К оглавлению "Статьи к недельным главам Торы"

Комментарий к Торе
Книга Ваикра
Недельный раздел Мецора

Арье Барац

Еврейская Кама-Сутра

Естественная магия
Культовая сексуальноть
Темнота - друг молодежи

Естественная магия

В недельном чтении “Мецора” продолжается изложение законов о проказе и соответствующих очищениях после избавления от этого недуга. Далее описываются очищения от других возможных осквернений, в частности, от нечистоты, вызванной соприкосновением с семенем или с менструальной кровью.

“Мужчина, у которого случится истечение семени, пусть омоет все тело свое в воде, и будет нечист до вечера” (15.16).

Даже случайное, а не намеренное истечение семени воспринимается в иудаизме как весьма нежелательное явление и в пределе приравнивается к кровопролитию.

Как объясняется эта строгость? - Сообразно все тому же платоническому принципу соответствия. Очевидно, что материальное семя соответствует некой созидательной творческой силе, и потому его выделение не бывает нейтральным. В каббале считается, что всякое человеческое деяние порождает ангела. Если это соблюдение заповеди, то оно приводит в мир ангела - заступника, если это преступление - то ангела - обвинителя. Однако в случае с семяизлиянием эта общая логика особенно наглядна. Ведь семя созидательно как бы по самой своей сути. Если семя не зачинает человека или не поглощается женщиной, этой единственной законной его восприемницей, то оно зачинает ангела - вредителя. По этой причине иудаизм, разрешающий в некоторых случаях использование противозачаточных средств женщинами, запрещает мужчинам использовать презервативы.

Однако неудивительно, что общий запрет на излияние семени особенно строг в отношении онанизма. Онанизм дополнительно пагубен, причем не только своей преднамеренностью, но и тем, что в его случае примешивается уже и чистая магия.

В самом деле, если мы задумаемся над тем, что представляет из себя онанизм, то убедимся, что являясь с одной стороны вроде бы чисто психологическим и физиологическим феноменом, с культурной и религиозной точки зрения он оборачивается откровенно магическим актом, пожалуй, самым наглядным примером имитационной магии. Ведь онанист манипулирует не с реальной женщиной, а с ее образом, иными словами, онанист занимается ровно тем же самым, чем занимается маг. Онанизм, таким образом, - это своеобразная спонтанная, физиологическая магия, но одновременно это вполне полноценная магия. Более того, магия, раскрывающая внутренний смысл других магических действий: любая магия - это своего рода духовная мастурбация.

Не удивительно поэтому, что увлечение этим невинным занятием может повлечь за собой, как утверждает еврейская религия, самые тяжкие последствия, в частности, гибель потомства.

Культовая сексуальноть

Другой запрет, приведенный в недельном чтении “мецора”, в своем роде не менее суров и не менее осмыслен: “Если у женщины будет кровотечение, и кровь будет в истечении из плоти ее, то семь дней должна пребывать она в отстранении своем, и всякий, кто прикоснется к ней, нечист до вечера” (15.19)

В период месячных иудаизм налагает запрет на интимную близость между мужем и женой. В этот период брачные отношения как бы трансформируются в свою противоположность - в отношения кровнородственные. Во всяком случае знаменательно, что вступление в связь с женой в двенадцатидневный период ее отлучения именуется “кровосмешением”. Запрет на эту связь (“если кто ляжет с женою, страждущей очищением...”) (20.18) упоминается в общем перечне кровосмесительных связей, между запретами на совокупление с родной сестрой и тетей.

Впрочем, этим вмешательство Бога Израиля в “личную жизнь” еврея не ограничивается: кроме указаных запретов на использование презервативов и близости в течение двенадцати дней ритуальной нечистоты, существуют и другие ограничения.

Однако прежде чем обратиться к их рассмотрению, следует отметить, что не только иудаизм, но вообще любая религия претендует на регламентацию сексуальной жизни. Тот контроль над сексуальной сферой, который привиделся Оруэллу в его антиутопии “1984”, но на который так всерьез и не посягнул ни один тоталитарный режим, всегда так или иначе осуществлялся каждой религией.

Относя секс к сфере своей абсолютной индивидуальной свободы, воспринимая его даже как своеобразный символ этой свободы, куда не допускается никакой внешний авторитет и советчик (исключая разве что психиатра, призванного следить за тем, чтобы оргазм неукоснительно достигался), современный человек даже не подозревает, в какой мере эта сфера всегда и везде была опутана "религиозным дурманом".

Даже здесь, и быть может здесь в особенности, традиционный человек себе никогда не принадлежал.

Но для того, чтобы понять, чем является для традиционных религий сексуальная сфера, необходимо указать, что любое значимое действие носит в них имитационный характер.

По меткому замечанию французского исследователя религии Мирча Элиаде, "человек традиционных культур признавал себя реальным, "действительно самим собой" лишь тогда, когда переставал им быть". "По мере того как некоторое действие (или предмет) приобретает некую реальность, благодаря повторению парадигматических действий, и только благодаря этому, осуществляется неявная отмена мирского времени, "истории", и тот, кто воспроизводит образцовое действие, таким образом переносится в мифическое время первого явления этого действия-образца".

"Повторяя архетипическое жертвоприношение, приносящий жертву во время церемониального обряда покидает обыденный мир смертных и погружается в божественный мир бессмертных. И об этом говорит такими словами: "Я достиг Неба, богов; я стал бессмертным" (Тайтирия Самхита 1,7,9). И если бы он спустился обратно в обыденный мир, покинутый им во время обряда, без определенных приготовлений, он умер бы на месте; вот почему необходимы различные ритуалы десакрализации, помогающие вернуть принесшего жертву в мирское время. То же самое происходит и при церемониальном половом соединении: человек перестает существовать в мирском времени, лишенном смысла, поскольку он имитирует божественный архетип: "Я - Небо, Ты - Земля" и т.д.(Упанишада VI,4,20)"

Именно на этом мировосприятии основывается индуистская Кама-сутра: сексуальная техника, воспроизводящая в различных сексуальных позах и состояниях космогоническую связь неба и земли.

Как уже мне доводилось отмечать, отношение иудаизма к “парадигматическим действиям” двойственное. В своей основе иудаизм - единственная в мире религия, такие действия отрицающая, однако в каббале иудаизм вторичным образом возвращается к этим методам, определенным образом их трансформируя.

Так, в каббале иудаизм признает мужское и женское начала присущими Божественной природе, и супружеские пары могут посвящать свою близость “соединению Всесвятого, да будет Он благословен, и Шехины Его”, однако “технические” выводы делаются при этом совершенно иные, нежели в индуизме: в сексуальной жизни предписывается целомудрие и скромность.

“Гилхот цниут” - “Законы скромности” - именно так именуются законы и ограничения, связанные с сексуальной сферой. Этот раздел Шулхан Аруха (предоставляющий весьма скудный ассортимент разрешенных поз), вполне заслуживает того, чтобы именоваться еврейской Кама-Сутрой.

Темнота - друг молодежи

Отдельную тему представляет из себя излагаемый в этом разделе запрет на интимную близость при свете.

С одной стороны, это предписание соответствует какому-то глубинному требованию человеческой природы. Его ощущают как что-то вполне естественное не только многие евреи, но вообще все скромные, и даже не очень, люди. В мое время даже легкомысленное юношество любило повторять шутливое присловие: “темнота - друг молодежи”.

Но с другой стороны, нагота обладает своей безусловной сексуальной значимостью, своей властью, которая в чем-то даже превосходит непосредственное обладание.

Но с чем вообще может быть связан этот запрет? Ведь казалось бы, касаться - это заведомо больше, чем видеть. Почему же после того как разрешено нечто большее, по-прежнему запрещено нечто меньшее?

Ответ лежит, по-видимому, именно в природе двух этих чувств: осязания и зрения, или точнее, зрения как дистанционного, отстраненного осязания.

Зрение предполагает отдаленность, предполагает различенность. Осязание, напротив, предполагает слияние. Осязание есть констатация разделенности и слиянности тел, оно реализует сексуальный союз, оно является его основой. По самой своей сути половые органы осязательны и сокрыты, в то время как лицо, напротив, зряче и обнажено.

Любовь невозможна без взгляда, без встречи глаз, но вожделенное рассматривание обнаженного тела двусмысленно и противоречиво: это своеобразное “подглядывание”, это дистанцирование там, где предполагается единение, это отстраненность там, где ожидается непосредственное соприкосновение, хотя именно поэтому оно представляет собой отдельную область острых сексуальных наслаждений, в наше время столь бурно раскрывшуюся в порнографической индустрии.

И если в магическом действии мы вправе усмотреть духовную мастурбацию, то в ряде мистических занятий без сомнения узнаем духовную порнографию. Во всяком случае, то вожделение мистических тайн, поверх страха небес и первичных нравственных задач, которым отмечены некоторые мистические сочинения, представляет собой бестактное обнажение сокрытого, т.е. именно своеобразную религиозную порнографию.