К оглавлению "Статьи к недельным главам Торы"
Комментарий к Торе
Книга Дварим
Недельный раздел Экев
Арье Барац
Природа избрания
Концепция человека
Еврейское отличие
Ключевая аналогия
В нынешней недельной главе “Экев” приведены следующие важные слова, касающиеся идеи избрания еврейского народа: “Ведь у Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все что на ней. Но только отцов твоих благоволил Господь любить и избрал позднейшее потомство их, вас, из всех народов, как это ныне” (10.14-15)
В этом стихе предельно точно выражена парадоксальная идея избрания. Всевышнему и так принадлежит все, Он Царь мира и вместе с тем Он дополнительно избирает для Себя малую часть этого мира. Он Царь мира, но Бог Израиля.
Это обстоятельство всегда вызывало немало недоумений и порицаний. "Пятикнижие Моисеево, - писал Гегель в "Философии религии", - это только предсказание, всеобщее содержание которого не стало истиной израильского народа. Бог [в понимании евреев] есть лишь Бог этого народа, а не всех людей".
Между тем “Бог есть лишь Бог этого народа” согласно именно “всеобщему содержанию” Торы, а не благодаря ограниченности еврейского ума. Это парадокс, и парадокс непростой. Но это означает, что его следует осмыслить, а не отвергнуть.
Как мы знаем, избрание Израиля, отделение Израиля от мира произошло в момент исхода, завершившегося дарованием Торы. Так, р. Йегуда-Лейб из Праги (Магараль) пишет в Гвурот Ашем (44): “Известно, что исход из Египта - это корень истинной веры и религии, и Тора упоминает исход из Египта как основание заповедей, их суть и причину. Нам важно помнить о том, что первая заповедь была увязана с упоминанием исхода, что нам было сказано: “Я... который вывел вас из Египта”, а не “Я... который сотворил небо и землю”.
Египетские казни являлись тем инструментом, посредством которого Всевышний выделил, вырвал евреев из человеческой семьи и превратил в Свой собственный удел.
Но чем же таким отмечены евреи, что они заслужили быть отдельным Божьим народом? Тот же Магараль, например, считает, что не особенности евреев (“сегула”) предоставили им право на получение Торы, а наоброт, что Тора дана была евреям для того, чтобы выявлять и культивировать эти особенности, эту их “искру”.
Что же это за особенность еврейской натуры? Что значит избрание еврейского народа? Как это избрание следует понимать? Чем отличаются евреи, принявшие Тору, от “всех народов”, к которым Тора не обращена, во всяком случае, на которых она не распространяется во всей своей полноте? На мой взгляд, прежде всего они отличаются концепцией человека.
Мне уже не раз доводилось приводить определения человека, даваемые экзистенциальной философией, которые вполне совпадают с иудейскими определениями. Вот например, что говорит Сарт: “Человек осужден быть свободным. Осужден, потому что не сам себя создал, и все-таки свободен, потому что однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает. Экзистенциалист не верит во всесилие страсти. Он никогда не станет утверждать, что благородная страсть - это всесокрушающий поток, который неумолимо толкает человека на совершение определенных поступков и потому может служить извинением. Он полагает, что человек ответственен за свои страсти”
В древнем мире евреи были единственными, кто придерживался такой оценки. Именно этой оценкой они отличались от народов, в том или ином смысле отождествлявших себя со своими страстями, т.е. с природным миром. Варвары идентифицировали себя с животными, с тотемами, просвещенные греки и римляне - с космосом (человек - микрокосм). Только евреи, учащие о человеке как об образе и подобии Бога, в ту пору видели в человеке свободную личность.
Но ведь, как мы видим из тех же слов Сартра, теперь эту “ветхозаветную” концепцию вроде бы разделили все! “Всеобщее содержание” Торы стало доступно и другим народам. Остается ли тогда какой-то смысл в еврейской избранности?
Безусловно, да, однако показать это стало существенно труднее. Впрочем сам иудаизм этих трудностей не замечает, и в новой ситуации продолжает привлекать старые аргументы. Так, обычно в связи с идеей избрания приводятся следующие высказывания Талмуда: "Только вы (евреи) называетесь людьми, а не служители звезд называются людьми", или "Когда народы мира проявляют милость и доброту, они делают это только для того, чтобы поносить нас".
В контексте своего времени эти высказывания звучали вполне адекватно. Вспомним, хотя бы, знаменитое христианское изречение “добродетели язычников суть блестящие пороки”, однако сегодня подобная аргументация не может вызвать ничего, кроме чувства неловкости.
Концептуальное различие между евреями и прочими людьми в Новое время потеряло свою силу, но это не значит, что никакого другого отличия не осталось. В связи с этим стоит напомнить, что даже в те времена, когда евреев окружали только язычники, они признавали, что "есть праведники среди народов мира, которым уготован удел в мире грядущем" (Сангенрин 13.2).
Но кто тогда эти праведники? Чем они отличаются от праведников еврейских, да и отличаются ли вообще?
Сходу хочу обратить внимание на то, что традиционные объяснения, связывающие отличие евреев от (праведных) неевреев с наличием у первых некой “дополнительной души”, не могут быть приняты ввиду своей тавтологичности. По существу эта сслылка на дополнительную душу тождественна утверждению: "Евреи отличаются от неевреев наличием у первых специального отличия". Но ведь наш вопрос как раз и касается того, - в чем суть этого самого еврейского отличия?
Как я уже сказал, в древние времена евреи действительно отличались от язычников по существу, отличались концепциями человека. Но времена изменились. Народы вроде бы приняли еврейский взгляд, однако проблема еврейской отличенности при этом ни только не решилась, а даже обострилась.
Итак, если еврейское определение человека ничем не отличается от экзистенциального, то чем таким еврей отличается от человека, что позволяло бы говорить о его избранности?
Обычно приходится слышать, что конечно же, еврей и нееврей - это образ Божий (что опять же с традицией не расходится), но отличается де еврейская душа от нееврейской "уровнем". Суть еврейского отличия сводится к “уровню”.
Того, кто способен удовлетвориться этим спасительным словом "уровень" и действительно жить в мире с евреями, народами и собственной совестью, вполне можно было бы назвать счастливым человеком и не морочить ему голову дальнейшими рассуждениями. Однако для людей поискушенней слово "уровень" не только ничего не говорит, но даже отпугивает.
В самом деле, слово "уровень", с помощью которого легко описывать механические и органические системы, с помощью которого можно адекватно отразить интеллектуальную и другого рода творческую деятельность, совершенно неуместно в отношении определения человеческой личности, которой можно либо быть, либо не быть, но которой нельзя быть ни в "известной степени", ни на "определенном уровне". Святой и преступник - это люди не разного нравственного “уровня”, это люди, занявшие противоположные позиции по отношению к требованиям собственной совести. И наша состоятельность в качестве людей определяется исключительно этой позицией, а не какими-то "уровнями", в том числе культурными и интеллектуальными.
К вопросу избранности можно подступиться с самых разных сторон, и то что я намерен здесь изложить, вовсе нельзя считать исчерпывающим раскрытием соответствующей темы, но тем не менее этот подход может многое прояснить.
Мне думается, что в данном вопросе (т.е. в вопросе о соотношении ценности еврейской и нееврейской души) в контексте "избрания" гораздо уместней обращаться к семейной образности, тем более, что сама религия указывает на нее, пожалуй, в первую очередь. Ведь во-первых, Израиль избран именно “на уровне” семьи, а во-вторых, через многих пророков (прежде всего Иеремию и Осию) он именуется Всевышним своей женой. И это уподобление, как мне кажется, позволяет избежать множества недоразумений.
Нет сомнения, что всякий влюбленный мужчина отмечает в своей избраннице какое-то исключительное только ей присущее очарование. Если кого-то эти понятия могут удовлетворить, то он может называть это очарование неким “даром”, некой “искрой” и даже некоей “дополнительной душой”.
Однако при всем том, что жена явственно выделена для мужа из всех прочих женщин, из всех прочих людей, она не обладает для него дополнительными человеческими качествами, не становится женщиной, или тем более человеком "на более высоком уровне".
Муж не может видеть в своей жене человека в большей или меньшей мере, чем в ком бы то ни было другом. В частности, он также не властен спасти ее жизнь ценой убийства другого человека, или, напротив, убить ее во избежании того, чтобы она не стала избранницей другого. И в то же время жена явственно выделена для мужа из числа всех прочих людей. Избрание означает, что тот или иной человек открыт другому в каком-то уникальном качестве, как единичный, но не означает, что он находится на качественно ином "уровне".
Но именно эта же особенность отличает и избрание евреев. Бог любит Израиль, как сказано об этом в приведенном выше стихе, и в аналогичном высказывании предыдущей главы “Ваэтханан”: “Народ святой ты у Господа Бога твоего. Тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы быть Ему народом, дорогим достоянием из всех народов, которые на земле. Не по многочисленности вашей из всех народов возжелал вас Господь и избрал вас, ибо вы малочисленнее всех народов. Но из любви Господа к вам и ради соблюдения Им клятвы, которою клялся Он отцам вашим” (7.6-8).
Гегель считал, что каждая нация переживает свой взлет, когда она, водимая “мировым духом”, творит его волю в истории. Но потом эстафета передается другой нации, а предыдущая увядает.
В этом наблюдении есть своя доля истины. Трудно привести пример нации, которая бы одарила человечество двумя, а не одним взлетами. И все же - это избранники именно истории, избранники именно “мирового духа”, а не Бога Израиля. Бог же Израиля избрал свой народ навсегда, и вечность Израиля не обманет.