К оглавлению лекций З.Дашевского по ТореКнига Бемидбар Лекция 22.
(31.01.06)Недельный раздел. Книга Шемот.
Мы уже говорили о книге Шемот и о разделе Шемот. Несколько слов теперь о разделе Вайэра, который мы пропустили, и о разделе Бо, который мы будем читать. Эти два раздела включают в себя весь тот год, в котором длилась подготовка к Исходу из Египта. Традиция говорит нам, что десять казней египетских продолжались год, мы знаем группы этих казней, о чём мы сейчас не будем говорить подробно. Можно сказать, что в центре раздела Вайэра находится вопрос, ради которого собственно и совершаются эти египетские казни. Этот вопрос задаёт Моше ещё в разделе Шемот, когда Моше долго отпирается и отказывается идти выполнять поручение выводить народ Израиля из Египта. В десятом стихе третьей главы Всевышний говорит: «Иди, Я пошлю тебя к фараону; и ты выведешь Мой народ, сынов Израиля, из Египта». На это Моше отвечает: «Кто такой я, что я пойду к фараону, и выведу ли я сынов Израиля из Египта?». Мы когда-то подробно обсуждали этот вопрос и ответ. Мы помним, что есть уровни в чтении Торы. Простой уровень не требует большой «хитрости». Моше говорит, кто он такой, чтобы идти к правителю самой могучей державы мира; он скромный, и простой смысл такой: мне ли по силам вывести народ? Что делает с этим мидраш? Мидраш насыщает этот ответ Моше остро политическим смыслом. Моше говорит, что когда наш предок Яаков спускался в Египет, Ты, Всевышний, ему явился в Бэер-Шеве перед тем, как он спустился, и сказал ему: «Не бойся спускаться в Египет, Я спущусь с тобой, и Я же тебя оттуда и выведу». Так вот, теперь у меня, у Моше, к Тебе вопрос: «Кто тот «Я», который фигурирует в обещании, данном Яакову? Если это Ты, Всевышний, сказал, что Я с тобой спущусь и Я же тебя оттуда выведу, то теперь кого же Ты посылаешь? – Меня? Разве так выполняют обещания?» И на это Всевышний ему ответил: «Я пойду с тобой». Тогда нельзя сказать, что обещание не будет выполнено. Но остаётся другая сторона: «Выведу ли я евреев из Египта?» и Моше приводит резонное соображение: «Ведь для того, чтобы их вывести из Египта, у них должны быть заслуги. Какие же у них заслуги? Они опустились в эту египетскую культуру, и ничего хорошего о них нельзя сказать». На это следует более сложный ответ, Всевышний говорит: «Я тебе дам знак, что когда ты их выведешь, они мне послужат у этой горы». То есть, этот «вывод» им даётся как бы авансом. Следующий заход такой, что Моше Богу говорит (тринадцатый стих): «Вот, я приду к сынам Израиля и скажу им, что Бог ваших отцов послал меня к вам, а они скажут мне: «как Его имя?» Что же я скажу им?». То есть, они легко могут принять Моше за самозванца. На такой вопрос можно было бы ожидать суровую отповедь, что же ты не знаешь, перед Кем стоишь? Но на это Всевышний отвечает и отвечает неожиданно подробно. Он говорит следующее, что можно перевести, так: «Я буду, который Я буду». Не следует думать, что Бог здесь занимается схоластической философией. Это утверждение, которое, коротко говоря, совпадает с четырехбуквенным Именем Всевышнего. Он говорит про себя: «Я буду», то есть, Я охватываю все времена, а мы про Него как бы говорим (вместо алефа впереди йуд) – «Он будет». Таким образом, это главное Имя Всевышнего показывает то, что Он, как это говорится в старинных средневековых формулировках основного утверждения относительно Бога, «Он необходимо сущь». То есть, Он единственный, кому присуще существование с необходимостью. Всё остальное, существует или нет, уже так не определяется. Любопытно то, что гематрия этого Имени ровно двадцать один. Слово «ашер» в грамматике Торы гораздо сильнее, чем в русском языке слово «который». Оно обозначает и «поскольку», и в «алгебре» гематрии оно выражает, по-видимому, умножение. Поэтому, двадцать один умножить на двадцать один будет ровно четыреста сорок один, то есть, это гематрия слова «эмет» – «истина». Когда в начале раздела Вайера говорится о том, как Моше совершенно «неприлично» говорит, зачем же Ты послал меня: и вывести не вывел, и только хуже стало евреям, то он на это получает ответ, начало которого в разделе Шемот, а потом Он говорит то, что даёт название этому разделу Вайера. Он говорит: «Я показывался Аврааму, Ицхаку и Яакову, как Бог Всемогущий, но Я, как Мое Имя четырехбуквенное, не был ведом им». Однако, если мы вернёмся в книгу Берешит, то увидим, что каждому из них это Имя было знакомо. Аврааму, Ицхаку и Яакову было известно, что существует такое Имя, так почему же теперь Всевышний говорит Моше, что Я в этом Имени был им не ведом? Что можно сказать по поводу того, знали ли они на самом деле это Имя? Слово «знать» очень непростое, оно обозначает почувствовать нутро; ивритское слово «ладат» не обозначает просто получение информации, например, говорится, что Адам «познал» свою жену, что означает, что они соединились в одно целое. Поэтому, «знать» – это не просто услышать, прочитать, поверить, и им (Праотцам) Всевышний, как четырехбуквенное Имя, был в реальной жизни неведом, но при этом они конечно знали о таком Имени. Их сила заключалась в том, что они, живя довольно трудной жизнью, твёрдо верили в то, что то, что Он пообещал, обязательно исполнится, но только при их жизни это не исполнится. И теперь Всевышний пришёл исполнить это обещание. То есть, получается, что вся эта глава Вайера и вся полоса египетских казней и весь Исход из Египта направлены на раскрытие этого настоящего Имени Всевышнего. Когда Моше приходит к фараону со своим первым посланием, и говорит: «Так сказал Бог евреев: отпусти народ Мой, они послужат Мне», то фараон говорит, что я не знаю такого имени Бога, Он мне незнаком, и евреев не отпущу. Соответственно этим трём частям ответа фараона группируются две тройки и одна четвёрка казней. Это то же, что мы с некоторым удивлением читаем в Пасхальной Агаде, как рабби Йеhуда придумал мнемоническое правило, как разделить эти казни по первым буквам. Дело не в том, как десять можно представить, как три-три и четыре, это не особенно трудно, но суть в том, что если мы посмотрим на эти египетские казни, то они действительно распадаются на эти группы. Первая группа посвящена ответу на возражение фараона, который говорит, что я не знаю такого, в том смысле, что я не имею информации о таком Боге. Дальше фараон говорит, что я с Ним не знаком, но если даже я не знаком с Ним лично, то «можно познакомиться», и вторая группа посвящена тому, как детально Он проникает в этот мир, проводятся чёткие границы. Третья группа – фараон говорит, что я не отпущу, но, нет, ты отпустишь. Тудно в кратком изложении сказать, что же здесь самое главное? Можно полагать, что главное на этом очередном витке событий то, что вдруг с новой остротой встал вопрос: почему все наши праздники и все заповеди Торы являются памятью об Исходе из Египта? Когда говорят так про Песах, то нет проблемы, потому что Песах прямо связан с Исходом из Египта. Можно ещё понять это и про Шавуот и т.д., труднее понять про рош-ходеш, хотя можно найти связь, но когда говорят про шабат, как о памяти об Исходе из Египта, то возникают трудности, потому что шабат появляется задолго до Исхода из Египта. Здесь требуется очень серьёзная работа для того, чтобы ответить не на уровне отдельного мидраша или хорошего объяснения. В мидраше фараон согласился удовлетворить просьбу Моше, чтобы дать рабам один день в неделю выходной, иначе против его же интересов они «ноги протянут». Фараон выбрал шабат к радости Моше, что он угадал правильный день. Это очень славный мидраш, но что он открывает по сути дела? Почему шабат, как таковой – это память об Исходе из Египта? Почему почти все заповеди являются памятью об Исходе из Египта? Можно вспомнить, как Раши начинает свой комментарий к Торе, к первому слову Торы. Ещё до того, как он начинает объяснять первое слово «Берешит», он уже приводит слова рабби Ицхака. Многие пытались угадать, что это за рабби Ицхак, возможно, что это его отец, потому что Раши – это сокращение от Рабби Шломо бен Ицхак. Но это скорее всего недоразумение, потому что это – мидраш, который хоть и не помещён в сборнике «Берешит раба», но это мидраш, довольно известный, который существовал и был записан задолго до того, как появился на свет отец Раши. Мидраш говорит, что надо было бы начать Тору со слов: «Этот месяц для вас начало месяцев». Но ответ дальше таков: «Он силу Своих дел хотел показать народу, чтобы дать им наследие других народов. Если вам скажут, что вы бандиты, захватили чужую землю, то вы можете сказать, что вся земля принадлежит Всевышнему, и Он кому хотел, тому и дал». Это очень важный аргумент (хорошо бы его приводить с трибуны Объединенных наций, но его «не все» поймут). Нам хорошо было бы понять, почему по мидрашу правильно было бы начинать Тору со слов «этот месяц для вас»? Надо было бы подробнее перечитать Рамбана, который спорит с Раши. Обычно, передают ход рассуждения так, что Тора – это инструкция, вроде как поучение: делай так и не делай этак. Если это инструкция, то надо начинать с заповеди, а какую первую заповедь получил Израиль, как народ, а не как отдельные наши предки? Это, безусловно, заповедь, полученная за две недели до выхода из Египта, когда Всевышний вывел Моше и Аарона за пределы египетской столицы и сказал: «Вот такой маленький месяц вы видите – его освящайте». Рамбан спорит с Раши по поводу того, что нельзя сказать, что Тора – это набор заповедей, это безусловно, нечто большее. Если я не получу каких-то принципиальных сведений «из первых рук» о том Кем и как сотворён мир, то какой же исполнитель из меня получится? Для того, чтобы человек был инициативным исполнителем, ему нужно показать перспективу. Поэтому, представляется, что Берешит – это очень важное начало, которое по крайней мере что-то нам рассказывает о Сотворении мира. Рав Моше Шапира выражает некую идеологию, о которой можно коротко сказать так. Его идея такая, что Берешит, как считают многие и как подчёркивает Виленский Гаон, описывает сотворение времени. Когда говорится, что «шесть дней сотворил Всевышний небо и землю», то там не говорится «за шесть дней», а говорится «шесть дней», то есть, всё, что Он сотворил – это шесть дней, которые замыкаются на шабат. Весь этот мир есть процесс. Человек часто представляет себе, что есть некоторая реальность, и время куда-то течёт, и эту реальность меняет, и оно, к сожалению, не всегда работает в нашу пользу, а частенько работает и против нас. Такое представление о мире, которое есть реальность, размываемая временем, является полным извращением. На самом деле мир – это не набор вещей, подвергнутых действию времени, а мир – это процесс течения времени, в который вовлекаются объекты и субъекты. Так вот, Берешит задаёт ход этого процесса, Берешит задаёт начало. Как только появилось слово «начало», то это означает, что есть продолжение, потому что, если нет продолжения, то и нет начала. И это всемирный универсальный процесс для всех, который ведёт он начала к какому-то конечному пункту. Человек, который хочет уклониться от участия в этом процесе, он уклоняется от существования, потому что есть известное высказывание: «Нет тебе такой вещи, которой бы не было места, и нет тебе человека, которому не было бы времени». Простой смысл этого такой, что у каждого человека есть звёздный час, когда он «на коне». После этих слов можно сказать, что человек, который пытается уклониться от течения времени, и утвердиться в каком-то статическом, стационарном состоянии, тем самым хочет (не дай Бог!) вывести себя из реального существования, потому что реальное существование – это процесс.
Когда за месяц до Исхода Всевышний говорит: «Этот месяц для вас – начало месяцев, первый он из месяцев года», то здесь содержится две заповеди. Одна заповедь – это начинать новый месяц с этой молоденькой узенькой луны, освящать месяц, когда только-только появился этот молоденький серп луны. А вторая заповедь – это отсчитывать месяцы года от того месяца, в который вы сейчас выйдете на свободу. Таким образом, говорится, что у вас – у народа Израиля, который сейчас собирается рождаться, появляется своя точка отсчёта времени. То есть, весь мир живёт по солнцу, которое светит нормально, круглый год, оно всегда полное, оно днём светит, ночью уходит, потом опять появляется. Когда все живут по солнцу, то естественно, что большая астрономическая или календарная единица – это год, когда солнце возвращается к своему положению, к своему сезону. У народа Израиля появляется своя особая точка отсчёта времени – это новолуние. Что особенного в новолунии? Когда в книге Берешит написано, что Бог создал два больших светила: одно большое властвует днём, другое малое властвует ночью, то тут, конечно, мидраш говорит, почему же сначала говорится, что два больших, а теперь – одно большое и другое малое? Так как же, два больших или одно большое? Для нас как бы нет проблемы, просто они оба большие, но одно больше другого. Однако, мидраш требует, чтобы каждое слово Торы было правдой, раз сказано два больших, так значит и есть два больших. И мидраш описывает знаменитую историю, что они были одинаково большие, и луна обратилась с запросом, как это два царя могут пользоваться одной короной? На это ей Бог говорит: «Правильно, иди и уменьшись! Луна говорит: «Что же это за справедливость, когда я прихожу с законным запросом, так меня ещё и наказывают». И Бог говорит Израилю: «Каждый рош-ходеш, каждое новолуние, приносите жертвы, для того, чтобы как бы искупить Мою бестактность, что Я обидел луну». «Большая и маленькая», конечно, речь идёт не о линейных размерах, потому что в смысле таких размеров, как мы знаем, они в точности одинаковы. То есть, луна во столько же раз меньше солнца, во сколько раз она ближе к нам, чем солнце, поэтому она может его закрывать. Речь, конечно, идёт об уменьшении луны не в смысле размеров, а в смысле света, который она даёт. Тогда понимается так, что луна обращается с запросом: «Ты, Всевышний не дал мне своего света, и я работаю передатчиком того же самого света, который испускает солнце, что же это такое, когда два царя светят одним светом?» На это Всевышний говорит, что это правильно, совершенно верно, так давай сделаем так: «Ты уменьшишься, ты будешь меняться, будешь исчезать, появляться, как гармошка». Так что же тут хорошего? Хорошее то, что если у меня перед глазами неизменная картина, то я перестаю замечать её детали. Мы обычно замечаем только неоднородности. И когда луна исчезла и во-вот появляется, то я сразу вижу, что была тьма, а появляется свет. Поэтому Израилю луна поставлена партнёром небесным, поэтому мы и отсчитывем время по луне в то время, когда другие народы – по солнцу. Эта единица времени, за которое луна наполняется и снова исчезает, и опять обновляется, называется «ходеш» от слова «хадаш» - новый. А солнечный круг, который повторяется, всё время оно полное, назывется «шана» – то, что было и теперь повторяется. Это повторение казалось бы не несёт ничего нового, но задача Израиля заключается в том, чтобы понять, что на самом деле ничего старого нет, потому что не может быть никогда, потому что каждая ситуация, в которой я нахожусь, является совершенно новым творением. В этом смысле можно понять фразу из Коhелета: «Есть прибавление свету от тьмы». Оттого, что была тьма, я теперь свет воспринимаю, как нечто новое, и отсюда, если у меня хватит ума и наблюдательности, я пойму, что вообще на свете ничего старого нет, что каждая ситуация, в которой я нахожусь, есть новое начало, которое вот сейчас Всевышний для меня создал, чтобы я рождался каждый раз заново. И в этом суть. Мы обязаны во всех ситуациях помнить об Исходе из Египта не только потому, что мы один раз родились, как народ, в процессе этого выхода, а потому, что это прототип того, как надо жить на свете: надо каждый раз выходить из небытия в реальное существование, каждый раз рождаться. Человек, который говорит, что я уже устал, он просто отлынивает от работы., потому что в этом мире невозможно устать, в этом мире некогда уставать, надо всё время рождаться заново. В этом суть этих двух центральной важности разделов, а в следующем начинается уже актуальное рождение народа и выход, что мы обсудим в дальнейшем.
Ответ на вопрос:
Каков же ответ относительно шабата? – Что касается шабата, то скорее всего надо понимать так, что шабат является памятью об Исходе из Египта потому, что, как мы заметили, у шабата есть одно основное отличие от всех выделенных дней: от праздников, от рош-ходеша и тем более от будней. Субботние молитвы разные в разные части дня (имеется в виду центральная вставка, так как первые три и последние всегда одинаковые). В праздничные дни вся «середина» заменяется от будничных просьб на то, что называется «выражение святости дня». Так вот, святость шабата в отличие от святости праздников и рош-ходеша она разная – вечером, утром и после полудня. Мы говорим, что вечером – эта та часть шабата, которая является памятью о Сотворении мира; утром – это память об Исходе из Египта; а после полудня – это память о будущем. Шабат – это тот мостик, который связывает. В этом смыле утренняя часть шабата – это то, что связывает шабат с берешит, который в принципе мог быть универсальным и доступным всему человечеству, только его не успели получить, поскольку Адама слишком быстро выгнали из Ган Эдена. Это прошлое соединяется с будущим абсолютным единством, которое откроется, через Исход из Египта. То есть, так же, как задача луны – это принимать свет солнца и передавать его дальше, точно так же задачей народа Израиля является принимать Божественный Свет. Божественный Свет – это жизнь, это единство, это та истина, которая должна вырасти из закопанной в землю при сотворении человека истины несовершенной. Поэтому надо думать, что шабат в своей утренней части как раз и показывает то, что охватывает весь шабат – это мостик между маасэ берешит и будущим, когда откроется, что на свете нет ничего, кроме этого абсолютного Божественного видения.
Ответ на вопрос:
Как можно объяснить, что Всевышний сотворил мир не в шесть дней, а что он «сотворил шесть дней»? – Всевышний сотворил мир, который представляет собой ни что иное, как шесть дней. Это не временной размах мира, а это продукт, который Он изготовил – шесть дней. Реальное существование только в динамике, а в статике нет существования ни у кого, кроме Божественного присутствия, а оно откроется только в будущем, когда эта динамика вольётся в день, который есть сплошной шабат. Реальное существование это и есть движение по этим шести дням, которые и есть Берешит.
Бемидбар. Приготовление к пути; заповедьтрубления в трубы.
В стихе первом главы десятой сказано: «Господь говорил Моше так». Естественно предположить из контекста, что это происходит во втором месяце второго года. Он говорит: «Сделай себе две трубы серебряных, чеканными сделай их, и будут они тебе для созывания общины, и для того, чтобы двигать в поход станы». В девятой главе в двадцать третьем стихе было сказано: «по слову Всевышнего останавливали легерь и по слову Всевышнего двигались. Теперь эта новая десятая глава рассказывает, что не только по слову Всевышнего они двигались, но и по некоторым другим сигналам. А именно, нужны ещё эти две серебряные трубы для того, чтобы они подавали сигнал. Как мы видим, это сигнал для созывания общины и для движения в путь. Почему интересно понять, когда была дана эта заповедь? Потому что возникает естественный вопрос: почему недостаточно слова Всевышнего для того, чтобы двигать народ в путь? Ведь всю Тору Моше не передаёт под звуки трубы, он передаёт слова Всевышнего, который говорит: делай так и не делай этак. Почему же это понадобилось для движения? Конечно, понятно, что это, как сигнал, как гонг, но тем не менее, комментаторы отмечают очень важный момент, что это часть «царского этикета». До сих пор Моше выступает в качестве некого Божественно вдохновлённого руководителя, в качестве надёжного передатчика Божественных постановлений и Торы, Скрижалей и т.д. Однако, мы до сих пор не встречаемся с тем, чтобы у Моше появились какие-то царские регалии. Если к нему созывают народ трубами, глашатаями, то это уже царственность. Если это верно, то спрашивается, почему этого не было с самого начала? Чем же так отличается этот момент, что Моше понадобилось помимо достоинства пророка облечься ещё и в царское достоинство? Этот вопрос обычно в явном виде на задаётся, но когда мы читаем Тору, то мы не можем считать, что раз никто не спросил, то значит и нам не надо спрашивать. Этот вопрос представляется естественным. Есть очень непростое, длинное и так и не кончившееся обсуждение по поводу заповеди поставить царя. Мы знаем, что Рамбам приводит одно из нескольких мнений Талмуда о том, что по входе в канаанскую землю народу Израиля велено исполнить последовательно три заповеди: поставить царя, истребить Амалека и построить Храм. Это не единственное мнение, не все согласны с тем, что заповедь поставить царя является безусловной заповедью. Некоторые считают, что лучше бы быть без этого, и приводят явный пример, когда народ, руководители народа, старейшины, приходят к Шмуэлю, когда он уже состарился, и говорят: «Поставь нам царя» и Шмуэль расстроился. Это можно понять, потому что он как бы получает отставку, но Всевышний ему говорит: «Ты так не огорчайся, они не тобой погнушались, а они погнушались Мной». Значит и Всевышний не одобряет этого! Так, что же это : заповедь или не заповедь? Есть промежуточный ответ, что это как бы заповедь, но не очень хорошая. Что это означает? Бывают заповеди, которые надо во что бы то ни стало исполнять, например, заповедь «возлюби ближнего своего». Честно говоря, не всегда так хочется полюбить этого «ближнего». Бывают заповеди, которые ты не обязан исполнять. Если ты хочешь добиться какого-то результата, то тебе велено исполнять заповеди. Например, если я хочу есть мясо, то я должен определённым образом зарезать животное, удалить запрещённые части и т.д., однако, я вовсе не обязан хватать эту корову и зарезать её, как положено; если я не хочу мяса, то я этого и не делаю. Наконец, бывают заповеди, которые желательно никогда не исполнять, но если уж так получилось, то их надо каким-то образом исполнять, например, заповедь относительно красавицы-пленницы. Человек пошёл на войну, победил, захватил пленников, увидел среди них красавицу, влюбился в неё, и тогда есть процедура, как сделать ей гиюр. При этом, конечно, нет такой заповеди искать и влюбляться в красавицу-пленницу. Таким образом, из того, что это заповедь, не следует, что так обязательно надо делать. Тем не менее, в данном случае Рамбам вынес это в качестве основного решения, которое понимается так, что надо поставить царя обязательно. Тогда, что же плохого было в просьбе народа? Мы знаем ответ, хотя он тоже не единственный, но наиболее принятый и в принципе понятный. Ответ такой, что просьба народа была плоха тем, что она была несвоевременна. Когда есть Божественное управление, и Всевышний управляет народом Израиля с явными чудесами через такого пророка, как Шмуэль, то просить в этот момент поставить царя, чтобы жить по законам природы, это блажь, это неуважение к Божественному управлению. Представьте себе, что посредине египетских казней пришли бы евреи и сказали бы так: «Спасибо, теперь уже мы сами пойдём с кулаками на этого фараона и мы ему покажем, что такое демократия!». Тогда у нас ещё не было, правда, таких «либеральных» настроений, но в эпоху Шмуэля евреи явно поторопилсь. Конечно, их можно было бы извинить тем, что они боялись, что Шмуэль, состарившись, неожиданно может уйти со сцены, не поставив достойного заместителя. Тем не менее, всё равно это было недоверие к Божественному управлению. Теперь попробуем оглянуться на пустыню, на тот момент, когда Моше получает такую скромную заповедь о серебряных трубах. Это первая царская регалия, которая даётся Моше. Спрашивается, почему именно сейчас появилась нужда в царском достоинстве человека? Ведь в пустыне-то они совершенно явно находятся под прямым управлением Всевышнего! У них всё есть: и столб огненный и столб облачный, и ман они каждое утро собирают и т.д. Тем не менее, почему-то Божественное управление считает, что именно в этот момент необходимо ввести промежуточную инстанцию. Слово «достоинство» – это в некотором смысле центральное слово во всей программе существования мира. Пророк Йешая сказал: «Всё, что Я сотворил, Я сотворил ради Моей славы (достоинства). То есть, весь мир существует для того, чтобы, наконец, открылась эта Слава Всевышнего. И мудрецы так и объясняют, зачем Богу понадобилось сотворять мир Десятью высказываниями. Спрашивается, если Бог всесилен, зачем ему Десять высказываний, что же Он одним не может сотворить? Мудрецы объясняют это таким образом, что это для того, чтобы наказать злодеев, которые разрушают мир, созданный аж десятью высказываниями, и дать награду тем, кто укрепляет этот мир, созданный десятью высказываниями. После этого красивого объяснения приходит человек и говорит так: «Вор, который украл десять рублей и вор, который украл миллиард, и тот и другой вор, тогда какая же разница: десятью высказываниями или одним? Ответ в принципе даёт Маhараль. Он говорит, что действительно, украл рубль или миллион принципиальной разницы нет. Однако, между тем, что украл миллион и тем, что украл царскую корону, есть принципиальная разница. Если бы мир был создан одним высказыванием, в нём не было бы места достоинству, почтению. То есть, для того, чтобы в конечном счёте в этом мире могла раскрыться Слава Всевышнего, необходимо, чтобы живущие в этом мире составили какое-то реальное представление о том, что такое вобще «кавод», что такое достоинство. Человеческое достоинство – это всего лишь перевод на более приземлённый язык высокого понятия «Слава Всевышнего». Что такое человеческое достоинство? – Это то, что человек в себе несёт и проявляет тот Божественный образ, по которому он создан. И верхом человеческого достоинства в земном воплощении этой нижней инстанции является царское достоинство. Поэтому, когда народ Израиля войдёт в свою землю, он должен не только строить экономику и все прочие необходимые вещи в государстве, и строить Храм, но он обязан в конечном счёте, когда-нибудь поставить царя, который будет направлять сердце народа к этому достоинству Всевышнего. Когда англичане гордятся тем, что у них есть королева, то это тоже в какой-то степени проявление человеческой потребности иметь что-то, что «годится, чем гордиться». Конечно, много зависит от того, какой царь, но тем не менее, получается, что поскольку сейчас начнётся движение, то мы находимся на последнем этапе приготовления к тому, чтобы двинуться в путь завоёвывать и осваивать канаанскую землю. И начало этого пути требует того, чтобы был зародыш, задаток этого царского достоинства среди народа. Для этого именно и нужны трубы.
Ответ на вопрос:
Если всё это для царского достоинства Моше, то ведь он не войдёт в землю Израиляи не станет царём? – Не важно, что Моше не войдёт, важно то, чтобы у народа появилась некоторая структура, в которой проявляется царское достоинство. Конечно, Моше не сам трубил в эти трубы, у него были исполнители.
Мидраш обращает внимание на то, для чего Тора говорит: «две трубы»? Разве не достаточно было просто сказать «трубы» . Есть одно из важных талмудических правил, что минимум множественного числа – это два. Поэтому, если было бы просто сказано, «трубы», то было бы понятно, что их две. Если бы я понял, что их две, то я бы понял, что минимум две, а если хочешь добавить, то добавь. Но это не так, потому что Тора говорит, что две и не больше и не меньше, и надо сделать точно так, как Я тебе говорю, потому что это – служба! И это мицва, и поэтому её нужно выполнять «от и до» именно так, то есть, трубы должны быть сделаны таким образом: это должна быть чеканка из твёрдого серебра, которое изготовляется на наковальне соответствующим образом. Господь говорит: «Сделай себе, Моше». То есть, эти трубы только для личного царского достоинства Моше. Для последующих это может быть по-другому, например, они могут делать и восемь труб, и не так, а эти трубы должны быть специально только для Моше. Об этих трубах здесь написано довольно подробно. В стихе третьем сказано: «И трубите в них, и соберётся к тебе вся община, ко входу шатра собрания». То есть, когда протрубят обе трубы, соберётся вся община. «А если в одну протрубят, то соберутся к тебе все князья, главы тысяч в Израиле». По-русски слово «трубить» не различает качество звука. Здесь оба раз говорится «две трубы», и от слова «литкоа» - «трубить» происходит знакомое нам слово «ткиа», что обозначает плавный звук. В следующем пятом стихе говорится: «уткатем труа» - «трубите отрывистым звуком» и дальше – «тогда двинутся станы, которые стоят на востоке, а когда затрубите прерывистым звуком вторично, то двинутся станы, которые расположены на юге; прерывистым звуком протрубите к их походу». В переводе на русский это, конечно, выглядит необычайно топорно, а в стихах это очень красиво. В начале стиха говорится: «и плавно протрубите прерывисто», а в конце говорится: «прерывисто протрубите плавно». Отсюда учат очень важное hалахическое правило, что всюду, где говорится «трубление прерывистое», всегда перед ним и после него есть плавное трубление. Мы это прекрасно знаем из трубления в шофар в Йом-Кипур. Почему это так важно? Потому что всякое действие, предписанное нам заповедью, является не просто «обезьянним упражнением», а несёт какую-то глубокую идею. А именно, плавный звук выражает спокойствие и благополучие, милосердие, а прерывистый звук – это сигнал тревоги или страдания. Поэтому, когда собирается община, звук только плавный без прерывистого, когда в поход, то он – плавный, прерывистый, и плавный. То есть: «было хорошо, стояли на стоянке, а теперь – тревога, но будет хорошо, придём опять на стоянку». Седьмой стих говорит то, что мы уже сказали: «Когда собираете общину, когда собираете собрание, то трубите плавно, без прерывистых звуков». Восьмой стих: «И сыны Аарона, коhены, будут трубить в трубы и будет это для вас вечным уставом в ваши поколения». Этот стих представляет собой некоторую проблему: как быть с этим вечным уставом, если эти трубы только для личного пользования Моше? То есть, мы видим, что не сам Моше будет трубить, а трубить должны коhены, но с уходом Моше со сцены этих труб не будет. Будут другие трубы, и верно, что hалаха и мидраш объясняют так, что всегда, во всех случаях, когда есть заповедь трубить в трубы, это должны делать коhены. Есть такой очень странный мидраш, который трудно толком понять, это мидраш очень авторитетный, пожалуй, он самый авторитетный из известных нам мидрашей к книге Бемидбар, это мидраш «Сифрей». Он говорит к этому месту: «это будет для вас вечным уставом» означает, что поскольку Он выше сказал «Сделай себе», то можно было бы подумать, что Моше оставит эти трубы в наследство своим сыновьям, но тут сказано: «будут вам». Если в этом мидраше нет никакой описки, опечатки, что не гарантировано, потому что мидраш долго передавался устно, то можно пытаться понять этот мидраш так, что «будут вам» означает, что «будут народу». Но тогда возникает вопрос, какому народу будут трубы, которые предназначены только для пользования Моше? Есть в мидрашах и у комментаторов необычайно глубокая вещь, которая «зацепляется» за это место. И мы к этому вернёмся. Надо понять сначала в чём важный hалахический смысл фразы «это будет вечным уставом для вас». Мидраш говорит совсем непонятную фразу: «в качестве устава они даны на поколения, а не в качестве дара». В чём между ними разница? Устав по простому смыслу обозначает как бы пайку, которая мне назначена. Например, Йосэф откупил у всех землю и отдал фараону, за исключением жрецов, у которых был устав – пайка была от фараона и им не понадобилось продавать землю. Так вот, можно попытаться так понять эту фразу, которую мы разбираем, что для всех последующих поколений есть положенный «паёк», чтобы были трубы, и чтобы в них трубили коhены, и это закон, а «эти» трубы не будут вам даны, эти трубы – принадлежность Моше.
Стих девятый говорит: «И когда придёте на войну в вашей земле против утеснителя, который теснит вас, то трубите в трубы, и будете вспомнены перед Всевышним, вашим Богом, и будете избавлены от ваших врагов». Последний в этом отрывке десятый стих: «И в день вашего веселья, и в ваши праздники, и в начале каждого месяца трубите в трубы над вашими жертвами всесожжения и мирными жертвами, и будет это вам в качестве памяти перед вашим Богом. Я Господь, Бог ваш». Из всего этого отрывка мы видим, что существует несколько ситуаций, в которых есть заповедь трубить. Кроме того, что в пустыне надо созывать собрание и двигаться в поход, кроме этого, всегда, когда есть война, а мидраш говорит, что это можно распространить на любое бедствие, например, на стихийное бедствие в природе, или на затруднения женщины во время родов, или засуха или враг напал – во всех этих случаях нужно трубить для того, чтобы пробуждать к памяти. Мидраш говорит, что всюду, где говорится, что наша память пробуждается у Всевышнего, то это всегда к хорошему. То есть, лучше, чтобы Он нас впомнил.
Рамбам по поводу того, что в случае бедствия нужно трубить, приводит это в разделе «законов поста». Он говорит, что трубить в трубы – это относится к путям тшувы, раскаяния, потому что это тревожит сердце, пробуждает и заодно пробуждает память ко Всевышнему. Может ли Он нас забыть? Он говорит, что не надо считать, что всё идёт по заведенному. И это нас возвращает к теме, которую мы обсуждали в связи с Исходом из Египта. В книге Ваикра приведен довольно длинный список коротких обещаний хорошего в случае хорошего и длинных обещаний плохого в случае плохого поведения. Всевышний говорит: «Если же вы скажете, что это случайность, то Я вам покажу случайность!» То есть, если вы скажете, что так в мире ведётся: бывает хорошо, а бывает нехорошо, пойдёте со Мной по случайностям, то Я вам дам такое разгорание случайностей, что вы опомнитесь! Мидраш говорит, что та война, которая здесь отмечена, когда говорится, что вы придёте на войну в вашу землю, то имеется в виду, что это война любая, как оборонительная, так и наступательная, в любом случае, даже и не в вашей земле, потому что, если вы захватите чужую, то она станет вашей, главное, это надо сознавать. То есть, мидраш говорит, что на простом уровне это в случае любой войны, как в случае войны разрешённой, так и в случае войны заповеданной. Но дальше мидраш говорит, что здесь речь идёт о войне Гога и Магога. Откуда это мидраш взял? Ясно, что это не простой смысл, потому что здесь сказано: «и будете избавлены от врагов». Какая это война, после которой уже нет больше врагов, нет порабощения? Ясно, что это война Гога и Магога, после которой откроется царство Всевышнего, и уж больше не останется никакого царства, которое затемняет Его свет. И говорится, что там, на той войне, будут трубить в трубы Моше, потому что будет воскрешение мёртвых, и Моше (не знаем каким образом) он снова станет на царской должности. Правда, он не потомок Давида. Любопытно то, что эти две трубы были предназначены исключительно для Моше, но даже не всю жизнь Моше эти трубы были в действии. Так, в книге Дварим в главе тридцать первой, когда Моше говорит: «Созовите ко мне народ», в трубы там не трубили. Почему? Приводится в качестве ответа стих из Коhелета, где говорится: «Нет власти над днём смерти» и это читается в мидраше, как «нет власти в день смерти». То есть, раз ему сегодня умирать, то сегодня он уже не царь. Поэтому эти трубы были захороненны перед смертью Моше. Поскольку в них не дотрубили один день, то компенсация за это во время войны с Гогом и Магогом.