МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр

Лекция 1. Псалом 1

1. Предисловие к книге Псалмов; споры о том, кто является ее автором. Уровень "Божественного откровения". Ответы на вопросы: о позиции Саадия Гаона; соотношение псалмов и молитв; о "трепете" при занятиях Торой и Теиллим. Неадекватность переводов, особенно с поэтической стороны. Построение книги Теиллим; значение имен и заголовков. Споры о том, кто установил порядок псалмов. Трудность понимания пророческого видения Давидом будущего Храма. Когда были записаны тексты. Ответ на вопрос о песнях Давида.

2. /1:1/ Разбор значения первого слова "ашрей". О трех типах людей, избегаемых тем человеком, к которому относится определение "ашрей": злодеев, грешников и насмешников. Ответ на вопрос: об отношении к юмору и сатире. Сопоставление трех описываемых человеческих состояний с состояниями, перечисленными в "Шма". Мнение Мальбима. Разные понимания фразы: "Не стоять на дорогах грешников". Ответы на вопросы: возможно ли еще одно понимание; отношение к мысленным преступлениям. Предлагается возможность одного и того же объяснения для всех трех обсуждавшихся типов людей - объяснения внутренними импульсами человека и движением его по "ступенькам зла".

Предисловие: авторство книги, ее построение и время записи.

Книга "Теиллим" в русском переводе называется "Псалмы", а обычно она называется "Книга псалмов Давида". В нашей традиции имеется много споров о том, кто является автором этих текстов. Как будто бы все согласны с тем, что основной автор - Давид. В высказываниях мудрецов Талмуда есть разные варианты. Основной вариант такой, что Давид составил эту книгу посредством десяти авторов, и он - один из этих авторов. Причем, по одному мнению все остальные девять авторов были либо его современники, либо предшествовали ему. Имеется еще такое мнение, что были авторы, которые жили после Давида, вплоть до времени возвращения из вавилонского плена. Соответственно, имеется много вопросов философского характера о том, как рассматривать эти тексты, если считать, что все они составлены Давидом, и не позже его времени? Дело в том, что среди этих псалмов есть такие, которые явно описывают эпоху, когда Храм разрушен, в то время, как Давиду не удалось даже построить Первый Храм. Основное мнение такое, что книга Псалмов включена не в раздел "Пророки", а в раздел "Писания" в связи с тем, что она написана в другом состоянии. Рамбам различает несколько уровней пророчеств или близких к нему состояний. Самый низкий уровень, который Рамбам называет "духом героизма, вдохновения", является неистребимое стремление человека вступиться за обижаемого, восстановить справедливость. Следующий после этого уровень - это то, что называется "руах- hа-кодэш" - "Божественное вдохновение". Рамбам считает, что именно в этом духе Божественного откровения составлены "Псалмы". Этот уровень уступает уровню полноценного пророчества, и поэтому эти книги не включены в раздел "Пророки". Имеются и другие мнения, которые не имеет смысла все обсуждать, но интересно, что рав Саадия Гаон последовательно настаивает на том, что все Псалмы составлены Давидом, пророчески, и что никаких других авторов у них нет. Имеется существенная разница между пророчеством и текстами, составленными в состоянии Божественного вдохновения. Принципиальная разница состоит в том, от кого они, и к кому они направлены. Пророчество направлено от Всевышнего к человеку, а именно, пророк сообщает кому-то то, что ему дал в виде пророческого видения Творец, в то время, как Псалмы - самый яркий представитель текста, составленного в состоянии пророческого вдохновения, "руах-hа-кодэш", и эти тексты являются обращением человека к Творцу. Отсюда и позиция Рамбама, да и другие авторы тоже так считают, что это - человеческое сочинение, но при этом этот текст составлен при Божественной поддержке. Иными словами можно сказать так, что пророчество - это Божественное содержание, которое одето в человеческую форму. Мы знаем, что отличие Пятикнижия от текста Пророков состоит в том, что этот текст был продиктован буква за буквой, и там нет никакого участия человека, кроме добросовестного записывания, в то время, как пророк не получает текст полностью, он получает очень яркое видение, которое он облекает в свою форму, поэтому у каждого пророка свой стиль. Таким образом, пророчество - это Божественное содержание в человеческой форме, а тексты, составленные в состоянии "руах-hа-кодэш", наоборот, являются человеческим содержанием, которое окрылено Божественной формой.

Надо сказать, что приступать к изучению книги Теиллим - это очень большая ответственность, поскольку это попытка прикоснуться к текстам, которые если и не целиком составлены царем Давидом, но они все равно находятся на таком уровне, что обычному человеку страшно браться за это. Единственным "оправданием" может служить то, что это - Тора, мудрецы включили эти тексты в канон "Святого Писания". Поэтому мы не только имеем право, но мы обязаны этим заниматься. Про Тору мы понимаем, что это явно Божественный текст, находящийся далеко от нас и написанный как бы человеческим языком, и мы стараемся вникнуть в этот текст настолько, насколько это возможно для человека. Проблема в том, что это написано "человеческим языком", и поэтому опасность почувствовать себя на этом уровне очень велика.

Ответ на вопрос:

Что заставило рава Саадию (примерно, тысяча лет назад, конец десятого века) пойти на такую натянутую концепцию, что Давид пророчески видел не только построение Храма, но и его разрушение, и изгнание народа? - Специалисты считают, что источником такого мнения являлась острая необходимость борьбы с караимами, которые как раз тогда набирали силу, и они считали, что все молитвы должны быть составлены по текстам Псалмов, потому что Псалмы - это, прежде всего, молитва, обращение человека к Богу. А рав Саадия, который являлся представителем центрального направления позиции мудрецов, считал, что молитвы не имеют право включать тексты Псалмов, поскольку эти тексты продиктованы Богом, а то, что они имеют форму молитвы - это педагогический прием. То есть, это так же как в Торе, когда Бог, как бы завернувшись в талит, показывает Моше, как надо молиться, обращаясь к Богу, так и здесь Бог дает Давиду эти тексты молитвы, показывая нам "образцы", а молиться надо по другим текстам, при этом, Теиллим являются как бы обрамлением. Мы сегодня видим, что в молитвенниках, в сидурах, махзорах, псалмы занимают выдающееся место, но не в самих текстах молитв. Так же, как "Шма" - это, строго говоря, не молитва, это три отрывка из Торы, и Шма является обязательной частью, центральной, но она не называется молитва "Шма", а называется - "чтение Шма" - "криат шма". Точно так же Псалмы являются важным костяком, лестницей, по которой человек поднимается к такому состоянию, когда он сможет обращаться к Богу, но сами тексты молитв когда-то составлялись человеком, а сегодня мы слабы и не способны грамотно составить обращение к Царю, и поэтому мы пользуемся "шпаргалкой", текстами, которые составлены мудрецами и пророками в эпоху Второго Храма. Это единственное объяснение, с которым удалось встретиться по поводу позиции Саадия Гаона.

Ответ на вопрос:

Относительно того, что может внушать больший трепет - занятия Торой или занятия Теиллим, можно привести пример с большим мудрецом, которого ученики застали катающимся по колючей траве; он себя так наказывал. Ученики сказали ему, что он не оставил надежды всему миру, потому что если он вынужден так себя наказывать, то что же делать остальным людям? И он ответил, что я не то чтобы сделал что-то плохое, но когда я сегодня вижу, как вяло я служил Творцу вчера, я заслуживаю наказания. Поэтому, если заниматься словами Торы (не делая особой разницы между Торой Пятикнижия или другими текстами Танаха) всерьез, то завтра я увижу, как вяло я разбирался в этом вчера, которое пока еще для нас "сегодня". По этому поводу можно привести знаменитый анекдот про ешиботников, когда двое старшекурсников разговаривают и один говорит: "Ты даже представить себе не можешь, какое я ничтожество!" Другой говорит: "Нет, это я ничтожество!" Сидящий позади них первокурсник говорит: "Я послушаю вас, так уж я тогда настоящее ничтожество!" Они говорят: "Ты смотри, не успел поступить, а уже ничтожество!". Для того, чтобы иметь основание заявить, что ты ничтожество, надо до этого дорасти, иначе такое утверждение будет пустыми словами, это не будет правдой.

Наше занятие книгой Теиллим лучше рассматривать не как изучение содержания, потому что это вообще не адекватно даже в отношении простой поэзии. Поэзия же этой книги явно не простая - это вдохновение, и оно по всем мнениям является все-таки Божественным вдохновением. Мы не просто будем заниматься содержанием, хотя каждый раз будем пытаться начинать с уровня, который называется пшатом, а будем пытаться, идя по лестнице контекстов, в узком и широком смысле, пытаться получить впечатление от этой Божественной поэзии. При этом, надо понимать, что никакие переводы Псалмов не могут быть адекватны, и даже перевод Йосифона, которым чаще всего пользуются, имеет заметные изъяны для поэзии. Попытки поэтических переводов Псалмов, в частности, как и других мест Танаха довольно нелегки, но, тем не менее, это иногда дает тоже свой взгляд.

Есть целый ряд названий для глав книги Теиллим. Книга подразделяется на пять книг, и в этом смысле мудрецы говорят, что она как бы эквивалентна Пятикнижию Торы. Традиционно есть сто пятьдесят глав, и каждая глава на иврите называется "мизмор", поэтому, может быть, было бы лучше употреблять в переводе на русский вместо греческого слова "псалом" слово "песнь". Названия разных жанров песней в этой книге очень разнообразные, всего жанров десять; слова "шир, мизмор" - "песня" - это всего лишь одни из этих жанров. Слово "тhилим" - это существительное, которое происходит от глагола "леhалел" - "воспевать", мы знаем, что в праздничные дни публично читается "hалел" - отрывок из книги Теиллим. Вопрос о том, кто составлял Псалмы, - это далеко не единственный вопрос, который будет нас занимать в процессе изучения. Очень многие псалмы содержат заголовок; там есть целый ряд имен. Когда говорится "ле Давид", то нет большой проблемы, потому что Давид - составитель, или Давид главный герой этого поэтического текста. Однако, там часто фигурируют и другие имена, и тогда следует понять, что это имя обозначает. Одно мнение, что это имя составителя, одного из десяти. В частности, там фигурируют Шломо, Адам, Моше, Асав. Там фигурируют так же бней Корах, про которых традиция считает, что это, действительно, сыновья Кораха, которые сделали тшуву как раз в последний момент и не провалились в Преисподню вместе с Корахом и его сообществом. Есть такое мнение ряда современных специалистов, что это их далекие потомки, которые, может быть, были современниками Давида, а может быть, они жили позже. Таким образом, про имена всякий раз нужно думать, кто это? Одно мнение, что это - авторы, а другое мнение, что это исполнители. Давид, конечно, реально не построил Храм, но он мечтал его построить, и он готовил его постройку, мы знаем, что он построил жертвенник. Поскольку исполнителями в этом деле должны были быть Левиты, то поэтому, когда говорится ле Давид, то ясно, что речь идет об авторе. Относительно Шломо можно предполагать, что это сам Шломо, или Давид посвящает своему сыну Шломо, которому предстоит царствовать. Большинство других авторов такие, как сыны Кораха, и др. это Левиты, и основная служба Левитов в Храме - исполнение песен при принесении корбанот.

Заголовки включают не только имена, там есть еще названия разных инструментов, которые ни один более поздний специалист не мог толком отождествить; там есть, например, струнные инструменты с разным количеством струн и пр. Есть еще указания на какие-то технические формы исполнения, что мы тоже плохо понимаем; есть часто повторяющееся слово "селла", которое обозначает какое-то укрепление, усиление. Относительно всех этих технических пометок, приходится сразу признаться, что мы их точного значения не понимаем.

Ответ на вопрос:

Могли ли  исполнять псалмы другие люди, кроме Левитов? - Запрета исполнять псалмы нигде не встречается, и нет такого мнения, что если исполнение псалма связано с жертвоприношением в Храме, то нельзя исполнять его вне Храма. Жертвоприношение, действительно, требует, чтобы Левиты исполняли песню, но нет никакого запрета исполнять ее в другом месте. Скорее требование к Левитам это не закон Торы, а постановление мудрецов. Мы знаем, что когда однажды свидетели новолуния прибыли слишком поздно, и Левиты "испортили" песню в Храме (или не успели или исполнили другую), то это привело к тому, что мудрецы изменили порядок, а именно, показания о новом месяце стали приниматься только до определенного момента, а если эти показания пришли позже, то этот день автоматически не становился началом нового месяца, а начало переносилось. Исполнение песни Левитами - это не просто украшение, а оно является органической частью процедуры жертвоприношения.

По вопросу о том, кто является составителем книги Псалмов, кто ее редактор, кто и когда установил порядок этих псалмов, есть множество мнений. Трудно по этому поводу сделать определенный вывод. Известно, что традиция считает, что состав всех книг Танаха установили люди Великого Собрания, и это начало эпохи Второго Храма. Вероятно, в эпоху Второго Храма еще в течение некоторого количества поколений еще продолжалось редактирование этих текстов, и может быть, что точный состав был определен где-то ближе к середине эпохи Второго Храма. Мы не можем сказать, записал ли все эти псалмы сам Давид, потому что если часть псалмов составлена людьми в последующих поколениях вплоть до разрушения Первого Храма и возвращения из вавилонского плена, то ясно, что Давид этого всего не записывал. Имеется, конечно, некий напряженный момент. Если псалмы - это обращение человека к Богу, то это не пророчество, и тогда очень трудно считать, что Давид пророчески пишет о времени разрушения Первого Храма. Если мы говорим о том, что Давид в состоянии Божественного вдохновения как бы видит себя в эпоху уже построенного Храма, то в этом большого напряжения нет, потому что это мечта его жизни, это дело, которое он очень хотел сделать, и он сам его подготовил: собрал материалы, построил жертвенник, предварительно приобретя эту гору. Поэтому, когда Давид пишет о временах, когда уже есть действующий Храм, то он эти законы знал, он устройство Храма изучал, и поэтому здесь как бы нет проблемы. Проблема в том, как могло произойти, что он обращается к Богу и получает одновременно от Бога пророчество о таких довольно страшных вещах, как разрушение Храма и галут. Такая точка зрения всеми комментаторами и специалистами понимается, как мало приемлемая, и поэтому одни считают, что это писал сам Давид, а большинство считает, что такие псалмы, или по крайней мере те стихи, которые касаются будущих эпох изгнания, написаны более поздними авторами, современниками этих событий. Поэтому очень трудно сказать, кто записал эти тексты. Многие книги Танаха записаны мудрецами эпохи царя Хизкияhу, то есть, ближе к концу эпохи Первого Храма. Скорее всего, текст книги Теиллим так же, как и всех книг Танаха, был записан в эпоху Второго Храма.

Ответ на вопрос:

Что пел Давид царю Шаулю? - Конечно, трудно ответить конкретно на этот вопрос. Дело в том, что Давид был не просто искусным певцом, но он как бы был создателем целого набора жанров. Он много лет провел с отцовскими овцами, наедине со звездами, и такая возвышающая обстановка плюс его выдающиеся личные данные привели к тому, что он не просто сладкозвучно пел царю Шаулю, а он пел так, что это снимало приступы меланхолии царя. Это означает, что в тех песнях, которые он пел, заведомо содержалось Божественное вдохновение. Очень может быть, что это было каким-то началом псалмов Давида.

Разбор первого псалма.

Первый псалом начинается со слова "ашрей", которое встречается много раз в книге Теиллим, и в других местах Танаха. Что выражает это слово? По-видимому, оно происходит от глагола "леашер" - "утверждать, подтверждать". Слово "ашрей" всегда фигурирует во множественном числе и в сопряженной форме, то есть это форма, сопряженная либо с существительным, либо с местоименным суффиксом, и это слово обозначает - "хорошо ему" (тому, о ком идет речь) и что его следует хвалить, восхвалять и рассказывать о его успехе. То есть, можно перевести это, как "благо этому человеку", или "счастлив этот человек", или "слава этому человеку". Старинный перевод был такой: "Блажен муж в собрание неправедных не ходячий". (Впервые мне привелось услышать эту цитату от замечательного человека Абрама Леонидовича Зельманова, который, входя в зал после перерыва в заседании ученого совета, вошел в зал с этим словами). Само это слово "ашрей" задает радостный тон тому тексту, который последует за ним, и в этом смысле это слово является прямой противоположностью другому началу, которое встречается нередко в текстах Танаха - "ой" - "увы", что выражает страдание. "Ашрей" же выражает радость по поводу того состояния, которое будет описано дальше. Корень "алеф - шин - реш" имеет три разных значения. Первое - "утвердить"; второе - "подтвердить"; третье (как у нас) - "слава и благо ему" и, наконец, есть четвертое значение - "дать счастье". Можно вспомнить, что Мартин Бубер в одном их своих произведений по философии диалога говорит, что многие люди заблуждаются, думая, что человек нуждается в том, чтобы его "утверждали" другие люди, это неправда. На самом деле человек нуждается в том, чтобы его "подтверждали". Это очень серьезное различие, и мы можем только предполагать, какое из этих значений "ашрей" имел в виду Давид. По поводу того, что Давид начинает свою книгу (если это именно Давид поставил этот псалом первым, но если это и не он сделал, то это не особенно важно) со слова "ашрей", мудрецы говорят, что та тема, которая особенно любима Давидом, начинается всегда с этого слова. Это является выражением не просто положительного отношения, а чувства внутренней глубокой радости по поводу того, что он рассказывает. И тогда, может быть, надо понимать так, что Давид начинает свою книгу тем, что он выступает партнером в диалоге (в Буберовском смысле, что человек находится в состоянии диалога). Замечательный поэт Осип Мандельштам говорит, что настоящая поэзия всегда обращена к провиденциальному собеседнику. То есть, поэзия не может быть обращена к конкретному собеседнику, к твоему современнику, это может быть ступенькой или поводом, но поэзия всегда летит на собственных крыльях к провиденциальному собеседнику, и, может быть, Давид посылает нам такое послание "партнера в диалоге". Это подтверждается тем, что следует дальше. Что же следует дальше?

В начале мы видим, что сказано: "Хорошо (счастлив, слава) человеку, который не ходил по совету злодеев или - не ходил в совет злодеев". Это разные вещи, потому что "ходить по совету злодеев" означает получить их совет, и пойти действовать согласно этому совету, а "ходить в совет злодеев" - это значит иметь намерение прибыть в этот пункт, где злодеи будут держать совет. Итак, первое это то, что не ходил "в совет злодеев" или "по совету злодеев". "И на дороге грешных не стоял" и "в посиделках насмешников не сидел". Это - первый стих, а второй стих говорит: "А только к Торе Всевышнего его желание и над Торой Его он размышляет день и ночь". Мы видим, что здесь есть три типа людей, которых надо избегать: есть злодеи, есть грешники, и есть насмешники. С ними связаны три противопоказанных поступка. Злодеи связаны с хождением; грешники со стоянием; и насмешники с сидением. Что значит "На дороге грешных не стоял"? Есть такое классическое объяснение, что он не стоял на этой дороге, чтобы посмотреть, куда они пойдут, чтобы пойти за ними. Надо сказать, что слово "хатаим" - "грешники" имеет форму, которая по ивритской терминологии называется "мишкаль". Таким же мишкалем, например, является слово "ганавим", что по определению мудрецов означает, что вор это не тот, кто знает, как воровать, а тот, кто на самом деле ворует. По этому поводу говорят так же, что "ламдан" - это не тот человек, который знает, как учиться, а тот, кто на самом деле учится. В этом смысле "хатаим" - это не те люди, которые склонны грешить, а те люди, которые все время грешат. То есть, это их актуальное состояние, как профессия. Какая же разница между злодеями и грешниками? - Злодеи все делают обдуманно, они заранее знают, что они планируют, и делают против Воли Всевышнего. Грешники, может быть, хотят делать хорошо, но их естество тянет их в сторону плохого (называется "лукавый попутал"). Что касается насмешников, то тут есть разные взгляды. Некоторые говорят, что насмешники - это не просто легкомысленные люди, которые занимаются пустословием, а это люди злонамеренные, которые умеют говорить, умеют влиять на людей, и склоняют народ к злодейскому пути. В частности, такой выдающийся авторитет в комментировании Торы, как рабби Ицхак hа-Рама, один из поздних ришоним, который жил в пятнадцатом веке в Испании, его знаменитое произведение "Акидат Ицхак" - комментарий к Торе, так вот, он в заключительном разделе своей книги как раз разбирает этот первый псалом и он считает, что насмешники - "лецим" хуже всех. Однако, все-таки преобладающее мнение комментаторов, что "лецим" - это те люди, которые начинают с разных шуточек и легкомысленных слов, а потом переходят к тому, что поносят мудрецов и доходят до разных нехороших идей. Главный криминал, предъявляемый насмешникам, это то, что они попусту мелят языками, не занимаются Торой.

Ответ на вопрос:

Как нужно относиться к юмористам и сатирикам? - Мудрецы дают ответ на этот вопрос. Любая насмешка противопоказана, кроме насмешки над злом. То есть, если человек высмеивает зло, то он делает хорошее дело. Если же он высмеивает человека, то он делает ужасное дело. Слов "лец" имеет очень отрицательный смысл в Танахе в изображении мудрецов. Оно составлено из двух самых высоких букв ивритского алфавита - "ламед" и "цади" и толкуется так (наверное, это достаточно позднее толкование), что "ламед" - он изображает себя ученым, а "цади" - он изображает себя праведником, и поэтому он позволяет себе всех осмеивать. Правда и то, что в Талмуде человек, который умеет рассмешить и развеселить народ, это большой праведник, которому предназначен завидный удел в Грядущем мире. При этом не надо путать слово "лец" со словом "лейцан" - "клоун", который смешит, но не издевается над людьми и их положительными качествами, и это совершенно нормально. То есть, клоунада сама по себе не противопоказана, а пустые насмешки противопоказаны, потому что они обязательно приведут к злобным насмешкам над самыми серьезными вещами. Одним из классических персонажей, который на языке мудрецов определяется, как "лец", является Амалек. Амалек в изображении мудрецов выступает, как сила, которая отрицает, что в этом мире есть вообще что-либо серьезное. Народ Израиля пришел в этот мир для того, чтобы утвердить, что есть нечто серьезное, а именно задание, которое дано Всевышним человеку, а Амалек выступает отрицателем этой идеи и говорит, что серьезного нет ничего. То, что любая насмешка нехороша, кроме насмешки над злом, на языке мудрецов звучит несколько иначе. Они говорят: "кроме насмешки над идолопоклонством". Идолопоклонство является извращением миссии Израиля. Израиль должен внедрить в в реальную жизнь этого мира и в деятельность человека идею, что есть нечто серьезное, а именно, обращение Всевышнего к человеку, а идолопоклонство говорит, что есть серьезное, но это "серьезное" идолопоклонство приписывает пустому месту - идолу. Поэтому, издеваться над идолопоклонством можно и нужно.

Итак, есть три положения, которые охватывают большую часть человеческих состояний: идет, стоит, сидит. Есть три эпитета по поводу источников зла: злодеи, грешники и пасквилянты (еще один вариант перевода "лецим"). И три типа воздействия этих источников зла, от которых нам надо удаляться, это: совет, путь и заседания. Быть может, (по мнению некоторых поздних комментаторов) эти три состояния человека, которые здесь описаны, соответствуют трем состояниям, перечисленным в тексте "Шма". Там говорится, что говори эти слова (слова или текста Шма или самого текста Торы), когда ты сидишь в доме своем, когда ты идешь по пути своему, когда ложишься и встаешь. Здесь перечислены все четыре состояния, и состояния ложишься и встаешь - как бы в одной категории. Понятно, что любые две тройки можно каким-то образом сопоставить, но в этой мысли есть важный намек на то, что нужно удаляться от этих трех видов опасностей: ходить по пути злодеев; стоять на пути грешников; или сидеть в посиделках этих шутов (пасквилянтов, злопыхателей). Важно то, что если я во всех этих состояниях буду говорить слова Торы, то они являются противоядием от дурных влияний во всех трех состояниях.

Мальбим, который является одним из очень важных комментаторов книги Теиллим, в отличие от многих других комментаторов считает, что слово "ашрей" происходит не столько от блага и от воспевания, а что оно подчеркивает здесь, что это - счастье. Мальбим говорит, что есть разные виды счастья. Есть слово "hацлаха" - "успех", которое относится к делам этого мира, а есть слово "ошэр", которое является счастьем души, которое захватывает жизнь в Грядущем мире. Мальбим в своей манере очень четко анализировать и разделять понятия, говорит, что цельность состояния возможна в трех разных сферах: цельность имущества, цельность тела и цельность души. Что касается цельности имущества, то есть, того, чем человек обладает из этого материального мира, это, в общем, объединяет человека с животным миром, потому что животные тоже заботятся о "цельности имущества", например, белочка складывает орехи, любое животное как-то добывает себе пропитание; в этом смысле многие животные находят себе пропитание даже легче и изобильнее, чем человек (говорится, что то животное, которое роется своим рылом в разных местах, намного богаче, чем любой человек). Что касается цельности тела, то тут тоже человек далек от совершенства, потому что, например, слон и лев - намного сильнее, а орел - зорче и т.д. Поэтому, надо понимать так, что Давид говорит здесь о человеческом счастье, которое является специфическим для человека и касается его души. Человек выделен тем, что он обладает нравственными качествами, Божественным разумом и т.д.

Итак, Давид говорит, что человеческое счастье требует трех моментов. "Счастлив человек, который не ходил по совету злодеев", здесь слово "совет" специфично для злодеев, потому что они действуют обдуманно, в то время, как грешники действуют рефлекторно, интуитивно, и поэтому невозможно к ним применить слово "совет". Что же обозначает "Не стоял на дороге грешников?" - Создается такое впечатление, что "стоял на дороге в качестве дозорного", как это объясняют многие комментаторы, трудно принять, как пшат этого места: "стоять на дороге грешников, чтобы пойти..." Все-таки пшат должен быть каким-то более естественно связанным. Главный вопрос: что означает "дорога грешников"? - Грешники грешат потому, что они не могут побороть призывов своего естества, у них есть вожделения, например, они хотят съесть что-то, чего не следует есть (по качеству или по количеству), или другие какие-то вожделения. Поэтому, "не стоять на дороге" - это значит не поддаться этому вожделению. "Дорога грешников" означает действовать согласно их путям. То есть, грешнику свойственно поддаваться позывам естества, а счастье человеку, который этому не поддается. После всех обдумываний и изучений комментаторов остается неразрешенным вопрос относительно выбора между двумя несовпадающими пониманиями того, что значит "стоять на дороге грешников (или не стоять на дороге грешников)"? Хочет ли Давид сказать, что "не стоял на дороге грешников" означает, что не уступал своему естеству "йецэр hа-ра", или же он хочет сказать, что счастлив человек, который не вступал в контакт с грешниками, от которых он мог перенять их поведение. Это довольно близкие понимания, но разные.

Ответ на вопрос:

Возможно ли предложить еще иное объяснение? - Предложенное объяснение, возможно, объединяет два объяснения и даже еще третье, приводившееся в самом начале, что "стоять на дороге грешников" означает стоять в такой точке, с которой легко тронуться в путь по этой дороге. Возможно, поэтому, что такое понимание действительно удачно, что у человека есть какая-то внутренняя установка, у него есть какие-то абсолютные запреты, которые он сейчас никаким образом не готов нарушить. Мудрецы последних полутора столетий, начиная с рава Израиля Салантера, очень развили направление мусара и объясняют, что человек обладает свободой выбора, но не абсолютной, всегда есть какое-то "окно", в пределах которого человек реально способен выбирать. Есть выборы слишком грубые, которые не идут в расчет. Если, например, к нормальному человеку кто-то подойдет и скажет, что за углом можно "взять кассу", то не всякий пойдет на это и даже не потому, что он боится полиции. С другой стороны, есть верхняя граница, где различия очень тонкие, и нормальный человек не стоит перед этим выбором, потому что он как бы не ощутим для него. То есть, есть какое-то окно, где проблема выбора стоит перед нами реально. Если человек сдвигает свое окно так, что он готов опустить нижнюю границу, и то, что он считал раньше запрещенным, теперь решает позволить себе, вот это может быть, стоит определить, как "стояние на дороге грешников", потому что нормальная человеческая работа приводит к тому, что он постепенно повышает нижний порог, а может быть, и верхний порог, то есть, его выборы становятся более тонкими, более деликатными. Тогда, действительно, можно сказать, что если человек опустился на нижний край своего достигнутого уровня, и разрешает себе запрещенные вещи, то тогда, может быть, "стояние на дороге грешников" - это уже потенциальное начало движения по пути грешников, когда человек скатывается все дальше. Если человек твердо знает, что не может быть и речи о том, чтобы уступить какому-то побуждению, то это и будет "нестоянием на дороге грешников".

Ответ на вопрос:

Как относиться к тому, что человек мысленно совершает нечто запретное? - Если он знает, что это запрещено, и воображает, что он совершает это запретное действие, то ясно, что он уже совершает преступление на каком-то более тонком уровне. Это в некотором смысле является одной из Десяти Заповедей: "Не пожелай ничего, что принадлежит твоему ближнему". Другое дело, что надо понять "что пожелать?" В простом понимании "пожелать" - это гораздо слабее, чем мысленно воображать. Например, мне очень понравился некий предмет, который есть у ближнего, я страстно его желаю, но я знаю, что это запрещено, и я поставил себе преграду не думать об этом, то есть, я думаю об этом, но я не воображаю себя отнимающим. Поэтому запрет последней из Десяти Заповедей на самом деле еще сильнее, потому что мне запрещено не только воображать, как я "залез в чужой карман", но мне запрещено этого хотеть! Это очень сильный запрет. Можно понять так, что Давид это еще усиливает: "стоять на дороге грешников" означает начинать с исходного пункта хотеть завладеть чем-то, что принадлежит другому.

Три части, которые мы обсуждаем из этого первого стиха, безусловно, задают совершенно определенное направление. Сначала человек идет, потом он стоит, потом он сидит, то есть, от самого активного злодейства переходит к, казалось бы, к самому невинному состоянию, когда он сидит в "некоторой компании" и это приводит к нехорошему состоянию.

Ответ на вопрос:

Вряд ли можно принять такое объяснение, что, начав со статики, когда человек счастлив, он переходит через динамику от самой интенсивной до наименее интенсивной, и кончает снова статикой, когда он сидит и занимается Торой. Прежде всего, трудно назвать состояние счастья статикой, потому что это не динамика и не статика, это общая характеристика. Что касается занятия Торой, то, действительно, можно сказать, что занятия Торой не являются действием, но ведь и сидение само по себе тоже не есть действие.

В завершение нашего краткого обсуждения первого стиха можно сказать следующее. Если верно, что "дорога грешников" - это уступка злому началу человека, и может быть, что никаких посторонних грешников на сцене и нет, а есть только я и мои побуждения, то тогда в силу однородности этого стиха я должен был бы понимать, что то же верно и относительно замысла злодея. То есть, может быть, что нет никаких внешних злодеев, которые мне дали этот злодейский совет, а возможно, что это - тот самый "подвал" того внутреннего злодея, который сидит внутри меня, и подбивает меня именно он. У человека есть "этажи", и есть змей, который выступает, и как мы знаем из книги Берешит, которую мы как раз начинаем читать, подбивает людей нарушить первую заповедь. Есть такой взгляд в Каббале, что змей - это никто иной, как Адам, только в другом повороте. И эта сила, которая его подбивает, находится в человеке. То есть, в человеке есть разные этажи. Есть хорошие намерения, которые нередко, как говорит народная мудрость, ведут в совсем "нехорошие места", и это - грешник, у которого намерения хорошие, но по дороге есть ряд препятствий: ему захотелось вкусного и т.д. А есть этаж более крутой, когда внутри меня есть заряд злодейства, который подсказывает действовать злодейски. Поскольку есть место у комментаторов к такому пониманию, которое мы приняли, как разумное, что "стоять на дороге грешников" это значит попасть в ту точку, где человек готов поддаться слабости своих желаний, которые стоит не пускать в действие, то если это понимание разумно в случае грешников, то тогда "совет злодеев" можно тоже понимать, как некий внутренний импульс, а тогда и к "посиделкам пересмешников" может быть то же самое объяснение.

Интересно то, что змей тоже в традиции называется этим словом "лец". Он начал с того, что он оговорил Всевышнего. Он сказал, что вот, вы говорите, что Он запретил вам есть от этого дерева, а почему Он запретил? - Потому что Он Сам поел от этого дерева и сотворил мир. Известно, что профессионал ненавидит своих коллег, и Он не хочет иметь конкурентов в сотворении мира, и поэтому Он вам сказал, что нельзя есть. Таким образом, мы видим, что основное понимание третьей категории - "лейцим" - "злопыхатели" - это бездельники, которые не делают ни зла, ни добра, они занимаются пустыми разговорами, насмешками, и не занимаются Торой. И отсюда, как известно, начинается движение по ступенькам зла. Рав Ицхак hа-Рама рассматривает немножко по-другому, что мы обсудим в следующий раз.