К оглавлению "Статьи к недельным главам Торы"

Комментарий к Торе
Книга Ваикра
Недельный раздел Бехукотай

Арье Барац

Религия вольнодумцев

"Узда для черни“
Ложная дилемма
Еврейский выбор

"Узда для черни“

Недельное чтение “Бехуккотай” в значительной мере посвящено благословениям и проклятиям, которые Всевышний изрек на свой народ. Эти благословения и проклятия были произнесены в связи с изложенными в предыдущей главе законами “шмиты”, и можно сказать, что под их знаком.

“Если вы по уставам Моим будете поступать и заповеди Мои соблюдать будете и исполнять будете их, то Я дам вам дожди вовремя, и земля даст урожай свой... И водворю мир в стране... И будете гнать врагов ваших, и падут они пред вами под мечем. И пятеро из вас прогонят сто...” (26.3-13)

“Если же вы не послушаете Меня и не будете исполнять все заповеди эти, и если презрите уставы Мои, и если Моими законами возгнушается душа ваша, так что вы не будете исполнять всех Моих заповедей, нарушая завет Мой, то Я поступлю с вами так: и пошлю на вас ужас, чахотку и горячку, томящие глаза и мучащие душу, и будете сеять напрасно семена ваши, и съедят их враги ваши. И обращу лицо Мое на вас, и будете поражены врагами вашими, и будут властвовать над вами неприятели ваши, и побежите, хотя никто не гонит вас.” (26.14-46).

“И опустошу Я землю вашу, и изумятся ей враги ваши, поселившиеся на ней. А вас рассею между народами и обнажу вслед вам меч, и будет земля ваша пуста, и города ваши будут руинами. Тогда наверстает земля Субботы свои во все дни запустения своего, когда вы будете в земле врагов ваших” (26.32-43).

Эти слова Торы можно назвать истинно пророческими. Причем речь идет не только о вавилонском изгнании, когда земля действительно “наверстывала” несоблюденные субботние годы. Речь идет вообще о рассеянии. Ведь рассеяние в данном контексте означает “нерастворимость” евреев в других народах, иначе угроза “рассеяния” была бы бессмыслена. Действительно, многие народы изгонялись со своей родины, многие “рассеивались”, но в конце концов они всегда поглощались другими народами. Говоря о “рассеянии”, Тора по существу предсказывает, что евреи сохранятся отдельным народом даже на чужбине.

Однако описание воздаяния и наказания в приведенных отрывках убедительны не только с исторической точки зрения. Они убеждают своей психологической достоверностью: они как бы проистекают из самого человека, а не сваливаются на него извне. Любой человек, имеющий какие бы то ни было ценности, силен и бесстрашен, и напротив, человек двоящийся и предающий свои ценности, пуглив и уязвим. Но это общее правило должно быть тем более справедливым и действенным, когда высшей ценностью признается Владыка мира.

Тем не менее начиная с XVII века, после того, как в Европе зародилась секулярная культура, эти и подобные слова Писания стали восприниматься многими европейцами как признак низкой духовной организации. Религия вообще, и иудаизм в особенности, стали выглядеть примитивной системой кнута и пряника. Выполнишь - получишь награду, не выполнишь - заработаешь наказание.

Просветители не отрицали практическую пользу такой религиозности, - по их словам, она служила “уздой для черни”, - но сами они стали усматривать во Всевышнем в лучшем случае Первопричину.

Спиноза, Гольбах, Дидро и, конечно же, “патрон демократии” Вольтер произнесли немало едких слов в адрес религии, противопоставляя ей свою моральную систему деизма. Согласно этой системе, сотворив мир, Всевышний предоставил ему возможность развиваться по его собственным имманентным законам, а от людей стал ожидать самостоятельности и свободы: “Нравы деистов, - писал Вольтер, - обязательно должны быть чисты, ибо они всегда находятся перед лицом Бога справедливости и чистоты, Бога, который не спускается на землю, чтобы приказать обокрасть египтян, чтобы повелеть Осии взять за деньги наложницу, спать с блудницей. Мы не продаем своих женщин как Авраам... и т.д. и т.п.”

Эти вольнодумные взгляды, противопоставившие себя взглядам “черни”, получили в свое время самое широкое распространение. Характерно, как герой Стендаля, бывший семинарист Жюльен Сорель, накануне казни размышлет о Боге: “Но о каком боге? Не о библейском Боге, мелочном, жестоком тиране, исполненном жаждой мщения... но о Боге Вольтера, справедливом, добром, бесконечном...”

С духовной ревизией иудаизма выступили в ту пору и некоторые (главным образом, немецкие) евреи. Так называемая “гаскала” ощутила себя призванной “очистить” иудаизм и “улучшить” еврейского Бога. Подобное отношение к религии сохранилось среди избранного народа и доныне. Насколько я могу судить, многие представители левой израильской элиты, в том числе считающая себя раввином Шуламит Алони, искренние деисты.

Ложная дилемма

Просветители оглупляли религию, но и религия со своей стороны не оставалась в долгу и оглупляла рационализм и секулярную культуру. Вольнодумие было расценено религиозным сознанием как величайшая духовная пагуба, как признак последних времен. В прошлом веке страсти несколько поутихли, но ясности не прибавилось: с теми или иными оговорками вольнодумие и религия слывут непримиримыми врагами и по сей день.

Между тем в действительности их антогонизм не более чем досадный предрассудок: между религией и вольнодумием не только не существует непреодолимых разногласий, но даже имеет место своеобразный синергизм. Европейский рационализм и иудаизм в действительности предполагают друг друга и вычерчивают некую единую религиозно-мировоззренческую структуру.

В самом деле, при всем том, что рационализм всегда претендовал на некую собственную позицию (в частности, деистскую), состоялся он прежде всего в диалогическом мышлении. Истинное вольнодумие, исходящее из того, что ни у одной религии нет привилегии перед другой, - это уникальный феномен европейской культуры, предполагающий существование в религиозном междумирьи. Такого рода вольнодумие с одной стороны все же связывает свое происхождение с библейским откровением, а с другой последовательно демократично и стремится проникнуться правдой каждой позиции, выявить ее и усвоить.

Иудаизм для такого вольнодумца не является исключением. Он искренне исследует еврейскую религию, честно старается вникнуть в ее специфику и понять изнутри. Усвоив, что божественные заповеди даны в их интерпретации компетентными законоучителями, наш вольнодумец не прельстится “гаскалой”. Он не станет утверждать, что постановление о кашруте неверно, так как оно основывается на представлениях о диффузии двухтысячелетней давности. Напротив, он примет это постановление как единственно достоверную религиозно- юридическую норму.

Разумеется, если знакомящийся с иудаизмом вольнодумец нееврей, он не задержится на дальнейшем углублении в Закон Моше, который к нему не обращен. Он обнаружит себя вправе либо оставаться в пределах внетрадиционного вольнодумия, либо примкнуть к какой-либо религиозной общине, уважающей экзистенциальные ценности. Однако для еврея он не усмотрит ничего более естественного, нежели следовать предписаниям галахи.

Причем такой ход мысли не какое-то последнее интеллектуальное новшество, обусловленное реакцией на катастрофу европейского еврейства. Такой ход мысли закономерен сам по себе и его можно обнаружить уже у самых истоков вольнодумия, в частности в трудах английского просветителя Джона Толанда (1670-1722), названного кем-то “первым свободным мыслителем в истории Запада”.

Еврейский выбор

Толанд относится к тем, кто разделял и отчасти даже разрабатывал деистский подход. Более того, именно он ввел термин “пантеизм”, позволивший не только сформулировать понятие деизма, но и прояснить позиции множества других религиозных учений.

В собственно религиозной сфере Толанд придерживался “разумного” христианства, которое, по его мнению, было обращено к неевреям. Между тем для евреев он не видел альтернативы исполнению законов Торы. В своем сочинении “Назареус” Толанд писал: “Евреи, даже независимо от того, обращаются ли они в христианство или нет, по-прежнему всегда должны соблюдать закон Моисея в том виде, в каком он существует в наши дни. И те кто думают, что Иисус Христос освободил их от обязанности соблюдать Закон и что настаивать на соблюдении Закона - это грех, совсем не понимают Священное Писание”.

Не являясь евреем, Джон Толанд выбрал для себя нечто другое, выбрал “разумное” христианство, проповедником которого наряду с деизмом являлся, однако если бы он был евреем, то основываясь на тех же самых представлениях безусловно совершил бы “тшуву”.

Итак, нееврея истинное вольнодумие ведет к самым разнообразным формам монотеизма, еврея - в иудаизм. Вольнодумец, рожденный матерью еврейкой, и решивший, наконец, добросовестно ознакомиться также и с иудаизмом, не может не признать его внутреннюю правду. Честно вникнув в особенности иудаизма, честно исследовав все его положения, вольнодумец по матери-еврейке легко может склониться к необходимости соблюдения заповедей, причем “в том виде, в каком они существуют в наши дни”.

Он обнаружит, что самим фактом своего рождения он уже вовлечен в духовный Союз с Богом, что нарушение этого духовного Союза может повлечь те “физические” последствия, о которых говорится в нашем недельном чтении. Благословения и проклятия, приведенные в нашем сегодняшнем чтении, зазвучат для нашего вольнодумца не как мелкие посулы и угрозы, а как прозрение собственной совести.

Он останется вольнодумцем, но именно благодаря серьезности и добросовестности своего вольнодумия, он не станет изобретать для себя своих собственных “реформистских” “просвещенных” правил (что бы он легко мог сделать, находясь в христианстве, ибо такого рода индивидуальное творчество лежит в характере этой религии). Иными словами, он станет соблюдать субботу вместе с ортодоксальными иудеями, а не нарушать ее вместе с реформистскими. Причем все это он сделает не вопреки свободомыслию, а благодаря ему, зачастую даже находя неубедительными те аргументы, которые привлекает в защиту заповедей сам традиционный иудаизм.

Однако характерно, что являясь ортодоксальным иудеем, в первую очередь он все же будет идентифицировать себя со свободомыслящими людьми.