МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению курса З.Дашевского "Герои ТаНаХа в мидрашах мудрецов"

1 семестр, лекция 12

Три объяснения смысла выражения "ва-йоэль"

"Ва-йоэль Моше". Рабби Йегуда говорит, что поклялся ему Моше, потому что это выражение "ва-йоэль" обозначает клятву, как сказано: "и наложил Шауль клятву на народ". Почему Итро взял клятву с Моше? Сказал ему: "Я знаю, что ваш предок Яаков, когда Лаван дал ему своих дочерей в жены, он взял их и пошел себе без ведома тестя. Вдруг, если я дам тебе мою дочь, ты поступишь точно так же? И тут же поклялся ему, и он дал ему Ципору. А рабби Нехемия сказал: "принял на себя обязательство ночевать с ним". "Ва-йоэль" обозначает не что иное, как ночлег. Как сказано в книге "Шофтим": "hоэль наве-лин", согласись (или изволь), пожалуйста, и заночуй. (Тоже тесть уговаривает своего зятя. История приводит к страшным последствиям, но здесь учат только смысл этого выражения "ва-йоэль".) И продолжает мидраш. А мудрецы наши, благословенной памяти, сказали, что Моше принял на себя обязательство пасти овец Итро. И "ва-йоэль" обозначает не что иное, как начало. Как только он женился на его дочери, он тут же начал и принял на себя обязательство пасти его овец.

Итак, в нашем мидраше есть три объяснения - что обозначает слово "ва-йоэль". Первое - что он обязался не уходить без согласия Итро, второе - что он обязался ночевать с ним, и третье - что он начал пасти его скот. Что касается обещания не уходить без спроса, то это можно понять. Мы видим, что Лаван, когда он догоняет Яакова, очень сердится и говорит: "Как ты моих дочерей, моих внуков увел, как пленников, не дал мне поцеловать их на дорогу?" Он не хочет, чтобы так просто его потомство от него уводили. Это понятно. Но как понять, что Итро берет с Моше клятву, что он будет там ночевать? Когда овцы в поле, то пастуху, может быть, и приходится с ними там оставаться, но имеется в виду, что он будет проживать там. Нам объясняют комментаторы к этому мидрашу, что Итро видел, что Моше - человек выдающийся, и поэтому боялся, что он в силу таких его исключительных качеств, может быть, оставит его дочь и пойдет в другое место. Поэтому он взял с него обещание, что Моше будет ночевать в этом доме, где он будет жить с дочерью Итро, которую тот дает ему в жены.

Ну и наконец, обязательство пасти овец. Это, естественно, нужда, потому что мы видим, что у Итро, очевидно, не было сыновей, раз дочерям пришлось пасти скот. То же самое было у Лавана. Когда Яаков пришел, он встретил Рахель, которая пасла овец. Это занятие всегда считалось мужским, и поэтому отец поручал дочерям пасти овец только в том случае, когда у него не было сыновей. У Лавана за заслуги Яакова позже появились сыновья, но на момент прихода их не было. Очевидно, у Итро к этому моменту тоже не было сыновей, и поэтому, естественно, его хозяйственные нужды объясняют, почему Моше поклялся пасти овец. Сборник "Берешит-Раба", конечно, является не единственным сборником агадических мидрашей к Торе. Есть мидраш, который представляет эту клятву совершенно в неожиданном свете. Более или менее все согласны с тем, что "ва-йоэль" обозначает, что Моше принял на себя какое-то обязательство, поклялся. И по поводу содержания клятвы мы здесь видим порядочный разброс мнений.

История Йонатана, внука Моше, и ее связь с клятвой Моше

Но есть совсем другой мидраш, который говорит, что Итро согласился дать Моше в жены свою дочь, Ципору, при условии, что тот поклянется, что своего старшего сына отдаст для идолопоклонства. Это совершенно скандальный мидраш. Надо его понимать буквально или не буквально? Сейчас попробуем немного разобраться. Откуда вообще берется эта линия мидраша? Дело в том, что в книге "Шофтим" есть под конец книги малоприятная история про то, как у некого человека был идол. Само происхождение этого идола тоже довольно экзотическое. Некий парнишка утащил у своей мамаши довольно крупную сумму денег, а потом его, наверное, стала мучить совесть, он вернул ей, и растроганная мать отдала назад сыну, такому благородному, эти деньги, и сказала: "В честь такого замечательного поступка сделай ради Господа идола на эти деньги". И был изготовлен идол. Путаницу в представлениях того поколения даже нам трудно себе представить: просят сделать идола ради Всевышнего, который строжайшим образом запретил это делать.

Что интересует нас сейчас, в связи с этим эпизодом, когда Моше клянется своему тестю? Хозяин этого идола хочет, чтобы это был не просто какой-то завалящий уголок, где стоит идол, а он нанимает некого левита служить жрецом при этом идоле. Настоящий коhен, видно, не пойдет на такую работу. (Коhены - из колена левитов). Так вот, он находит некого левита, который за приличное вознаграждение поселяется у него служить

жрецом, священником при этом идоле. И зовут этого левита Йонатан бен-Гершом бен-Менаше. И Талмуд спрашивает: "Разве Гершом был бен-Менаше?" У Менаше не было сына по имени Гершом, а Гершом был сын Моше. Почему же его назвали Менаше? Потому что он делал дела, похожие на злодействовавшего царя Менаше. А есть еще такое мнение, чтобы не позорить нашего учителя Моше, что его внук пошел работать по такой странной части - служить при идоле.

Талмуд как бы разворачивает нам беседу с этим левитом, Йонатаном, и спрашивает его: "Как же ты дошел до жизни такой?" (Надо отметить, что у левитов нет своей территории, как у прочих колен. В основном питаются они тем, что им дают десятину. Каждый человек обязан дать десятину левиту. Но какому левиту - он решает сам. Поэтому одни левиты в фаворе и живут прилично, а другие левиты не могут прокормиться, странствуют по всей стране и ищут, где можно достать какое-то пропитание. Поэтому они живут экономически довольно туго. И этот левит был, по-видимому, из тех, кто не сумел найти себе пропитание другим способом.) И он говорит: "Я из дома дедушки получил традицию, что лучше заниматься авода зара, чем висеть на шее у общества, жить подаянием. Не сумел прокормиться другим способом - пошел служить авода зара". Что такое авода зара?

Как может быть, что из дома дедушки получена им такая странная традиция? Как мог Моше сказать что-нибудь подобное? Талмуд находит. На самом деле Йонатан, левит, который служил у идола, был внуком Моше. Он был сыном его старшего сына Гершома. И он говорит, что он из дома дедушки, т.е. Моше, получил такую истину, такую трацицию. Понять это сложно. Талмуд находит совершенно блистательный и остроумный выход и говорит, что Моше, действительно, сказал, что чем жить на иждивении у других, лучше заниматься авода зара, в том смысле, что исполнять работу, которая тебе чужда. Т.е. авода зара ("чуждое служение") понимается в буквальном смысле. Что это значит? Мудрецы говорят: обдирать шкуру с дохлятины на рынке, но не быть иждивенцем. Это неприятная работа, малооплачиваемая, несимпатичная, не говоря уже о том, что она не творческая и не вдохновляющая. Но Моше говорит: "чем быть иждивенцем, лучше делать самую малоприятную и самую неинтересную работу".

А вот этот незадачливый внучок понял выражение авода зара в его обычном смысле. Это - объяснение, которое дает Талмуд, но это пока никак нас не приближает к этому странному мидрашу, согласно которому Моше поклялся посвятить своего старшего сына идолопоклонству. Может быть, мы можем перенести из Талмуда такое понимание авода зара - не как идолопоклонство, а

отправить его на заработки, чтобы он где-то черным трудом зарабатывал себе на жизнь? Но как Итро могло прийти в голову требовать от Моше подобной вещи? Итро был человеком небедным, и зачем ему нужно было настаивать на том, чтобы внук отправлялся куда-то зарабатывать? Это не понятно. Если же понимать буквально, что Итро хотел, чтобы его внук был посвящен служению идолам, это понять и вовсе трудно.

Клятва Моше и путь человека к истине

Есть версия, которую я в явном виде встретил у большого рава предыдущего поколения р. Хаима Шмулевича, главы ешивы "Мир". Эта знаменитая ешива из белорусского города Мир во время второй мировой войны колесила, пока не прибыла в Иерусалим, и там и существует. Рав Хаим Шмулевич объясняет, что Итро прошел очень длинный, очень напряженный путь. Он был выдающимся человеком. И прежде, чем он дошел до того, что пришел в пустыню к евреям и сделал гиюр, он был жрецом и перепробовал всевозможные системы идолопоклонства. Итро прошел такой путь, о котором мудрецы сказали, что он не оставил ни одной идолопоклонской системы, не пройдя через нее как следует. Он пробовал служить всем идолам на свете, пока не убедился, что все это пустое, ложь, вздор и пришел к служению настоящему Богу. И теперь можно его понять: он не хочет, чтобы его внук получил эту истину в готовом и упакованном виде, как единственную и непреложную, а хочет, чтобы он дошел до нее своими трудами, выстрадал ее, и тогда это будет что-то прочное.

(Ответ на вопрос из зала.) Наверное, дедушка понимал, что требовать, чтобы зять всех своих сыновей воспитывал по его системе, не получится. Но он хотел, по крайней мере, старшего своего внука пустить по тому пути, который он сам испытал и в прочности которого убедился. Если это так, то возникает вопрос: тогда что тут плохого - он закладывает очень большую устойчивость? [У Марка Твена есть замечательный рассказ о том, как человек учится ездить на велосипеде. И кончается этот рассказ очень по-марктвеновски. Он говорит: "Купите велосипед, вы получите большое удовольствие, если останетесь живы". Понятно, что если человек прошел через все эти перипетии, и своими трудами дошел до истины, то это очень надежно. Известно, что человек, как правило, не очень способен учиться на чужих ошибках. Но, с другой стороны, Итро как раз (в некотором другом мидраше) фигурирует, как пример человека, который очень важным вещам научился на чужих ошибках. Есть в книге "Мишлей" такой стих: "Лец таки упети яарим". - "Насмешника побей, и простак умудрится". И спрашивают

мудрецы: кто такой насмешник? Это Амалек. Он пришел после рассечения моря, напал на евреев и получил как следует. Но он сам ничему не научился - он на то и насмешник, что его уму не научится. А простак - это Итро. Увидел все это событие (по одному из вариантов - это было последним его впечатлением, которое побудило его встать и прийти к евреям), и из того, что побили насмешника, наш простак, Итро, наконец извлек решающий урок.]

Итак, получается по этому очень нетривиальному мидрашу, что Моше поклялся Итро, что он посвятит своего старшего сына идолопоклонству, - получается проблема, как это они могли оба - что тесть, что зять - прийти к такому странному решению? Вариант рава Хаима Шмулевича объясняет нам, из чего мог исходить Итро, а дальше можно уже понять, что Моше, будучи человеком мудрым, мог увидеть, что в таком подходе есть своя глубокая истина. Всякий человек, который дошел своим трудом до чего-то и потом эту драгоценную находку передал своим детям, как правило, испытывает очень большое разочарование в том, что дети его не испытывают и наполовину той выдающейся радости и энтузиазма, получив эту самую драгоценную истину. А секрет в том, что каждое поколение хочет - оно так устроено, и имеет право, и должно - находить свой путь. И поэтому никакая самая выдающаяся истина, до которой дошло предыдущее поколение, не может быть решением для следующей. Это проблема второго поколения, которая известна всем, кто к чему-то стремился и за что-то боролся.

И поэтому Моше понимал, что если Итро требует такого, то он хорошо знает, о чем говорит. Но теперь, если это так, тогда почему мы считаем, что они оба, и Моше и Итро, все-таки были не правы? Мы видим, к чему это привело. Про Гершома - не знаем, но мы видим, что сын его занимался вполне нехорошими делами: служил жрецом при идоле. Значит, эта система не привела к особенно хорошим результатам. В чем дело?

[Мы привели всю эту историю с внуком Моше для того, чтобы показать, что, очевидно, обсуждаемый мидраш связывает эти два события. Нам всегда трудно сказать, является ли некоторый мидраш изложением традиции, полученной из поколения в поколение (и это - исторический факт или, по крайней мере, аллегория, которая шла с тех времен), или же это мидраш, который возник в более поздние времена, и ни о какой исторической его достоверности невозможно говорить. Этого мы практически никогда не знаем. Мы изучаем мидраш, как некоторый жанр, как художественное произведение, которое помогает нам раскрыть образ или ситуацию, о которой идет речь.]

Обсуждение со слушателями некоторых тонкостей рассматриваемого мидраша

Есть одно очень важное утверждение: нельзя подвергать человека тому испытанию, которое он заведомо не выдержит. Это принцип, который нам передают как неизменный принцип Божественного управления. Говорят, что Бог никогда не дает человеку задачу, с которой тот не в состоянии справиться. Но вся проблема в том, что человек слегка отличается от Бога, например, тем, что Бог заранее точно знает - может справиться или нет. А человек никогда не знает точно. Моше ошибся и навязал своему потомству нагрузку, которая, как мы видим, оказалась ему не по силам. Поступать так - рискованно, потому что ты не знаешь, сможет ли он справиться. Отсюда было бы легко прийти к категорическому утвеждению, что человек не имеет права управлять чьей-то судьбой.

Но на первый довод он может вам возразить: я действительно заранее не знаю, чем это кончится, - точно так же, как и в противополжном случае. Я сегодня отправлю его в приличное учебное заведение, а завтра он оттуда сбежит и свяжется с нехорошей компанией. И поэтому, если мы переходим на язык вероятностей, то еще не известно, в каком случае более вероятен благополучный исход. А что касается того, что я не имею права распоряжаться чужой судьбой, то у меня нет никакого другого выхода. Когда я туго пеленаю новорожденного младенца, то я следую одной системе. Когда я с самого рождения пускаю его свободно ползать в ползунке, я следую другой системе. В любом случае я навязываю ему какую-то систему. И не только новорожденному ребенку. Всякому человеку, которого я воспитываю, я не просто навязываю - я распоряжаюсь его судьбой.

Получается такая картина: Моше, главным качеством которого была безмерная скромность, здесь проявляет какую-то решительность, которая не очень хорошо с ней совмещается. В поисках ответа на вопрос: в чем же ошиблись Моше и Итро, которые заключили такое соглашение? - мы попытались сформулировать правило: человек не имеет права распоряжаться чужой судьбой. Но это мнение должно быть как-то ограничено, потому что у меня нет никакого другого выхода, - во многих случаях я обязан активно вмешиваться в судьбу других людей, даже маленьких детей.

Ограниченность права человека распоряжаться судьбой другого

Есть множество мидрашей, которые посвящены тому, как Моше приближается к смерти. Есть один такой замечательный мидраш, описывающий последний разговор, в котором Моше упрашивает Всевышнего оставить его в живых. Он получил уже приговор, что он не войдет в Землю. В понимании проблемы, которой мы занимаемся,нам может помочь следующий отрывок из этого мидраша. Моше просит, и Бог ему приводит аргументы, что человек создан так, что он умирает. Авраам, например, умер. Не будешь же ты утверждать, что ты лучше Авраама. А Моше говорит: "Авраам родил Ишмаэля". Хорошо, Яаков. "А Яаков был женат на двух сестрах". У каждого есть свой дефект. Тогда неожиданно Бог говорит: "А зачем ты египтянина убил?"

То, что мы с вами до сих пор воспринимали как героический поступок Моше, вдруг, под конец жизни, ставится ему в строку: "Кто тебя просил убивать человека? На что Моше отвечает: "Ты весь Египет утопил в море - и ничего. А я одного пристукнул - и уже плохо". На это Всевышний отвечает ему: "Ах, вот как, Моше! Ты уже ставишь себя на одну доску со Мной?! А ты воскрешать умеешь? Если Я убил, то Я при случае и воскресить могу. А ты?" И мне кажется, что эта линия мидраша подводит какую-то, если не законническую, то какую-то более или менее понятную базу под утверждение, что человек не может как угодно распоряжаться судьбой даже своего ребенка. Как угодно - не может. Он не может уйти от того, чтобы распоряжаться. Мы знаем, что в привычном нам обществе родитель старается изо всех сил не допустить того, чтобы в жизни детей происходили какие-то кризисы, стрессы. Это очень болезненно. Поэтому преданные родители живот кладут на то, чтобы этого не происходило. Это понять можно, и я думаю, что это не только допустимо, но и правильно. Единственный вопрос - что, наверное, не стоит делать это изо всех сил, потому что сил не хватит. Ни один человек не вырастает, не проходя через кризисы. И это, собственно говоря, при некотором повороте и есть та логика, которую Моше увидел в требовании Итро.

Но от того, чтобы признать, что человеку приходится, необходимо - для того, чтобы повзрослеть и раскрыться, - пройти через какие-то кризисы, - от этого до того, чтобы сознательно закладывать человеческой рукой созданные кризисы, - очень далеко. Я думаю, что если уточнить, то можно сказать, что человек не имеет права закладывать кризисы, за исключением, быть может, совсем миниатюрных, где он может предвидеть результаты, - родитель или воспитатель видит, что ребенок набедокурил, и он его ставит в миниатюрно-кризисную ситуацию, чтобы ребенок попереживал и сознался. Без этого воспитание не обходится. Но закладывать такой длительный или далеко идущий эксперимент, чтобы человека отправить куда-то совсем наружу из того мира, где, по твоему пониманию, ему место, - это, по-видимому, большая ошибка и нарушение запрета. Это - первышение полномочий.

Мидраши об очищении человека Всевышним

В начале третьей главы "Шмот" [3:1] говорится: "Моше пас овец своего тестя Итро, жреца Мидьяна. И повел овец за пустыню, и пришел к Божьей горе в Хорев". Говорит мидраш [2:3]: Моше был пастырем. Вот про это сказано ("Мишлей" 30:5): "Коль амират Элока цруфа". Простой смысл, очевидно, таков: всякое говорение Бога очищено, нет никакой шелухи. Это простой смысл, но мы видим сейчас, что мидраш делает с этим высказыванием нечто своеобразное. А именно - говорит: "Всевышний не дает человеку величия прежде, чем проверит его на каком-нибудь маленьком деле. А потом уже возвышает его".

Если мы попробуем связать сказанное в стихе с этим утверждением - я боюсь, что получится не очень складно. Стих говорит, что в том, что говорит Всевышний, нет ничего неочищенного. А мидраш говорит: отсюда мы видим, что Он возвышает человека только после того, как испытает его на маленьком деле. Что Моше, будучи пастухом, прошел все испытания и показал себя годным, - я принимаю без всяких колебаний. Наша проблема - в том, чтобы понять, какая связь между стихом из книги "Мишлей", в котором говорится: "Коль амират Элока цруфа", и тем, что выводится как следствие из этих слов: что Он испытывает человека, прежде чем его возвеличивать. Половина трудности разрешается тем,что корень цараф, как видно из его употребления в ТаНаХе, выражает и "очищение" и "испытание". А как связаны между собой два столь разных истолкования слова "амира"? Есть, оказывается, очень простое объяснение. Дело в том, что слово "амир" на разных семитских языках обозначает возвышенное положение, власть (ср. эмир). И поэтому мидраш обыгрывает это высказывание таким образом. Всякое возвышение, которое дает Всевышний, Он дает только после того, как человек будет очищен, испытан.

И продолжает мидраш. Сидят два великих этого мира, которых испытал Всевышний на малом деле, и они оказались надежными, и Он поднял их к величию. Испытал Давида на овцах и увидел, что тот ведет их только по пустыне, для того чтобы отдалить их от грабежа. Если гнать животных не по ничейной земле, то они будут питаться чужой травой, это грабеж. Как было между пастухами Авраама и Лота. Пастухи Авраама упрекали пастухов Лота в том, что они позволяют животным есть с чужих полей. А пастухи Авраама, как было заведено в доме Авраама, прогоняли своих животных в

намордниках. Верблюды, овцы - все шли через чужие поля в намордниках, потому что грабеж - это вещь нехорошая. Пастухи Лота ответили так: "Эта земля обещана потомкам Авраама. У Авраама нет потомков, наследником его будет Лот, поэтому земля наша". Это такая своеобразная "логика", когда производится в одном рассуждении два подлога: вместо потомков они ставят наследника, а вместо того, что Он эту землю обещал дать в будущем, они говорят: "Уже сейчас она наша". Тора подчеркивает, что там ханаанцы живут, это пока их земли, и есть их траву - это грабеж.

И поэтому важно то, что Давид пасет своих овец в пустыне. Пустыня - это действительно ничейная земля, там нет хозяина, и там - пожалуйста, паси своих овец, для того чтобы их отдалить от грабежа.

Откуда мы это видим? Из слов Элиава. Кто это такой? Давид не пользовался большой любовью братьев, и когда он пришел по поручению отца навестить братьев, (все братья были на войне а Давид был самый младший, и по поручению отца пас овец), его старший брат Элиав принялся его бранить за то, что он пришел сюда без дела, лишь бы смотреть, как люди воюют. И отчитывая его, он говорит фразу, которую цитирует мидраш: "И на кого ты бросил эту несчастную горсточку овец в пустыне?" Эта "несчастная горсточка" была довольно приличным стадом, потому что отец Давида был одним из самых почтенных и самых богатых людей в стране. Из того, что овцы - в пустыне, мы видим, что Давид исполнял то, что позже скажут в мишне: "Запрещено выращивать мелкий скот в Земле Израиля. (Для того, чтобы не было грабежа, потому что они истребляют посевы.)

Сказал ему Всевышний: Ты оказался верным в своем отношении к овцам - иди и паси Мое стадо. (имеется в виду - народа Израиля.) Как сказано (Псалмы (78:71)) "От дойных (животных - когда Давид пас отцовских овец) - привел его пасти народ Его, Яакова". И точно так же про Моше говорится: "И повел овец через пустыню", для того чтобы не позволить им заниматься грабежом. И взял его Всевышний пасти Исраэль, как сказано (там же, 77:21): "Вел Ты, как стадо овец, народ Твой, рукою Моше и Аарона". Это традиционное занятие наших праотцев и руководителей - пасти овец: Авраам пас овец, Яаков пас овец, Давид, Моше...

Мидраши о диалоге Моше со Всевышним у несгорающего куста, о смысле "двойного" призыва Моше

Когда Моше гонит овец, то Всевышний открывается ему из горящего куста. Есть знаменитый мидраш о том, что один ягненок отбился от стада, Моше его ищет, берет его на руки и жалеет его. И тут Всевышний говорит: "У тебя хватило сострадания к этому ягненку, так будешь пасти Мое стадо, народ Мой".

Когда Моше увидел это необычное явление - что куст горит и не сгорает - то он отошел к этому кусту посмотреть. И мидраш говорит, что, как только Бог увидел, что Моше направился к этому кусту, Он говорит: "Это мой человек". Есть разные толкования. Есть очень любопытное современное объяснение, что настоящий руководитель должен совмещать в себе высокие нравственные качества и идеалы с внимательным наблюдением за тем, что происходит в реальном мире. Куст горит и не сгорает - надо посмотреть, что это такое. Необычное явление. И когда Бог увидел, что в Моше это качество есть, он сказал: "Вот это - мой человек". Т.е. соблюдение заповедей состоит не в том, чтобы человек находился где-то вне этого мира. Соблюдение должно обязательно сочетаться с наблюдением. Это не мидраш, но можно в мидраше увидеть намек на такой подход.

Почему Бог открылся ему именно из этого колючего куста? Всевышний открывается Моше именно из этого колючего куста, для того чтобы показать ему, что, когда Израиль страдает, это - как бы страдание для самого Всевышнего. Страдание символизируется колючками, а огонь - это Божественное присутствие. Это символ очень глубокий, и в мидраше обсуждается со многих сторон. Моше думает: "Как это - горит и не сгорает?" Человеку велено прилепляться ко Всевышнему. И как это может быть? Ведь Он же - огонь пожирающий - как же можно к Нему прилепиться? А вот смотри: если куст годится, то он горит и не сгорает. Т.е. "прилепляться ко Всевышнему" обозначает "подражать Его качествам".

Есть один мидраш, который мы коротко обсудим - он важен для того, чтобы составить представление о личности Моше. (3:4): И увидел Всевышний, что отошел Моше посмотреть, и позвал его Бог из терновника, и сказал: "Моше, Моше!" И он сказал: "вот я!" По поводу того, что Бог позвал его: "Моше Моше!", мидраш отмечает одну деталь, на которую можно не сразу обратить внимание при чтении текста. Есть мидраш, который говорит, что вообще, когда говорится о большом праведнике, то, как правило, ты найдешь где-то место, где его дважды назовут его именем. Теперь, наш мидраш [2:6] замечает следующее. Ты обнаруживаешь, что когда зовут Авраама, то там есть разделительная черта: "Авраам - Авраам!", "Яаков - Яаков!" - есть разделительная черта, "Шмуэль - Шмуэль!" - есть

разделительная черта. Во всех случаях, когда к цадику обращаются дважды его именем, то между первым и вторым именем есть перерыв. Но "Моше, Моше" говорится без перерыва. Почему так? (Черточка, которая обозначает перерыв, называется "пасек".) Единственный человек, обращение Бога к которому не содержит никакого перерыва, и "Моше, Моше" читается подряд, - это Моше. В Торе нет больше такого места, где бы это было так. И мидраш по достоинству оценивает это уникальное явление и спрашивает - почему?

Притча про человека, который нагрузил на себя огромную тяжесть и зовет: "такой-то, такой-то, близкий мой, сними с меня этот груз!" Понятно, кто нагрузил и кто просит. Бог зовет: "Моше, Моше, скорее, помогай, я не могу вынести эту тяжесть, помоги!" Ему настолько тяжело, что Он не может сделать перерыва.

Тут, может быть, сто'ит вам напомнить мидраш, который сравнивает Ноаха с Авраамом. Про Ноаха сказано: "С Богом ходил", а про Авраама сказано, что Бог говорит Аврааму: "И ходи передо Мной". И мидраш поворачивает дело так, что Ноах похож на преданного слугу, которому царь говорит: Ты - преданный слуга. Чтобы ты не провалился в грязь, держись за мою карету и иди рядом. Т.е. ходил с Богом. А про Авраама говорится: "Ходи передо Мной". Он похож на преданного слугу, которому царь, когда едет по темной местности, дает факел и говорит: Иди передо мной и освещай путь, Это совсем другая функция. И тот - преданный слуга, и этот - преданный слуга. Но мы видим, что никто из них не доходит до такой характеристики, чтобы Бог торопился позвать его, потому что "сейчас уроню эту тяжесть, надо снять с Меня груз".

В связи с приведенной притчей возникает вопрос: зачем это Бог будет просить Моше или кого бы то ни было другого помочь? Ему не нужна ничья помощь. Есть такой мидраш. Бог дает приказ строить переносной Храм в пустыне. В Храме одна из важнейших заповедей - ежедневно зажигать светильник. И мидраш говорит: Странное дело. Зачем Богу нужно, чтобы Ему там зажигали светильник? Сорок лет Он водил народ по пустные, и шел перед народом ночью в огненном столбе. А тут Он говорит: "Давайте Мне в Храме свет, а то Я плохо вижу?!". Зачем Ему нужна эта служба? Зачем Ему, вообще, нужна человеческая служба?

И мидраш приводит нам такую картинку. Двое идут , путь у них длинный. Один из них зрячий, а другой - слепой. И на протяжении всего пути зрячий ведет слепого. Наконец они прибыли к месту назначения, вошли в дом, и зрячий говорит слепому: Зажги, пожалуйста, свет. Для чего? Для того,чтобы слепой почувствовал, что он тоже для чего-то нужен. Поэтому, если взрослый хочет не просто отвязаться от ребенка, то он не ограничится тем, что просто накормит, оденет, швырнет спать и скажет: "Отстань!" По мере того, как ребенок подрастает, взрослый найдет способ сделать вид, что он получает от ребенка помощь. Поскольку весь мир - это прежде всего воспитательное заведение, то Бог играет с нами в игру - что Ему как бы нужна наша помощь. Но эта игра настолько серьезна, что в некотором смысле Он действительно без этой помощи не может обойтись. Потому что задача, поставленная в игре, не может быть решена без участия человека. Эта задача - сделать человека.

О каком грузе идет речь в обсуждаемой притче? Я думаю, что имеется в виду груз страданий народа Израиля в египетском рабстве. Всевышнему, как бы, невыносимо тяжелы страдания Израиля. [Здесь уместно вспомнить знаменитую софистскую трудность: может ли Бог сотворить камень, который Он Сам не мог бы поднять? Не дает ли наш мидраш прямого утвердительного ответа на этот вопрос? - Да, такой камень есть! - это "Эвен Исраэль".

Смысл задания, данного Всевышним Моше. Отличие Моше от других праведников

Другое объяснение - со всеми пророками Бог прекращал разговаривать. Но с Моше не прекращал разговаривать все его дни. Моше был единственным из пророков, который мог вступить в разговор с Богом в любой момент, по своему желанию. И в любой момент был готов к тому, что Бог может к нему обратиться. Больше таких пророков не было, ни до него, ни после. И поэтому нет перерыва - в том смысле, что разговор с Богом беспрерывен

Учил рабби Шимон бен-Йохай. [Это любимец нашего народа, главный герой Лаг-Баомера, ученик рабби Акивы., которому по традиции приписывается авторство книги "Зоhар". Он много лет сидел с сыном в пещере, скрывался от римлян, которые хотели казнить его за то, что он политически некорректно о них высказался. Традиция говорит нам, что рабби Шимон бен-Йохай продиктовал книгу "Зоhар" своим ученикам перед смертью.] "Что значит "Моше, Моше"? Это выражение любви - Всевышний дважды говорит: "Моше, Моше!" оттого, что Он к нему относится с нежностью; или же это выражение того, что Бог торопит Моше".

Есть еще одно объяснение, уже не рабби Шимона бен-Йохая. "Моше, Моше" выражает вот что Он, т.е. Моше, обучал Торе в этом мире, и ему предстоит обучать ей в грядущем мире, ибо (передается такая традиция) в будущем придут евреи к Аврааму и скажут ему: Научи нас Торе. А он скажет: Идите к Ицхаку, который учил больше, чем я. Авраам - самоучка, а Ицхак уже с самого детства учился у Авраама. А Ицхак говорит им: Идите к Яакову, который прислуживал больше, чем я. ("Шимуш", прислуживание мудрецам - это практическое обучение принятию галахических решений. Потому что Яаков уже не только учился у отца (и вполне может быть, что и у деда), но он еще учился в ешиве Шема и Эвера, согласно традиции. Поэтому Яаков еще больше может передать им. А Яаков говорит: Идите к Моше, который учил ее (Тору) из уст самого Всевышнего. И про это сказано (Псалмы 84:8): "Пойдут от доблести к доблести и покажется перед Элоким бэ-Цион, дословно - пред сильным в Сионе". А мидраш говорит: "Элоким это не кто иной, как Моше, про которого скажет Всевышний (7:1): "Вот смотри, Я поставил тебя Богом над фараоном". Ты будешь фараону распорядителем - как Бог".

То,что слово "Элоким" не всегда обозначает в Торе "Бог" - очевидно из ряда мест,где и по пшату ясно, что речь идет, например, о судьях, или других обладающих силой или властью. Специфическим приемом мидраша является неожиданное отождествление: кто такой Элоким? Это - Моше! Однако такой прием не составляет особой трудности - он используется в мидраше очень часто. Проблема здесь - в том, что не видно никакой связи между тем, что утверждает мидраш и стихом, приводимым в подтверждение. Темой 84-го Псалма является мечта о восстановлении Храма, и приведенный стих говорит о людях, пришедших в этот Храм. Как это связано с картиной людей, приходящих с просьбой научить их Торе? Я думаю, что ключевым моментом, позволяющим установить связь, являются слова "от доблести к доблести". Таргум Йонатан переводит их так: из Храма - в Дом Учения". [Связь между Храмовой службой и занятием Торой лежит в самых основаниях нашей Традиции. Так, завершая молитву "Шмоне эсрэ", еврей просит: "Да будет Воля Твоя, чтобы был построен Храм вскоре, в наши дни -и дай нашу долю в Твоей Торе!]

Рабби Аба бар Кахана сказал: "Всякий, чье имя удвоено в Писании, живет в двух мирах", т.е. у каждого цадика, как и не у цадика, есть как бы две души, два этажа. Но у простого человека верхний этаж, в основном, бездействует, а у цадика работают оба этажа. Слова раби Абы, по-видимому, относятся к любому цадику и не объясняют - в чем же специфика Моше, в отличие от остальных? Но можно продолжить его мысль и сказать, что даже у самого большого цадика между этими этажами есть какая-то перегородка; и Моше - единственный, у которого этой перегородки нет, он живет одновременно в этих мирах, без всякого разделения.

Продолжение