МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению "Предисловия и примечания к изданию Торы с комментарием Сончино"Комментарий Сончино. Примечания к книге Дварим
"ШМА". ЕГО ЗНАЧЕНИЕ И ИСТОРИЯ
Раздел А.
Монотеизм и его противоположности
Значение "ШМА"("Слушай, Израиль")
Положительное влияние монотеизма
История "Шма"
"Слушай, Израиль, Бог - Всесильный наш, Бог один!". Этот стих из книги Дварим (6:4) вмещает в себя все принципы истинной веры, преобразовавшие мир и человечество. В наше время преимущество монотеизма перед идолопоклонством с точки зрения общечеловеческих ценностей, таких как гуманизм, равенство, взаимопомощь, любовь, сострадание и законность, представляется самоочевидным. Но взглянув на события прошлого и проанализировав исторический процесс развития культур, невозможно не признать, что этот, поставленный выше всего, постулат еврейской веры вошел в жизнь и стал привычным для большей части человечества только благодаря самоотверженности и самопожертвованию сынов Израиля: ценой своей жизни они заставили дикие племена усомниться в истинности представлений о мире, основанных на вере в постоянную борьбу многочисленных надменных божеств, не знающих жалости и не испытывающих сострадания к смертным.
Как во времена Храма, так и после его разрушения обращениям ко Всевышнему с просьбой или со словами благодарности предшествовало провозглашение Божественного единства и универсальности: Израиль, и только он, служит истинному Богу; Бог един, а значит, присутствует повсюду; Он един и потому вечен и неизменен в настоящем, прошлом и будущем. Для еврея вся философия начинается с этой фразы и все логические рассуждения кончаются ею, все мировоззренческие принципы вытекают из нее и все научные выводы возвращаются к ней. Но универсальность этого постулата не ограничена кругом еврейских теоретических и жизненных ценностей - она распространяется на все те достижения человеческого разума и благородных порывов души, которые сыграли важную и принципиальную роль в истории духовного развития человечества.
Монотеизм и его противоположности
Политеизм.
Дуализм
Пантеизм
Вера в триединство.
Политеизм. Провозглашение монотеизма одновременно стало объявлением войны всему, что связано с политеизмом или основывается на его идеях (на признании существования нескольких или многих независимых друг от друга или, по крайней мере, обладающих определенной степенью самостоятельности сил), и тому, что связано с язычеством (поклонением одному из множества богов, как правило олицетворяющему одну из сил природы). Монотеизм отрицает также поклонение звездам и служение демонам, столь характерные для вавилонян. Он не позволил продолжать поклонение животным, составлявшее одну из принципиальных основ египетской цивилизации. Он подорвал веру греков в силы природы и сломил волю римских императоров, заставлявших своих подданных поклоняться себе как новоявленным божествам. После того, как монотеизм проложил себе дорогу, поклонение камням, деревьям и змеям стало выглядеть смешным, а принесение человеческих жертв и соблюдение жестоких законов, направленных на возвеличивание истуканов и унижающих человеческое достоинство, стало вызывать отвращение. Политеизм разрушает единство человеческого сообщества: создавая предпосылки для возникновения разных морально-нравственных критериев и стандартов, он, в конечном итоге, подрывает основы морали и нравственности общества. Изучение истории религий показывает, что "во всех политеистических системах поклонение божеству обманщиков и воров, божеству злоупотребляющих вином и богине чувственной любви сочетаются с поклонением верховному божеству истины и справедливого суда" (Фарнелл). Вне всякого сомнения, такой беспринципный плюрализм не может служить основой для возникновения и развития этических систем. Это справедливо не только для примитивных дикарских культов, но и для развитых цивилизаций, культура которых опирается на политеизм. Ярким примером подрыва принципов гуманизма и нравственности служит, несмотря на высокий уровень развития культуры, античная Греция. "Божества Олимпа неумело подражают людям и превращаются в гротеск погони за удовольствиями и сверхчувствительности к боли и огорчениям, во всем, что касается лично их, но проявляют абсолютную бесчувственность, свойственную неживой природе, по отношению к другим. Это делает их одновременно комичными и отвратительными: они смешны во всех своих театральных переживаниях, но их зверские расправы над побежденными противниками, и в том числе над собственными детьми, заставляют содрагаться от ужаса. Их совершенство схематично и похоже на красоту кукол. Их недостатки неправдоподобны и потому не вызывают возмущения. Но в любом случае они, как кривое зеркало, отражают человеческую натуру. Кривое зеркало, изменяя контуры и очертания фигур и лиц, делая их смешными и неправдоподобными, все же позволяет узнать или догадаться, чье изображение преломилось в нем. Как искусство Греции не концентрировалось на передаче глубоких переживаний, а стремилось лишь воспроизвести формы тела, его движения и реакции в тех или иных ситуациях, так и божества Олимпа, призванные отразить внутренний мир человека, его глубинные структуры и процессы развития, на самом деле стали калькой примитивных реакций, продиктованных больше рефлексами и грубыми инстинктами, чем работой развитого разума. Не вскрыв тех пластов сознания, которые превращают человека из грубого эгоиста в существо, стремящееся к раскрытию блага для всего мира, божества Олимпа не способны служить примером и моделью для нравственного и морального развития индивидуума и общества. У древних греков не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало Десять заповедей, которые могли бы ограничить дурные инстинкты и приблизить общество к настоящему высокодуховному благу" (Кастейн). Несмотря на любовь к красоте, характерную для древних эллинов, а также на их склонность к мыслительной деятельности, их верования и культы остались на языческом уровне, а их мораль и нравственность не сделали ни одного шага вперед по сравнению с грубыми жизненными концепциями примитивных племен. Римляне стали последовательными продолжателями их традиции, с той лишь разницей, что, как любой подражатель, выбрав себе образец, они построили еще более грубую, неуклюжую и лишенную отблеска даже внешней красоты модель. Грубость нравов, неразвитость чувств, заносчивость и жестокость, а также примитивность мышления стали характерными чертами столицы империи, которая по своей склонности к подражанию походила на богатую, но отдаленную провинцию. Не следует видеть в гладиаторских боях и в разыгрывавшихся на арене сражениях приговоренных к смерти людей с животными, в распятиях и в изобретении других невиданных по своей жестокости казней нечто отличное от греческой культуры. Все это не что иное, как естественное развитие идей эллинизма варварским народом, доведшим до конкретного воплощения те идеи, которые подсказали им самые низменные желания и инстинкты, освобожденные из-под контроля разума и морали древними греками.
Монотеизм, преодолевая самые разные трудности, возникавшие на пути его развития в разные периоды мировой истории, проложил себе путь, ни в одной точке не пересекающийся с руслом, по которому идеи идолопоклонства перетекают из одного времени в другое, достигая наших дней. Прежде всего монотеизм освободил человечество от рабской зависимости от сил природы. Он преодолел инстинктивную боязнь демонов и духов, а также страх перед сверхъестественными существами, которыми детское или болезненное воображение людей населило окружающий мир: леса, поля, горы, холмы, моря и реки. Эта победа была одержана благодаря постепенному распространению веры в единого Бога, распоряжающегося в полной мере всеми без исключения силами Вселенной и управляющего человечеством на основе морально-нравственных принципов. Божественное имя было возвышено и упрочено многими праведными людьми, которые не были готовы смириться с торжеством лжи и жестокости на земле. Этот путь распространения идей принято называть "этический монотеизм". Можно говорить, что, с исторической точки зрения, понятие о едином корне всех существующих в мире сил рождается одновременно у нескольких народов. Это положение подтверждается фактом возникновения культа солнца, как единственного божества, введенного в Египте Эхнатоном, и слабыми следами, оставленными культом поклонения одному божеству в Вавилоне. Но ни один из древних народов не сумел, а точнее говоря не пытался, воплотить веру в единого Бога в этической системе. Язычники древности даже не помышляли о том, чтобы возвести требование морально-нравственной высоты в религиозный закон, с соблюдения которого начинается любое служение Богу и точность исполнения которого служит критерием проверки достижения духовного уровня. Вне всякого сомнения, работа мысли, направленная на определение морально-нравственных понятий, и попытки сделать этические принципы элементом повседневной жизни были присущи человечеству с древних времен. Однако ни один народ, кроме сынов Израиля, не может претендовать на привнесение в мир идеи о том, что моральный закон, направленный на совершенствование человека, имеет Божественное происхождение. К этому положению можно свести все принципы иудаизма. Система ценностей монотеизма еврейского народа отводит этическим нормам и морально-нравственным принципам первостепенное значение не потому, что они выработаны на протяжении долгих столетий и их соблюдение является необходимым условием для сохранения общества, а потому, что они представляют собой Божественный закон. Одновременно проявление милости к обездоленным, любовь к ближнему, помощь попавшему в беду, запрет порабощения человека человеком и восстановление справедливости на основе суда - непременное условия духовного роста. Эти качества сами по себе становятся путем приближения к Творцу. При установлении высоких отношений между людьми начинает раскрываться свет Божественного Присутствия. "Нет на свете ничего, что мне было бы нужно, кроме Тебя", - восклицает царь Давид. "Песнью стали для меня законы Твои", - говорит он. Этот эмоциональный подъем помогает царю Израиля, призванному построить справедливое и высоконравственное общество, найти самое непосредственное выражение "Шма" в жизни человека.
Дуализм. "Шма" исключает принятие дуализма в какой бы то ни было форме в качестве постулата веры или научного вывода, основывающегося на законах природы или событиях в истории как человеческого общества в целом, так и в жизни отдельного человека. Развитие общества и культур поставило иудаизм в ситуацию, когда, не завершив одно сражение, он должен был начать другое: возникший в Персии зороастризм превратился в нового преследователя евреев. В основе зороастризма лежит положение об изначальности двух противоположных и противостоящих друг другу сил. Основатель этой религии Заратустра называл их силами добра и зла или света и тьмы. Для неевреев возникновение этой религии было шагом вперед по сравнению с многобожием и приближением к осознанию принципиальной важности морально-нравственных основ как в жизни человека, так и в жизни государства и общества. Мировоззрение, основанное на дуализме, было призвано дать ответ человеку, живущему в жестоком мире восточного деспотизма, на вопрос о причине существования добра и зла. Сынам Израиля зороастризм не мог предложить ничего нового - все поднятые им вопросы были давно решены иудаизмом и не стояли не только перед мудрецами и философами, но и перед людьми, опиравшимися в жизни на простую веру. Положения новой религии были столь примитивны, что не заслуживали даже реакции на нее. Однако служители зороастризма требовали от евреев подчинения их законам и в определенные периоды года, которые они считали временем власти тьмы, запрещали зажигать в домах свет, что каждую пятницу создавало проблему при зажигании субботних свечей. В отличие от эллинизма, оказавшего сильнейшее влияние на евреев и расколовшего еврейское общество в период Маккавеев на два непримиримых лагеря, зороастризм не произвел какого-либо серьезного воздействия на иудаизм и не заставил его обороняться. Успех эллинизма объясняется его внешней красотой, военными победами и соблазном отбросить моральные ограничения. Зороастризм не стал мировой религией и, во многом оставаясь восточным мистическим учением, не проповедовал вседозволенность. Что же касается его мировоззренческих положений - для евреев они были просто примитивным детским лепетом. Сыны Израиля поклонялись Богу, сотворившему свет и тьму, все то, что человек воспринимает как хорошее и все то, что он воспринимает как плохое (Йешаяhу, 45:7). С точки зрения Торы, все силы Вселенной, насколько бы противоречивыми и враждебно настроенными по отношению друг к другу они ни казались, управляются из одного Источника. Они находятся в гармонии даже в несовершенном, не до конца преобразованном мире, который давно был бы разрушен ими, если бы каждая из них действовала самостоятельно. "Он творит мир в небесах", - говорит Йешаяhу о Всевышнем. Многие исследователи фольклора считают, что книги зороастризма явились источником целого ряда образов, прочно вошедших в иудаизм. В качестве самого яркого примера часто приводят воинство ангелов, представляющих собой строго упорядоченную иерархическую систему. Но прежде всего они указывают на многократное возвращение мидраша и комментариев к образу Сатана. Однако даже если принять это предположение и согласиться с тем, что поколения евреев, выросшие после распространения в Персии идей и влияния зороастризма, действительно стали чаще пользоваться образом Сатана и уделять больше внимания описанию иерархического порядка ангелов, то ничто не указывает на принятие ими положений дуализма. Напротив, познакомившись с образами света и тьмы, сражающихся друг с другом и посылающих на войну ангелов против демонов и демонов против ангелов, евреи лишь еще четче научились осознавать, что все творения - дело рук Всевышнего, Который и после их создания ни на мгновение не отпускает Свою руку, продолжая поддерживать мир и управлять им. Евреи не приписывали ангелам Божественных качеств, а рассматривали их как посланников Творца, каждое мгновение подчиненных только Ему и не способных действовать самостоятельно. Еврейский мистицизм не признает никаких сил, кроме силы Творца, и в то же время ставит человека выше всех ангелов, поскольку в определенном смысле он наделен свободой выбора, в то время как жители небес и духовного мира представляют собой посланников, похожих на инструменты в руке мастера. Само слово малах ("ангел") буквально понимается как "посланник".
Пантеизм. "Шма" направлено против политеизма и исключает возможность терпимого отношения к принципам дуализма. Но ничуть не в меньшей степени оно делает невозможным принятие мировоззренческих позиций пантеизма. Пантеизм основывается на постулате, согласно которому все существующее божественно и в равной степени обладает святостью. При таком подходе к действительности стираются грани между добром и злом, правильным и неправильным, святым и будничным. Пантеизм лишает Божественное Присутствие личностного начала, без которого невозможно проявление любви, желания установить справедливость, отеческой заботы и т.п. Иудаизм, не отказываясь от того, что Всевышний присутствует повсюду, одновременно утверждает, что Он отделен от всего сущего и Его нельзя постичь ни через какой-либо отдельный объект, ни через все мироздание в целом. "Ты, Чьи годы во веки веков. Некогда основал Ты землю, и небеса - дело рук Твоих. Они-то сгинут, а Ты устоишь, и все они, как платье, обветшают. Как одежду, Ты переменишь их - и исчезнут они. А Ты - тот же, и годы Твои не окончатся" (Теhилим, 102:26-28). Эти строки еще раз доказывают, что иудаизм не готов поместить Создателя в пределы созданной Им Вселенной и ограничить Его делом Его же рук, Им же Самим созданными рамками материального мира.
Вера в триединство. "Шма" отрицает идею триединства, лежащую в основе всех христианских учений. Для еврея любой разговор об ограничении принципа абсолютности Божественного единства превращается в святотатство. Никакие объяснения или теоретические соображения о слиянии воедино трех лиц или трех граний бытия не могут помочь: любой постулат, даже если он только косвенным образом порождает вопрос, едино ли Божественное начало, для еврея не что иное, как сила, провоцирующая на страшное преступление, называемое идолопоклонством. Непонимание христианами принципа единства привело с течением времени к возникновению многочисленных культов служения святым и в первую очередь матери Иисуса. Вне всякого сомнения, одно только появление всех этих культов вывело христианство из числа монотеистических религий. Иудаизм отрицает идею посредника между Всевышним и человеком. С этим связан прямой и непосредственный запрет обращаться со словами молитвы к кому бы то ни было на земле или на небе, кроме Всевышнего.
Положительное влияние монотеизма
Создание общности людей
Единство Вселенной.
Единство истории.
Царство Машиаха
Создание общности людей. Вера в происхождение всего человечества от Адама, сотворенного Всевышним и призванного постичь единство Творца, создало предпосылки для объединения разных народов, в той или иной степени признающих истинность Торы. Политеизм никогда не мог подвести человека к мысли о естественном единстве всего человечества. Он также не мог стать базой для создания чего-либо подобного 10-й главе книги Брейшит, в которой строятся генеалогические деревья всех племен и народов, идущие от одного корня, который упирается в общую для всех точку - первого человека Адама. Таким образом, только иудаизм был способен распространить идею братства человечества. Многие склонны забывать простой и очевидный факт, что именно иудаизм выдвинул в качестве общего и непреложного правила принцип "Люби ближнего своего, как самого себя" (Ваикра, 9:18).
Единство Вселенной. Концепции монотеизма стали основой для развития современной науки и новейших представлений о мире и Вселенной. Вера в единого Бога помогла осознать единство Вселенной и общность законов, действующих в природе. "Единство сотворенных объектов вытекает из единства Сотворившего их" (Л. Рот). Один из известнейших ученых писал: "Единственный и единый Бог - Источник всех высоких устремлений человека. Он дал ему силы для развития морально-нравственных аспектов всех сторон жизни, Он же наделил его страстным желанием найти единую цель творения, скрывающуюся за множественностью сотворенных объектов, и понять ее" (Дюбуа-Реймон). Другой известный ученый заявил, что сама по себе концепция абсолютной согласованности всех процессов, происходящих во Вселенной, - концепция монотеизма (А. Н. Уайтхед). Каждое новое открытие подтверждает, что в том бесконечном разнообразии форм и процессов, которое характеризует природу как таковую, заложен единый принцип возникновения материи, изменения форм энергии и движения. Это можно объяснить только непрерывным действием одной единой силы, поддерживающей этот мировой порядок. Наш гимн "Адон олам" ("Господин мира") определяет ее как нечто, что не имеет начала и не имеет конца, как Источник, существовавший до того, как возникло творение, и который сохранится в неизменном виде, когда все сущее исчезнет (Хаффкайн).
Единство истории. Еврей всегда представлял свою собственную жизнь и события, имеющие значение для всего народа, как своеобразное прочтение свитка Торы. Все происходящее объяснялось как воплощение Божественного плана, в том или ином виде записанного в ее строках. Прочтение Торы в каждое новое время или в новую эпоху становилось для сынов Израиля ключом к осмыслению исторических событий и судьбы отдельных людей, как деталей одной общей картины, которая становится все более полной и ясной по мере того, как мир продвигается к цели, которую определил Творец. В той или иной степени это представление об историческом процессе было усвоено народами, познакомившимися с текстом Торы и книг пророков. До того, как Тора стала известна во всем мире через деятелей церкви, народы даже не помышляли о записи собственной истории, ограничиваясь случайным упоминанием о тех или иных победах царей. Люди не придавали должного значения последовательности событий и временным интервалам - и всякий раз, с восхождением на престол новой царственной особы, начинали отсчет лет заново. Естественно, что осмысление истории как целенаправленного процесса, в котором нет случайных событий, заставляет искать ответ на вопрос, каков смысл всего происходящего и какова цель, к которой Божественная Воля ведет творение? (Фарнелл). В среде народов, придерживавшихся идей политеизма или дуализма, было невозможно возникновение понятия о Всевышнем как о Судье, у Которого есть Свои определенные критерии справедливости, порядочности и нравственности, в соответствии с которыми должен быть преобразован весь мир. В период Второго Храма "Шма" приобрело дополнительные оттенки, раскрывая новые аспекты единства Творца. Мудрецы обязали молящихся вслед за строкой Торы "Слушай, Израиль, Бог - Всесильный наш, Бог один" произносить дополнительную фразу: Барух шем квод малхуто леолам ваэд ("Да будет благословенно имя Того, Чье великолепное царство будет стоять во веки веков"). Таким образом, провозглашение приближающейся победы справедливости на земле стало дополнением неизменного принципа веры в абсолютное единство Творца. Иудаизм объявляет одной из основ религии веру в изначальное превосходство Божественной мощи над силами природы, а следовательно, в неизбежность торжества справедливости в будущем, когда силы природы, скрывающие Божественное Присутствие и служащие опорой для злодеев, плодящих нечестье, будут побеждены. "Одна Воля управляет всеми и приближает все творения к осуществлению определенной цели, делая мир таким, каким он должен быть" (Мур).
Царство Машиаха. Совершенно новым понятием является понятие Машиаха. Оно неразрывно связано с учением о Живом Боге, управляющем всей историей, которое изменило как сердца, так и мировоззрение всего человеческого общества и подготовило его к восприятию этого нового и незнакомого понятия. После того, как люди усвоили представление об истории как о мировом процессе, управляемом Всевышним, ведущим человечество к определенной цели, им приоткрылся - пусть издалека и в неясной форме - смысл этой цели: установление царства Всевышнего на земле. Возможность воспринимать Божественное Присутствие с максимальной четкостью и ясностью само по себе сделает невозможным торжество злодейства, бесчувственность и жестокость людей. Царство Всевышнего мыслится не только как исправление мира природы, но прежде всего - как исправление внутреннего мира человека, устранение из его сердца дурных желаний благодаря полной открытости его глазам блага духовного мира. Поскольку цель - не уничтожение материи, а преобразование ее из средства сокрытия Божественного Присутствия в инструмент Его раскрытия, то и само наступление нового время будет сопровождаться не чудесами, разрушающими окружающий мир, а незаметным для глаза изменением природы всех вещей. Так же, как не будут разрушены материальные структуры, не будут разрушены и структуры человеческого общества. Однако произойдет неизбежная и естественная смена власти. В мире исправленном, где проявляется Божественное Присутствие, сможет править только царь с абсолютно чистым сердцем, свободным от малейшей примеси дурного желания, мешающего ему воспринимать и претворять в жизнь Божественную Волю. Не подлежит сомнению, что многие народы мечтали о праведном царе, но все они создавали образ героя, разящего врагов мечом, спасающего свой народ и истребляющего соседний. Ни одна национальная литература не знает ничего похожего на образ царя, добром и без насилия претворяющего в действительность волю Всевышнего, осознающего, что само по себе раскрытие Божественного Присутствия делает мир счастливым. Понятия "правление Машиаха" и "царство Всевышнего" сливаются в единое целое, но только еврейский ребенок, с детства привыкший к еврейскому образу мысли, может проникнуть в смысл одной из центральных фраз "Кадиша" Веямлих малхутей ("И да поставит Он на престол царя Своего...").
Одно из влияний "Шма" на еврейский народ, вот уже три тысячи триста лет повторяющий эту короткую фразу, заключается в изменении принципа мышления. Еврей, каждый день поднимающийся еще до утренней зари и спешащий в синагогу, привык думать, что как только десять евреев произнесут "Слушай, Израиль", тут же забрезжит рассвет и настанет следующий день. Можно возразить, что ни один здравомыслящий человек не станет оспаривать непреложность законов природы, в соответствии с которыми вращаются как электроны, так и планеты. Однако тот, кто живет согласно морально-нравственному учению Всевышнего и знает его доминирующую силу, превосходящую мощь любых природных источников энергии (даже таких грандиозных, как солнце), если не на уровне сознания, то, по крайней мере, в своем подсознании он всегда ставит закон Торы на первое место, отводя ему роль причины, а закон природы - на второе, определяя его лишь как следствие и функцию, зависящую от полноты осознания человеком единства Творца и от полноты его восприятия Божественного Присутствия. Произнесение "Шма" неизбежно меняет сознание человека. Он начинает жить в другом историческом времени, отличающемся от того, в котором живут представители других народов. В самом деле, ведь еврей каждый день ожидает, что "Шма Исраэль" наконец найдет отклик во всем мире, и если это не произойдет сегодня, то, во всяком случае, в некоторый, не столь уж отдаленный день в будущем. Когда все дети земли осознают, что у них один Отец, взойдет солнце не нового дня, а новой эпохи. Около тысячи лет назад Раши прокомментировал шесть слов "Шма" следующим образом: Тот, Кто сегодня - наш Бог и не воспринят другими народами как их Бог, в будущем станет единственным Богом всего мира. Так написано в книге пророка Цфаньи (3:9): "Ибо тогда изменю Я язык народов [и сделаю его]з чистым, чтобы все призывали имя Бога, чтобы служили Ему единодушно". А в книге пророка Зхарьи (4:9) сказано: "И будет Бог царем на всей земле, в день тот будет Бог один [для всех], и имя Его одно".
Раши приводит два отрывка из книг пророков. Первый из них, из книги Цфанья, следует причислить к одному из самых сильных из когда-либо произнесенных пророчеств. Он свидетельствует об удивительном изменении в будущем сознания всех людей, которое незаметно и без всякого надлома станет другим: более ясным и чистым. Это изменение будет подобно обретению новой души, которую только Творец способен вдохнуть в человека. Новое духовное состояние не позволит людям выбрать какое-либо другое поведение, кроме как отбросить идолопоклонство, забыть вражду и обратиться ко Всевышнему. Но их поведение на этом этапе не будет продиктовано осознанием сути единства Творца. Их объединение в мировое сообщество еще не будет прочным. Но придет время, когда они будут восхвалять Его, указывая на сущностные качества, связанные с проявлением глубинного смысла единства Творца. Тогда обо всех без исключения народах, вошедших в мировое сообщество, можно будет сказать, что они "плечом к плечу" стоят пред Творцом и ни один из них не стремится к превосходству над другим. Их стройный хор пробудит даже неживую материю Вселенной, которая присоединится к их хвале. "В этом пророчестве восхищает стремление к тому времени, когда страшное проклятие строителей Вавилонской башни, вступивших в борьбу с Творцом, будет снято со всего человечества, которое до последнего момента будет пожинать ядовитые плоды этого ужасного преступления. В самом деле, следует вспомнить, что смешение языков было наказанием мирового сообщества народов, собравшихся возвести строение, которое позволит подняться до небес и вторгнуться, как они полагали, во владения Царя царей, чтобы освободиться от Его власти. Теперь же, в конце времен, ясный и четкий язык, позволяющий определять понятия духовных миров и раскрывающий суть вещей, а не указывающий на их внешние качества и характеристики, будет возвращен людям. У всего человечества будет один язык, пригодный не только для общения, но и для того, чтобы воздать хвалу Всевышнему, воспевая истинные Его качества. Это будет разговорный язык духовного царства на земле" (Селлин).
Но Раши не удовлетворяется полнотой картины, которую раскрывает первое из приведенных им пророчеств, и в поисках дополнения к ней приводит еще одну цитату, из книги Зхарья: "И будет Бог царем на всей земле, в день тот будет Бог один [для всех], и имя Его одно". Эти слова еще раз подчеркивают, что восприятие Всевышнего будет не таким, как раньше. Оно будет связано с сущностными Его характеристиками, а не только с проявлением Его мощи в мире. Не только новый язык будет дарован всем народам земли, но и новые способности понимать то, что скрывается за словом, а также осознавать на новом более высоком уровне проявление Всевышнего. Никогда больше не возникнет ситуация, при которой люди, говоря об одном Боге, будут представлять себе разные сущности, воспринимая Его имена по-разному. Тогда не только одно имя Творца будет на устах у людей, но и в их сознании укоренятся одни и те же представления о Всевышнем. Нельзя не отметить, что эти строки пророка Зхарьи всегда воспринимались мудрецами Торы как принципиально важные и не имеющие равных по своему значению. На это указывает тот факт, что они были включены в важнейшие молитвы, произносимые как в будни, так и в праздники. "... и будет Бог один и имя Его одно" - этими словами завершается заключительная молитва, произносимая три раза в день после "Шмонэ эсрэ", которую принято называть "Алейну". Кроме того, эти слова пророка Зхарьи включены в "Мусаф", который читают в Рош-hашана; их произносят в самый напряженный момент молитвы, вслед за "Шма Исраэль" (которое также включено в "Мусаф" как одна из цитат из текста Торы). Произнося "Алейну", завершающую вечернюю молитву, еврей фактически заканчивает свой день словами: "И будет Бог один и имя Его одно".
История "Шма"
Задача мудрецов
"Шма" и самопожертвование
"Шма" и самопожертвование
В средние века.
В настоящее время.
Заключение.
Задача мудрецов. Кто раскрыл еврейскому народу все духовное богатство этой простой, на первый взгляд, заповеди - произносить отрывок текста Торы, называемый "Шма", утром и вечером? Ответ на этот вопрос очевиден: в том, что глубина понятия "Единство Творца", заключенная в шести словах, стала достоянием широких масс, а не тайным сокровищем единиц, - заслуга еврейских мудрецов. Именно благодаря им эта истина величайшей духовной высоты раскрыта как для самых сильных умов и трепетных душ, так и для тех, кто не отличается большими способностями или развитой чувствительностью. Произнесение "Шма" - заповедь Торы, которая распространяется на всех совершеннолетних мужчин, независимо от времени года и дня недели. Она исполнялась и в Храме, и жертвоприношения не могли заменить ее. Она приобрела особую торжественность, когда мудрецы постановили, что эти ключевые слова предпочтительно произносить в синагоге всем вместе перед утренней и вечерней молитвой, - тогда они обретают такую силу воздействия на мир, что Сам Творец откликается на них: Каждый раз, когда в синагоге произносят "Шма Исраэль", Всевышний говорит: "Тяжело Отцу, Который прогнал Своих детей от Своего стола" (Талмуд). Значение, которое мудрецы придавали чтению "Шма", можно также понять, обратив внимание на тот факт, что Талмуд начинается с обсуждения вопроса: Начиная с какого времени вечером можно исполнить заповедь чтения "Шма"?. Мудрецы подняли величие слов "Шма" и сделали их всеобъемлющим принципом веры. Они связали с чтением "Шма" не только начало и конец дня еврея и ежедневные молитвы, но и чтение Торы в субботние и праздничные дни, а также торжественный момент повторения хазаном дополнительной праздничной и субботней молитвы "Мусаф". В праздники и в субботу молящиеся произносят "Шма Исраэль" в тот момент, когда открывают арон кодеш и когда хазан во время повторения молитвы "Мусаф" упоминает Престол, перед которым стоят ангелы, возвеличивая имя Творца (этот отрывок молитвы называется "Кдуша"). Мудрецы стремились дополнить произнесением "Шма" самые торжественные и самые напряженные моменты года. Они предписали произносить эти строки после "Неилы" - заключительной молитвы Йом-Кипура, а также приступая к первым благословениям утром и перед самым сном. Даже в последний момент жизни человек не освобожден от обязанностей перед своим Создателем и должен произнести "Шма". Таким образом, произнесение "Шма" превратилось в момент самого сильного и самого сокровенного приближения всего народа и отдельного человека ко Всевышнему. В нем переплелись и декларация принципа веры, и гордость избранных, и исповедь, и молитва о спасении, и любовь, и трепет перед величием единого Бога. Мудрецы настаивали на предельной сосредоточенности и концентрации мыслей при произнесении этих шести слов Торы в момент общественной молитвы или молитвы наедине. В соответствии с их требованиями ухо должно слышать то, что произносят уста, а слово эхад ("один") должно быть выделено длительным и протяжным произнесением всех составляющих его звуков. Человек должен сосредоточиться на единстве Творца - все остальные мысли должны быть устранены. (Направленность мысли и сосредоточенность на каком-либо определенном аспекте, похожая на медитацию, называются в иудаизме кавана.) Закон запрещает прерывать чтение "Шма" даже для того, чтобы ответить на приветствие важного лица. И только если молчание может привести к суровому наказанию и жизнь человека окажется в опасности из-за проявленного неуважения к важной особе, разрешается ответить на обращение в момент произнесения "Шма". Мудрецы разъясняли, что слова "Шма", произносимые с предельной сосредоточенностью, постепенно проникнут глубоко в душу и позволят установить неразрывную связь со Всевышним, которая станет источником радости и силой спасения в минуты опасности. Когда человек с полной верой произносит "Шма Исраэль", провозглашая единство святого имени с любовью и трепеща пред величием Творца, стена темноты, господствующей в мире, начинает колебаться и затем раскалывается - и появляется лицо Небесного Царя, озаряя всю Вселенную светом (Зоhар).
"Шма" и самопожертвование. "Шма", благодаря стараниям мудрецов, стало самым сильным инструментом воспитания преданности вере в единого Бога. Эти строки становились одними из первых слов, которые произносил ребенок, и они же становились последними словами человека: каждый знал, что перед смертью он должен приложить все усилия, чтобы в последний раз провозгласить для себя и для всех окружающих глобальное единство Того, Кто дает жизнь и Кто забирает ее, чтобы в будущем вновь вернуть душу. Эти шесть слов стали паролем, объединявшим рассеянный народ в единое братство родственных душ. Они стали также победным кличем последнего мгновения бесчисленного числа мучеников, отдавших жизнь за свою веру на глазах униженных палачей, которые ничего не могли противопоставить бессмертию. "Шма" срывалось с уст мучеников прежде, чем они замолкали, и в эпоху крестовых походов и на Украине во времена погромов, уничтоживших значительную часть еврейского населения в 1919-1921 годах. В средние века самопожертвование было частым явлением среди верных сынов Израиля. Об этом свидетельствует тот факт, что равины Германии установили специальное благословение, произносимое перед последним в жизни "Шма" для тех, кто попал в ситуацию, в которой он вынужден пожертвовать собой во имя веры: "Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам любить Тебя всем нашим сердцем и всей нашей душою и освящать Твое великое и внушающее трепет имя перед множеством евреев. Благословен Ты, Господь, Бог наш, освящающий Свое имя среди множества евреев". Невозможно перечислить все те случаи, когда это благословение было произнесено. Один из них относится к 27 июня 1096 г., когда банды крестоносцев пришли в город Ксантен, расположенный в Рейнской долине. В тот момент, когда отряды конных и пеших наводнили этот небольшой городок, евреи, закончив вечернюю молитву, приступили к совместной субботней трапезе. Узнав о вторжении крестоносцев, они сразу же поняли, что это событие означает для них неминуемую гибель. Трапеза была прервана. Но никто не покинул зал для общественных трапез, пока святой раби Моше hакоhен не произнес благословение после еды вместе со всеми, присоединившимися к нему. В эту обычную молитву после трапезы он добавил благословение, установленное для случая, когда человек стоит на пороге гибели во имя веры, а завершил ее чтением "Шма". Затем все направились в синагогу, где вся община и погибла от рук убийц. Бесчислинное множество подобных случаев убийств евреев, отказавшихся принять чужую веру, и случаев самоубийства целых общин, чтобы избежать крещения, имевших место в долине Рейна, нашло свое отражение в пламенном стихе раби Калонимоса бен Йеhуды, жившего в то время.
Чем ближе мы, о, Бог, день ото дня
Подходим к пониманью слов Твоих
И чем для нас яснее вечный стих,
Тем Ты вернее сокрушаешь нас
и отдаешь во власть меча или огня;
Но нет таких, кто спасся в страшный час,
Произнеся слова чужой молитвы,
И больше тел, чем есть на поле битвы,
Оставила врагов безжалостная рать.
Но нам с Тобой и жить и умирать.
И лучше умереть нам с именем Творца,
Чем жить с позором и себя стыдиться,
Все губы скажут в ожидании конца,
За миг, как перестанут шевелиться:
"Слушай, Израиль, Бог наш Всемогущий...
Бог один. Он дал нам мир грядущий".
Так говорил жених своей невесте
Пред тем, как эту жизнь они оставят вместе
И устремятся в мир иной и лучший.
Она ответила: "Нет пред лицом Его
богов других", - и голос их затих.
Читающий "Шма" действительно мог убедиться в исполнении обещания мудрецов, говоривших, что всякий, кто произносит эти заветные строки, преисполняется необычных сил, подобных силам могучего льва.
Защита идеи единства. Мудрецы не только призывали декларировать принцип единства, произнося его как можно чаще, они вставали на защиту самой идеи единства Бога всякий раз, когда внешние или внутренние враги стремились подорвать абсолютность этого постулата веры. Ни на йоту не отступали они от истинного монотеизма, привнесенного в языческий мир праотцами и раскрывшегося для многочисленного народа у горы Синай. Битва против политеизма, начатая пророками, не закончилась, когда сила пророческого дара угасла. Борьбу с многобожием в новых его проявлениях продолжили мудрецы Талмуда и их преемники - гаоны и авторитеты Торы в странах рассеяния.
Иосиф Флавий рассказывает о том, что когда император Калигула повелел поставить в Иерусалимском Храме свое изображение, десятки тысяч евреев легли на дороге, чтобы преградить путь римской коннице, и были готовы умереть под ее копытами. Они были готовы пожертвовать собственной жизнью ради того, чтобы идея единства Творца осталась столь же сильной и внушающей трепет всем народам мира, как и прежде. "Из всех народов, населявших обширнейшие просторы Римской империи, только евреи отказались установить статую императора и оказывать Калигуле такие почести, которые идолопоклонники оказывали божествам. Таким образом, они спасли не только достоинство своего народа, но и достоинство всего рода человеческого в то время, как все остальные племена рабски подчинились императорскому повелению" (Фюрст). Мудрецам пришлось выдержать бой с еврейским гностицизмом. Эти еретики древности оскверняли имя Творца и высмеивали Тору. Они отстаивали идею дуализма сверхъестественного начала и всех сил, существующих в природе. Авторитетам Торы пришлось вступить в бой с христианской теологией, которая омрачила жизнь евреев не только тем, что провоцировала гонения, унижения, убийства и и мучения тысяч невинных людей, но и отвратительными для еврейского сознания концепциями некоторой производной божественного начала, которое они называли "сыном". Триединство и отождествление человека, рожденного женщиной, с Богом, несмотря на всю их абсурдность, должны были получить достойный ответ. Один из мудрецов, живший в IV в. в Эрец-Исраэль, говорил: Странные те люди, которые верят в то, что у Бога есть сын, и Он предал его смерти. Пусть они вспомнят о жертвоприношении Ицхака, когда Всевышний не вынес зрелища заклания праведника и воскликнул, обращаясь к Авраhаму: "Не поднимай руки своей на него!". Разве этот же самый Бог стал бы смотреть, как убивают Его сына и не превратил бы всю Вселенную в ничто?.
В средние века. На протяжении средних веков продолжалась упорная духовная борьба мудрецов Торы, одним из важнейших направлений которой было обучение и воспитание детей и молодежи. Система всеобщего образования существовала в той или иной форме в Стране Израиля уже в период Второго Храма, и евреям, прекрасно умеющим хранить традицию, не нужно было создавать ее заново в странах рассеяния. От них требовалось только приспособить методику обучения к новым условиям жизни. Со временем, когда христианская церковь осознала, что евреи не примут чужую веру добровольно и нет возможности истребить этот народ, она прибегла к самым разным методам воздействия. Одним из них были проповеди, на которые еврейское население сгонялось насильно или под угрозами, другим - диспуты, в которых должны были принимать участие авторитеты Торы, хотя было прекрасно известно, что даже слабая критика христианских догматов с их стороны обернется наказанием для всей общины. И тем не менее они не могли позволить себе молчать, когда всепобеждающая церковь публично попирала важнейшие принципы монотеизма. На навязанных мудрецам Торы диспутах не раз звучали неопровержимые доводы в защиту иудаизма как единственной религии, основанной на принципе абсолютного монотеизма. Защитные речи адвокатов еврейской религии были обращены не столько к оппонентам-неевреям, сколько к членам еврейской общины, которые либо присутствовали на таких спорах, либо узнавали сказанное тем или иным авторитетом в защиту Торы. Эта бесконечная полемика с церковью, когда мудрецы Торы должны были взвешивать каждое свое слово, чтобы не поплатиться собственной жизнью и не навлечь беду на всю общину, нашла свое отражение и в письменных работах комментаторов и руководителей народа. Эти труды, такие как "Сефер ницахон" ("Книга победы"), считаются классическими трудами сокровищницы еврейской литературы и представляют собой непреходящую ценность. Особое место в борьбе за абсолютность монотеизма в средние века занимают труды еврейских философов. Саадья-гаон, Ибн Гвироль, рабейну Бахья, Йеhуда hалеви, Рамбам сумели, сохранив в стихах и комментариях красоту пророческих образов, отбросить грубый антропоморфизм, навязываемый христианством. Шломо ибн Гвироль известен одновременно и как философ, и как сочинитель поэтических произведений, восхваляющих Всевышнего и ставших неотъемлемой частью целого ряда молитв, произносимых и сегодня. Он начинает свое бессмертное произведение "Кетер малхут" ("Корона Царства") следующими словами: Ты один, и Ты - причина всех причин. Ты один, и никому, даже мудрейшим из тех, кто мудр сердцем, не дано проникнуть в великую и страшную тайну Твоего единства. Ты один, и от единства Твоего нельзя отнять ничего и нельзя ничего к нему прибавить, т.к. множественность не относится к Тебе, и изменениям Ты не подвержен, и никакое понятие не способно выразить Твою сущность. Ты один, но воображение человека не способно сопоставить Тебя с чем-то или ограничить Тебя. Поэтому я говорю: "Я буду пробираться с осторожностью по тропам моим, и не согрешу языком своим".
В настоящее время. Упорная война за провозглашение абсолютного единства Творца, начатая пророками и продолженная самоотверженными мудрецами Торы, продолжается до сегодняшнего дня. У идеи абсолютного единства есть свои противники и в настоящее время. Даже прогрессивные нееврейские писатели с трудом принимают идею абсолютного единства Творца: будучи не в состоянии осмыслить до конца как ее смысл, так и значение в истории и развитии общества, они не становятся ее защитниками, а лишь сомневающимися сторонними наблюдателями. Либеральные христиане готовы описывать преимущества, которые, якобы, дает человеку культура, основанная на языческих представлениях и политеизме. Они утверждают, что политеизм сыграл определенную положительную роль в развитии человечества, научив людей радоваться и ценить красоту природы. Они также ратуют за религиозную терпимость и уважение к любым взглядам и любому мировоззрению, предлагая учиться плюрализму у древних политеистов. Эти выводы не выдерживают элементарной научной критики. Государственные и общественные формации, возникшие в свое время на базе культур, основывавшихся на политеизме, вовсе не представляли собой мирные и терпимые системы управления и урегулирования отношений между людьми, предоставляя всем без исключения равные гражданские права, свободу мысли и слова. Достаточно вспомнить о том, что греческий политеизм в эпоху правления Перикла приговорил к смерти трех философов: Сократа, Протагора и Анаксагора. Таким образом, даже в свой золотой век государство, основывающееся на политеизме, не задумываясь приговаривало к смерти по обвинению в неверности его божествам. Причем оскорблением божествам-покровителям стихий и городов считалось не только недостойное поведение в местах, предназначенных для поклонения им, но и высказывание мнений, не соответствующих принятым доктринам, и выдвижение философских теорий, подрывающих основы древних традиций. Евреи столкнулись с греческим политеизмом на довольно позднем этапе его развития. Но и в это время ни отдельные представители, ни все общество целиком не проявляли даже малейших признаков терпимости к тому, что не соответствовало их представлениям о мире, несмотря на непоколебимую веру в мифы, рассказывающие о том, как на Олимпе пребывали вместе божества - выразители враждующих сил стихии и человеческих страстей. Самыми яркими примерами религиозной нетерпимости служат Антиох Епифан, заливший Иудею кровью ее лучших сыновей, и Апион, александрийский выразитель антисемитской ненависти всех эпох и народов. Таким образом, ни на государственном, ни на мировоззренческом уровне политеизм не только не отличался религиозной терпимостью, но, напротив, обрушивал на своих идеологических противников всю мощь своей философии и своего оружия.
Хаос мнений, привнесенный в мир греческим политеизмом, не только не спас человечество от безнравственности и бессмысленной жестокости, ставших нормой поведения как на войне, так и в мирное время, но усугубил их и довел до абсурдной крайности. Если же говорить об умении радоваться жизни, которому псевдознатоки истории и культуры предлагают учиться у древних греков, то сразу же следует вспомнить, что только немногие из граждан свободных городов или эллинистических государств могли позволить себе вести беспечный образ жизни, предаваясь удовольствиям и развлечениям. Государственные формации, созданные носителями греческой культуры, представляли собой рабовладельческие государства и города. Они не могли существовать без попирания элементарных человеческих прав, несправедливости, обмана и коррупции. Рабство было не только узаконено обществом и правящими структурами, оно получило оправдание и даже заслужило похвалы философов. Аристотель называет раба "неодушевленным орудием", лишенным каких бы то ни было прав. Не следует забывать и о том, что говоря о политеизме, мы говорим не только об эллинизме, но и о язычестве древних семитов, славян, германцев и т. д. Все они регулярно приносили человеческие жертвы. Как же не спросить апологетов политеизма, каким образом принесение в жертву людей указывает на умение радоваться и получать удовольствие от жизни? Человеческие жертвы приносились и древними греками. О последнем факте не любят вспоминать и чаще всего его замалчивают. Археологические исследования доказывают, что вплоть до исчезновения эллинизма как мировой культуры почти всем божествам Древней Греции приносились человеческие жертвы. Свободные города, которые в наше время принято идеализировать, не представляют собой исключения из этого правила - все практиковавшиеся в них культы предполагали принесение человеческих жертв. Это страшная, но неотъемлемая составляющая политеизма не отмерла и в Римской империи. Римляне приносили человеческие жертвы до начала IV в. н. э. Стоит также упомянуть о том, что официально закон о сожжении вдов, широко применявшийся в Индии, был отменен только в 1840 г.
Остальные доводы в пользу положительных черт политеизма столь же несостоятельны, как и предыдущие. Стремление сделать жизнь человека счастливой, наполнить ее радостью и любовью невозможно считать прерогативой эллинизма или язычества. Иудаизм не только утверждает, что Всевышний создал человека, чтобы дать ему благо, но и с момента своего возникновения и до сегодняшнего дня призывает человека постоянно пребывать в радости и не запрещает ему получать удовольствия при условии, что они не заслонят от него святости всего сотворенного. Один из великих мыслителей Александр Гумбольдт в своих работах отвел немало места убедительным доказательствам того, что человек начал получать от природы эстетическое удовольствие только тогда, когда мировой ландшафт был очищен от божеств и люди смогли радоваться естественной красоте природы и восхищаться ее подлинным величием.
Некоторые из секулярных авторов, близких к нам по времени и наших современников, пишущих об истории религий и их влиянии на современную культуру, идут дальше современных теологов в попытке лишить монотеизм достоинств и положительных черт, присущих ему. Их писания основываются на одном мнении, которое, как правило, бывает их собственным, и не утруждают себя рассмотрением предмета их исследования с разных позиций и точек зрения. Эрнест Ренан видит причину возникновения монотеизма в том, что евреи на самых ранних стадиях национального формирования постоянно жили в пустыне или находились в непосредственной близости от нее. "Пустыня монотеистична", - провозглашает он. Конечно же он не ищет ответа на вопрос, почему же тогда другие семитские племена, постоянно кочевавшие по пустыне на протяжении долгих веков, не выработали ничего похожего на веру в единого Бога и остались на уровне примитивного язычества. Он не упоминает о том, что древние аборигены Сахары, Гоби или Калахари никогда не были монотеистами. Откровенные антисемиты не останавливаются на абсурдных утверждениях, подобных положениям Ренана, - они идут еще дальше. Стремясь изо всех сил преуменьшить величие Израиля, которое не дает им покоя, они заявляют о том, что монотеизм представляет собой не что иное, как решение математической задачи минимализации. Они видят в монотеистической религии и вере в единого Бога "минимум веры, минимальный предел веры во многих богов". Никто из них не потрудился задаться вопросом, почему же "минимум веры" приводит к дарованию Десяти заповедей, столь четко провозглашающих "Я Бог твой..." и пронизывающих требованиями, вытекающими из непоколебимой веры, все аспекты личной и общественной жизни. Где же тут стремление к теоретическому минимуму веры или предельное сужение ее проявлений в сфере деятельности? Почему же в результате применения принципа минимализации веры она вторглась в самые интимные уголки души, завладев всем человеческим существом, и пропела псалмы, устами царя Давида? Трудно назвать минимализацией веры процесс, который разрушил идолов, повернул русло истории и освободил человечество от каменного сердца языческого периода его развития. Некоторые из явно антисемитски настроенных авторов подчеркивают преимущество многобожия Греции и приписывают более высокий уровень развития тем, кто создал тысячи фантастических божеств Индии, сравнивая их с народом, отстоявшим веру в единого Бога. "Только один Бог! Как это примитивно, как это скучно!" - восклицают они. Нет никакой необходимости повторять все их выпады против монотеизма. Они считают, что само по себе высмеивание евреев и иудаизма служит им оправданием и не должно основываться ни на логике, ни на стремлении к объективности. Подобные авторы принадлежат прошлому, их количество уменьшается, и все больше ученых начинает интересоваться основами этической и высокодуховной религии, главный принцип которой выражен в шести словах "Шма" (Гункель).
Заключение. "Это был удар, силу которого никто не может отрицать. Он был нанесен гением религиозной мысли, которому было даровано Божественное вдохновение (руах hакодеш). Профессор Штайнталь напоминает нам, что из 5845 стихов Пятикнижия этот стих (Дварим, 6:4) может быть выбран как символ веры Израиля, победившего предрассудки древних культур. Во всей мировой литературе - как в светской, так и в религиозной - невозможно найти строки, которые были бы преиспо интеллектуальной и духовной силы и оказали бы столь широкое влияние на мысли и чувства цивилизованных людей, как шесть слов, ставших победным кличем еврейского народа, звучавшим на протяжении 25-и столетий" (Колер).
Продолжение