небеса, и я говорить буду, и да слышит земля речи уст моих."
23  -          

Не вся земля в изувеченносги своей и в духовном оскудении своем слышит речи уст его, но нельзя не согласиться с русским мыслителем Николаем Бердяевым, что "великим русским писателям раскрывались такие бездны и пределы, которые закрыты для западных людей, более огранниченных и закованных своей имманентной душевной дисциплиной."24

"Мы из тех, - писал Достоевский за два года до появления романа "Анна Каренина", - что не можем оставаться в пустоте."25 А сорок четыре года спустя после этого - 7 июня 1919 года, через два года после октябрьского переворота, русский мыслитель Василий Васильевич Розанов в письме к Э.Ф. Голлербаху писал следующее:

"Мне не столько трудно и больно от того, что Германия победила Россию, - это было очевидно с самого начала войны кто победит, трудолюбивая Германия или пустая и болтливая Россия, - а что для победы она выбрала такое дурное, такое сгнивающее всю цивилизацию средство. Это было уже против принципов самой цивилизации. И что было гнусно и подло, так это то, что "соц-демократическая сволочь"25a шла и выступала как "новая религия", "на смену христианству". Христианство положим прогнило, - и не о нем речь: но есть гениальный юдаизм, пророки, весь Ветхий Завет, и Нов, и Руфь. Это уже не реклама и не берлинская полиция, а глубина и поэзия."26

Терзания души этих великих русских людей, которым раскрывались такие бездны и Пределы, заключаются в их одиночестве.

"Псалм 40-й, - говорит композитор Игорь Стравинский, - является мольбой о новом песнопении, которое может быть вложено в наши уста. Этим песнопением является Аллилуйя. (Слово "Аллилуйя", - говорит Стравинский, - напоминает мне торговца галошами, еврея Гуриана, жившего в Санкт-Петербурге в квартире под нами; по большим религиозным праздникам он сооружал в своей гостиной палатку для молитвы и облачался в одежды свои. Стук молотка при сооружении этой палатки и мысль о купце-космополите, воспроизводящем в санкт-петербургской квартире молитвы своих предков в пустыне, производила на меня столь же глубокое впечатление, как мой собственный религиозный опыт."27

Поистине, человеку очень нужно иметь определенное место, где бы он мог уединиться и излить свою душу пред Превечным Творцом Вселенной:

"Твердо уповал я на Господа,
и Он приклонился ко мне
и услышал вопль мой;
извлек меня из страшного рва,
из тинистого болота,
и поставил на камне ноги мои,
и утвердил стопы мои;
и вложил в уста мои новую песнь -
- хвалу Богу нашему.
Увидят многие и убоятся,
и будут уповать на Господа.
Блажен человек, который на Господа
возлагает надежду свою,
и не обращается к гордым
и к уклоняющимся во лжи."28

Человек открывает в своей природе влечение к доброму. Это влечение для него неопровержимый факт.

"Объективную сущность жизни человек понять и выразить не может" - заявляет Толстой при начале написания "Анны Карениной" в письме своем к Н.Н. Страхову от 11 мая 1873 года. "Сущность же жизни, - читаем мы далее в этом письме, - то, что заставляет жить, есть потребность того; что мы называем неправильно добром."29

Через двадцать пять лет эту же мысль сердца выражает Толстой в конечном обосновании веры своей:

"Высшее совершенство добра, - пишет он, - не только не совпадающее с красотою, но большею частью противоположное ей, которое знали евреи во времена Исайи... есть вечная, высшая цель нашей жизни. Как бы мы ни понимали добро, - заключает он, - жизнь наша есть не что иное, как стремление к добру, то есть к Богу."30

Эти удивительно ясные по истинности своей строки нужно очень помнить, думая о том, что Закон, который Всевышний приказал Моисею написать на алтаре на всех 70-ти языках, должен быть доступен всему человечеству, ибо для него он дан народу Израиля. Истина всегда имеет свей алтарь, который ничто не в силах осквернить. Можно, и это делается постоянно, принять истину бессознательно. Иной решает в сердце своем исследовать и испытать разумом все, что делается под солнцем. "Когда он начал говорить, - вспоминает Горький о Толстом, - я слушал и изумлялся. Все что он говорил было удивительно просто, глубоко и хотя иногда совершенно неверно, - по моему, - но ужасно хорошо. Главное же - просто очень. В конце, он все-таки - целый оркестр, но в нем не все трубы играют согласно. И это тоже очень хорошо, ибо это очень человечно, то есть свойственно человеку."31

Николай Николаевич Гусев рассказывал мне какое большое влияние при работе над романом "Анна Каренина" оказало на Толстого чтение "Повести временных лет". Немалое значение для него, по словам Гусева, имел тот факт, что в "Повести временных лет" видное место в ее основной редакции занимает элемент еврейский, привнесенный в повесть ее составителем Никитой Затворником, родившимся в еврейской семье и обладавшим широким знакомством не только с книгами Древнего Завета, из коих в летописном памятнике имеются обильные выдержки, но и с Талмудическо-раввинской литературой. Не раз слышал Гусев от Толстого, что именно при чтении "Повести временных лет" он, Толстой, впервые получил возможность приблизиться к таинствам закона. "Кто служит Богу из любви, - писал в Яд-Гахазака Маймонид, - тот, занимаясь исследованием Святого Учения, подчиняясь его повелениям и шествуя по пути мудрости, делает это не из опасений несчастия, или расчета на счастие, а единственно из любви к правде."

Какое редкостное наслаждение испытываем мы, когда наша душа черпает таким образом свои силы, когда мы со всей ясностью сознаем, чю Творец Вселенной Проникает во все открытые и тайные движения души нашей, знает наше прошедшее и будущее, милует нас, служит опорой нашим надеждам и приближает нас к Себе. Душа наша наполняет собою тело, она всегда полна стремлений, и даже в ю время, когда мы спим, она восходит ввысь и там черпает жизнь. А мы по-прежнему продолжаем повторять все тот же вопрос: - что есть человек? Великий же пророк наш Моисей отвечает нам, что сущность наша и истинная цель существования нашего в Превечном заключается, и что Закон жизни нашей - есть акт Высшей воли, из которой проистекает свободный наш императив, вложенный Творцом вселенной в душу нашу. Мы же, хоть и являемся венцом творенья и, как сказано в Торе, целью бытия32, но и неразрывной частью творения и, как таковые, не можем и, не должны своеволием противоречить воле Творца. Наш разум так легко отражает состояние смятенного сердца, но вселенная есть создание Божественной воли, и дал нам Всевышний способность воли и выбора:

"Смотри, предлагаю сегодня тебе жизнь и благо, и смерть, и злополучие,"33 а потом там же сказано: "избери себе жизнь."34

Ночь беспросветная лежала заколдованным кругом. И сказал Всемогущий: Да будет свет и стал свет. И восприяла Вселенная бытие свое как извлеченье всесовершенной Высшей воли и нет любви. Подобной любви к Богу, и нет лучшей веры, чем вера в единого Бога. И пробуждается величие и сила духа У всех, кто следует и не может не следовать по намеченному Высшим Промыслом пути. И совершается спасение Моисея от воли злой, нарушающей порядок мира, и спасение это совершается не как в мифе о Зевсе - благодаря козе, и не как в мифе о Ромуле - благодаря волчице, а как и должно быть в жизни истинно подлинной, - благодаря родной матери Моксея - Иохевед. И вот стоит величественно прекрасный в веках Моисей перед нами в волнах света, мудрости и торжественности и, кажется, как в реальной заочности говорит всем людям, словно вторя вселенной: "вот законы Всевышнего Творца, по которым вселенная вызвана к бытию и во всем виден Творец мой, но деяния Его непостижимы в вечно неизмененном миропорядке, и все содержимое в недрах Вселенной, в том числе и человечество, будет существовать и благоденствовать только при освобождении покоящихся в душе и предназначенных к деятельности сил, послушных внутреннему тяготению воле Творца." Для него, Моисея, - сына жизни, - вся вселенная - друг его в какой-то иной данности и в данности этой слышит Моисей голос Творца через творение Eго - Вселенную. Вот это-то и значит "И Бог сказал." Видите братья мои и сестры мои? "Видел Бог все, что создал, и вот, весьма хорошо. И был вечер, и было утро: день шестой. И совершены были небо и земля и все водружение их."

  -       -    

:     -   -

35                 

Ты же, Израиль, слушающий песнь мою! "Польется как дождь учение мое, засочится как роса речение мое, как мелкий дождь на зелень и как капля на траву. Когда имя Господне произносить буду, воздайте славу Богу нашему Всесильный сей, совершенно деяние Его, ибо все пути Его правдивость; Бог верный, без кривосудия, правдивый и справедливый Он. Погубила их, чуждавшихся Его детей Его, порочность их; это род кривый и извращенный. Господу ли воздаете сие, народ недостойный и безумный? Не Он ли Отец твой обрел тебя ? Он же создал тебя и устроил тебя! Вспомни дьи древности, помыслите о родах минувших; спроси отца твоего, и он возвестит тебя, старцев твоих, и они скажут тебе. Когда наделял племена Всевышний, когда разместил сынов человеческих, установил Он народные области для числа сынов Израилевых. Ибо доля Господня - народ Его, Яаков удел, Им усвоенный. Застал Он его в земле пустынной и в диком вое степи; ограждал Он его, призревал его, хранил его, как зеницу ока Своего. Как орел стережет гнездо свое, парит над птенцами своими, расправляет крылья свои, берет каждого, носит на крыле своем, водит его Господь один, и нет с Ним бога иного. Возвел Он его на высоты земли, и питался он соками полей; из скалы медом кормил Он его, и елеем из кремнистого камня. Маслом коровьим и млеком овечьим, с туком агнцев и овнов Васанских и козлов, с туком недр пшеницы, и кровь виноградин пивал ты, шипучую. И утучнел Иешурун36 и залягался, утучнел ты, отолстел, разжирел, и оставил Бога, создавшего его и отверг спасительный оплот свой. Разгневали они Его гнусностями, и мерзостями досаждали Ему. Жертвы приносят бесам, не Богу, богам, которых не знали они, новым, недавно явившимся, не страшились их отцы ваши. Защитника произведшего тебя упустил ты, и забыл Бога, теб создавшего. И увидел Господь и вознегодовал по поводу досаждения от сынов и дочерей Своих. И сказал: сокрою лицо Мое от них, увижу каков будет конец их, когда род развращенный они, сыны, в которых нет верности. Они дразнили Меня небогом, досаждали Мне своими суетами; раздражу и Я их ненародом, племенем-извергом досаждать буду им. Ибо огонь вспылил в гневе Моем,и возгорел до дна преисподней, и пожирает он землю и произведения ее, и попаляет основы гор. Обильно нашлю Я бедствия на них, стрелы Мои истощу на них. Изнурены будут голодом и охвачены жаром и мором лютым, и зуб зверей нашлю Я на них, с ядом ползучих гадов. Извне меч погубит, а ужас из домов, и юношу и девушку, ребенка и седовласого. Думал бы Я: положу им конец, изглажу из среды людей память о них; если бы не стерегся Я дикости врага, чтоб не опознались недруги их, чтоб не сказали: рука наша одолела, а не Господь сделал все это. Ибо это народ безрассудный, и нет у них разума. Будь умны они, рассудили бы об этом, они бы поняли конец тех. Как бы мог один преследовать тысячи и двое прогонять мириаду, если б не уступил их защитник их, и не предал бы их Господь? Не таков же, как Покровитель наш, их покровитель, а враги наши судьями стали. Ведь от винограда Содомского виноград их с полей Гоморских; ягоды их ягоды ядовитые, гроздья горькие у них. Жало драконов вино их, и жесточайший яд аспидов. Сокрыто же это у Меня, запечатано в хранилищех Моих. У Меня отмщение и воздаяние."37

У Него, только у Него, пред Которым мы совсем малые "точки" с нашими дважды два четыре. Но каждая ничтожная "точка" может возвыситься до сознания того, что в сутках нет такого часа, в каждом часе такой нет секунды, что Всевышний не наблюдает за всеми ее тайными помыслами и открытыми поступками. А ты, Израиль, слушающий песнь Пророка! К тебе, и прежде всего к тебе обращена она! Неумолчно, в течение веков звучит навстречу тебе призыв -     - "ты должен знать", познавать, понимать проявления Высшей Истины, благости, любви и долготерпения, ибо ты "доля Господа - народ Его, Яаков удел, Им усвоенный ", ибо ты и только ты во всей глубине предназначен свидетельствовать о Его отмщении и воздаянии. И хотя, ослепленные бесами, изверги - враги твои, судьями тебе стали, и хотя мирт и среди терния миртом останется и миртом прозывается, срамное дело поклонение не Богу, а идолам и бесам срамит не одного тебя, но весь Израиль.

И так, Израиль, чего Превечный Бог твой требует от тебя, если не благоговения, доверия и любви к Нему и исполнения Заповедей Его с радостной улыбкою на устах, ибо благороднейшие устремления и внутренняя мощь не проявляются ни в состоянии возмущения, ни в состоянии косности, а только в радости исполнения долга!

Несчетны были и обиды твои, несчетны разочарования, страхи и ужасы, постигшие тебя, а внутри та же самая древняя кровь и так же бьется сердце твое там, где страсти, желанья, стремленья и порывы твои. Но обрезаешь по Святому Завету все дикости сердца твоего и таким образом обретаешь себя в своем собственном мире. Порой дух твой не так властно подчиняет тебя себе и не замечая созидания Божьего, любишь страсти свои больше себя. "Смотри Израиль, - заповедает тебе Моисей, - Сегодня даю тебе жизнь или смерть, добро или зло." "Заповедаю тебе любить Господа, Бога твоего, ходить путями Его и соблюдать заповеди Его, и уставы Его и законы Его, дабы ты жил и размножился, а Господь, Бог твой, благословит тебя на земле, в которую ты входишь, чтобы владеть ею. Если же отвратится сердце твое и не будешь слушать,и собьешься с пути и поклоняться будешь богам иным и будешь служить им, то ныне же возвещаю тебе, что ты погибнешь. "38

В который раз вдумайся, опять-таки над собой, ведь предупреждал уже Моисей бунтовавших в пустыне из-за недостатка мяса: "Если как умирают все люди умрут эти, и судьба общечеловеческая разрешится над ними, то меня не Господь послал. Если же творение воспроизведет Господь, что разинет земля пасть свою и поглотит их и все, что у них, и сойдут они живые в преисподнюю, то познаете, что люди эти срамили Господа."39

О, это случилось: - и умерли они в могилах своей преступной страсти. Эта страсть искушает. И роет всякая преступная страсть сама себе могилу - возмездие, нагромождает на себя возмездие и с момента неприятия откровения Божьего носит уже в себе элементы возмездия.

Законы Божьи или, что тоже самое, силы Божьи непреодолимы: - они не терпят сопротивления и сметают со своего пути все то, что препятствует их непреложному шествию по начертанному свыше для них направлению, и только в полном согласии с ними возможно установление закона общежития. Все эти пороки и вожделения, следующие влечению своих глаз и дикости своего сердца, все эти отчаянные, тщетные попытки нарушения Закона, предназначенного для людей самим Творцом, неминуемо сами по себе влекут за собой для нарушителя гибельное отмщение, ибо учиняют эти Преступные страсти разгром вокруг себя и сокрушенные этим разгромом сердца становятся местопребыванием Божьим, а невзрачный Израиль примером могущества, любви и милосердия Божьего.

Весьма естественен страх перед тайной неба, определяющего отмщение и воздаяние, страх, знаемый лично многими. Каждый, в меру природы своей, понимает, хотя бы даже очень смутно, что не свободен от зла, меру которого, в соизмерении правосудия небесного, также трудно поименовать, как и исчислить. Божественный Промысел не выражается одним только воздаянием кажущихся благ или зол; провидение старается также дать тому, на кого обращен Его Промысел, веру и истинное убеждение, что Небо в конце концов, когда мера долготерпения будет переполнена, взыщет с каждого человека отдельно, согласно состояния его души и разума.

Так два слова из прощальной песни пророка - два слова высоты Божьей и бездны великой -         - "У Меня отмщение и воздаяние" приводят нас к пониманию сущей сути эпиграфа романа Л.Н. Толстого "Анна Каренина", то есть к пониманию сути этих слов через сущность народа Богом избранного, в котором глубоко затаено сознание собственной виновности перед Всесвятым, и которому это сознание виновности дает несомнительно почувствовать высшее, более прекрасное бытие, во всей живой интимной привязанности к определенному религиозному представлению о нем. Всеобщая же причастность мира к сути этих слов высоты Божьей и бездны великой почти совсем не прочувствована миром, пребывающим на уровнях менее высоких.

Толстой расслышал в словах этих зов к высшему типу человеческого проживания, но не в провиденциальном значении Дома Израилева, не "в вечности Дома Израилева, пребывающей в вере и прорицании свыше."40 В апреле 1878 года он писал Н.Н. Страхову: "Для нас из христианства все человеческие унижающие реалистические подробности исчезли потому же, почему исчезли все подробности обо всех, живших когда-нибудь жидах, потому, почему все исчезает, что не вечно, то есть песок, который не нужен, промыт, осталось золото, по неизменному закону; кажется, что же делать людям, как не брать это золото?"41

Напряженнейшее проникновение в другое, открытая дань удивления перед Откровениями, принятыми только одним древним Израилем в лице своих патриархов, почему и была вручена ему через Моисея Божественная Тора, замыкаются у Толстого в таких пристрастиях и оттолкновениях от народа избранного, которые вне всякого сомнения усложняли исход умственной борьбы величайшего художника-тайновидца глубины жизни. Но согласно его же собственному утверждению "с каждым истинным художником, когда он под влиянием среды начинает описывать не то, что должно, случается то, что случилось с Валаамом"-Билеамом: - будучи не в силах проклясть народ Богом избранный, этот величайший из языческих прорицателей благословил народ Израиля до "конца дней."

Продолжение