МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр


К оглавлению

ОБЩИНА И ИНДИВИДУУМ

1

Памяти жены Тальнер Ребе, Ревекки Тверской 1 meвema 5736.

Как только мы произносим слово "община", в памяти всплывает древнее противоречие индивидуализма. Волей-неволей нам приходится вновь сталкиваться с этой старой проблемой что первично (не хронологически, а метафизически). Является ли индивидуум независимой самостоятельной сущностью, которая отказывается от некоторых основных аспектов своей суверенности, чтобы жить и работать сообща; или же верно обратное, то есть индивидуум порождается общиной, которая наделяет его некими правами? На этот вопрос о приоритете до сих пор нет ответа.
Противоречие между упомянутыми подходами в наше время перестало быть чисто теоретическим. Люди пытаются разрешить его, не развивая теории на философских семинарах в аудиториях академий; они прибегают к насилию, заливая кровью джунгли Азии и Африки. Политическая конфронтация Запада и Востока — это, по сути, столкновение одностороннего коллективизма с односторонним индивидуализмом.
Так позвольте задать простой вопрос: что говорит Еврейская Традиция об этом конфликте?
И вот простой ответ: Еврейская Традиция не считает истинной ни одну из теорий. Переживание, опыт одиночества и опыт совместной жизни есть неразделимые элементы осознания" я ". Тора говорит нам, что Бог сотворил индивидуума, одинокое существо (Бытие 2:7):

И Создал Господь Бог человека из праха земного,и вдунул в ноздри его дыхание жизни, и стал человек душою живою".

Тора также говорит нам, что, создав Адама, Всевышний сказал: "Нехорошо быть человеку одному: сделаю ему подмогу, соответственную ему" (Бытие 2:18).

И Бог создал Еву и привел ее к Адаму.
"И перестроил Господь Бог ребро, взятое у человека, в женщину, и привел ее к человеку" (Бытие 2:22).
Итак, что сначала: община, пара, или же человек один? Что сначала — Адам и Ева, переживающие глубочайшее одиночество в час творения, или Адам и Ева как пара, когда их привели друг к другу, чтобы они стали едиными в браке?
Мы видим, что и связанный с общиной, и одинокий индивид, будь то мужчина или женщина, были сотворены Богом. И было бы абсурдным приравнивать учение Торы любому из альтернативных подходов философии. Решение проблемы диалектично, человек есть и то, и другое. Он уникальное одинокое существо, не являющееся частью структуры никакого коллектива. И он есть существо, связанное с другими, сосуществующее в содружестве с кем-то еще.
Величие человека проявляет себя во внутреннем противоречии; в его диалектической природе: и в том, что он уникален и независим ни от кого, и в том, что он связан с "ты" и принадлежит к структуре общины.

2


Давайте рассмотрим это странное представление о человеке, которое, по-видимому, объемлет два взаимоисключающих взгляда.
Позвольте мне, прежде чем начать анализ, сделать несколько замечаний:
1. Еврейская Традиция рассматривает проблему отношения индивидуализма и коллективизма не в социально-экономическом, а скорее в экзистенциально-метафизическом плане. Еврейскую Традицию не волнует проблема, к которой привлечено внимание многих философов века рационализма — является ли человек самодостаточным существом; Робинзон Крузо — это реальность или фантазия?Иудаизм ставит совершенно другой вопрос, кому дарована Божественная искра? Наделен ли образом Бога отдельный, одинокий человек или же человек внутри социальной структуры взаимоотношений9 В уединении или в сообществе — где человек обретает свое истинное "я"?
2. Община в иудаизме не интеллектуально-утилитарна, а он тологична Община — не просто собрание людей, работающих совместно ради общего блага, а метафизическое единство, индивидуальность, живое целое. Иудаизм утверждает целостность и единство Кнессет Исраэль, еврейской общины. Это не сумма, не скопление Это автономная единица, наделенная собственной жизнью К примеру, мы утверждаем наше право на Эрец Исраэль. Бог дал нам эту землю, даровал ее. Кому же Он передал ее в дар? Не отдельному индивидууму и не товариществу из миллионов людей Он дал ее Кнессет Исраэль, общине как независимой единице, как отдельной юридической и метафизической личности. Он не завещал эту землю ни мне, ни вам, ни им. не обещал он ее и всем нам вместе. Авраам получил эту землю не как индивидуум, а как отец будущего Народа. Владелец Земли Обетованной — Кнессет Исраэль как общественное лицо. Если такая концепция может показаться весьма странной социологу-практику, то для галахиста и мистика это переживание естественно, ибо для него Кнессет Исраэль — это живая мать, любящая и страдающая.
3. Личностное единство и реальность общины, такой как Кнессет Исраэль, следует из концепции экзистенциальной дополнительности индивидуумов, принадлежащих к Кнессет Исраэль. 1 Индивидуумы, принадлежащие к общине, экзистенциально дополняют друг друга. Каждый индивидуум обладает чем-то уникальным, тем, что неизвестно другим; у каждого индивида есть что-то свое, чтобы сказать другим, особый цвет, который он может добавить к общему спектру. Поэтому, когда одинокий человек входит в общину, он привносит в общественное сознание новое изменение, вклад, который не мог сделать никто другой. Он экзистенциально обогащает общину; он незаменим. Иудаизм всегда смотрит на человека как на маленький мир, микрокосм,2 и со смертью человека приходит конец и этому маленькому миру. Остается вакуум, который не могут заполнить другие. Как сказано: "Кто спас одну жизнь, как будто спас целый мир:"-так это и следует понимать (мишна Сангедрин 4:5).
Изощренные и тонкие правила о трауре и оплакивании есть Проявление галахического восприятия трагического одиночества человека, осознания, что человек как естественное существо проходит через вечность лишь единожды. И вследствие этой уникальности, индивидуумы, собираясь вместе, взаимно дополняют друг друга и достигают онтологической целостности.
Эти две характерные черты общины (индивидуальность и дополнительность) мы находим в описании в Торе общины брака. Она состоит из двух уникальных личностей Мужчина и женщина представляют два различных экзистенциальных опыта мужчина и женщина различаются не только как природные существа, но также и метафизически. Мужчина есть мужчина во всех Мыслях и чувствах, и то же самое женщина она женщина во всех экзистенциальных переживаниях и испытаниях. Когда оба они соединяются в браке, образуется община из двух "несоизмеримых" существ. Мужчина и женщина экзистенциально дополняют друг друга: вместе они образуют не партнерство, а индивидуальность, личность. Община брака подобна всей общине в целом: ее сила не в том, что является общим, одинако вым у ее членов, а в их единственности, уникальности.

3


Теперь давайте рассмотрим индивида, противостоящего общине. Что значит быть одному? Это означает не физическую дистанцию, а онтологически-экзистенциальную удаленность, или онтологически-экзистенциальное отъединение "я" от "ты", независимо от того, насколько они близки.
Два человека любят друг друга. Молодой муж и юная жена безраздельно преданы друг другу. Они вместе делят радость и печаль. И вдруг, не дай Бог, происходит несчастье. Один из них тяжело заболевает: прогнозы самые пессимистические. Что тогда происходит?
Тот из любящих, кто находится в добром здравии, переживает состояние шока. Он просто не может себе представить жизнь без другого. Он погружается в черное жестокое отчаяние; он или она временно находятся в состоянии умственного расстройства, граничащего с болезнью, жизнь становится аосурдом, злым и чудовищным. Однако постепенно, с течением времени человек свыкается с неизбежным финалом и начинается процесс отъединения. Между больным человеком и тем, кто его любит возникает зазор, трещина растет, достигая ужасающих размеров пропасти. Любовь переходит в безразличие, а безразличие во враждебность. И для некогда любящего супруга становится непереносимо, что он должен оставаться в одной комнате с больным человеком. А поскольку это становится невыносимо то возникает и растет раздражение на больного, что он все еще жив. Так онтологическая отдаленность некогда любящих друг друга людей достигает фантастического размера. (Такая трагическая отделенность и одиночество демонстрируется, например, Л.Толстым в "Смерти Ивана Ильича".)

4


Я попытался обрисовать онтологическую отъединенность резкими штрихами, показав ситуацию, в которой любовь замещается страхом, истерическим смятением, а затем жестокостью. Однако эта онтологическая отдаленность и отъединенность видима и при обычных обстоятельствах. Я даже скажу, что в обыденной жизни они пропорциональны глубине и интенсивности эмоциональной привязанности. Чем сильнее чувство привязанности и любви, тем больше разочарование и отчуждение. Отъединенность ощущается в любом любовном переживании; и чем сильнее переживание любви, тем сильнее чувство разъединенности. Юная мать, опьяненная любовью к своему розовощекому младенцу, и ее юный муж разбужены ребенком в два часа ночи. Усталая мать пытается успокоить дитя, чтобы оно снова уснуло. Ее муж не шевелится; она думает: спит он или проснулся? Юная мать, которая несет тяжесть одна, чье терпение находится на пределе, горько шепчет: "Что вы оба от меня хотите? Почему меня никто не жалеет?". В эту минуту она отказывается и от ребенка, и от мужа. В эту минуту их разделяет онтологическая пропасть. Права эта молодая мать или нет в своем бунте против института брака, значения не имеет. Важно, что в эту минуту она от совместного существования переходит к экзистенциальной удаленности и одиночеству.Она вдруг осознает, как она одинока, несмотря на то, что ее брак счастлив. На долю секунды она отождествляет себя с тем мужчиной или той женщиной, которые были сотворены в сумерки Шестого Дня.
Конечно, у психологии богатая номенклатура, и у нее достаточно терминов, чтобы описать такое поведение. Однако Еврейскую Традицию интересуют не образцы поведения, а экзистенциальный опыт. Экзистенциально человек часто осознает как свое одиночество, так и то, что все разговоры о том, что он не одинок, — это просто разговоры.

5


Так зачем же нужно было создавать одинокого человека? Почему сразу не был создан социальный человек?
1. Оригинальность и творческое в человеке берут начало в его опыте одиночества, а не в социальном сознании. Одиночество человека — исток его своеобразия и оригинальности, которые, в свою очередь, отвечают за его творчество. Социальный человек поверхностен: он подражает, соперничает, соревнуется. Одинокий человек глубок: он творит, он уникален.
2. Одинокий человек свободен — социальный человек связан многими правилами и порядками. Бог хочет, чтобы человек был свободен. Время от времени человеку необходимо определить свой мир, заменить старое, обветшалое новым и соответствующим времени. И совершить это, порвать ненужные связи может только одинокий человек. Кто был Авраам? Кто был пророк Элияпу? Кто были другие пророки? Люди, которые решились осудить общество, чтобы разрушить статус-кво и заменить его новым социальным порядком. История иудаизма — это история не только общины, но и одинокого человека, Который противостоит многим. "Что тебе здесь, Элияпу?"3
Он сказал: возревновал я о Господе Боге Воинств, ибо оставили завет Твой сыны Израилевы, ибо жертвенники Твои разрушили и пророков Твоих убили мечом: остался я один, но и моей души искали, чтобы отнять ее..." (1-ая Книга Царей 19:10). Другими словами: "Я отделен от моего народа, совершенно оторван. Я абсолютно одинок, я бросаю вызов общине, я осстаю против народа.Левадо -одинокое (сознание)-корень героического вызова. Героизм — это, согласно Традиции центральная категория каждодневной жизни еврея. Тора хочет чтобы еврей жил героически, осуждая общество и выступая против него всякий раз, когда оно неправо. Именно опыт одиночества дает еврею героическое упорство быть иным. Разве еврей в течение тысячелетий не бросал героический вызов всему миру? Разве маленький Израиль не проявил героическую стойкость отвергая решения Объединенных Наций? Разве мы, евреи изгнания, не испытываем чувство героического одиночества и оторванности от всего общества в целом, когда проблемой обсуждения становится Израиль, и мы осознаем всю несоизмеримость нашей точки зрения с общепринятой в мировой политической жизни? Одинокий человек — это мужественный человек;он протестует, он никого не боится, тогда как социальный человек ищет компромисса, ищет мира и временами ведет себя как трус. Вначале человек должен быть порожден левадо, одиноким; иначе у него не будет мужества, чтобы протестовать, противостоять, вести себя как Авраам, который взял топор и разрубил идолов, сделанных его собственным отцом.

6


Однако человек был создан и второй раз. Он заснул одиноким, а когда проснулся, то обнаружил перед собой Еву. Бог хотел, чтобы человек побыл один, пережил одиночество. И Он так-же хотел, чтобы человек преодолел свое одиночество, сблизился с "ты" и разделил с "ты" экзистенциальное существование.
"Нехорошо быть человеку одному" (Бытие 2:18), — сказал Бог. Человек должен не только протестовать, но и утверждать. Он не только ниспровергатель, но и строитель. Если человек все время чувствует себя вне всех и каждого, совершенно отделенным от остальных, тогда цель творения не может быть достигнута. Моисей был одновременно и величайшим одиночкой, который поставил свой шатер "вне стана", и в то же время великим учителем и пестуном своего народа, связанным со всей общиной:
"И стоял народ перед Моисеем с утра до вечера" (Исход18:13) то есть,чтобы осознать себя,реализовать себя,человек должен быть один, одинок, но в то же время он должен быть членом общины.

7


Как создается община? Ответ прост: два одиноких индивидуума создают общину так, как Бог создает мир. Что было орудием Бога во время творения? Слово. И слово есть тот инструмент, которым и человек создает свою общину. Бог, сказав "да будет", что равносильно акту признания мира, дает возможность проявиться существующему за Ним, дает возможность конечному сосуществовать с бесконечным вопреки математическому уравнению "конечное + бесконечное = бесконечное" или, другими словами, вопреки тому, что сосуществование конечного и бесконечного невозможно. Бог, чтобы оставить пространство для конечного мира, использует мидат Ьацимцум ("свойство сокращения"), т.е. сокращает и ограничивает Сам Себя.Он отступает и освобождает для мира "пустое пространство". Иначе мир бы не мог возникнуть, поскольку был бы поглощен бесконечностью. Итак, мы можем написать следующую цепочку: творение = признание = отступление = акт самопожертвования.
И то же верно для человека. Если одинокий человек должен подняться от экзистенциальной исключительности до экзистенциальной во-все-вовлеченности, или до включения в себя всего, то первое, что он должен сделать — это осознать другое существование, осознать существование, бытие другого. Конечно, это признание другого является актом самопожертвования, ибо простое допущение, что кроме меня существует еще кто-то другой, что кроме "я" есть еще и "ты" — это признание соответствует цимцум, то есть самосокращению, самоограничению. Община возникает в тот самый момент, когда я осознаю "ты" и приветствую его.
Один человек говорит другому "шалом", и, произнося "Мир тебе", он создает общину. Галаха придает очень большое значение приветствию. Рабби Хелбо говорил: "Если друг сказал ему первым "шалом", а он не ответил, его называют граби телем, как сказано (Исайя 3:14): "Это вы опустошили виноградник; награбленное у бедных в ваших домах"" (Брахот 60) Какое же послание несет "шалом", если не воодушевление и утешение одинокому и опечаленному?! Галаха повелевает, чтобы мы отвечали на приветствия, в некоторых случаях даже прерывая для этого чтение "Шма".4 Признать кого-то приветствием или ответив на его приветствие, не противоречит осуществлению кабалат оль малхут шамаим ("принятию ига небес"). Галаха говорит человеку: "Не дай ближнему бродить в лабиринтах одиночества; не дай ему удалиться от тебя в одиночество, даже если ты занят чтением "Шма". Если Святой, да будет Он благословен, захотел, чтобы мир восстал из ничего, чтобы одарить его Своею любовью, значит и одинокий человек должен утверждать существование кого-то еще, чтобы иметь возможность даровать любовь. И опять то же самое уравнение: узнавание признание и есть жертвенное действие: индивидуум отступает, чтобы дать место "ты".

8


Очень часто человек чувствует одиночество в толпе. Он переживает одиночество. Никто его не знает, никто о нем не заботится, никто им не интересуется. Вот опять экзистенциальное переживание. Он начинает сомневаться в своей онтологической ценности. А это ведет к отделению от окружающих его людей. И вдруг кто-то хлопает его по плечу и говорит: "А вы не мистер такой-то? О, я много о вас слышал". И в долю секунды сознание такого человека меняется. Из одинокого существа он превращается в дружественного члена экзистенциальной общины (толпы). Что же привело к такой разительной перемене? Чье-то признание, слово.
Узнать человека — это не просто физически идентифицировать его. Это больше: это акт его экзистенциальной идентификации, как человека, у которого есть свое дело, и он один, только один он может его выполнить. Узнать человека — это значит утвердить его независимость. А ранить человека — это сказать ему, что он вполне заменим, что в нем нет необходимости.
Галаха сравнивает человека, который смутил кого-то публично с убийцей (Бава Меция 58б). Почему? Потому что унижение павносильно разрушению экзистенциальной общины и ввергает человека в одиночество. Для милосердного недостаточно только помогать нуждающимся. Он должен делать больше, он должен стараться вернуть зависимому человеку чувство достоинства и самоценности. Вот почему у евреев развита особая отзывчивость к вдовам и сиротам: вдовы и сироты особенно чувствительны и ранимы и очень легко теряют чувство уверен ности в себе. И поэтому Тора многократно предупреждает нас, чтобы мы не "притесняли" сироту и вдову. Что именно запрещает Тора? Убивать, наносить увечья, вообще причинять боль, наносить ущерб собственности и т.д.? Да, но не только. Все, что нарушает мир в душе сироты или вдовы, считается притеснением и запрещено. Слово, жест, любое выражение, которое может задеть вдову или сироту, короче говоря, все, что может вызвать учащенное сердцебиение, — все это рассматривается как притеснение.
Когда рабби Шимон бен Гамлиэль и рабби Ишмаэль были схвачены римлянами и осуждены на смерть, рабби Шимон заплакал, а рабби Ишмаэль сказал: "Рабби, ты в двух шагах от средоточия праведности, и плачешь?". Тот ответил: "Я плачу, потому что мы понесем наказание мечом как какие-нибудь убийцы...". На что рабби Ишмаэль ответил. "Не было ли так, что ты однажды спал, а к тебе пришла женщина спросить о своей ритуальной чистоте, а слуга ответил ей: "Он спит". А ведь Тора говорит: "Если ты притеснишь их (вдову и сироту)... убью вас мечом" (Трактат Смахот 8:4; цит. из Исход 22:22—23, вар. в Мехильте дерабби Ишмаэль на Исход).
В чем была возможная вина рабби Шимона? Он пришел домой усталый после целого дня работы и лег ненадолго отдохнуть. Это был трудный день: тяжкий груз ответственности за общину давил на его плечи. Жестокий Рим продолжал свою политику религиозных и экономических преследований народа. Рабби Шимону бен Гамлиэлю приходилось выполнять почти невозможную задачу, вести переговоры с римлянами и противостоять им; общаться со своими еврейскими братьями и утешать их, чтобы они не отчаивались, и в то же время готовить их к восстанию и самопожертвованию. А пока он спал, к нему пришла женщина с вопросом: чиста ли она с ритуальной точки зрения? И слуга, зная, как устал рабби Шимон, посоветовал ей подождать, пока он проснется; он не хотел тревожить рабби Шимона. Так что же, возникает вопрос, рабби Шимон притеснил эту женщину? Это была бедная женщина, очень ранимая. И пока она ждала рабби Шимона, она подумала: приди к нему моя богатая соседка с таким вопросом, слуга бы так не поступил, он бы разбудил рабби Шимона. И вот, потому что я бедна и одинока, я могу и подождать, — и она разразилась слезами. Поскольку пока не разрешен вопрос о ее чистоте, она запрещена мужу, Мидраш приравнивает ее к вдове. Так рабби Шимон "обидел водву" и тем самым нарушил библейский запрет. Ее слезы и привели к трагической гибели рабби Шимона. "Большое огорчение и маленькое огорчение равны" (Мехильта, там же). Размер раны неважен; унизили вы человека или причинили ему физическую боль, и то, и другое считается притеснением.

9


Как только "я" признал "ты" и пригласил его присоединиться к общине, "я" фактически взял на себя ответственность за "ты". Узнавание, признание равносильно обязательству.
И здесь мы снова вступаем на путь нашего Создателя. Бог сотворил человека; Бог не покинул его; Бог проявил к нему заботу. Бог заботился об Адаме: Бог сказал: "нехорошо человеку быть одному". И Он дал ему супругу; Он поместил его в Сад и позволил ему радоваться его плодам. И даже после того, как человек согрешил и был изгнан из Сада, Всевышний не покинул его. Конечно, Он наказал его. И все же Он продолжал о нем заботиться, даже когда человек был во грехе. Иными словами, Бог несет ответственность за все, что Он создал: "Он дает пищу всякой плоти, ибо вовек милость Его" (Псалмы 136:25). Как я уже говорил, те же отношения должны быть между "я" и "ты", которого "я" признал и с которым создал общину. Я несу ответственность за каждого члена общины, которому даровал признание и посчитал его достойным моего общения. То есть "я" ответственен за физическое и душевное процветание и благополучие "ты".

10


Когда "я" осознает свою ответственность за благополучие "ты", которого он своим признанием привел к существованию, тогда возникает новая община — община молитвы. Что это значит? Это означает общину совместной боли, общего страдания. Галаха учит нас включать в молитву нашего ближнего. Индивидуум не должен ограничиваться только собственными нуждами и интересами, как бы тяжелы ни были для него эти нужды и каким бы выдающимся человеком он ни был. Галаха предписывает общую молитву. Вряд ли есть молитва, в которой обращение выражено грамматически от одного лица. Даже частная молитва в случае болезни, смерти и других кризисов произносится во множественном числе. "Всевышний да утешит тебя среди всех оплакивающих Сион и Иерусалим". "Я", молящийся за больного, говорит: "Да будет воля Твоя, Господь Бог наш и Бог отцов наших, чтобы послал Ты скоро полное исцеление с небес исцеление души и исцеление тела больному (имя), как и всем немощным Израиля".5
Какова бы ни была нужда, не следует возносить молитву лишь об одном этом человеке. Сорок дней подряд молился Моисей за всю общину, и Бог принял его молитву ради общины, и даровал прощение всему народу.
"И повергся я перед Господом как прежде: сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил, за все грехи ваши" (Второзаконие 9:18).
А в другой раз, когда Моисей пытался молиться Всевышнему, Бог прервал его посредине. Он не позволил ему продолжать молитву и не удовлетворил его желание. Моисей молился о себе:
"И умолял я Господа в то время, говоря: Владыка, Господь!.. Дай мне перейти и увидеть ту добрую землю, которая за Иорданом, и ту прекрасную гору, и Леванон. Но разгневался на меня Господь за вас и не послушал меня, сказал мне Господь: "Полно тебе, впредь не говори Мне более об этом" (Второзаконие 3:23—27).
Когда Моисей молился о многих, все врата молитвы открылись и Господь позволил ему ходатайствовать за народ. Когда же Моисей молился один и лишь о себе — врата молитвы и милосердия захлопнулись перед его лицом.
Мидраш говорит, что если бы община присоединилась к молитве Моисея, Бог бы удовлетворил его просьбу. Он не смог бы отвергнуть молитву многих.6 К несчастью, община не знала секрета совместной молитвы. Моисей умер в пустыне.
Индивидуальная молитва обычно говорит о физической боли душевной муке и страдании, которые становятся невыносимыми. Молитва как индивидуальный крик о помощи не отражает специфики человеческого взывания к Богу. Даже бессловесное существо, зверь полевой, когда ему больно, взывает и кричит. Такая реакция отражена в Псалме (65:3): "Ты слышишь молитву; к Тебе всякая плоть прибегает". А вот общая совместная молитва — это уже уникальный человеческий опыт, чисто человеческое переживание. Почему я, когда молюсь, употребляю множественное число? Потому что я сознаю не только свою боль, но и боль многих, потому что я разделяю с ними их страдание. Исток этого не в психологии; это экзистенциальное осознание боли. Я страдаю болью миллионов. "Я" чувствителен к боли всего народа, всех людей. Так сказал Иегудагa-Леви: "Евреи среди других народов, как сердце в теле... а сердце чувствительно к малейшей ране" (Кузари 2:36—41). Кнессет Исраэль — это молитвенная община, в которой каждый индивидуум переживает не только свою боль, но боль бесчисленного множества других. Я до сих пор помню то отчаяние, которое мы испытывали мальчишками, услышав о погроме в каких-то еврейских местечках за тысячи километров от нас. Наша мука объяснялась не страхом, а сочувствием, состраданием. Боль народа была нашей болью, и весь народ был единым целым. Прошедшая через века традиция милосердия — это результат того, что мы — молитвенная, сострадающая община.

11


Молитвенная община, как очевидно, должна быть в то же время общиной милосердия. И недостаточно чувствовать боль многих, недостаточно молиться за многих, если за этим не следуют милосердные поступки.
Итак, Кнессет Исраэль — это молитвенная и милосердная община. Мы даем, мы молимся за всех, потому что мы чувствительны к боли; мы стараемся всем помочь. Мы, евреи, развили особенную чувствительность к боли, которая стала характерной еврейской чертой. Есть для этого и термин, еврейское слово рахманут, рахмонус, как принято говорить на идиш (от рахам -жалеть, любить и рахаман — милосердный). В чем смысл слова рахаман? Оно подразумевает активность. Если сравнить его с мэрахэм, то последнее означает лишь то, что данный человек поступает милосердно, однако причины его поступков не раскрываются. А рахаман, в отличие от этого, говорит нам не только, что человек действует таким образом, но что он сам по себе, по своей природе, добр. Человек, являющийся рахаман, сочувствует, сострадает и не может иначе, потому что такова его природа. (См. комментарий в молитвеннике Виленского Гаона.) Рахманут — это свойство личности и ее направленность, это свойство глубоко переживать боль, оно обнаруживает особое уникальное отношение евреев к страданию.

12


Молитвенно-милосердная община достигает высшего смысла в обучающей общине, где учитель и учение находятся в полном единстве. Обучающая община имеет центром взрослого, учителя, а вокруг него — группа учеников, с которыми он и составляет общину. Он так же юн, как и они; а они так же стары, как он. — "Есть у нас отец престарелый и маленький мальчик..." (Бытие 44:20) — так говорят братья Иосифу в Египте.
Центральной фигурой еврейской истории был не царь, не полководец, не политический лидер, но старый учитель, окружен ный юными учениками. Тора многократно говорит об этом. "И когда спросит тебя сын твой в будущем, говоря: "Что это?"... расскажи сыну своему. (Исход 12:26; 13:8; Второзаконие 6:20,21)
Что делает учитель? Он рассказывает историю. А что это за история, которую рассказывают и пересказывают сотни раз из Поколения в поколение? Мы рассказываем детям историю законов, которые стали фундаментом еврейской нравственности; мы рассказываем им историю о честности и искренности, любви и сострадании; цель этой истории научить ребенка не красть не лгать, не быть мстительным. И еще мы стараемся рассказать детям историю об установлениях, которые сами не до конца понимаем. Мы рассказываем им историю хуким, законов, для которых нет рационального обоснования, о человеческой преданности своему Творцу, историю о прекращении человеческого суда из почтения к Высшей воле.
Мы также рассказываем ребенку историю о народе, который встретил Бога и соединился с Ним в Завете, и вовлек Всевышнего в диалог; мы рассказываем ребенку историю о нашем прошлом; мы помогаем ребенку развить историческую память; мы учим его не забывать прошлое. Мы рассказываем ребенку историю о нашем непослушании Богу в пустыне; мы убеждаем ребенка не забывать наше освобождение из рабства и нашего врага Амалека, разрушителя — Сатану. Мы учим ребенка ува жать нашу память, нашу страну, наш Храм...
Мы не просто рассказываем о том, что было; этот рассказ о событиях, происшедших тысячи лет назад, заставляет их происходить снова, он оживляет их. Мы все еще садимся на пол и оплакиваем разрушение Храма, а ведь это произошло тысяча девятьсот лет назад. Мы все еще празднуем Исход из Египта, событие, происшедшее на заре истории. И наши истории касаются не только прошлого, но и будущего. Мы рассказываем нашим детям историю о страстном ожидании великого исполнения обещания, независимо от того, сколько нам еще придется ждать.
В общем, то, что мы рассказываем, — это воодушевляющая история. Это история обучающей общины, которая пробивается сквозь века, вместе с теми, кто жил тысячи лет назад, кто сделал свой вклад в Кнессет Исраэль и сошел со сцены. И мы рассказываем им о народе, который в будущем взойдет на историческую сцену. Наша история объединяет бесчисленные поколения; настоящее, прошлое и будущее соединяются в одном грандиозном опыте.
В противоположность популярной средневековой поговорке: "Прошлое ушло, будущее еще не близко, настоящее улетит в мгновенье ока: итак, спрашиваю: беспокоиться? зачем?", наша история рассказывает о славном прошлом, которое все еще реально, не исчезло, о будущем, которое уже здесь, и о творческом настоящем, полном возможностей и проблем. Привилегия и радость принадлежать к этой молитвенной, милостивой и обучающей общине, ощущающей дыхание вечности.

1 Галахический принцип "эин цибур мэтим" — "община не умирает" (Темура 156) - коренится в этой концепции существование общины как метафизического единства превосходит физическое существование ее индивидуальных членов
2 Это одна из основ философии Ибн-Габироля, классически сформулированная в "Путеводителе Блуждающих" Маймонида (1 72)
3 Пророк Элиягу (VIII век до н э по общепринятому летосчислению) одна из самых мощных и самых трагических фигур в еврейской истории Элиягу добивался от нашего народа раскаяния сильными средствами, страстно служа Богу и не допуская в этом служении даже тени компромисса (Примюред.)
4 (Второзаконие 6 4) "Шма, Исраэль " ("Слушай, Израиль' Бог — Господь наш, — Бог един") центральное место еврейской литургии — провозглашение, свидетельствование и утверждение единства Всевышнего, Творца вселенной и источника ее духовности и морали (Прим. ред.)
5 (Шаббат 12а— б): "Мудрецы учили Когда человек посещает больного, он говорит, согласно рабби Иепуде. "Да будет милостив Бог к тебе и всем больным Израиля", согласно рабби Иосии. "Да будет Бог милостив к тебе среди всех больных Израиля" (Раши. "Благодаря тому, -что он среди других, его молитва услышана, ради многих") Абайя сказал" "Нужно всегда включать себя в общину"
6 Сифрей на Второзаконие (3 24) "Когда они сделали тельца .. я. стоял и молился за них, и Ты услышал мою молитву и простил их грех, я думал, что был я с ними в молитве вместе, но они не молились обо мне. Это должно было быть еще сильнее если молитва одного за многих услышана, тем более молитва многих об одном?"