К оглавлению книги Й.Бен-Шломо "Введение в философию иудаизма"Идея Шабата
Идея Шабата - одна из самых революционных идей, данных миру Танахом. Это - своего рода перекресток, на котором встречаются все основные понятия иудаизма. Психологическая трудность заключается в том, что сегодня мы должны воспринимать эти понятия в рамках западной цивилизации. В этих рамках идеи, принадлежащие еврейскому мировоззрению, потеряли свой исключительный характер и стали частью западной культуры. Шабат превратился в универсальное понятие.С феноменологической точки зрения, Шабат - изобретение сугубо еврейской мысли. Идея Шабата не появляется нигде, кроме Танаха. Великим народам древности она была непонятна. Например, римляне и греки считали, что Шабат - это пустая трата времени. Известно изречение одного из величайших мудрецов Древнего Рима о том, что евреи напрасно теряют рабочий день и зажигают свечи тогда, когда божества не нуждаются в свете.
Концептуальная уникальность Шабата становится особенно понятна при сравнительном анализе праздничных дней в культурах Ближнего Востока.
Например, день Шабту в Вавилоне и Ассирии - это день полнолуния, повторяющийся ежемесячно. Он посвящен культу Луны. Поведение человека в этот день отличается от повседневного. Шабту считается днем несчастья. Нельзя услаждать себя, менять одежды и т.д. Боги в этот день гневаются, поэтому запрещено работать - работа все равно не будет успешной.
Концепция Шабата прямо противоположна. Шабат благословлен Богом:
“И благословил Бог день седьмой и освятил его” (Бытие 4:3). Шабат посвящен не природе, а самому Создателю. Здесь речь идет об отношениях человека с Творцом природы:
“И пусть соблюдают сыны Израилевы Субботу, чтобы установить Субботу в роды их заветом вечным. Между Мною и сынами Израилевыми - она знамение вечное, что в шесть дней создал Господь небо и землю, а в день седьмой перестал работать и отдыхал” (Исход - 31:16-17).
В западной культуре дни недели носят имена божеств, звезд или природных явлений. В Танахе у дней нет названий, ибо временные взаимоотношения в Танахе не связаны с природой (лишь месяц считается по солнцу или луне). Дни недели в Танахе выполняют функцию разделения времени на элементарные интервалы. Счет дней ведется навстречу Субботе: день первый, день второй и т.д. Шабат непосредственно связан с одним из самых трудных понятий философии - понятием времени.
При первом описании Шабата Танах не говорит ни слова о заповеди соблюдать Шабат, хотя создание человека уже произошло. Изначально Шабату не придается ни социальная, ни общественная окраска. Шабат предстает как часть рассказа о Творении:
“И закончил Бог в день седьмой работу, которую делал”. Важно отметить (это подчеркивает и Раши в своих комментариях), что Бог кончил работу в седьмой, а не в шестой день, как принято считать, т.е. дней Творения было семь, а не шесть.
В первый день был создан свет и отделен от тьмы (речь идет не о физическом свете небесных тел, а о свете, выражающем духовное измерение нашего космоса). Со второго по шестой день был создан весь материальный мир, включая человека, небесные тела т.д. И наконец, в седьмой день было создано нечто нематериальное, не являющееся частью бытия, имя ему - Шабат.
Суть Шабата не в том, что Всевышний, создав за шесть дней реальный мир, нуждался в отдыхе на седьмой, т.е. дело не просто в отсутствии работы в Шабат, а в том, что в седьмой день Творения - в Шабат - бытие получило дополнительную реальность, к бытию было добавлено нечто, не связанное с материальной сущностью, некое ценностное измерение - измерение святости.
Понятие святости фигурирует не только в иудаизме, оно является центральным понятием любой религии, поскольку именно святость отличает религию от нерелигиозного подхода. Но Танах вносит в понятие святости существенное новшество: святыня в Танахе не является материальным объектом, она принадлежит понятию времени. Иными словами, у сущего, согласно Танаху, есть измерение святости, но в космическом, а не материальном выражении.
До Танаха мы не встречаем ни одной религии, которая не связывала бы понятие святости с определенным материальным объектом. Все известные нам культы начинаются с обожествления животного или освящения определенного места (явление это называется тотемизмом). Танах же разрушает представление о святости объектов реального материального мира. Единственное, что освящается в тексте Танаха, о чем единственно сказано “и освятил его”, - это единица времени - Шабат.
В противоположность пространству и месту, время - понятие неуловимое. Никто никогда “не видел” и “не слышал” время. По мнению Спинозы, время - это изобретение человека, призванное измерить движение земного шара и солнца. Бергсон утверждает, что время проявляется не в физических явлениях, а лишь в потоке сознания. Так или иначе, понятие времени считается одним из самых трудных понятий в философии. Философы определяют время как “субъективное ощущение, доступное только сознанию и неуловимое чувствами”.
Иудаизм видит в единице времени - Шабате - материализацию категории святости. Шабат изменяет существующее деление времени, соответствующее движению небесных тел. Каждый седьмой день вырывается из потока времени - “спасенная” единица времени становится святыней, освященной Богом.
Рассматривая измерение святости как часть временного измерения, Танах отрывает понятие святости от всех явлений материальной природы. В любой другой религии святые дни непосредственно связаны с природными явлениями и отличаются особой праздничностью и весельем. Шабат, напротив, - день душевного покоя и отдохновения. Святость Шабата не связана ни с чем, кроме одного - в этот день Бог не сотворил ничего материального.
Собственно, все еврейские праздники связаны не с природньми, а с историческими явлениями, т.е. с событиями во времени. Праздник весны связан с исходом из Египта, праздник сбора урожая (Шавуот) - с дарованием Торы, праздник сбора плодов (Суккот) - с блужданием по пустыне и т.п. Святыми в иудаизме считаются даты истории народа Израиля.
Понятие святости в иудаизме принципиально отличается от понятия святости в христианстве и исламе, аналогично тому, как отличаются слова “святой” и “освященный”. Догматы христианства и ислама святы изначально, по определению; предметы материального мира трансформируются, превращаются в онтологическую противоположность, и в определенный момент религиозного ритуала физический объект становится святым (например, хлеб и вино в христианстве). В иудаизме же нет святых объектов в физическом, объективном, материальном смысле. Святость предмета исходит не от самого предмета, она кроется в историческом подходе. Вещи освящены человеческими действиями, к ним относятся как к святыне в силу определенных исторических причин. Скажем, земля Израиля свята не сама по себе, а как часть исторического подхода; обрядовые предметы считаются предметами священного употребления, поскольку их назначили для выполнения обрядов и заповедей, и следует остерегаться, чтобы они не упали на землю, и т.п.; гора Синай была три дня табу по причине дарования Торы; записанная Тора свята в силу того, что она - “слова Бога живого”, человек освятил их для самого себя, придал им особый статус (бумага и чернила не являются святыней). Даже святая святых - место, куда может войти лишь первосвященник в Судный день, - не является в иудаизме запрещенным местом.
Носитель заряда святости всегда связан в еврейской религии не с физической характеристикой предмета, а с его внутренним содержанием. Например, Моисей разбивает скрижали Завета - никто не воспринимает этот акт буквально.Имеется в виду разрушение содержащегося в скрижалях смысла. Он-то и является святыней.
Аналогичный пример с Ковчегом Завета. В истории смерти Уззы Узза умирает, получив “удар тока” от деревянного (заметим) Ковчега Завета, до которого он дотронулся, чтобы уберечь последний от падения. Дотрагиваться до Ковчега бы-ло запрещено, ибо он считался святыней. Но святость, понятно, исходила не от деревянной оболочки Ковчега, а от того, что находилось внутри него.
Природа святости в Танахе ни в коей мере не соотносится с физическими свойствами предмета. В книге Исход Танах называет народ Израиля “народ святой”, но подчеркивает, что народ Израиля именно избран быть святым, то есть святость Израиля нс есть физическая святость. Нигде в Танахе не встречается утверждение, что еврейский народ обладает физическим свойством святости, отличающим его от всех других народов и придающим ему особый статус. Напротив, пророки подчеркивали, что народ Израиля избран не как часть природы, а как историческая единица, несущая определенные обязательства перед Всевышним и призванная соответствовать шкале нравственных ценностей.
Моисей поднялся на такую духовную высрту, что лицо его светилось, но ни он, ни даже те, кто вознеслись, согласно Танаху, на небеса, не являются святыми в христианском понимании этого слова. Ибо в иудаизме человек освящен осуществлением ценностей, понятие святости связано не с самим предметом, а с действием - с актом освящения предмета.
В отношении Шабата Танах идет еще дальше - Шабат освящен не человеком, а Богом. Из этого вытекает абсолютная независимость Шабата от людей, его соблюдающих. Святость Шабата - онтологична - сущностна, объективна, независима от понимания человеком. Поэтому возможно существование Шабата при полном отсутствии людей, например, в космосе (это, кстати, одна из самых распространенных тем в современных дискуссиях ученых-евреев).
Шабат - единственный праздник в еврейской религии, который не нуждается ни в каком священном предмете, кроме самого себя (зажигание свечей производится до наступления Шабата). Все другие праздники так или иначе связаны с конкретным освященным объектом: Песах связан с мацой, Суккот - с четырьмя растениями, Новый год - с шафаром, в который трубят... Но не существует никакого реального объекта, символизирующего Шабат. Шабат - символ самого себя, он связан с самим образом жизни человека. Главным в Шабат является поведение человека, через него идея святости Шабата получает конкретное выражение.
Некоторые ошибочно считают, что в Шабат вообще запрещена всякая работа. Действительно, Танах запрещает в Шабат 39 видов деятельности, но речь идет о деятельности, носящей определенно созидательный характеру В качестве критерия выдвигается сохранение основного принципа Шабата - отказ человека в этот день от созидательного творчества. При этом можно выполнять даже очень утомительное физическое действие, например, плавать в домашнем бассейне. Нарушение Шабата связано не с физическим усилием, а с созданием новой ситуации. Даже такое простое действие, как зажигание света, способствует изменению уже существующей ситуации и поэтому запрещено в Шабат.
Идея Шабата была непонятна неевреям, а сегодня ее трудно принять и большинству евреев из-за педантичного галахического одеяния - системы запретов и предписаний. Со стороны складывается такое впечатление, что религиозный человек дрожит от страха при приближении Шабата, а когда он наступает, считает мгновения до его окончания, ибо в Шабат многое запрещено. Но истина заключается в обратном: верующий человек ждет Шабат и огорчается, когда он заканчивается. В этот день самый простой человек, далекий от духовных вопросов в течение всей недели, вырывается из будней и приобщается к некому духовному идеалу: изучает Тору, поет религиозные песни и т.д.
Шабат вызывает у соблюдающего его еврея очень сильные чувства. Генрих Гейне, еврей, принявший христианство, описал Шабат как день, в который “пес превращается в принца”. Величие Шабата в том, что он совершенно изменяет жизнь человека, который его соблюдает (речь идет о соблюдении Шабата по Галахе, в противном случае трудно соблюдать Шабат, так как исчезает запрет нарушения).
В поведении человека в Шабат есть два аспекта: с одной стороны, человек воздерживается от созидательной деятельности, от применения своих творческих способностей, от созидания материальной сущности, а с другой, он не перестает действовать и путем духовного самопознания приходит, в конечном счете, к созданию определенной системы самовыражения. Таким образом, идея Шабата есть обращение человека внутрь себя.
Заповедь соблюдения Шабата направлена на то, чтобы воплотить в жизнь духовные ценности, заложенные в самой идее Шабата, выявить духовный потенциал человека. По существу, в заповеди проектируется модель сотворения мира: за шесть дней был сотворен мир, а на седьмой - миру была дана душа. “Помни день субботний, чтобы святить его, шесть дней трудись и делай свою работу, а день седьмой - Субботу - Господу Богу твоему” (кн. Исход, гл.20).
Соблюдение Шабата подтверждает веру в идею сотворения мира. До появления в кн. “Бытие” фразы, относящейся к Шабату, “и освятил его” (Бог), Танах говорит о благости реального мира: “И увидел Бог, что он хорош” (материальный мир хорош). Однако благость, согласно Танаху, не принадлежит к ценностной категории, как, скажем, у Платона. Такая категория была привнесена в мир на седьмой день, когда было создано не только хорошее (благое), но и святое. Кстати, в современном иврите сохранилось древнее значение слова “святое” - отделенное, отличное от другого. Подобную параллель можно провести и в русском языке: мы говорим “я посвящаю тебе время”, имея в виду “я уделяю тебе время”.
Иудаизм - религия времени. Именно отношением евреев ко времени как к способу освящения бытия можно объяснить тот исторический феномен, что еврейский народ, рассеянный по миру, выжил и сохранил в течение двух тысячелетий свою индивидуальность. Подобное уникальное явление стало возможным только потому, что изгнанный из своей Земли народ взял с собой “расписание”. В изгнании у народа была религия, представляющая собой архитектуру во времени и не зависящая от определенного места или пространства. Религиозные противники сионизма подчеркивают сегодня эту особенность иудаизма. На этой основе ведутся сегодня многочисленные споры о сути религиозного сионизма в рамках иудейского подхода.
Шабат в основе своей - метафизическое понятие, непосредственно связанное с концепцией трансцендентного, персонального и нормативного Бога.
Трансцендентная сущность Бога выражается в том, что, согласно Танаху, святость, которой Бог освящает Шабат, соотносится не с пространством, а с единицей времени. Пространство можно постигнуть, время же, в силу его нематериальности, абсолютно непостижимо.
Танах делает акцент на превосходстве временного измерения над пространственным. В гл. 31 кн. Исход, посвященной Шабату, описывается строительство передвижного храма - Скинии - места сосредоточения культа. Тора однозначно указывает на то, что Скиния как физический объект, символизирующий Божественное присутствие, уступает творению человека во времени.
Тора предписывает воздерживаться в Шабат от действия, в котором присутствует технологический элемент, и сосредоточиться на воплощении в жизнь духовных ценностей, заключенных в идее Шабата.
"Ты же говори сынам израилевым так: "Однако Субботы мои соблюдайте, ибо это знамения между мною и вами в роды ваши, чтобы знали, что Я - Господь, освящающий вас... И пусть соблюдают сыны израилевы Субботу, чтобы установить Субботу..."
Заповедь Соблюдения Шабата, подчеркивающая трансцендентную сущность Бога, заключает в себе также и личностную характеристику Бога. Подобно Богу, который "в день седьмой перестал работать и отдыхал", человек отстраняется в Шабат от материального мира, имитируя тем самым действие Всевышнего. Подражание Богу возможно только при личностных, персональных с ним отношениях.
Нормативная характеристика Бога также проявляется в Шабате, так как духовные ценности, заключенные в Шабате, исходят от Бога.
Идея Шабата, в своей метафизической части, подтверждает основные положения Танаха - представление о трансцендентном, личностном и персональном Боге, идею Сотворения мира и т.д. Метафизическая сторона Шабата подробно разрабатывается в книге "Исход" и получает конкретное выражение в заповеди "Помни".
Но, кроме метафизической стороны, в идее Шабата есть еще и общественная сторона, ей посвящена книга "Второзаконие". Общественное содержание Шабата выражается в заповеди "Соблюдай".
Оба аспекта взаимодополняют и обогащают друг друга и служат основой для идейных новшеств Танаха. Например, в книге "Исход" сказано: "Как заповедовал Господь Бог Твой...", то есть "помни", а во "Второзаконии" добавлено: "Чтоб отдохнул раб твой и раба твоя", то есть "соблюдай". Мысль несет собой новое и дерзновенное по отношению к Афинам, в которых экономика строилась на рабском труде и рабы никогда не отдыхали.
Характерно, что это новшество Танаха основано не на социальных, гуманистических понятиях, а на метафизическом подходе к бытию - на памяти о событиях в истории народа Израиля: "И помни, что рабом ты был в Земле Египетской... поэтому заповедует тебе Господь соблюдать Шабат".
"Помни" - это побуждение к идентификации, которая дает человеку возможность соотнести факты. Воспоминания о египетском плене побуждают человека идентифицировать себя с рабом, глубже почувствовать положение раба, понять, что он нуждается в отдыхе.
Заповедь "Соблюдай" дополняет к метафизическому "Помни" общественное содержание.
Великое открытие Танаха - в идее всеобщего равенства людей перед Богом. Тора находит способ внести в текущий ритм недели один день, в который все равны, и равны именно тем, что не ведут в этот день будничной жизни. Воздержание от работы устраняет социальные различия, человек освобождается в Шабат от своей общественной функции. Пришел Шабат - пришел покой, пришло равенство.
В обычной жизни каждый человек подчинен кому-то Другому, в Шабат он получает освобождение от внутреннего напряжения повседневной жизни. Тора формирует здесь свою революционную радикальную идею: "Чтобы отдохнули раб и рабыня твоя, как ты", т.е. перед Богом все равны.
В демократическом обществе идея всеобщего равенства выражается лишь при голосовании в парламент. В Шабат всеобщее равенство обуславливается состоянием покоя, общественные функции в Шабат не действуют.
С феноменологической точки зрения, Шабат, в версии иудаизма, отличается от феномена воскресенья у христиан, ибо идея всеобщего покоя в один определенный день отличается от идеи поочередного отдыха.
Одним словом, Шабат имеет социальные достижения, построенные на религиозно-метафизической основе. В Шаба-те находит конкретное выражение идея о том, что, хотя один является рабом другого, перед Богом - все равны; постоянный день покоя превращает раба в господина.
В концепции Шабата во всей полноте проявляется идея свободы. Во-первых, сам по себе Шабат, сотворенный Богом, непосредственно олицетворяет свободу Бога, власть трансцендентного Бога над миром. Создание Шабата - акт проявления воли Бога. Бог освящает определенную единицу времени. День седьмой - это его свободный выбор, а не часть природной закономерности.
Во-вторых, Шабат в максимальной степени выражает свободу человека, который в этот день освобождается от груза повседневных дел и от власти вещей. По этому поводу Тора выдвигает законы и заповеди, например, закон о "мукце", запрещающий прикасаться к определенным предметам (не потому, что они не чисты, а в соответствии с главньм принципом Шабата, предполагающим удаленность человека от всего материального).
В Шабате имеется и исторический аспект. Идея Шабата внутренне связана с Исходом из Египта, главной исторической задачей которого было духовное освобождение. История странствий по пустыне показывает, что целый народ, получивший свободу, может продолжать чувствовать себя рабом (помнить "горшок с мясом"). Рабство - это не только физическое состояние, оно проникает в душу. Формальное освобождение не избавляет человека от рабства, рабская психология продолжает жить в человеке. Примером может служить второе поколение Исхода.
Лазутчики, посланные из пустыни вперед, в Землю Израиля, так описали увиденное: "Земля хороша очень, и плоды ее сладки, но есть там великаны... мы были как кузнечики в их глазах, и так же были в наших".
Это чувство неполноценности было явным свидетельством того, что это поколение вышло на уровень лишь физической, но не духовной свободы. Имено за это, а не за грех Золотого тельца народ Израиля был осужден Богом на сорокалетнее блуждание в пустыне.
Идея свободы предполагает освобождение не только от физического, но и от духовного рабства. В воплощении этого принципа - суть и откровение Шабата. В Шабат человек каждый раз совершает как бы Исход из своего собственного Египта - проходит путь духовного освобождения, отказываясь от материальных ценностей, от всего того, что связано "с глиной и кирпичами".
Идея свободы, так емко представленная в Шабате, развивается в законах субботнего и Юбилейного года. Субботний год (Шмита) наступает раз в семь лет, а Юбилейный (Юбилей) - после семи Субботних лет. Заповедь Шмита запрещает сельскохозяйственные работы в Субботний год и освобождает в этот год от всех долгов.
Начиная с периода Второго храма Шмита не выполняется. Связано это с тем, что находились люди, которые использовали в своих интересах предписание Торы, гласившее, что нельзя отказать в ссуде из-за приближения Субботнего года. Они просили в долг за неделю до наступления Шмиты с тем, чтобы сразу освободиться от долга. Галаха решением мудрецов Талмуда отменила Шмиту и вместо нее ввела "Просбул" - закон о взимании долга через суд, невзирая на Субботний год.
Однако, несмотря на фактическое расхождение между идеалом и его осуществлением, Шмита имеет серьезное идейное значение. Как и заповедь Юбилея, она связана с формированием идеала: земледелец должен верить, что, несмотря на то что в Субботний год не будет урожая, так как запрещена работа на земле, следующий год принесет ему большие доходы. Тора подчеркивает этим, что в Субботний год свобода осуществляется и в материальном мире.
В Юбилейный 50-й год идея освобождения граничит с анархией: все долги аннулируются, земля освобождается от своих владельцев, рабы получают свободу. Заповедь Юбилея направлена на предотвращение скопления земель страны в одних руках, когда большие площади земли сосредотачиваются в немногих богатых семьях, а бедняки, вынужденные из-за нехватки средств продавать свои участки, остаются ни с чем. Юбилей - очень умная заповедь, ограничивающая накопление земли 49 годами.
Поскольку, согласно религиозно-метафизическому подходу Танаха, земля принадлежит одному Богу, возникает анархическая идея об искуплении всей земли. Все - во власти Бога, человеку ничего не принадлежит в силу его экзистенциального статуса. Ему суждено быть в мире лишь пришельцем:
"И пришельцами будете в Земле".
В Юбилейный год земля получает свободу, земле приходит искупление.
Обе заповеди, и Юбилей и Шмита, бесспорно имеют глубокую социальную основу. Но главное все же не социальное их значение, а сам способ выражения идеи свободы: "И святите пятидесятый Год, назовите его Годом свободы для всей земли".
Заповеди эти очень трудны для выполнения, следование им требует глубокой веры. Но даже если в народе Израиля нет сил возвыситься до требований закона и выполнить его, объективная ценность закона сохраняется через формирование идеала.
В отличие от заповеди Шабата, законы Юбилея и Шмиты действуют только в Земле Израиля. Если Шабат представляет собой космическое явление и требует соблюдения в любой точке пространства, то Шмита и Юбилей, напротив, ограничены конкретным местом, они непосредственно связаны с пространственным измерением.
В основе и Шмиты и Юбилея лежит представление о трансцендентном Боге, который является истинным господином всей земли и определяет условия пользования ею:
"А земля не будет продаваема окончательно, ибо Мне -вся земля".
Подобная формулировка идеала очень важна, ибо она выражает суть религиозного подхода, а именно: человек не должен быть подчинен вещам. Прийти к такому представлению можно только на основе осознания трансцендентной сущности Бога. Только посредством абсолютной преданности тотальной трансцендентной сущности, не являющейся частью этого мира, человек может достичь освобождения. В этом - смысл утверждения "свободен только раб Божий".
Речь идет, понятно, о внутренней свободе. Достижение внутренней свободы возможно лишь при условии понимания человеком своих обязанностей по отношению к Всевышнему. Добровольное принятие на себя заповедей Божьих защищает человека от порабощения миром материальных вещей:
"Может быть, когда будешь есть и насытишься, и дома хорошие построишь, и будешь жить в них, и крупный и мелкий скот твой размножится, и серебра и золота у тебя будет много, и всего у тебя будет много, то надменным станет сердце твое, и забудешь Господа, Бога Твоего, выведшего тебя из Земли Египетской, из дома рабства, проведшего тебя по пустыне великой и страшной, где змеи, аспиды и скорпионы, где засуха и нет воды, источившего для тебя воду из скалы кремнистой" (Второзаконие, 8:12-15). "Если удержишь в Субботу ногу свою, удержишься от исполнения дел твоих в святой день Мой, и назовешь Субботу отрадой, святой день Господень - почитаемым, и почтишь ее, не занимаясь делами своими, не отыскивая дела себе и не говоря ни слова об этом, то наслаждаться будешь в Господе, и Я возведу тебя на высоты Земли, и питать буду тебя наследием Якова, отца твоего, потому что уста Господни сказали это" (Исайя, 58:13-14).
В достижении всеобъемлющей свободы видит Танах исторический идеал. Эта мысль четко выражена в "Псалмовой песне на день Субботний", включенной мудрецами Талмуда в сборник молитв. Шабат, таким образом, есть непосредственное выражение идеала истории в том виде, в каком он понимается Танахом.
Моше Гесс еще до возникновения организованного сионизма сформулировал этот сокровенный смысл Шабата:
"Шабат Природы - это создание Природы, а история стремится к историческому Шабату, который есть состояние искупления. Это - утопия, к осуществлению которой Шабат стремится. Как может секулярное общество, не соблюдающее Шабат по Галахе, говорящее о светском Шабате, лишенном религиозной основы, прийти к тем же культурным достижениям? Ибо без Галахи Шабат - всего лишь день, когда не ходят на работу".
О величии Шабата писал и Бялик: "Земля Израиля не откроется без Шабата, а разрушит всех. Идея Шабата помогла народу приобрести более человеческий облик. Шабат - это культура".
Продолжение