К оглавлению лекций З.Дашевского по ТореКнига Бемидбар Лекция 16.
(22.11.05)Недельный раздел
О разделе «Хаей Сара», который мы будем читать в ближайший шабат, много говорилось и много нужно ещё говорить. Это один из двух разделов Торы, который в своём названии содержит слово «жизнь». Он начинается со смерти и заканчивается смертью. Интересно было бы понять, почему есть только считанные героини-женщины, о смерти которых сообщает Тора. Мы знаем, что это: Сара; кормилица Ривки (о самой Ривке не сообщается); Рахель; и Мирьям.
Ответ на вопрос:
Почему не сообщается о смерти самой Ривки? – Наверное, потому, что это не требуется для того, чтобы мы выстраивали какую-то лестницу общественных точек. Вообще не так легко понять проблему, что именно Тора считает нужным сообщить. Для всех героев первых десяти поколений Тора сообщает возраст, когда он родил первого сына, сколько лет прожил после этого, и потом складывает, и говорит, сколько всего лет. После Потопа уже такой подробной информации нет.
Поскольку у нас уже выработался такой стиль рассматривать то, что обращает на себя внимание при первом круге чтения, то мы попробуем понять следующее. Авраам очень уверен в том, что он хочет похоронить Сару только в этом месте, в пещере Махпела, и больше нигде, и что он не хочет никаких любезностей. Каждый ему готов предоставить место для захоронения, и он покупает это место за довольно большие деньги. Мы видим, что его обсуждение с Эфроном – это первая торговая сделка, которую описывает Тора, и описана она очень сочно, в восточном стиле. Эфрон говорит: «Поле я тебе подарил, и пещеру, что в нём, чтобы ты похоронил свою умершую», а потом говорит, что тебе это будет стоить четыреста шекелей серебра. Не очень ясно, какова была покупательная способность этой суммы на тот момент. По мидрашу мы чувствуем, что это огромная сумма. Интересен сам подтекст торговли, когда Авраам говорит: «Я хочу купить эту пещеру», а тот отвечает: «Что же ты мне говоришь о пещере, ведь мне могуь тпротоптать всё поле, так ты говори сразу и о пещере и о поле, на котором эта пещера». Таким образом,, это место – первое, о котором Тора сообщает, что наши предки его приобрели. После этого будет ещё город Шхем, который прибретёт наш праотец Яаков, после этого будет Храмовая гора, которую приобрёл Давид. Интересно то, что Тора описывает нам подробно покупку этих мест за полные деньги для того, что бы мы удивлялись, почему же именно об этих трёх местах так сильно с нами спорят и утверждают, что они не наши? Сравнивая характер этих двух участников обсуждения – Авраама и Эфрона, мудрецы говорят, и это знаменитое высказывание в Пиркей Авот, что праведник говорит мало, а делает много. Авраам сказал: «Я принесу кусок хлеба», и побежал за быком. А злодей говорит много, а делает мало, Эфрон говорит: «Я тебе подарил», а сам продал за бешенные деньги. По поводу сватовства Ицхака можно говорить много и подробно, но я напомню только любопытный взгляд прадеда равва Соловейчика, который вообще-то занимался глубокими hалахическими вопросами, но у него есть и комментарий к Торе. И он из известных авторов первый в явном виде заметил следующее, что то условие, которое назначает Элиэзер, раб Авраама: «Пусть та девушка, которая предназначена, ответит мне так-то на мою просьбу и т.д.», это не просто условный знак, по которому он получит весточку, а он предлагает некоторый тест, который в значительной степени поможет узнать, каков характер девушки. И у него такое очень интересное рассуждение о тесте Элиэзера. Я ей скажу: «дай мне попить из твоего кувшина» и, если она девушка злая, то она скажет: «А может быть, что ты заразный, или напустишь туда слюней? Так иди-ка ты стороной». Если же она девушка добрая, то она мне даст попить. Но потом интересно посмотреть, что она сделает с оставшейся водой? Если она понесёт домой, то она девушка добрая, но не умная, потому что, может быть, что я заразный или напустил туда слюней. Если она выплеснет остаток мне под ноги, то у неё недостаточно хорошие манеры. Что же далает умная и тактичная девушка? Она говорит: «Дай, я твоих верблюдов напою». Это очень интересное и поучительное рассуждение, потому что Тора хочет научить нас тому, что там, где я могу своими силами, физическими и разумными, что-то сделать, то я не должен полагаться на помощь Свыше. Эта та наука, которую нам Тора явно предлагает, если мы не хотим закрывать на неё глаза.
О содержании раздела; о светильнике и роли Аарона
Теперь мы переходим после раздела «Насо» к новой главе «Беhаалотха». Прочтём коротенький отрывок, который начинает этот раздел и даёт ему своё название – стихи с первого по четвёртый. Начало очень обычное: «Говорил Всевышний Моше так». И дальше, что должен сказать Моше: «Говори Аарону и скажешь ему: Когда ты будешь поднимать свечи (масляные) напротив лица светильника, будут светить семь свечей (ламп, лампад)». И сделал так Аарон: напротив лица светильника проднял (зажег) его свечи, как заповедал Всевышний Моше. И вот как устроен этот светильник: один цельный кусок золота; включая ствол и цветы, это один целый чеканный кусок. Соответственно тому образу, который показал Всевышний Моше, так и сделал светильник. Это тот раздел, который мы сегодня попытаемся обсудить.
Ответ на вопрос:
Сделал ли это Бецалель? – Совершенно верно, что это делал Бецалель, и здесь не сказано ничего другого. Это очень интересная особенность языка Торы, когда говорится «сделал», но не упоминается, кто сделал. Иногда в явном виде говорится, что сделал Моше, хотя это сделал Бецалель. Здесь говорится: «Как Бог показал Моше, так и сделал». А кто сделал? –Тот, кто сделал, тот сделал. Аарон не сделал, он – зажёг, и нет никакой идеи, что изготовил светильник Аарон. Изготовляли его Бецалель и Аhолиав. Эта особенность языка Торы, когда не называется имя деятеля, проявляется в области родов. В начале книги Мелахим говорится так, что Аденияhу родила после Авшалома. С непривычки может показаться, что их одна и та же мама родила, что совершенно не соответствует действительности. Надо понимать так, что Адонияhу та, которая родила, родила на столько-то позже, чем та, которая родила второго. Понятно, что родила родная мама, и поэтому Тора об этом не сообщает. По отцу они, конечно, родные братья. То есть, нельзя судить о совпадении деятеля, когда он не назван, потому что Тора иногда имеет в виду, что сделал изготовитель.
Первый вопрос, который задаёт мидраш, и повторяет Раши и многие другие комментаторы: почему к длинному разделу о приношении князей примыкает этот коротенький раздел о зажигании светильника? Знаменитый мидраш говорит, что когда Аарон увидел, что представители, князья, всех колен приносят свои замечательные приношения, когда вводится в строй жертвенник, а от его колена нет прдставителя, а князем колена Левитов является сам Аарон, тогда он сильно упал духом. Всевышний в мидраше говорит так: «Моше! Пойди и скажи Аарону, что его доля завиднее, чем их. Он в отличие от них будет зажигать светильник!». Поскольку он будет зажигать светильник, то поэтому они приносят жертвоприношения тогда, когда Храм стоит, его же доля выше – он будет зажигать светильник. На это многие возражают, что же, когда Храма нет, светильник тоже не зажжён? Тогда появляется линия, которую особенно сильно развивает Рамбан, он считает, что Всевышний имеет в виду, что потомки Аарона будут героями ханукальной войны, и одержат победу, и ханукальные свечи будут зажигаться даже тогда, когда Храма не станет. Этот мидраш знаменит, он вдохновляет, но хотелось бы понять, какая здесь простая связь, какое утешение Аарону? Если мы немного оторвёмся от поэтического уровня мидраша, хоть это и некрасивая операция, но и у мидраша есть свой пшат. Тогда получается, что в мидраше Бог говорит Моше, что пройдёт не так уж много столетий, тысячелетий, и потомки Аарона сделают нечто, и ты скажи Аарону, что его потомки одержат победу. Можно ли даже в мидраше так спокойно принимать это за то, что мне хотят передать? По этому поводу есть большие сомнения. Есть сомнения, что Моше и Аарон знали о том, что потомки Аарона победят греков, которыми ещё и не пахло, пока евреи были в пустыне.
Ответ на вопрос:
Как же такое может быть в мидраше? – Вообще в мидрашах многое возможно, даже такое, что Адам может цитировать Псалмы Давида. В том, что Авраам может праздновать Песах, как раз нет ничего странного, потому что для этого он не должен знать своей будущей биографии. Он не знает, почему он ест мацу в Песах, он просто знает, что Песах – это время, когда надо есть мацу, а почему это так, выяснится через четыреста с лишним лет. В том, что он может знать что и как надо делать, нет проблем: ему Бог говорит, что так зажигается светильник, и он выполняет. Когда же в мидраше Бог говорит Моше: «Иди и утешь Аарона, потому что его доля выше», то это совсем не то, если бы Он сказал: «Аарон, у тебя тоже есть хорошее занятие: они приносили на жертвенник, а ты будешь зажигать лампады». На вопрос о том, почему Аарон не мог принести жертвоприношения, ответить трудно.
Мы увидим, что то, что завершает, весь этот отсек книги Бемидбар, связан с закладыванием какой-то качественно новой структуры. Если мы этого не поймём, то мы не поймём очень многого. И то, что колено Левитов оказывается в особом положении, это не случайность. Они и своего надела земли не получат, их отделяют для службы при Храме. Поэтому от колена Левита нет со всеми коленами жертвоприношения. И следующий раздел после зажигания меноры будет фактическое отделение и посвящение Левитов. То есть, Левитов отделяют от народа, и это вещь очень непростая. Пока же мы будем обсуждать менору с прицелом на то, что в следующий раз мы поговорим о Левитах. Это будет цельной парой событий: пока что отделяют коhенов, потом отделяют Левитов, и выстраивается, наконец, эта структура: «народ- hа-коhен-Левит- Исраэль».
Ответ на вопрос:
Насколько в Египте Всевышний разговаривал с Моше через Аарона? –
В основном он разговаривал с Моше. Мидраш говорит, что даже Первосвященником по первоначальному замыслу должен был быть Моше. Однако, Моше лишился этой возможности, когда он брякнул
невпопад: «Пошли, кого пошлёшь», и тогда его заменили на Аарона. В тех редких случаях, когда Всевышний, действительно, что-то сообщает Аарону прямо, это делается за какую-то особую заслугу. Вообще-то для разговора с ним изначально выделен Моше.
Каким образом зажигаются свечи, и почему светильник поднимают
Прежде всего обращает внимание на себя то слово, которое даёт название всему этому разделу. Термин «беhаалот» очень неожиданный. Есть нормальное слово «зажигать» - «леhадлик», например. Почему вдруг надо «поднимать» эти свечи? Раши цитирует мидраш и говорит, что нужно зажигать, пока пламя не будет само подниматься кверху. То есть, коhену не следует зажечь на секунду и убрать, потому что пламя погаснет, надо дождаться, пока оно будет устойчиво подниматься кверху. Раши приводит ещё одно понимание, тоже основанное на мидраше, что для того, чтобы зажечь, коhен поднимается на ступеньку. Перед менорой был такой камень, на котором было три ступеньки, и , как говорит Талмуд, он на них поднимался и зажигал. То есть, речь идёт или о поднимании пламени или о поднимании самого коhена.
Ответ на вопрос:
Может ли это быть связано с ростом коhена? – Надо сказать, что в мидраше с «ростами» не проще, чем с возрастами. Моше был десяти локтей роста, чтобы ему было удобно в одиночку собирать и разбирать Мишкан. Так говорится про Моше при собирании Мишкана и потом в конце книги Бемидбар, когда Моше убивает великана, царя Ога, там есть очень колоритный мидраш, который говорит, что Моше был десяти локтей ростом, он взял десятилоктёвый топор, подпрыгнул вверх на десять локтей и рубанул этого Ога в пятку.
Интересный вопрос к мидрашу: в чём «утешение» Аарона? Почему его обязанность зажигать менору превосходит то, что другие колена в лице своих князей приносят на жертвенник? И вопрос к тексту: почему это сообщается здесь? Там, в книге Шемот, уже сообщалось про менору несколько раз, и в книге Ваикра сообщалось, когда он уже зажёг её. Теперь же почему-то снова повторяется, так почему это здесь сообщается? Почему именно сейчас сообщается про менору? Один из классиков объяснения пшата Рашбам, внук Раши, говорит, что здесь упоминается потому, что это постоянная работа. Это очень интересное сообщение, что же нет разве других постоянных работ, которые совершаются ежедневно? Хотя все работы Мишкана уже завершены, но работа зажигания меноры не завершена, потому что она постоянна. Тогда уместен вопрос: чем же отличается зажигание меноры от принесения корбанот, поджигания кторет, что тоже каждый день надо делать. Посмотрим в книгу Шемот, глава двадцать пятая, стих тридцать седьмой. Там очень подробно описывается устройство этого светильника, и кончается так: «И сделаешь семь свечей ему, и будешь поднимать эти свечи, и будет светить в сторону его лица». Это происходит в разделе «Трума», где описывается, какие материалы нужно приносить, и что из них будет готовиться. То есть, если хотите, в этом разделе описывается «анатомия» Мишкана. «Физиология» здесь не описывается. Здесь не говорится об элементах службы, а говорится о том, как устроены Мишкан и его части, что из них надо сделать. А теперь, он здесь вдруг говорит: «Будешь зажигать». Почему он здесь говорит так? Мы обращаем внимание на это место под влиянием того, что Рашбам несколько озадачил. Он говорит, что все работы Храма кончены, всё сооружено, а это не закончено. На что он намекает? Сказано: ты сделаешь то-то и то-то, и ты будешь зажигать, и он должен зажечь. Что же это значит? Таким образом, вопрос такой: почему вдруг он выделяет службу зажигания светильника изо всех остальных служб Храма? Был такой очень интересный ришон Хизкуни, он был моложе Рамбана, и жил во второй половине тринадцатого века в Провансе. Это очень важный комментатор Торы, и он комментирует, стараясь вникнуть в пшат. Он говорит так, что заповедь зажигать светильник дана в тот день, когда закончено установление Мишкана. Казалось бы тогда и надо сказать было: сейчас зажигай! Однако, тем, что он повторил эту заповедь, он показал, что и ночью был разговор Всевышнего с Моше. Свеча там горела постоянно, и ночью заведомо горела, и есть спор имеется ли обязанность, чтобы она горела днём или нет, но это отдельный вопрос и сюда он не относится. И говорит он, что есть аналогия с тем, что сказно в книге Шмуэля. Когда в начале книги Шмуэль получает первое пророчество, то там есть очень корявая и путанная фраза, что «Шмуэль лёг, и свеча Всевышнего ещё не погасла». Очень крученная фраза и при чём здесь «свеча не погасла»? Казалось бы, что просто говорится о времени, о том, что не так давно её зажгли. Теперь можно увидеть, что Хизкуни приводит это, как то, что необходим свет светильника для того, чтобы Всевышний обращался к человеку, Он не будет впотьмах звать, как на какое-то «незаконное свидание». Теперь мы понимаем, что Танах не отмечает несущественных подробностей, а говорит, что свеча ещё не погасла, было светло, и Бог мог звать пророка. И тогда можно высказать предположение, которому еще не нашлось явного подтверждения, но иначе трудно выпутаться из проблемы такого выделения меноры из всех остальных элементов Храмовой службы. Это предположение состоит в следующем. Храм предназначен для того, чтобы там открывалось Божественное присутствие. Этот Храм может быть готов к исполнению своей функции только, если там есть свет этого светильника. То есть, в отличие от жертвоприношений, которые должны приносится каждый день, как и воскурения кторет, и они являются частью функционирования Храма, однако, они не являются частью построения Храма, в отличие от этого зажигание светильника является частью конструирования Храма. И тогда можно понять, чем Он утешил Аарона, и это объяснение представляется очень ясным. Утешает Аарона то, что если остальные помогают функционированию Храма, то он, Аарон, выступает соавтором в построении Храма! Он каждый день его строит. Если там не горит светильник, то Храм не построен. Если, например, по какой-то причине не принесли корбан, то это, конечно, плохо, но это не делает Храм недействующим. Храм предназначен для раскрытия Божественного присутствия здесь с народом Израиля. И это не может происходить без того, чтобы горел светильник. Божественное присутствие «поселяется» в Храме, если он соответствует кондиции, и если там нет света, то нет Света.
Ответ на вопрос:
Можно ли считать так, что светильник зажигается только один раз, а потом туда только доливается масло? – Это, как минимум, спорно. Имеется необозримое множество вариантов объяснения даже по поводу того, как горело масло в Храме вХануку. По поводу светильника есть объяснение, что его надо зажигать каждый день. Другое дело, что когда он «хорошо себя ведёт» и священник хорошо себя ведёт, то, если западная свеча не успела погаснуть, то от неё зажигают остальные. Однако такого, что все семь свечей горят непрерывно, не погасая, такого варианта практически нет. Масло конечно надо доливать обязательно, но есть какая-то норма, сколько надо доливать. При этом, это может делать любой коhен, а Первосвященник, и только он, может входить в Святая Святых, и только он служит в Йом-Кипур. Первый раз зажечь светильник заведомо должен Аарон.
Немного из комментария Рамбана. Он говорит, что в книге Шемот в двадцать седьмой главе в двадцатом стихе сказано так: «Пусть возьмут тебе оливковое масло, чистое, чтобы возжигать постоянную свечу», и снова сказано «леhаалот». Рамбан говорит, что в этом стихе не упомянута менора. Можно было бы подумать, что если есть менора, то обязанность зажигать свечи – на ней, а если её нет, то можно зажигать и без неё. Поэтому он говорит, что в следующем эпизоде, в книге Ваикра, сказано: «На чистой меноре должен расположить эти свечи», то есть, менора обязательна. Рамбан хочет сказать, что в Торе, и эта его сильная линия, в Торе не бывает просто повторений для напоминания. Каждый раз, когда казалось бы повторяется что-то, что уже было, вносится какой-то новый элемент, что-то сообщается содержательно новое. В частности, в нашем отрывке, по объяснению Рамбана, возвращение к меноре связано с тем, что не был упомянут переносной Храм, и возвращение дано для того, чтобы мы не подумали, что обязанность зажигать свечи есть только там, где нет окон, и понятно, что там, где нет окон, нужен свет. В отличие от этого в Храме, который построил Шломо, были окна. Так вот, важно то, что эти свечи не предназначены для обеспечения света.
В нашем отрывке, в котором всего-то три содержательных стиха, дважды повторён оборот: «перед лицом светильника». Что это значит, и что такое «лицо светильника»? По этому вопросу есть много мнений. Раши объясняет это таким образом, что у всех свечей – трех правых и трех левых головки фитилей наклонены в сторону средней. То есть, эта средняя как бы находится в центральном стержне и она собственно – сама менора, а остальные расположены на ветвях. Так объясняет Раши. Он не особенно вдаётся в объяснение, почему это называется «пнэй
hа-менора». Рашбам говорит, что фитили всех семи свечей коhен наклоняет так, чтобы они освещали шульхан. Можно себе представить так, что в западном конце строения, большую часть которого занимает кодеш, а парохет отделяет Святую Святых, вне Святая Святых перед парохет (завесой) стоят эти три важных сосуда. Стоит шульхан, на котором находятся хлебные предложения, и шульхан стоит с севера, то есть, если вы вошли с восточной стороны, то он у парохет стоит справа; а менора стоит слева от вас; и немножечко к востоку сдвинут золотой жертвенник для воскурения кторет. И поскольку при описании устройства Храма сказано, что менора должна быть перед, напротив шульхана, поэтому Рашбам приводит мнение, которое многие высказывают, что предназначение меноры – светить на шульхан.
Ответ на вопрос:
Как менора может освещать шульхан, если она плоская? – По поводу того, плоская ли менора, нельзя сказать, что это очевидно, потому что были «смелые» варианты, что она вообще круглая, и что все шесть свечей расположены по окружности вокруг средней. Правда, хоть это и обсуждается, не стоит принимать этот вариант, поскольку подавляющее большинство мнений, что она плоская, хотя в каких-то важных деталях она и не такая, как изображено на символе нашего государства. При всём при том, что она плоская, наверное, наклонение фитилей во-первых, на сколько-то сантиметров приближает пламя, а во вторых, выражает намерение, тенденцию, куда я хочу светить. Трудно представить себе, что Храмовая служба по своей сути начисто лишена символической стороны .
Хизкуни приводит совершенно неожиданное объяснение. Он задаёт вопрос: что означает «эль муль пней hа-менора»? И он говорит, что это значит, что ты, когда будешь зажигать, стой лицом к меноре и зажигай. То есть, по этому объяснению это выражение относится не к тому, куда светят семь свечей меноры, а к тому, куда ты стоишь лицом, когда ты её зажигаешь. Он видит доказательство правильности такого понимания в следующем стихе, когда говорится: «перед лицом меноры зажёг он свечи». Нет уверенности в том, что это согласуется со всем контекстом. Он приводит ещё одно объяснение, которое тоже трудно принять. Он говорит так, что это относится к тому, когда ты будешь поднимать эти свечи (можно назвать их лампы или сосуды с маслом, в которые вставляются фитили) и ставить их на место, потому что они не были цельной частью самой меноры, они были отдельно. На самом деле это спор мудрецов. Если внимательно прочитать инструкцию по изготовлению в книге Шемот, то можно увидеть, что, действительно, там сказано, что всё цельное, а после того, как всё цельное, нужно ещё добавить. Правда , не факт, что цельное. Не зря тут есть спор. Есть ещё у него такое объяснение этого выражения, что он поворачивает фитили этих семи свечей таким образом, что они освещают то ли парохет – ту завесу, которая отделяет, то ли шульхан. Почему «то ли»? – Потому что он не знает, как разрешается спор в Гемаре о том, как была ориентирована минора. Дело в том, что все Храмовые сосуды стояли ориентированными так же, как сам Храм – с востока на запад, за исключением, и это по всем мнениям, Ковчега завета, который стоял поперёк с севера на юг. И это доказано совершенно однозначно, потому что шесты были вдеты так, что их немножко выдвинули, и они оттопыривали завесу, а между ними должно быть такое расстояние, чтобы входили два человека, поэтому длина была вдоль завесы. А на счёт меноры есть спор. Одни считают, что она была ориентирована, как все сосуды с восока на запад, и тогда она как бы светила на шульхан, а другие считают, что она была ориентирована, как арон, с севера на юг и тогда она светила на парохет. Таким образом мы видим, что есть несколько мнений по поводу выражения «эль-муль пней hа-менора». Объясняет важный рав, Яков Цви из Калинбурга, написавший комментарий «hа-ктав ве-hа-каббала», говорит он очень ясно следующее, что вообще надо понимать «пней hа-минора» так, что «паним» – это не то, что противоположно тыльной стороне, а «пним» – это внутреннее, то, что противоположно внешнему. Подавляющее число авторов считают, что всё должно быть повёрнуто внутрь, к средней свече, которую многие называют западной свечёй. Если же принимать по одному из других объяснений, что освещается то ли парохет, то ли жертвенник, то ли шульхан, то по этому поводу можно развивать разную «философию», в которую не стоит сейчас вдаваться. Рамбан говорит так, что боковые три правых и три левых все повёрнуты к средней, а у средней фитиль повёрнут к парохет. Предыдущий автор с ним спорит и считает, что боковые повёрнуты к средней, а средняя направлена прямо кверху. Стоит привести мнение раббейну Пхаи, очень важного ришона, который говорит, несколько «спасая» понимание Раши, что если понимать так, как объясняет Раши, что эти три повёрнуты к средней и другие три – к средней, то будут гореть все семь, поскольку здесь сказано «шеват» в сопряженной форме, то есть имеется в виду вся семёрка, и невозможно сказать шестёрка, потому что горит семь свечей. Шесть из них повёрнуты к средней, а в целом вся семёрка таким образом горит. Это, как он говорит, простое объяснение, но если подняться несколько выше уровнем, то мы получаем объяснение очень ясное, что на самом деле здесь речь идёт о том, что свет этих свечей меноры, которые коhен зажёг в Храме, обращён к свету высшего светильника, который символизирует разум. То есть, речь идёт о семи сферот мудрости! И навтречу им светят эти все. И всё очень просто, и в этом весь секрет того, что зажигание меноры называется поднятием, поскольку всё поднимается туда, кверху, к светильнику мудрости. И дальше он обращает внимание на такой простой факт, который можно совершенно не заметить, а именно, что в нашем отрывке четыре раза стоит слово «менора». Два раза оно написано полным написанием, а два раза кратко. Во втором стихе в выражении «эль-муль пней hа-менора» слово «менора» написано с «вавом», и так же оно написано в третьем стихе, а в четвёртом стихе оно два раза написано без «вава». То есть, когда говорится об изготовлении светильника материального, то пишется в кратком виде. И раббейну Пхай говорит, что во всей Торе вы не найдёте, чтобы «менора» писалась полностью, с «вавом», кроме наших двух мест и есть ещё одно место, где «менора» пишется полностью, с «вавом»; это место находится в двадцать пятой главе книги Шемот. В тридцать первом стихе, где говорится: «Сделаешь из чистого золота менору и т. д.», менора написана кратко, но дальше,где сказано: «микша теасэ hа-менора», здесь менора написана с «вавом». Он не даёт объяснение, почему написано с «вавом». Казалось бы он говорит о материальной стороне, но поскольку он даёт «теасэ» в страдательном залоге – «сделается» менора, то мидраш говорит, что Моше затруднялся понять, как изготовляется эта менора, и поэтому Всевышний сказал ему: «Брось талант золота в печь, и она сама собой выйдет готовая». Поскольку она выходит сама собой готовая, как бы изделие рук Всевышнего, то это тоже пишется с «вав».
Ответ на вопрос:
Должен ли свет меноры быть направленным на место Божественного присутствия? – Куда должен быть направлен свет, это вопрос очень важный, но Самому Всевышнему видно всё и без нашего света. Мидраш обсуждает в разных вариантах, что Ты поместил на небе светила, на которые глазу больно смотреть, а теперь Ты просишь меня зажечь; Ты сорок лет вёл нас в огненном столбе, а теперь говоришь, чтобы мы зажигали свет. Так кому он и что добавляет? Есть разные красивые мидраши на эту тему, как царь сказал своему любимцу, что придёт к нему в гости, и тот приготовился, зажёг светильники, а царь движется с таким освещением, что ему стало стыдно, и он погасил свои светильники. Царь ему говорит: «Я же тебе велел приготовиться!» А он отвечает: Как же я мог оставить такое, по сравнению с твоим, жалкое освещение?». И царь говорит: «Я велю погасить весь свет, зажигай свои светильники».
Мидраш говорит, что слово «микша» является важным ключевым словом требования к устройству меноры. В Гемаре Минахот есть такое красивое обсуждение нашего места. Говорится так, что менора должна быть из чистого золота изначально. Если нет золота, то может быть сделана из любого металла, даже из латуни, даже из жести, то есть, из любого простого маталла, но не из дерева, не из стекла, не из глины – только из металла. Обязательно, чтобы было семь стеблей и семь свечей, и всё должно быть сделано из одного куска. Только в случае, если она золотая это должен быть ровно талант. Все детали украшений должны быть только в том случае, если она золотая, если же она не золотая, то, приблизительно, верх может быть побольше или поменьше, и последним обязательным требованием остаётся количество ветвей и свечей и цельность куска, то есть, она должна быть чеканной работы. Так вот, Моше затруднился, как отчеканить из таланта – это очень большая мера веса, считается, что это больше двадцати килограмм. Там нужно выделать очень тонкие вещи – цветочки, чашечки, бутончики и пр. Это, действительно, очень сложно, и поскольку Моше затруднялся, Всевышний ему показал. Когда сказано «везэ», то согласно мидрашу, это означает, что это указание на то, что Всевышний показал «пальцем»: «Вот как это делается». И слово «микша» рассматривается, как «ма каше» - «как трудно» сделать это. Мидраш говорит, что в четырех вещах затруднился Моше, как их сделать, и Всевышнему пришлось показать ему пальцем. Какие это четыре вещи? Менора – это здесь, «везот маасе»; корбан – Моше тоже не мог чего-то понять, как он приносится; шкалим – когда вносят по пол-шекеля; и «hа-ходеш hа-зэ». И начало этих слов образует слово «микша»: менора, корбан, шкалим и hа-ходеш. То есть, это такое мнемоническое слово. Несмотря на то, что есть другие места, где есть «зэ» и «Всевышний показал», но почему-то мудрецы не считают, что в других местах Моше затруднялся. Например, Всевышний показал Моше, что вот это – нечистое животное, которое вам запрещено есть, и там тоже «зэ», и Он показал Моше, но, как объясняет раббейну Пхай, там не было трудности, просто надо было показать признаки.
Таким образом, мы видим, что основное объяснение, почему зажигание свечей светильника названо глаголом «поднимать», это то, которое приводит Раши из мидраша, что нужно зажигать, пока не будет подниматься само. Естественный вопрос, который задают многие, с каких пор Тора становится учебником по «истопному делу»? Каждому разумному человеку понятно, что если я не дождался, пока огонь схватится и начнёт питаться маслом в сосуде, то он погаснет. Почему же вдруг Тора должна мне объяснять такие технические вещи? Сказано: зажги, так – зажги, чтобы горело! Иначе, если несколько раз попробуешь, и увидишь, что огонь гаснет, то будешь зажигать как следует.
По всем мнениям те сосуды, которые стоят в Храме, не являются простыми «снарядами», вся служба которых была бы в том, что тут надо перепрыгнуть, а тут нужно подскочить и пр. Они же что-то собой олицетворяют. Есть на это такой взгляд, что три сосуда, которые стоят перед парохет, представляют три вещи, на которых стоит мир, как сказал Шимон hа-цадик. То есть, менора представляет собой Тору, поэтому она стоит на юге, и кто хочет помудреть, тот должен двигаться на юг, так, Авраам, когда вошёл в канаанскую землю, он двигался на юг. И мудрецы нам говорят, что это правильное направление. Золотой жертвенник, на котором воскуряют кторет, – это Служение. Есть такое выражение в молитве в псалме: «Утверди мою молитву, как воскурение кторет перед Тобой». И, наконец, шульхан понятно, что это соответствует «гмилут хасадим». То, что говорится в начале, во второй мишне трактата Авот это то, что эти три сосуда олицетворяют три столпа, на которых стоит мир. И понятно, что корнем этих оснований мира является Ковчег завета. Рав Невенцель определяет этот корень, которому соответствует Ковчег завета, как эмуна. Эмуна является общим корнем для всего, на чём стоит мир. Все основы должны вытекать из эмуны. Эмуна – это не просто вера, и дело не в том, во что я верю, а дело в том, что я полностью доверяю Ему. Это совсем другое дело. Эмуна – это верность, надёжность. Поэтому, говоря о том, как надо зажигать светильник, Тора по сути учит нас, как надо обучать Торе. Это нужно делать до тех пор, пока обучаемый не станет добавлять мудрость из своих собственных ресурсов. Это очень важная и необходимая наука, которая на первый взгляд совсем не очевидна. Мы встречаемся с таким количеством школ и великих, значительных людей, которые считают, что у них есть школа, потому что они что-то вливают в своих учеников. Может быть, на первых порах это и хорошо, но настоящее обучение – это, когда человек разгорелся. И это не только в Торе, это в любой мудрости. Был такой замечательный математик Линник, который говорил своим ученикам: «Помните, что студент – это не сосуд, который надлежит наполнить, но это – факел, который предстоит зажечь. Он говорил о математике, и понятно, насколько больше это относится к Торе. До тех пор, пока человек не начинает фонтанировать сам, он на самом деле пока ещё ходит вокруг да около, потому что это – огонь, который ещё не захватил свое масло. Виленский Гаон говорил так: «Следует разжечь любознательность ученика, оставив какой-нибудь пункт не доведенным до конца». Это важная наука в любой педагогике, потому что, если вы разжевали и вложили ему в рот всё, то конечно, если он помирает с голоду, то это ему не даст помереть, но если он немножко жив, то его будет тошнить от такого рациона. Ему нужно оставить что-то недосказанное, чтобы он сам рванулся навстречу, и это начинает черпать из «его масла». Можно сказать, что мир построен по модели дворца «Аладина и волшебной лампы». Когда джин всё построил из драгоценных камней, то он всё осмотрел и сказал: «Одну колонну разрушь!». И Всевышний точно так же это сделал для того, чтобы я имел свой участок работы, и это верно, как в смысле устройства мира, так и в смысле познания мира. То же самое касается корня, не только основания, а самого корня, то есть, в смысле веры человек тоже не может топтаться на месте. Пламя любви к Богу и страха перед Ним не может держаться общими словами или вчерашним постижением, оно должно гореть сегодняшним маслом! Поэтому, если человек не горит сегодня, то он рассказывает сказки себе и людям. Огонь не существует в воспоминаниях. Мы недавно вспоминали Моше Мендельсона, он был великий человек. Он вне всяких сомнений был человек учёный, соблюдал заповеди, и он положил начало hаскале. Что же он сделал? Он соблюдал все заповеди, но он свёл их к традиции, к обычаю, который не стоит оставлять. И он не оставил, но все его домашние крестились, а также и большая часть его учеников. Поэтому, надо помнить правило, которое сфомулировано казалось бы в другой области: «второй сосуд не варит, варит только тот сосуд, который стоит на огне». Поэтому вся тонкость в том, чтобы быть первым сосудом, иначе ты ничего не передашь никому и сам потухнешь. Другое объяснение, которое приводит Раши, что он говорит о подъеме потому, что коhен поднимается на ступеньку, когда он зажигает свечу, и это важно: когда ты хочешь кого-то зажигать, то надо самому подниматься.