Глава 12
Восприятие р. Куком  «теории  эволюции» и его историософская концепция

[12.1. Теория эволюции подчёркивает стремление бытия к совершенству, и она соответствует Каббале]
[12.2. Морально-религиозная ценность теории эволюции: продвижение к высшему, несмотря на противодействие энтропии]
[12.3. Наука только описывает процесс эволюции, религия же говорит о его цели и смысле]
[12.4. Религиозно-эволюционный взгляд воспринимает «нижнюю точку», с которой начинается жизнь, как неотделимую часть общей возвышенной картины]
[12.5. Осмысленность эволюции выражается в том, что смена форм происходит не хаотически, а по возрастающей]
[12.6. Принятие человеком эволюционной концепции может как разрушить его дух и этику, так и продвинуть их]
[12.7. Наличие эволюционной силы в мире внушает надежду на реализацию добра]
[12.8. Эволюция цивилизации устремлена к свободе и реализации творческого потенциала, а это – один из параметров Божественности человека]
[12.9. Конечная цель прогресса – воссоединение с Божественностью]
[12.10. Религиозное восприятие эволюции Т. де-Шарденом, параллельное взглядам р. Кука]
[12.11. Философия истории по р. Куку, органически вытекающая, вследствие «единства бытия», из его диалектической метафизики]
[12.12. Восприятие истории как синтеза «духовности» и «жизни», а не как их противопоставление; - и, соответственно, сионизм не противоречит духовности, а необходим для нее]
[12.13.-16. Подобие и различие между рационалистической историософией Гегеля и  волюнтаристской историософией р. Кука.]
[12.14. «Ухищренность Божественного Разума» = «Сокровенный замысел Всевышнего»]
[12.15. В отличие от Гегеля, р. Кук рассматривает биологическую и историческую реальности как единое развивающееся целое]
[12.16. Реализовав свой специфический вклад в «универсальную идею», цивилизации и народы неизбежно распадаются]
[12.17. Однако еврейский народ, в отличие от остальных, смог сохраниться даже после распада государства]
[12.18. Сохранение еврейского народа означает, что реализация идеи, которую он несёт, ещё не завершена]
[12.19. Отход от религии связан с тем, что религия не развивала свои представления, и продвинутым  людям эти представления стали казаться примитивными]
[12.20. Идеи, в которых развитие религий отстает (пока) от общего развития общества: (1) Чувство общности всего человечества; (1а) отказ от опоры на страх (перед наказаниями ада и т.д.); (2) новые космологические теории; (2а) а они требуют, чтобы все частности выводились из общих принципов, из ясных и чётких понятий; (3) теория эволюции и ощущение прогресса и развития]
[12.21. Новое поколение требует очень высокого уровня Божественного Света; и такой уровень духовности скрыт только в материальности]

[12.1. Теория эволюции подчёркивает стремление бытия к совершенству, и она соответствует Каббале]

Как мы уже отмечали, видение мира р. Куком виталистично: «мир» для него –  это прежде всего «жизнь»; он подчёркивает единство жизни и непрерывность спектра ее форм, от простейших и до самых высших, включая человека с его духовным миром. Этот подход, как представляется, весьма соответствует эволюционными концепциями в науке и философии, столь распространившимися в его время. При этом само понятие «прогресса» как такового занимает вообще центральное место в подходе р. Кука, и прогресс «биологический» (в рамках теории эволюции) является для него не более чем физическим выражением общего «процесса усовершенствования всего Бытия навстречу Божественному совершенству». Таким образом, р. Кук принимает концепцию эволюции, - причём не только как биологическую модель, по схеме которой строится метафизическое мировоззрение, но и как реальное описание всего мира явлений, имеющее важные последствия также и в области истории.

Рав Кук высказывается по этому вопросу весьма решительно: «Теория развития (эволюции), постепенно захватывающая сегодня весь мир, - она  соответствует тайнам учения Каббалы более, чем все остальные философские теории». Противоречие между теорией эволюции и религиозной верой (или текстом Торы) является лишь противоречием кажущимся; и правильное понимание теории эволюции способно опровергнуть скоропалительные атеистические выводы из нее – выводы, согласно которым мир есть якобы всего лишь арена беспросветной битвы, в которой побеждает сильнейший: «Признание развития, направленного к конечной цели, продвигается и укореняется в естественных и гуманитарных науках. Постепенно вызревая и освобождаясь от изначальной наивности, оно поднимает человеческий дух к высотам Божественного света, аккумулируя в себе внутреннее стремление к познанию Бога».

[12.2. Морально-религиозная ценность теории эволюции: продвижение к высшему, несмотря на противодействие энтропии]

Эта «моральная» значимость эволюции находит свое выражение в заключенной в ней самой тенденции, направленной на создание новых, более совершенных видов; и эта тенденция осуществляется вопреки [а вовсе не благодаря!] разрушительным событиям – таким, как борьба за выживание и вызванные ею столкновения и войны.

Знание естественных законов, которым подчиняется эволюция (такие, как законы генетики), не дают ответа на то, что рав Кук называл «загадкой жизни». Описание физико-химических механизмов, действующих в процессе эволюции, не позволяет объяснить сам факт ее наличия. Ведь если рассматривать мир как чисто материальный, то нам следует признать, что само существование  эволюционного процесса, в ходе которого объекты становятся более организованными, более сложными и более развитыми, - плохо согласуется с другими естественными законами всего физического мира. Например, с точки зрения законов энтропии развитие мира должно было бы быть направлено в сторону, противоположную развитию жизни: ведь прогресс (и эволюция) означает не уменьшение, а как раз постоянное увеличение степени организованности и упорядоченности – в полном противоречии с вероятностью и вторым принципом термодинамики¹. Известный  биолог–эволюционист первой половины 20 века  (он же католический «диссидентский» философ, и к его идеям мы еще вернёмся) П. Тейяр де-Шарден видел в этом преодолении эволюцией энтропийного принципа «Проявление Божественности в мире».

[12.3. Наука только описывает процесс эволюции, религия же говорит о его цели и смысле]

Научная теория эволюции только описывает процесс развития и его законы; она не в состоянии (и даже не пытается) ответить на вопрос об источнике процесса развития и его сущности. Задавая такой вопрос,  мы выходим из рамок естественных наук и переходим на язык метафизического мышления, утверждающего, что в этом процессе присутствует смысл, его направляющий. Рассмотрение мироздания как системы телеологической (т.е. целенаправленной), системы осмысленной - подразумевает сущностный порядок, обратный тому, который царствует в естественных науках (в которых всё объясняется только каузально, причинами). Телеологическое рассмотрение (в обличие от каузативного) не сводит более сложные и более высокие понятия к соединению более простых и «низменных», а предлагает поступить наоборот – осмыслить процесс исхода из его цели, осмыслить немую материю, исходя из органического мира, а жизнь органическую исходя из жизни духовной. Основной аргумент такого мировоззрения, ещё со времен Аристотеля, состоит в том, что жизнь не может произойти сама из материи, если не внедрена в материю извне; и что жизнь не смогла бы развиться и достичь её разумной формы, если бы в жизни изначально не было заложено такого «стремления». Даже если по шкале времени (чисто хронологически) безжизненная материя предшествует материи органической – все же на шкале «сущностной» всему предшествует замысел, который раскрывается позже, когда он устанавливает направление прогресса на этой временной шкале. Такое мировоззрение не отрицает, разумеется, обычные «материальные» законы вещества и механики, но оно видит в них только платформу, базу, необходимое условие для осуществления органической жизни: прогресс совершается, и жизнь начинает обнаруживаться в то время и в том месте, где «условия для жизни и условия для её развития и расширения  уже подготовлены».

[12.4. Религиозно-эволюционный взгляд воспринимает «нижнюю точку», с которой начинается жизнь, как неотделимую часть общей возвышенной картины]

Все духовные высоты, которых достигает жизнь, начинаются с самой низкой точки отсчёта: «Жизнь, полная красоты и мудрости, богатая мужеством и великолепием, начинается не там, где уже нашли своё выражение слово и логика, а с сумерек». Но стремление к совершенству, заложенное в бытие, возносит примитивные формы из этих сумерек: «И из тонкой струйки жизни появляется её, жизни, знак; вот он растёт и ширится, поднимается выше и выше на своем пути, постоянно приобретая новое, дополняя предшествующее, и вместе они организуются в поток, полный силы и устремленности».

[12.5. Осмысленность эволюции выражается в том, что смена форм происходит не хаотически, а по возрастающей]

  В этом «едином потоке устремленности и развития жизни» выражается совершенствование бытия - как действие, наполненное метафизическим смыслом, в процессе эволюции, происходящей в мире явлений. Главное в этом процессе – его тенденция к развитию от простых форм к более сложным и более организованным. А если действительно все стадии прогресса направляются внутренней целью, то это означает, что они не только следуют, друг за другом во времени, но и упорядочены в структуре, осмысленной и направленной: «Смена форм происходит не циклически [хаотически, с периодической регрессией и возвратом к старому] а по постоянно возрастающей линии». Эмпирические данные сами по себе, разумеется, не доказывают наличие «разумности» в эволюции², хотя некоторое подтверждение этого может всё же найти в них каждый, кто умеет прислушиваться к скрытому пульсу Вселенной: «каждый настоящий исследователь, каждый честный поэт, каждый, внимающий духу святости, встречается с высшим его проявлением.  Это тем более верно, если речь идёт о человеке, и ещё более применимо к народам и народной душе, а более всего – к миру в целом».

[12.6. Принятие человеком эволюционной концепции может подействовать на него как разрушительно для духа и этики, так и, наоборот,  продвинуть их]

Развитие жизни в природе привело её к способности духовной деятельности, но задача развития состоит не только в том, чтобы создать новые виды жизни с ещё большими возможностями, а чтобы сделать жизнь лучше. С этой точки зрения эволюция является индикатором степени реализации совершенствования на пути к «наилучшему». В этом, как мы видели, состоит разница между учением р. Кука и витализмом А. Бергсона (для которого важно лишь само «движение» но никакой высшей цели это движение не имеет) - несмотря на близость их позиций при рассмотрении связи между метафизикой и наукой, а также в их оценке метафизической важности эволюции. Р. Кук  здесь  также полностью противоположен в своём подходе той натуро-реалистической (философской и социологической) интерпретации, которая была дана эволюции дарвинизмом Спенсера, Хеккеля и других. Ибо эволюция, согласно р. Куку, учит не только борьбе за существование или  тому, что выживает сильнейший (в истории и в животном мире); и из неё вовсе не вытекает автоматически, что человек и его мораль редуцированы из генетического источника. Напротив, она может приводить совершенно к иным выводам. [Концепция эволюции сама по себе может только указать на механизм развития, но она не может нечего утверждать о том,  есть ли высшая цель, оказывающая влияние на это развитие.] Вообще, сами по себе научные представления  об эволюционном процессе могут оказать влияние на человека в  совершенно противоположных направлениях: «Идея прогресса бытия и всего сущего способна как принизить человеческий дух, так и поднять его, в ней заключены как эликсир жизни, так и смертельный яд». Всё зависит от точки зрения на эволюционный процесс: будет ли человек ориентироваться только на «механизм эволюции», на прошлое, или же он будет ориентироваться также и на цель эволюции, на будущее. Подчёркивание начальных низких стадий прошлого развития живого мира может утвердить в человеческой жизни систему «законов джунглей», свойственную этому «естественному миру», лишённую моральных измерений; с другой стороны, обращение к предназначенности развития раскроет человеку его подлинную моральную сущность: «Взгляд на мир, как на развитие, продвигающееся по отношению к будущему, поднимает и возносит человека морально... и далее идея прогресса мироздания продолжает действовать на него, выпрямляя его пути и поддерживая его моральные качества». В таком видении моральность человека усиливается даже на основе памяти о его тёмном прошлом, «ибо воспримет он сердцем ужасную низменность прошлого и почувствует, что на пути своём избежать падения в ту же пропасть он сможет благодаря моральному усовершенствованию своего пути и личного и общественного поведения; в этом – великий луч света, освещающий его продвижение к той Бесконечной Высоте, которая уготована ему».

[12.7. Наличие эволюционной силы в мире внушает надежду на реализацию добра]

Этот процесс возвышения бесконечен, ибо он является выражением существующей в мире силы Божественной воли – силы, стремящейся к абсолютному добру. Такое понимание эволюции придаёт оптимистическое звучание самой эволюционной тенденции, в отличие от того пессимистического характера, который придавали ей некоторые философы-дарвинисты: «Развитие, идущее по пути возвышения, служит основой оптимизма в мире. Ибо как можно отчаяться, если мы видим, что всё развивается и возвеличивается?» В самом принципе эволюции заложена надежда не только для определённых видов, но и для всего мироздания и всех его частей, ибо речь идёт о стремлении полностью реализовать высшее добро.

[12.8. Эволюция цивилизации устремлена к свободе и реализации творческого потенциала, а это – один из параметров Божественности человека]

Таким образом, развитие не заканчивается на создании человеческого вида.  Развитие продолжается, через посредство человека, к более высоким стадиям: «Процесс совершенствования целиком устремлён навстречу  полной свободе – к завершению воцарения человеческого духа над самим собой и Вселенной». На этой высшей стадии развития человек достигнет творческих сил, которые он сегодня не может себе и представить. Научные достижения человека в наши дни и его способность влиять с их помощью на природу являются ничем иным, как признаками отдалённого будущего, когда «Дух человеческий раскроется по его желанию, во всём великолепии его мощи. - Гораздо более, чем это происходило до сих пор в его технической деятельности».

[12.9. Конечная цель прогресса – воссоединение с Божественностью]

И всё же конечная цель прогресса находится за пределами горизонта человеческого понимания: «Процесс оттачивания разума и его глобальное усовершенствование не смогут остановиться на полпути, а будут вечно стремиться к своей цели». Путь, предназначенный для развития человека, бесконечен, и при этом человек стремится «вернуться к своему безграничному источнику, воссоединиться с Божественностью». Поэтому человек желает выйти за рамки своей человеческой («человеческой, слишком человеческой», как говорил Ницше) природы и подняться «над пределом всего созданного», - до тех пор, пока он не сможет участвовать в празднике Божественного изобилия и не «будет стоять на ступенях Божественного совершенства», как смело формулирует это рав Кук.

[12.10. Религиозное восприятие эволюции Т. де-Шарденом, параллельное взглядам р. Кука]

Можно было бы представлять себе человека на следующем витке эволюции как некоего духовного суперчеловека, чьи способности превосходят «чувства человека из плоти и крови», а за ним – некоего «сверхчеловека», по выражению Тейяр де-Шардена³, теория которого содержит несколько идей, удивительно похожих на идеи р. Кука. Два этих мыслителя, столь далёкие друг от друга по своему культурному базису, оказались близки по тому, насколько центральное место занимает идея прогресса в их учениях и в их метафизической трактовке эволюции. Как и р. Кук, Т. де-Шарден рассматривает всю действительность, материальную и духовную, как целеустремленный непрерывный процесс, который невозможно понять, если не принимать за основу существование Бога, как источник этого процесса и одновременно – как его сверхцель. Он говорит: «Ибо, только приняв такое предположение, мы сможем объяснить процесс эволюции в заданных рамках..., если мы постановим считать Бога движущей силой, исходной точкой и, одновременно, – гарантом эволюции». [Таким образом, при данном подходе эволюция воспринимается не как чисто «природный», не имеющий цели и задачи случайный процесс -, а как исходную «пружину», которую Бог инсталлировал в структуру мироздания, для того, чтобы она могла довести мир до той цели, ради которой этот мир был создан] А поскольку внутренней целью эволюции является формирование сознания, то следует предположить, что оно было извне включено в саму эволюцию ещё на ранних её стадиях. Де-Шарден пишет так: «В каждой материи заключена некая внутренняя сущность, что-то вроде сознания, и постепенное увеличение сложности материи приводит к всё более и более сложным степеням сознания. Мы не в состоянии обнаружить это сознание до тех пор, пока материя не станет достаточно усложнённой, но в действительности оно существует в материи изначально».

Взгляды Тейера де Шардена на эволюцию очень во многом соответствуют также и концепции р. Кука. При этом  восприятии смысла эволюции движущая сила, побуждающая жизнь развиваться и совершенствоваться, не может заключаться, как уже было сказано, исключительно в материальных механизмах, действующих в жизни, - но она происходит из  Высшего Источника всего процесса эволюции: «Очевидно, что существует Высшая Сила, стремящаяся поддерживать эволюцию, которая с самого начала не даёт ей остановиться». Эволюционный прогресс направляется, следовательно, влиянием из двух источников: из менее развитого «прошлого» и из уготованного ему будущего. С одной стороны, бытие подталкивается снизу и вперёд – «по причине исходного недостатка» - от самого основания процесса эволюционного совершенствования; а с другой стороны, при этом, «разнообразие жизни» притягивается выше и выше к Божественному совершенству, являющемуся его источником и целью стремления одновременно: «Это разнообразие помнит своё пробуждение и стремится вернуться к состоянию защищённости и сияния»⁴. Мы снова видим, что естественное развитие – ничто иное, как одно из проявлений космического процесса «возвращения» (тшувы)  всего мироздания к Богу – «И ощущаемое развитие снизу вверх – это зримое воплощение шагов тшувы всего сущего». Но такой процесс «возвращения» обусловлен существование трансцендентного Источника, к Которому мироздание стремится вернуться. Имманентно встроенная в саму эволюцию ее сверхзадача не заключена в ней самой, но направлена за ее пределы, за её грань – ведь как «всякое движение бытия» и любое развитие, так и эволюция совершается по причини Космической Воли, «Великого Стремления», которая также, вместе с бытием, стремится «вернуться к источнику всего сущего...»⁵.

[12.11. Философия истории по р. Куку, - органически вытекающая, вследствие «единства бытия», из его диалектической метафизики]

Перейдём теперь к обсуждению исторической философии р. Кука – и в особенности, к его пониманию с еврейской истории нового времени. Мы уже говорили в самом начале, что р. Кук на основе своей метафизической теории приходит к актуальным выводам; на ее базе он объясняет «современные течения» в общественной жизни Израиля. Мы также говорили, что р. Кук является единственным религиозным мыслителем 20 века, учение которого даёт позитивный взгляд на движение национального возрождения в Стране Израиля, и что его концепция включает в себя последовательное и диалектическое объяснение секулярного характера этого движения и явления секулярности в целом, и это  объяснение также базируется на  общем метафизическом учении р. Кука.

Подобная связь между метафизикой и историософией является принципиальной для р. Кука, поскольку его «органическое восприятие мира» связывает «общественные движения» с «большими движениями жизни» в естественном и духовном мире. В этом вопросе взгляды р. Кука имеют сходство с подходом Моше Гесса, который также сравнивал реальность историческую и общественную с реальностью органической, и утверждал, что «нет принципиальной разницы между этим двумя понятиями, как нет и принципиальной разницы между органической и космической областями»⁶. Такая  непрерывность обусловлена самим подходом р. Кука, ибо та «Космическая Воля, которая  является основной силой, вращающей колёса всего движения бытия, всего развития, как идеальная машина... - она и есть тот внутренний базис который  вращает  колесо также и человеческой культуры, со всеми её партиями и народами».

[12.12. Восприятие истории как синтеза «духовности» и «жизни», а не как их противопоставление; - и, соответственно, сионизм не противоречит духовности, а необходим для нее]

В восприятии р. Куком к еврейской истории мы постоянно обнаруживаем ту напряжённость во взаимоотношениях между «духовностью» и «жизнью», которую мы уже несколько раз встречали в рамках нашего обсуждения. Как и в других областях, в своём подходе к историографии р. Кук представлял позицию, противоположную взглядам абсолютного большинства еврейских философов и идеологов того времени.  Все они – как сторонники сионизма, так и его противники – рассматривали сионистское возобновление естественной жизни народа Израиля на его земле как противоречащее с сущности иудаизма, который они воспринимали как религию чистого духа. В этой связи можно понять, почему так подчеркивает р. Кук своё виталистическое мировоззрение  [т.е. взгляд на непосредственную жизненность как на необходимую основу для функционирования духовности] в чём можно иногда усмотреть его парадоксальную близость к идеям таких людей, как М.- И. Бердический и Я. Кляцкин⁷.

[12.13.-16.  Подобие и различие между рационалистической историософией Гегеля и  волюнтаристской историософией р. Кука.]

Общие основания исторической философии в Новое Время, так или иначе, испытывают известное влияние гегелевской историософии. Возможно, некоторые сочинения Гегеля были известны  р. Куку; с некоторыми из гегелевских идей рав Кук мог также ознакомиться по книге РаНаКа (р. Нахмана Крохмаля) «Путеводитель для блуждающих нашего времени». Гегель рассматривал всю человеческую историю как распространение целостной Божественной Идеи через диалектические процессы, самым известным из которых является триада «теза, антитеза, синтез». Этот логический принцип в истории действует (в несколько упрощённом объяснении) следующим образом: всякая историческая ситуация или историческое событие есть  «теза», и она обязательно вызывает обратную реакцию – «антитезу». В результате их столкновения возникает новое, синтетическое, состояние, «синтез» - представляющее собой, в свою очередь, «тезу» для следующей фазы развития. Так продвигается история, постепенно приближаясь к реализации целостной разумной Идеи в нашем мире. С точки зрения этого диалектического процесса у каждого исторического этапа есть своя особая позитивная функция, сохраняющая его позитивное начало и поднимающая его выше, на новую ступень. Единство этих трех происходящих с «тезой» процессов: ее устранение, сохранение ее сути и подъём, - обозначаются по-немецки одним словом «aufheben» (на иврит его можно было бы перевести как «силук», смысл которого – одновременно и «отменить», и «возвысить» [по-русски это примерно «вознести/унести»].

[12.14. «Ухищренность Божественного Разума» = «Сокровенный замысел Всевышнего»]

По мере продвижения исторического процесса навстречу реализации Идеи, которая есть ни что иное как «Абсолютный Дух», проявляется закономерность, называемая Гегелем «Ухищренность Божественного Разума». При этом можно сказать, что изначальный источник этой идеи находится в еврейской библейской традиции и называется там «Эцат hа-Шем» - «Сокровенный Замысел Всевышнего». Это означает, что Божественный план управления историей обязательно осуществляется, и он иногда реализуется действиями таких людей, которые имеют совершенно противоположные намерения, как это выражено словами Псалма  «Много помыслов в сердце человека, но всё свершится согласно замыслу Всевышнего». У Гегеля «Ухищренность Божественного Разума» - это принцип, согласно которому Высшая Идея зачастую осуществляется в мире такими людьми, которые продвигают её без всякого понимания и намерения; Высшая Идея как бы пользуется ими для достижения своих целей. В истории есть люди, действующие из эмоциональных побуждений, из личных амбиций, по различным причинам, вовсе не связанным в их сознании с осуществлением какой-либо идеи, - однако результат их деятельности, по существу, соответствует общей рациональной тенденции и всей реальности. Так, например, Гегель указывает на Александра Великого, Наполеона и на других людей, изменивших историю – иногда в направлении, противоположном их собственным намерениям.

Подобные идеи появляются и в историософии р. Кука; но поскольку его общий подход, в отличие от Гегеля, является не рационалистическим, а волюнтаристическим, то было бы правильнее сказать, что у него главная действующая сила – это не «мудрость», а Воля Всевышнего. [Эта Воля, конечно, проявляется для нас и как мудрость, но она в основе своей есть свободное Божественное решение]. Эта сила действует и в мире, и в человеческой истории; она скрыта «во всех сюжетах, идёт ли речь о судьбах наций и человеческих идей,  или же о Бытии и Природе». Рав Кук, как и Гегель, говорит об исторических событиях, «открывающихся в самых разных проявлениях, в святом и в будничном, в построении и в разрушении», направляемых «Замыслом Всевышнего», который «неизмеримо выше как уровня понимания действующих лиц, так и уровня их ограниченных задач». Это, по выражению р. Кука, «ирония истории», и тот, кто знает её тайну, увидит в ней не «горькую иронию», а необходимое средство для достижения предназначения и цели.

[12.15. В отличие от Гегеля, р. Кук рассматривает биологическую и историческую реальности как единое развивающееся целое]

Мы не будем здесь заниматься полным сравнением учений Гегеля и р. Кука, но только отметим, что, в отличие от Гегеля, р. Кук рассматривает естественную (природную) и историческую (социальную) реальности как одно целое, развивающееся по единым  жизненным закономерностям: «Культурные сдвиги связаны сильнейшим образом со сдвигами всей жизни». История – органическое образование более высокого уровня, нежели биологическая природа, но в той же мере можно сказать, как мы видели, что органическая природа суть «историческое образование», находящееся пока ещё на более низком уровне. Их общая черта – постоянное обновление и усовершенствование, и как в естественных процессах, «так и в поступи исторического построения действуют вместе разрушение и строительство, хаос и исправление». Каждое отрицание и противоречие существующего состояния необходимо «для того, чтобы строить, а стирание – чтобы написать, - так что и новая постройка, и новая запись превзойдут по своему совершенству старое, постепенно разрушающееся».

[12.16. Реализовав свой специфический вклад в «универсальную идею»,  цивилизации и народы неизбежно распадаются]

Эта диалектическая закономерность [когда разрушение того, что есть сейчас, является интегральной частью дальнейшего строительства] охватывает периоды подъема и спада целых культур. В истории человеческого духа она выражается в смене различных философских теорий и религий, каждая из которых, даже самая примитивная, выполняет определённую роль в реализации той или иной стороны «Абсолютной Духовности». Одной из наиболее важных форм, в которых проявляется Божественная идея  (это есть и у Гегеля, и у рава Кука) - является национальная идея, реализуемая в истории различных народов. История отдельного народа также подчиняется этой закономерности: после того, как данный народ внёс свой особый вклад в универсальную идею, он начинает вырождаться и сходит с исторической сцены; сам по себе факт физического и социального существования народа не может это изменить. После того как нация исчерпала свой духовный потенциал, она проходит процесс «старения и постепенного ослабления. Некоторое время сила инерции ещё будет поддерживать общество, но его жизненные силы будут неотвратимо слабеть и исчезать. Когда духовный подъём исчерпался, национальное единство также потеряет свой облик. Личные потребности поднимут голову над ценностями общей гармонии. Этот процесс будет продолжаться и расширяться до полного самоуправства отдельных людей, а с этим придёт отчаяние и отвращение к жизни и реальности. Встав на этот путь, нация попытается изобрести для себя лекарство в виде различных систем, основанных на шатких базисах материальных раздражителей, от которых не будет пользы. Последние силы будут потрачены в отчаянной попытке дать пищу сердцу и уму, механически воздвигнув из обломков новое общественное здание, но напрасно. Тщетны будут  все эти усилия».

[12.17. Однако еврейский народ, в отличие от остальных, смог сохраниться даже после распада государства]

Еврейский народ также ощутил на себе этот процесс во времена Первого Храма, но он является исключением из общей закономерности, приводящей народ к уничтожению в конце пути. У еврейского народа после разрушения и периода вырождения начинается новая страница в его истории. В самом деле, среди всех народов мира еврейский народ оказался  единственным, кто продолжил своё национальное существование, даже лишившись территориальной целостности и других материальных и социальных условий, с утратой которых другие народы ушли с исторической сцены. Более того, еврейский народ  сумел даже оказать глубокое влияние на всё человечество в целом. «История неопровержимо показывает, что, согласно общему правилу, народ должен  умереть и уйти из мира, и именно так произошло  почти со всеми древними народами - а если и есть несколько народов, которые и сохранились с древности до наших дней, то это лишь в тех случаях, когда они  не испытали на себе действие сил, которые должны были привести их к рассеянию, или же народ жил совершенно отдельно и не развивался надлежащим образом, чтобы влиять на человечество. Но не найти в мире другого народа, кроме еврейского, который был бы настолько живуч, активен и закалён как сталь, чтобы выстоять после многочисленных катастроф, обрушившихся на него».

[12.18. Сохранение еврейского народа означает, что реализация идеи, которую он несёт, ещё не завершена]

Этот удивительный факт сохранения еврейский народа свидетельствует, по мнению рава Кука, что дух еврейского народа олицетворяет (кроме того вклада, которые еврейский народ уже внес в цивилизацию) также и ещё не осуществлённую идею, ту самую «Божественную идею», к которой стремится вся история. Пока не исполнена эта универсальная миссия (и пока эта идея не будет передана человечеству), не прекратится и отдельное, особое существование еврейского народа, ибо только он может воплотить эту идею в мире. «Мы начали говорить самим себе и всему миру что-то очень важное, но ещё не завершили нашу речь. Сейчас мы находимся посредине этой речи, и остановиться мы не сможем и не захотим. Уйти с исторической сцены может лишь народ, который уже закончил начатое, т. е.  тот, который уже  вынес на обозрение всему миру совершенно всё, что было в нём сокрыто». Здесь мы видим, в некоторой степени, гегелевский принцип, применённый особым образом к еврейскому народу (сам Гегель, разумеется, не согласился бы с этим). И вот, в новейшее  время, наблюдается поворот в истории еврейского народа; он начинает утрачивать свою исключительность, большинство народа отдаляется от своей религиозной почвы, обеспечивавшей его существование до сих пор. Он присоединяется к тенденции секуляризации, антирелигиозности, характеризующей всё современное общество, и тем самым затушёвывается и его национальная неповторимость, и он стоит перед опасностью полной ассимиляции, подобно другим народам, изгнанным из своей страны. Однако, согласно диалектическому видению рава Кука, именно это, на первый взгляд обескураживающее положение, – оно и возвещает решительным образом о непосредственно следующих за этим положительных изменениях, которые приблизят еврейский народ к выполнению его предназначения.

[12.19. Отход от религии связан с тем, что религия не развивала свои представления, и продвинутым  людям эти представления стали казаться примитивными]

Мы уже видели, как объясняет Рав явление отхода от традиционной религии, наблюдаемое в последних поколениях: причина состоит в том, что религия пренебрегала углублённым изучением вопросов веры и различных философских систем. Это пренебрежение привело к забвению истинных понятий о Боге и к искажению отношений между человеком и Всевышним. Бог при этих взглядах видится «только как авторитарно -  диктующее и принуждающее начало, от Которого нельзя уклониться, и Которому следует лишь подчиняться». Бог предстаёт в сознании в совершенно искаженном, выдуманном образе: «Его наделяют качествами чего-то выдуманного, затененного, что приводит человека в смятение, угнетает его дух». Неудивительно поэтому, что наши современники, причём лучшие из них, восстают против веры их отцов. Они видят перед собой только нарисованный эмоциями какой-то темный образ, не дающий никакой пищи развитому уму, и поэтому они «с разочарованием и болью в сердце» отрицают веру вообще.

[12.20. Идеи, в которых развитие религий отстает (пока) от общего развития общества: (1) Чувство общности всего человечества; (1а) отказ от опоры на страх (перед наказаниями ада и т.д.); (2) новые космологические теории; (2а) а они требуют, чтобы все частности выводились из общих принципов, из ясных и чётких понятий; (3) теория эволюции и ощущение прогресса и развития]

Однако неверие, наблюдаемое в нашем поколении, не есть только отрицательная реакция на духовное состояние еврейства, оно – результат глубоких изменений, произошедших в современную эпоху во всём мире в целом. Эти изменения принесли с собой новые понятия о ценностях, которые вызвали разрушение старых. Рав Кука выделяет три центральных изменения, произошедших в человеческом сознании в новейшее время. Первое из них произошло в сфере общественного сознания вследствие пролома бреши в стенах закрытого общества и проникновения образования в массы, что ведёт к осознанию всего человечества как единого социума. Эта идея всеобщего объединения не имела успеха в прошлом, особенно у еврейского народа, - как вследствие преследований, которым он подвергался, так и вследствие норм практической жизни, которые выделили его среди других народов. В течение многих лет еврейский народ был отгорожен благодаря строго очерченным нормам галахи и религиозных обычаев, в рамках  которых он жил. Он «никогда не смотрел, что находится над ним», его духовный мир также был строго ограничен. Это состояние постепенно изменилось в последних поколениях, пришло общественное признание не только отдельных просветителей, но и всего просвещения в целом. Этот в принципе положительный процесс открыл дорогу также и  отрицательному явлению: с уменьшением невежества и расширением просвещения, когда общество встало на путь подъёма, – именно этот подъём и привёл к снижению авторитета религии; она уже не утоляет жажду народа. С другой стороны религия теперь уже не внушает человеку страх. При этом, положительным здесь является то, что образ жизни не определяется больше каким-либо страхом, ни материальным, ни духовным. Это поколение, считает рав Кук, не сможет, даже если захочет, вернуться к Богу только из страха.

Таким образом, это изменение является необратимым, но именно поэтому велика сила, сокрытая в нём. Нынешнее поколение внутренне полно желания подняться с помощью еврейской духовности, но ему подходит только такой иудаизм, который  полон «света жизни, знания и чувства»; и если это поколение не находит этого нужного ему света в традиции, то оно  ищет удовлетворения в других учениях: «Такое поколение, смело идущее на смерть во имя достижения возвышенных, как оно считает, целей [имеются в виду, в основном, революционеры-социалисты того времени], не сможет быть униженным, даже если оно выбрало себе совершенно ошибочные цели. Дух его устремлён ввысь, он стремится и обязан стремиться слышать возвышенное во всём, к чему он обратится».

Вторым изменением в наше время является обновление космологической мысли, произошедшее одновременно с изменением в обществе. Геоцентрическое мировоззрение идеально подходило «малости в ограниченной среде», в то время как новое представление о Вселенной расширило не только научное мировоззрение о материальном мире - «оно, безусловно, обновит, с проникновением в широкие массы, также и духовный мир». Этот переворот в духовном мире также нанёс ущерб традиционной вере. Однако грандиозное расширение картины материального мира, на самом деле гораздо больше, чем мышление  ограниченное,  подходит вере для выявления Божественного света, находящегося в мире: «Совершенно очевидно, что сейчас, вследствие новых воззрений о сущности мира, Божественный свет проникает в мир лучше, размеры и величие этого света видятся бесконечными - по сравнению с тем уровнем проникновения Божественного света, которое рисовали древние философы с их несовершенным взглядом на размеры и величия  космоса».

Трещина в стенах закрытого общества, просвещение, распространившееся в широких массах, и неудовлетворенность простой верой - приведут к ещё не осознанной потребности, к учению об единстве Мудрости Святости: «Неслыханная наглость («хуцпа»), присутствующая в поколениях начала мессианского прогресса [т.е. отход сионистского движения от религии] появляется из-за того, что мир уже подготовлен к  требованию объяснения того, как все частности связаны с общими принципам; и, если какая-то частность не получает  объяснения в рамках целого, - это не оставляет разум в покое»⁸. (Т.е. вся культура в новое время устроена так, что частности должны вытекать из общего целого; а те частности, которые не связаны с целым – откидываются. И, соответственно, если в области религии те или иные «частности» (т.е. заповеди) перестают быть связаны с общими принципами (моральными ценностями и т.п.), то такие частности отвергаются, и люди перестают их соблюдать; и этот отход от религии и резкая критика ее и есть «неслыханная наглость периода начала мессианского процесса»). Поэтому Рав пишет в одном из своих писем, что он не только не считает нужным тревожиться из-за усиления в мире нападок атеизма на религию - но, напротив, рад им, так как эти тенденции, на первый взгляд наносящие вред и сокрушающие веру и религию, на самом деле приближают мир к истинно высокому пониманию религии: «Все атаки разума на религию приходятся исключительно на те аспекты, про которые вообразили, что будто бы в них наши знания о природе связаны верой; и эти аспекты обязаны развалиться и исчезнуть. На их место должны придти ясные и точные понятия, свободные от вводящих в заблуждение домыслов, и они могут быть найдены только при нашем проникновении в глубину замысла Божественного единства».

Нет нужды говорить, что рав Кук тяжело переживал отход его поколения от религиозного уклада жизни. Но он видел в этом также и положительный аспект, поскольку, «тогда, когда  пришло время  национальному возрождению проявиться, и когда «вознесение рога Мессианского избавления» должно произойти фактически - в этом период есть необходимость в том, что было истреблено всё затемненное в представлениях о Всевышнем, несмотря на то, что это страшно:  видеть, как выкорчёвываются и уносятся мутным потоком отрицания некоторые подлинные ценности, положительные качества, заповеди и законы» – но ведь спасение не может реально придти без того, чтобы разрушить ошибочные основы, даже связанные со святостью».

Третье важное изменение, произошедшее в новое время, - это распространение теории эволюции,  «учения о развитии, которое охватило все слои общества в период нового изучения природы». Духовный смысл этой теории также выходит далеко за рамки её научной сферы, и мы уже видели его место в общем учении рава Кука. Закон развития действует и в истории, и в общественных отношениях, и все эти изменения привели к тому, что «грубая форма веры» не в состоянии больше держаться. Теперь общество уже готово к восприятию мудрости святости, основанной на принципах Каббалы, которую в прошлом могли постигнуть лишь избранные: «Божественная истина становится возможной в постижении для всякого, и ситуация такова, что даже простую веру можно объяснять среднему человеку, лишь подробно поясняя ему высшие таинства, являющиеся краеугольным камнем мира».

[12.21. Новое поколение требует очень высокого уровня Божественного Света; и такой уровень духовности скрыт только в материальности]

Знаком этого повышения уровня требовательности послужил отказ нынешнего поколения утолить свою жажду таким содержанием, которое очень ограничено и не может привести к наиболее полному познанию. Это «поколение с большими потенциальными возможностями», - всё, что есть у него,  это жажда, желание, неосознанное стремление к совершенной истине, в то время как наяву, в исторической действительности, эта жажда выражается в секулярной форме, в поиске заменителей истины. Но истина уже не сможет проявиться топорно-напрямую, недиалектическим путём. Она проявится исключительно с помощью внешней материальности: «в нашем поколении духовность может быть исправлена только с достижением материальных целей». Таким образом, в усилении  внешней, светской материальности  скрыто духовно-положительное начало, которое мы можем ощутить лишь в постижении на основе Каббалы («внутреннего света Торы»), когда становится понятной диалектика внешнего духовного упадка в нашем поколении – «этот (внешний) упадок на самом деле и есть (внутренний) подъём». Это и есть идея, высказанная Равом в его метафизическом учении: Божественный свет содержится наиболее концентрированно именно там, где он наиболее сокрыт, т. е. в том, что выглядит совершенно тёмным, материальным и будничным. На основе этой концепции рав Кук сделал практические, далеко идущие выводы о положении и перспективах развитие еврейского народа в наше время.

¹ Согласно второму принципу термодинамики, энтропия («мера беспорядка») в замкнутой системе может только возрастать. Развитие и усложнение, в процессе эволюции, форм организаций живых существ - выглядит как противоречащее этому принципу. В обсуждении этого вопроса И. Лейбович (в цитировавшейся выше книге) приводит слова биолога Вигнера: «Жизнь в своей сложности постоянно являет нам события, вероятность которых равна нулю».

² Миха Йосеф Бердический (1865, Меджибож, - 1921, Берлин) - выдающийся еврейский писатель и мыслитель; Яков Кляцкин (1882, Белоруссия, - 1948, Швейцария) - сионский деятель и философ. Оба они выросли в раввинских семьях, но затем отошли от иудаизма, считая его «усталым», недостаточно жизненным и не соответствующим потребностям развития живого еврейского общества.

³ Однако здесь стоит вспомнить слова самого Дарвина, в конце его книги «Происхождение видов», где он пишет: «Поскольку естественный отбор действует во благо самим живым существам, он подталкивает все элементы мира, физические и духовные, к совершенству». Здесь важно отметить употребление Дарвином терминов, имеющих ценностную ориентацию и никак формально не следующих из самой теории эволюции, носящей чисто научно- объективный, а не ценностный характер.

⁴ Эту близость учения Тейяра де Шардена, католического философа и палеонтолога, к учению р. Кука, -  отмечает Бергсон в своей работе «Тейяр де Шарден и эволюционная идея». [Дополнительная справка о Тейяре де Шардене по книге «История христианства» Х.Л. Гонсалеса]: «Самым творчески мыслящим среди католических богословов первой половины 20 века был, пожалуй, Пьер Тейяр де Шарден. (1881-1955) Он родился во французской аристократической семье и уже в раннем возрасте решил стать иезуитом.  После окончания  иезуитского колледжа он в 1911 году был рукоположен в священники. Когда началась Первая мировая война, он отказался от звания капитана, положенного военным священникам, и служил капралом в качестве санитара, выносившего раненых на носилках. По окончании войны он стал полноправным членом ордена Иезуитов, а в 1922 году получил также степень доктора палеонтологии и начал преподавать в Парижском университете. Его всегда интересовала теория эволюции, но не как отрицание Творения, а как научный путь постижения действия Божьей творческой силы. Однако его первые сочинения о взаимосвязи между верой и теорией эволюции очень быстро подверглись осуждению со стороны Ватикана. Ему запретили в дальнейшем публиковать работы на богословские темы, а самого отправили служить в Китай, где, как полагали, он не сможет принести большого вреда. Будучи послушным священником, он подчинился. Но запрет не мешал ему продолжать писать, хотя он и не публиковал свои рукописи. Таким образом, занимаясь палеонтологическими изысканиями в Китае, он одновременно продолжал богословскую работу, показывая написанное лишь нескольким близким друзьям. В 1929 году он участвовал в идентификации черепа синантропа, ставшей еще одним подтверждением принципа эволюции и принесшей ему известность в научных кругах всего мира. Но Ватикан по-прежнему не давал ему разрешения на публикацию его философских и богословских работ, распространявшихся теперь среди друзей во Франции. Лишь после его смерти в 1955 году друзья опубликовали его сочинения, сразу же привлекшие широкое внимание.

Признавая общие принципы теории эволюции, Тейяр де Шарден отвергал тезис Дарвина, согласно которому движущей силой эволюции является «выживание наиболее приспособленных». Вместо этого он выдвинул концепцию о «космическом законе усложнения и осознания» - означающем, что эволюция представляет собой движение к более сложному и более осознанному. Эволюция начинается с «ткани универсума», которая затем превращается в «литосферу» — материю, образующую молекулы; следующая стадия — «биосфера», в которой появляется жизнь; из нее развивается «ноосфера»,  в которой жизнь начинает осознавать себя. На этом этапе эволюция не прекращается, но она теперь принимает осознанный характер. Люди в том виде, в каком мы их сейчас знаем, — это еще не конец эволюционного процесса. Мы находимся на определенном этапе продолжающейся эволюции, ведущей к «гоминизации» человека. Эта новая стадия характеризуется тем, что, будучи разумными существами, мы принимаем участие в собственной эволюции. Но, что касается пути, по которому должна идти эволюция, то здесь мы не предоставлены самим себе. В этом процессе есть «пункт Омега» — конечный пункт всего космического процесса. Чтобы понять эволюцию, на нее надо смотреть не от начала к концу, от причин к следствию, - а наоборот, от конца к началу т.е. от целей к инструментам достижения этих целей. Смысл всему процессу придает его завершение. А завершением этим, «пунктом Омега», для Т. де Шардена является  Иисус, который символизирует для него соединение человеческого и Божественного, и таким образом,  каждый из нас в конце эволюции соединится с Богом, оставаясь при этом самим собой. Таким образом, Тейяр де Шарден соединил науку с богословием и даже со значительным компонентом  мистических идей. Но, в отличие от большинства представителей мистических направлений, он был «мистиком, обращенным к миру».

Влияние Тейяра де Шардена заметно даже среди многих из тех, кто не принял его широкомасштабной космической схемы. Его попытка смотреть на эволюционный процесс «с конца к началу» т.е. «от цели к инструментам» - побудила современных христианских богословов, как католических, так и протестантских, вновь обратиться к эсхатологии — учению о «последних днях», о смысле жизни человечества. Во многих важных разделах современного богословия эсхатология стала полезным исходным пунктом, а не просто дополнением ко всей остальной богословской системе. Во-вторых, мысль Тейяра де Шардена о продолжающемся эволюционном процессе и о нашем сознательном участии в нем побудила других христианских богословов заняться исследованием вопроса об участии человека в осуществлении Божьих целей и относиться к человечеству как к активной действующей силе в формировании исторического процесса. Наконец, его земной мистицизм побудил многих связать свою духовную жизнь с политической деятельностью. Ученики и последователи Т. де  Шардена  были среди главных инициаторов «аджорнаменто» - «обновления католической церкви», провозглашенного II Ватиканским Собором в 1963 г., - и приняли активное участие в формировании всех решений  и документов Соборов. [Таким образом, подобно тому, как работы р. Кука стали основой «ортодоксальной модернизации» в иудаизме, работы Т. де Шардена  явились впоследствии одним из элементов «ортодоксальной модернизации» в католицизме]  

⁵ Сравни с тем,  что говорилось выше, в гл. 6

⁶ Также и здесь, по словам Бергсона, «наблюдается близость взглядов Т. де  Шардена и   р. Кука», которые оба рассматривают эволюцию как имеющую цель, а не только «причину». Однако, если «пункт Омега» (=цель эволюции по Т. де  Шардену) это Сам Бог, то в такой концепции можно увидеть признаки пантеизма (или, по крайне мере, панэнтеизма), и это было одной из  причин того, что Ватикан запретил публикацию трудов Т. де  Шардена (который подчинился этому запрещению, хотя, как он отмечал, «подобный вид пантеизма действительно отражает дух Христианства»)

⁷ М. Гесс, «Рим и Иерусалим» (в ивритском. издании – стр. 110)

⁸ [Подобный перевод этого отрывка и комментарий к нему см. ниже в разделе D данного сборника]