К оглавлению книги Н.Лейбович "Новые исследования книги Исход в свете классических комментариев"

      Книга Исход / Недельный раздел Мишпатим [9]

"И взятки не бери..."

В Торе дважды встречается запрет брать взятку:

ШМОТ
23:8 ...ИБО ВЗЯТКА ОСЛЕПЛЯЕТ ЗРЯЧИХ, И ИСКАЖАЕТ РЕЧИ ПРАВЫХ.
ДВАРИМ
16:19 ...ИБО ВЗЯТКА ОСЛЕПЛЯЕТ ГЛАЗА МУДРЫХ, И ИСКАЖАЕТ РЕЧИ ПРАВЫХ.

Согласно Талмуду оба стиха относятся к ситуации, когда судьи собираются выносить справедливое решение.

Вавилонский Талмуд, Ктубот 105б:

Если бы эта фраза относилась к тем, кто осуждает невинного и оправдывает виновного, то она оказалась бы лишней. Ибо в другом месте уже было сказано: "Не криви судом..." (Дварим 16:19). Значит нельзя брать взятку даже для того, чтобы оправдать невинного и осудить виновного, поскольку говорится в Торе: "И взятки не бери..." (Шмот 23:8)

Раши лаконично подчеркивает тот же аспект:

"И взятки не бери..." Даже с тем, чтобы судить по правде, и тем более, чтобы судить лицемерно, ведь в другом месте сказано: "Не криви судом..."

Аналогичный фрагмент "...и не бери взятки" из книги "Дварим" Раши комментирует так:

Даже с тем, чтобы судить по справедливости.

Однако в источниках, которыми пользуется Раши, эти слова отсутствуют, и довольно странно, что комментаторы оставили этот факт без внимания. Мне же кажется, что зачастую сам контекст подсказывает слова, оказывая решающее влияние на формулировку комментария. В книге "Шмот" Раши использовал выражение "судить по правде", поскольку в предыдущем стихе было сказано: "Неправды сторонись..." В "Дварим" он избрал оборот "судить по справедливости", так как предыдущий стих закончился словами "...чтоб судили они народ судом справедливым".

Почему стихи, содержащие запрет брать взятку, имеют отношение также и к тем ситуациям, когда судья не собирается под ее воздействием изменять свое решение? Раши, опираясь на Талмуд, считает, что если эту фразу объяснить иначе, то она окажется избыточной, поскольку с другом месте Торы уже было сказано: "Не криви судом..." Однако большинство комментаторов не соглашаются с предложенным им ответом, поскольку считают, что причина, согласно которой фраза понимается именно таким образом ("Даже с тем, чтобы судить по правде..."), содержится в самом контексте.

Р. Элияhу Мизрахи:

"Даже с тем, чтобы судить по правде..." Некоторые объясняют1, что невозможно дать иное толкование этой фразе, поскольку уже было сказано: "Не криви судом..." Однако в ней нет необходимости, так как это следует из самого контекста. Из сказанного "ибо взятка ослепляет" мы учим, что сюда относятся также те случаи, когда судьи собираются выносить справедливое решение. Если бы было иначе, зачем говорить "ибо взятка ослепляет"? Разве с праведного пути его уводит взятка? Да ведь он именно ради этого и взял ее!

Гур арье:

"Даже с тем, чтобы судить по правде..." Если бы стих относился к несправедливому суду, фраза "ибо взятка ослепляет" не имела бы смысла, ведь он с самого начала собирался обмануть. Поэтому мы приходим к заключению, что здесь рассматривается ситуация, в которой судьи выносят справедливое решение. Сказал Милосердный: "И взятки не бери...", ведь в противном случае практически невозможно избежать искажения судебного постановления.

Иначе говоря, взятка, что бы она собой не представляла, все равно оказывает свое пагубное влияние, даже если судья принимает твердое решение не поддаваться этому воздействию и судить по правде. В чем заключается коррумпирующая сила взятки, объясняет Рава.

Вавилонский Талмуд, Ктубот (105б):

Почему взятка запрещена? Потому что берущий перенимает мнение дающего и становится с ним как одно лицо. А кто же заметит собственную вину?

Свою идею Рава подчеркивает, используя игру слов:

Называют взятку на иврите шохад от шеhу хад – "он един".

Мудрецы расширили понятие "взятка" и рассматривали его не только как денежный подкуп судьи.

Вавилонский Талмуд, Ктубот (105б):

Сказано: "И взятки не бери...", а не "Денег не бери". Поэтому не только денежная взятка, но и взятка словесная запрещена2.

Понятие "взятка" рассматривается мудрецами Талмуда расширенно и включает в себя различные виды услуг и благодеяний, в том числе и оказание почета своему наставнику. Если кто-либо оказывает услуги судье или одаривает его уважением, стараясь произвести выгодное впечатление, это и есть "взятка", и тот уже не имеет права вести его дело. Несколько талмудических историй наглядно показывают, что наши мудрецы были прилежны не только в изучении законов, но и в их исполнении. Приведем некоторые из них.

Вавилонский Талмуд, Ктубот 105б:

Однажды Шмуэль переправлялся через реку в лодке. Подошел один человек и подал ему руку. Спросил Шмуэль: "Что за дело у тебя?" Тот ответил: "Есть у меня тяжба в суде". Сказал Шмуэль: "Твоим судьей я быть не могу".

Амеймар как-то раз заседал в суде. Упало ему на голову птичье перо. Некто снял перо с головы Амеймара. Спросил его Амеймар: "Что за дело у тебя?" "Есть у меня тяжба". Сказал ему: "Твоим судьей я быть не могу".

Согласно некоторым мнениям оба мудреца поступили подобным образом из соображений благочестия, опасаясь, что к этим людям в суде отнесутся лицеприятно, поскольку те оказали им услугу. Однако Рамбам считает, что оба поступили по букве закона3. Следующие два случая описывают еще более крайние ситуации.

Ктубот (105б):

Р. Ишмаэлю б. р. Йосе его арендатор приносил корзину с плодами каждый канун субботы. Как-то раз он принес на день раньше. Спросил р. Ишмаэль: "В чем дело?" Ответил тот: "Есть у меня тяжба в суде. Одной дорогой хотел я и плоды принести, и на суд к господину попасть". Не взял у него р. Ишмаэль корзину, но сказал: "Твоим судьей я быть не могу". Назначил вместо себя двух судей разбирать спор, а сам начал прикидывать: "Если бы арендатор захотел, он мог бы выступить в суде так-то и так-то". Наконец, воскликнул: "Чтоб они сдохли, эти взяточники! Я не взял корзину, а если бы и взял, взял бы свое, и я ищу оправдания для него! Что же говорить о тех, кто действительно берет взятки?"

Вот еще один аналогичный случай.

"Мидраш Танхума яшан" (Шофтим 7)4:

Сказал р. Ишмаэль бен Элиша: "Иди и учи, сколь опасна взятка! Как-то раз один человек принес мне первинки от овечьей шерсти, которые полагались мне как священнику. У него была тяжба в суде. Я же отошел в сторону и начал прикидывать так: 'Если бы этот человек захотел, он мог бы выступить в суде так-то и так-то', и ожидал его оправдания. И хотя он отдал то, что мне причиталось, и это не было взяткой – сердце мое склонилось на его сторону. Всякий раз, когда он попадался мне на глаза, несмотря на то, что это было в суде, я осведомлялся, оправдан он, или нет. Это учит нас тому, сколь опасна взятка, ибо она способна ослепить. Если я взял у него то, что мне причиталось – и искал его оправдания, то берущий взятку – тем более (будет искать ему оправдания)!"

В первом случае с – р. Ишмаэлем б. р. Йосе – арендатор не собирался дать взятку мудрецу, ведь он обязан приносить ему плоды каждый канун субботы. Доставляя их на день раньше, в четверг, он делает это ради собственного удобства, для того, чтобы лишний раз не ходить в город. И хотя р. Ишмаэль отказался принять у него плоды и не захотел судить дело этого человека, он, тем не менее, оказался под его влиянием. Судя по всему, он отнюдь не собирался устанавливать истину, поскольку его одолевали следующие мысли: "Стоило бы арендатору, чтобы выиграть дело, сказать так-то и так-то". В то время как последний случай учит нас тому, что находясь под влиянием даже самой мизерной услуги, человек способен сменить объективную и беспристрастную точку зрения на субъективное суждение.

Эти истории подводят нас ко второй части стиха. В ней содержится мотивация рассматриваемого нами запрета.

ШМОТ
23:8 ...ИБО ВЗЯТКА ОСЛЕПЛЯЕТ ЗРЯЧИХ, И ИСКАЖАЕТ РЕЧИ ПРАВЫХ.
ДВАРИМ
16:19 ...ИБО ВЗЯТКА ОСЛЕПЛЯЕТ ГЛАЗА МУДРЫХ, И ИСКАЖАЕТ РЕЧИ ПРАВЫХ.

В соответствии с двумя вариантами изложения закона существуют два различных комментария Раши на каждый из них.

Раши:

"...Ослепляет зрячих..." (Шмот 23:8) Даже если берущий взятки – мудрец, сведущий в Торе, в конце концов помутится его разум, и он забудет изученное им, и померкнет свет его очей.

"...Взятка ослепляет..." (Дварим 16:19) Если судья получит взятку от тяжущегося, то неизбежно сердце склонит его к тому, чтобы он нашел доводы в его пользу.

(Источники этих комментариев содержатся в "Мехильте" и в талмудическом трактате "Ктубот").

Мы видим, что в комментарии к "Дварим" Раши истолковал фразу "...взятка ослепляет глаза мудрых..." метафорически, в соответствии с иносказанием мудрецов Талмуда "слепота сердца5" (Вавилонский Талмуд, Ктубот 105б). А в комментарии к главе "Мишпатим" он привел два толкования: одно – метафорическое ("...помутится его разум..."), а другое – буквальное ("...померкнет свет его очей"). Но на первый взгляд именно в комментарии к "Дварим" – коль скоро Раши считает, что одного метафорического толкования недостаточно – можно было бы ограничиться буквальным разъяснением. Ведь там сказано: "...ослепляет глаза мудрых..." (ср. раздел "Мишпатим": "...ослепляет зрячих..." – нет слова "глаза") Но, похоже, что и здесь, как, впрочем, и в любом комментарии, решающую роль сыграли языковые соображения. Дело в том, что словотееш ("слепой"), встречающееся в обоих стихах, довольно часто употребляется в Писании как в прямом, так и в переносном смысле. Например, у пророка Йешаяhу это слово употребляется в метафорическом значении: "...и из тьмы и из мрака прозреют глаза

теешйнслепых" (29:18). Кроме того, в 42-й главе этой книги

неоднократно используется в метафорическом значении оборот "глаза слепые". В то время как существительноефчз

("зрячий") встречается в Торе лишь дважды: в нашем, и еще одном эпизоде, и в обоих случаях – в сочетании со своей антонимической паройтееш (мн. ч. – .(теешйн

ШМОТ
4:11 КТО ДАЛ УСТА ЧЕЛОВЕКУ? ИЛИ КТО ДЕЛАЕТ НЕМЫМ, ИЛИ ГЛУХИМ, ИЛИ ЗРЯЧИМ, ИЛИ СЛЕПЫМ?

Мудрецы Талмуда используют слово фчз в качестве эпитета – разумеется, в его иносказательном смысле – по отношению к мудрецу, чьи "глаза открыты" (Слово фчз имеет несколько значений, среди прочих: "умный", "зрячий". Слово "глаза" в данном случае – не физический орган зрения; здесь оно используется в значении "духовное око" и указывает на способность проникать в суть явлений). Однако Раши, как правило, видит водораздел, размежевывающий язык мудрецов и язык Торы, поэтому при объяснении стиха из Писания он практически никогда не прибегает к талмудической лексике. Но в нашем случае он истолковал словофчзйн ("зрячие") в его обоих значениях: первое из них обуславливается самим контекстом, второе – наличием в Писании еще одного подобного примера6.

А теперь давайте перейдем к заключительной фразе нашего стиха: "...искажает речи правых". Смысл ее совершенно не определен. Какие "речи" может исказить взятка? И разве "правых" можно с помощью подкупа столкнуть с истинного пути? На первый взгляд здесь нет никакой трудности: речь идет о словах судьи, который из-за взятки способен исказить судебное решение. Есть две причины, согласно которым это объяснение, как кажется, соответствует буквальному смыслу Писания. Во-первых, об этом свидетельствует сам контекст: стих обращен к судье ("И взятки не бери..."), а вторая его часть сообщает нам, в чем именно состоит непредотвратимая опасность, если все-таки принять взятку – искажение судебного решения. И во-вторых, сам контекст, в котором содержится этот стих, свидетельствует, что в нем говорится о "речах", т.е. словах судьи.

ОСЛЕПЛЯЕТ ЗРЯЧИХ (т.е. глаза судьи)
ИСКАЖАЕТ РЕЧИ ПРАВЫХ (т.е. слова судьи)

Именно в таком ключе объясняли стих исследователи буквального смысла Писания:

Рашбам:

"Ослепление" контрастирует со "зрячестью", а "искажение" – с "правотой".

Бхор Шор:

Взятка ослепляет тебя, извращает тебя, что приведет к искажению судебного решения.

Ибн Эзра:

Как "глаза мудрых", так и "речи правых" – сопряженное сочетание двух имен существительных (хотя р. Саадия истолковал словосочетаниегбшй цгйчйн ("речи праведные") как существительное и прилагательное). Значение фразы таково: взятка способна сделать с душой праведного все, что пожелает дающий.

Он назван "судьей правым", поскольку судья обязан быть таковым. Однако взятка становится причиной тому, что его уста изрекают ложь.

Шадал:

[Взятка] оказывает влияние таким образом, что слова праведников становятся фальшивыми, иначе говоря, они [праведники] начинают искажать судебные решения.

Таким образом, четверо комментаторов утверждают, что словосочетание "речи правых" относится к решению суда. Вместе в тем возникает вопрос: если судья берет взятку, то почему Тора называет его "правым"? В заключительных словах своего комментария Ибн Эзра пытается разрешить это противоречие: "он назван 'судьей правым', поскольку судья обязан быть таковым", в силу своей должности. Сказанное им, разумеется, могло бы быть верным, если бы в рассматриваемом стихе фигурировало существительное "судьи", сопровождающееся определением "правые". Помимо этого в нем содержится ритмически-смысловой параллелизм: "зрячие" – "правые", из чего следует, что оба слова не прилагательные, а существительные. Принимая во внимание сказанное в первой фразе, можно сделать следующий вывод: если мы предположим, что "зрячие" – это судьи, которые обладают прозорливостью, различая справедливое решение, то взятка неминуемо "ослепит" их, и они утратят способность к установлению истины. Такое понимание будет идти вразрез с последующей фразой, так как в ней говорится о "правых" судьях. Если они примут взятку, то, соответственно, их "речи исказятся". Ведь судья, который на самом деле является "правым", остается неподкупен. Свое несогласие с Ибн Эзрой прекрасно сформулировал р. Вольф Гайднгейм в своем труде "hаванат hамикра":

Если попытаться объяснить стих так, как это сделал Ибн Эзра, будто взятка заставляет судей искажать и фальсифицировать собственные доводы или решения по отношению к "праведным" тяжущимся, то мы будем вынуждены рассматривать один из двух возможных вариантов: 1) умышленное искажение дела; 2) неумышленное искажение дела. Если они совершают это умышленно – они преступники, и тогда этот случай не имеет к нашему стиху никакого отношения; нас интересуют лишь те, кто совершает судебную ошибку вследствие того, что принял взятку. А если они совершают это неумышленно, по невежеству, и взятка затмила их взор, тогда к ним относится: "...ибо взятка ослепляет зрячих..."!

Исходя из этого оборот "речи правых" по мнению некоторых комментаторов относится не к словам судей, а к той из сторон, которая оказывается оправданной в этой тяжбе. При таком толковании рассматриваемый нами стих соотносится с предшествующим: "...неповинного и правого не умерщвляй..." (23:7), поскольку и там "правый" относится к той из сторон, которая оказывается оправданной в этой тяжбе.

Ибн Эзра:

Сказал р. Саадия гаон, что в словосочетании гбшй цгйчйн

("речи правых") второе слово является прилагательным. Однако это не что иное, как сопряженное сочетание двух имен существительных. Слово цгйчйн означает "оправданные в суде" (а не "праведные", в отношении исполнения ими заповедей Торы).

Р. Авраам, сын Рамбама:

Слова "правого" обратятся в ложь и фальшь7, поскольку сей "правый" дал взятку.

М. Мендельсон (Беур):

"Правые" – это те тяжущиеся, на чьей стороне справедливость8.

Такого же мнения придерживается и Виленский гаон в своем труде "Адерет Элияhу" (гл. "Шофтим"). Тем не менее, в отношении данного толкования один из комментаторов Раши, Альмоснино, задает следующий вопрос:

Слово "правые" не может являться прилагательным, относящимся одновременно к обеим сторонам, поскольку тяжущихся двое. В одном деле не может быть двух "правых" сторон, ведь если один из тяжущихся оправдан, то второй оказывается виновным. Иначе стих следовало бы сформулировать так: ...ибо взятка искажает речи правого9...

Есть и другие доводы против подобной интерпретации (взятка искажает слова тех тяжущихся, претензии которых истинны). Можно ли сказать, что взятка искажает слова тяжущегося; он ведь требует то, что по его мнению ему причитается? Разве он находится под влиянием той взятки, что дал судьям его оппонент? На этот вопрос отвечают так: когда "правому" (т.е. стороне, которая должна быть оправдана) станет известно о том, что его оппонент дал взятку, он начнет путаться в своих показаниях: "...ибо взятка искажает речи правых..." Однако р. Давид Гофман говорит о том, что этот ответ достаточно слаб. Ведь в большинстве случаев тяжущемуся не известно о том, что его оппонент дал взятку. Поэтому взятка должна искажать не "слова" или "речи", но само решение суда.

Эти два возражения побудили Раши отказаться от интерпретации слова "правый" в значении "невиновный". Он истолковал стих в соответствии с "Мехильтой":

"...Искажает..." Согласно переводу на арамейский язык: извращает, портит.

В соответствии с этим комментарием судья истолковывает "правые", истинные законы Торы, искажая их.

Беэр Ицхак:

Раши объяснил, что об "искажении" уместно говорить в тех случаях, когда для подкупленного судьи очевидно, что суд обращается против тяжущегося, давшего ему взятку. И тогда он по ходу следствия постарается его перенаправить и стереть разницу между обличающими и оправдывающими его свидетельствами. Он поступает так вследствие собственных коварных замыслов, склоняющихся за наущениями его сердца. Поэтому он искажает и извращает законы Господа, записанные в истинном Учении.

Согласно этому мнению оборот гбшй цгйчйн ("слова правые") является сопряженным сочетанием, но не двух имен существительных, а существительного гбшй ("слова") с прилагательным цгйчйн ("правые"). Этот факт отнюдь не мешает последнему толкованию, поскольку такой тип сопряженного сочетания встречается в Писании неоднократно. И р. Гайднгейм, чтобы подкрепить точку зрения Раши, приводит несколько тому примеров: "...нашествие посланцев злых" (Теhилим 78:49), "...саженцы приятные..." (Йешаяhу 17:10), "...окна прозрачные, закрытые" (Млахим-I 6:4). Да и толкование Раши основано на стихах из Танаха: "...законы Господа истинны, все справедливы" (Теhилим 19:10); "И кто такой народ великий, у которого уставы и законы справедливы, как все это Учение, которое Я даю вам сегодня?" (Дварим 4:8). Однако при такой интерпретации (в отличие от первой, где "зрячими" и "правыми" являются судьи, принявшие взятку) отсутствует параллелизм между фразами "ослепляет зрячих" и "искажает речи правые". Подобная конструкция стиха, в которой наличествуют две непараллельные фразы, предоставляет нам информацию в отношении двух случаев: сначала для более или менее очевидного, а затем для более сложного. Во-первых, взятка приводит к тому, что судья, даже если он желает вынести справедливое решение, совершает ошибку ("...ослепляет зрячих..."). И, кроме того, слова Торы – в законах которой он должен быть сведущ и бескомпромиссен при принятии решений – "исказятся" ("...искажает речи правые"), поскольку в этом случае он неминуемо истолкует их не должным образом.

Итак, среди комментаторов мы обнаружили три варианта интерпретации словосочетания:.гбшй цгйчйн

1) решение судьи, принявшего взятку (который назван "правым" в силу своей должности);

2) претензии "правого" тяжущегося, оправданного в суде, который не давал взятку;

3) слова Торы, которые названы "речами правыми" – справедливыми законоположениями.

У каждого мнения есть свои сильные и слабые стороны. Две последние точки зрения объединяет "Таргум Йонатан":

"...Искажает речи правых" – искажает справедливые законы, записанные в Торе, и привносит сумятицу в речи невиновного во время дачи показаний.

Примечания

1 Авторы комментариев к Раши – "Имрей шефер" и "Цейда ладерех" – удивлены толкованием р. Элияhу Мизрахи, который процитировал Талмуд, не сославшись на него (см. "Некоторые объясняют..."). "Цейда ладерех" высказывает свое недоумение комментарием р. Элияhу Мизрахи следующим образом:

Даже то, что Раши прямо процитировал в главе "Мишпатим", р. Элияhу оставил без внимания. Хотя нет никакого сомнения в том, что источник комментария Раши содержится в Талмуде.

2 Автор книги "Маскиль ледавид" в своем комментарии к Раши спрашивает, почему тот объяснил два стиха совершенно идентичным образом, но не указал – в соответствии с вышеприведенной цитатой из Талмуда, – что в нашем случае речь идет о "подкупе словами", а в "Дварим" о "денежной взятке". Он добавляет: "Не знаю, почему комментаторы не обратили на это внимания".

3 См. Рамбам, Мишнэ Тора, Законы Санhедрина (23:3), и там же "Кесеф мишнэ".

4 Талмуд рассказывает еще одну историю – о р. Шимоне бен Элише – которому принесли первинки овечьей шерсти, однако автор привел случай из "Мидраш Танхума", поскольку он составлен на иврите, кроме того между ними есть некоторое отличие. Талмуд рассказывает о человеке, который говорит, что не нашел в своем поселении священника, чтобы отдать ему первинки. И поскольку у него было дело до р. Ишмаэля, он решил отдать ему первинки при первой возможности, когда пришел к нему на суд. Тот немедленно отказался судить это дело. А в приведенной нами истории из "Мидраш Танхума" человек вообще шел на суд совсем к другому мудрецу, занимавшемуся его тяжбой. А р. Ишмаэль, принявший первинки овечьей шерсти, вообще не был причастен к этому делу.

5 Вот полная цитата: "Даже если он великий мудрец, приняв взятку, он обрекает себя на то, что уйдет из этого мира, будучи пораженным духовной слепотой". Это изречение достаточно наглядно прокомментировал р. Элияhу Деслер (Михтав меэлияhу, т. 1, 4 изд. Иерусалим 1963, стр. 54):

Из-за взятки его рассудок начинает сбиваться с пути правды, с каждым днем его все более и более одолевает духовная слепота, и в результате он теряет ощущение истины. И поскольку эта идея глубоко укореняется в его разуме, он с этого момента вынужден постоянно перестраивать основы собственного мировоззрения, чтобы привести их в соответствие со своим поступком; поступая таким образом, он продолжает обманываться до конца дней своих.

Ср. ниже, Виленский гаон (прим. 9).

6 Виленский гаон в своем труде "Адерет Элияhу" объяснил, в чем состоит разница между этими двумя высказываниями на основе языка Мишны:

"...Ослепляет глаза мудрых..." (Дварим 16:19) А главе "Мишпатим" сказано: "...взятка ослепляет зрячих..." "Мудрые" – в Торе; "зрячие" – в практических вопросах: в расследовании и сравнении свидетельских показаний. И судья должен обладать выдающимися способностями в обеих сферах: он должен быть сведущ во всех тайнах Учения, а в практических делах "зряч" – прозорлив, обладать способностью раскрывать возможный подлог, для того, чтобы выявить истину.

7 А. Вайзенберг, издатель и переводчик комментария р. Авраама, сына Рамбама, обращает наше внимание на сказанное в "Мишлей": "Непорочность прямодушных водит их, а порочность вероломных погубит их" (11:3).

8 Ср. переводы на немецкий язык:

Байер (1939):

"...und verdreht die Sache derer die recht haben"
("...и извращает дело правых").

Бубер, Розенцвейг:

"sie verdreht die Reden der Bewaehrten"
("...и извращает речи оправданных").

Обратите также внимание на разницу в английских переводах – в старом и новом исправленном:

Версия "Кинг Джеймс":

"...and perverteth the words of righteous"
("...и извращает слова правых").

Новый проверенный и исправленный вариант:

"...and subverts the cause of those who are in the right"
("...и опровергает дело тех, кто прав").

9 Виленский гаон также объясняет, почему "правые" здесь используется во множественном числе:

Сказано "правые" во множественном числе, и также сказано у Йешаяhу: "За взятки оправдывающие виновного и отнимающие у правых правоту их!" (5:23) "Виновный" – в единственном, однако "правые" – во множественном числе. Смысл же таков: "оправдывающий виновного" принимает взятку, и тем самым исчезает вся его праведность, даже если он был совершенным праведником, поскольку взятка наполняет его разум фальшивыми доводами и он полагает, что на преступнике, что дал ему взятку, нет вины. Это приводит к искажению дела, и когда к нему обратятся с новым, он не сможет, дабы не противоречить предыдущему решению суда, вынести справедливое постановление, поскольку первое дело было искажено. Поэтому сказано во множественном числе – "отнимающие" также во всех последующих заседаниях суда "у правых правоту их" (у той стороны, которая права в суде).

Иначе говоря, взятка искажает не только одно дело, рассматривающееся в суде. Во всех будущих заседаниях, даже если этому присяжному более не будут предлагать взяток, "правые" могут не надеяться на справедливость решения суда, ведь тот не может противоречить предыдущему решению, за которое он получил взятку, и поэтому оправдает невинного, а праведного объявит виновным.


Продолжение