МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению книги З.Султановича "Живая связь"
ЕВРЕЙСТВО ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
ХМЕЛЬНИТЧИНА
1.Начиная с XIV-XV вв. большая часть еврейского населения Европы перемещается на Восток, и Восточная Европа становится основным очагом еврейского существования. Прежде всего происходит движение евреев из Германии в граничащую с ней Польшу, а оттуда, из западной Польши, евреи проникают на Украину, в Белоруссию, в Прибалтику (преимущественно в Литву), т.к. в разные периоды истории эти территории входили в Польское государство. В то время в Восточной Европе городов почти не было, и евреи в основном селились в сельской местности.
Однако, из-за политической борьбы между двумя славянскими государствами разных конфессий - православной Россией и католической Польшей евреи попадают в непривычное положение. Прежде в Западной Европе, они жили на территории более или менее гомогенных государств, в которых подвластные и властвующие принадлежали к одной и той же этнической группе. В Восточной Европе дело обстоит несколько иначе. В клещах этого противостояния оказались не только евреи, но и славянские народы. Несмотря на то, что на территории Украины и Белоруссии коренное население составляло большинство, его земли были разделены между русскими и польскими вельможами, ему же оставался удел рабочей силы, а его экономическая жизнь была тесно связана с положением и ролью евреев.
По традиции, евреи Восточной Европы занимались в основном свободными профессиями - торговлей, врачеванием, ремеслами. Но у них появилась еще одна форма деятельности. Благодаря грамотности они получают должности управляющих огромных сельскохозяйственных угодий. Часть местного христианского населения практически находится в зависимости от евреев. Не потому, что они эти земли купили или завоевали, а потому, что назначены на эти должности колонизаторами. До тех пор ни во Франции, ни в Германии, ни в Испании, ни в Турции евреи, во всяком случае массово, не занимались никакими формами сельскохозяйственной деятельности и не были к этому близки. Торговали продуктами сельского производства - вином, зерном и т.д., но сами их не производили и сельскохозяйственными работами не управляли.
Здесь же евреи занимаются парааграрными видами деятельности: управляют мельницами, производством алкогольных напитков, а затем и продажей произведенных товаров. Нам известно из еврейских и нееврейских документов о конфликтах, возникавших между евреями и польскими панами в процессе расчетов за аренду, или о спорах по поводу процентов от урожая. Были проблемы и иного порядка - евреи-владельцы мельниц, винокурен или пивоварен не знали, как поступать в Песах160, чтобы не нарушать еврейской традиции. Эти проблемы отражены в раввинской литературе.
2.
Сами хозяева в своих имениях не жили, и крестьяне, если и видели их, то, может быть, один-два раза в жизни. Зато с представителями их власти, евреями-управляющими, сталкивались постоянно. Поэтому, именно они, становятся объектом экономической и национальной ненависти.
Все это ведет к тому, что в середине XVII века, в ходе одной из самых существенных попыток украинского народа завоевать себе независимость под предводительством Б. Хмельницкого, разразился страшный по своим масштабам погром. В течение 1648-1649 гг. эта освободительная борьба была направлена против евреев как представителей польской власти. Евреи оказались между молотом и наковальней. Грабя и убивая евреев, повстанцы, как бы, убивали колонизаторов. Очень трудно назвать точное число евреев, погибших во время этой страшной бойни. По минимальным оценкам в течение года или полутора лет их было 100 тыс. Но некоторые историки говорят о 600 тыс. погибших! Естественно, что это косвенные оценки (путем подсчета братских могил, кладбищ, анализа рассказов и документов...)
Сотни тысяч евреев погибали безропотно, у них не было никакой защиты. Полякам-хозяевам наплевать было на то, что евреев режут. Там, где это было возможно, евреи защищались сами: запирали крепостную стену, вооружались... Но это было гражданское население, а не армия (евреи не занимались военным делом). И снова они оказались в качестве козла отпущения: если украинцы довольствовались убийством евреев, то и поляков это тоже вполне устраивало.
Через некоторое время слухи о том, что происходило на Украине, достигнув других общин, произвели ужасное впечатление на еврейский народ во всем мире. Разразившиеся события были не менее страшными, чем Катастрофа европейского еврейства в годы Второй мировой войны, хотя и происходили они только на территории Украины (которая, впрочем, тоже не так уж мала - она больше территории Франции или Германии). Но с начала 1942-ого года уничтожение евреев было механизировано: поезда, эшелоны, газ, крематории... Тогда же, на Украине, каждого еврея лично надо было зарезать, утопить, или сжечь...
3.
В результате этих событий, начиная с середины XVII века, в Восточной Европе был подрезан корень экономического существования евреев, и в еврейской среде начался процесс постепенного обнищания. В XVIII веке в то время как в Западной и Центральной Европе с развитием меркантилизма и банковского дела появляются и еврейские династии банкиров и богачей - людей влиятельных как внутри еврейской общины, так и вне ее, в Восточной Европе, где евреев, сравнительно, больше, и до конца XIX века не было ни одного богача-еврея. Процесс обнищания доходил до такой степени, что вполне можно было говорить об еврейском пролетариате, состоявшем, в основном из мелких ремесленников. Более того, после резни Хмельницкого значительно меньше евреев оставалось управляющими имений. Во-первых, потому что власть на этой территории перешла к России, а династия Романовых никогда евреев не жаловала, и почти каждый ее представитель, взойдя на престол, принимал новый указ об "изгнании или ограничении прав жидов Российской империи". И пока существовало Польское государство часть евреев, живших на Украине, вновь перебиралась в Польшу.
Уже к концу XVIII века, после того, как Российская империя завоевала и западные части Украины и Белоруссии, в России появляется такое количество евреев, что изгнать их уже было невозможно. И тогда вводится черта оседлости: евреев закрепляют за территориями, на которых они проживают, им запрещается приобретать землю и обрабатывать ее. При этом, в больших городах разрешено жить только немногочисленной категории богатых евреев.
Так появляется сугубо еврейская форма жизни в Восточной Европе - местечко - не город, не деревня, не хутор и не ферма, а местечко. Экономически оно концентрируется вокруг базара и нескольких ремесленных мастерских, а с точки зрения духовной - вокруг синагоги. Так было везде: еврейская община - это местечко. И в течение двухсот лет оно становится очень удобной мишенью для погромов - не нужно далеко ходить, можно собраться из нескольких соседних деревень пожечь, пограбить и уйти домой. И никто евреев не защитит... И никому до этого дела нет.
ХАСИДИЗМ
1.Во второй половине ХVШ века в то время, как Западная Европа была охвачена просвещением, в Восточной Европе, в юго-восточной части Украины, ухе принадлежавшей России, началось развитие нового массового движения, получившего название "хасидизм". В какой-то мере появление этого течения явилось реакцией на погромы Хмельницкого и на движение франкистов.
Образ жизни в Восточной Европе был совсем не таким, как в Западной, что оказало влияние на экономическое и общественное положение евреев, большинство из которых проживало на хуторах. Конечно, в больших городах Польши, таких как Варшава, Львов, Краков, Лодзь существовали еврейские общины, но восточнее больших городов было меньше. И поэтому евреи селились в местных центрах, где один-два раза в неделю проходили базары. Опасаясь, что большое количество мельников, виноделов, корчмарей, портных, сапожников и др. представителей околобазарных ремесел, сконцентрированных вместе, приведет к увеличению конкуренции, а следовательно, и к понижению цен, евреи вынуждены были искать возможность, может быть, более отдаленного территориально, но устойчивого заработка: на два-три хутора одна корчма, одна мельница. Именно это впервые за всю историю существования еврейской общины разрушило ее. Раньше вся еврейская жизнь концентрировалась вокруг синагога, ешивы, изучения Торы. Теперь же в большинстве случаев евреи проживали по две-три семьи в радиусе 50 км. У них не было возможности ежедневно молиться в миньяне*, построить микве*, иметь резника (шойхета), меламеда* и раввина. Не было у них ни своей ешивы, ни своего еврейского кладбища. Они потеряли не желание быть евреями, а стержень - общину. Это изменило статус евреев.
Постепенно связь между разбросанным еврейским населением и центром учености становилась все слабее и слабее. Единственным (хотя и не самым лучшим) средством для этой связи стали кочующие маггиды* и меламеды, которым как-то иногда удавалось собрать детей, поучить их немножко, хотя бы алфавиту. Появился промысел раввинов-кочевников. И хотя эти "блуждающие звезды" были не самыми качественными специалистами, но для оторванных от общины евреев такой визит тоже был великим делом. Приезжал шойхет-моэль* на хутор, резал корову, несколько десятков кур, делал обрезание (пусть отец и мать радуются сыну своему!) и спешил в другую деревню.
Иногда доходило до курьезов и абсурда. Брал заезжий маггид книжку и заучивал наизусть какую-то проповедь.
Рассказывают, что один такой "гастролер" заучил комментарий только на одну из недельных глав, которая называется "Корах" (Глава действительно драматическая, богатая событиями Корах и его друзья протестовали против лидерства Моисея и А/юрона и были поглощены разверзшейся пропастью) Он всходил на биму, брал платочек в руку, как бы отирая пот, и ронял этот платочек, а затем нагибался за ним, сокрушаясь.
- Какая жалость! Ах, пропал, как Корах! Ну раз уж мы вспомнили о нем, давайте о нем и поговорим, - и давал, как говорится, свой "товар", несмотря на то, что в эту неделю в общинах читали совсем другую главу из Торы.
И т.к. это каждый раз было в другом месте - сходило. Но главное, конечно, не это. Главное, что возникла прослойка еврейского населения, которую можно было одурить!
Происходит самое ужасное с точки зрения евреев: вдруг появились евреи, которые еле-еле умели разбирать еврейские буквы, не умели молиться, уже не говоря о том, что они не были учеными людьми.
Вот и вышло так, что еврейское общество раскололось. Часть евреев, продолжавших вести традиционную жизнь, относилась свысока к евреям из глубинки, ни в грош их не ставила, считая себя, по сравнению с ними, просто аристократами. Провинциальные евреи, приезжая один или два раза в год в большой город и зайдя на Йом Кипур* или Рош hаШана* в синагогу, чувствовали себя там чужими, стояли в дверях - ведь они даже не умели молиться, не знали обычаев, иногда делали вещи странные, во всяком случае, с точки зрения "городских" евреев. Они были евреями, оставались неассимилированными евреями, у них даже в мыслях не было принимать, не дай Б-г, христианство, и очень болезненно воспринимали отношение к себе просвещенных, знающих евреев. Появилась объективная проблема с точки зрения ученых-раввинов, духовных лидеров: как к ним относиться, что им посоветовать. Они живут вдалеке с неевреями, почти как гои* - посоветовать поменять местожительство - значило обречь их на голод, посоветовать остаться - как бы, своими руками толкнуть их в пропасть нееврейской жизни. Более того, находясь в таких условиях, где нет евреев, в той же корчме или на мельнице, они пребывали в постоянном контакте далеко не с самыми образованными слоями коренного населения. Это грозило потерей огромного количества евреев.
2.
И вот рабби Исраэль Баал Шем Тов (БЕШТ)161 предложил оригинальное и, может быть, даже великое по своему характеру решение этой проблемы на ином качественном уровне - хасидизм. Что значит "хасид"162? В переводе с иврита слово это означает "праведный", "благочестивый", "особо богобоязненный", "приверженный к чему-то", а слово хесед - милость.
Таким образом, хасид - это человек, делающий больше, чем от него требуется, потому что он так хочет, у него сердце к этому лежит.
Рабби Исраэль вначале был помощником меламеда. Поутру он ходил из дома в дом, собирал и приводил детей в хедер. Он дожидался, пока меламед окончит урок, а на переменах заполнял их свободное время: кормил детей, играл с ними, стерег их во дворе, водил их в поле. Такой человек назывался реиш духна - это арамейское название еще времен Талмуда) .
Вторая профессия рабби Исраэля - баал шем (именной, известный). Так назывались специалисты по народной медицине, кочевавшие из деревни в деревню, с хутора на хутор. Они лечили, используя различные методики, включающие в себя знание благословений, фольклора, традиции, целебных свойств трав и минералов.
Это были люди, которые, как и пришлые маггиды, приносили вести из далеких мест: что, где произошло, кто стал раввином такой-то общины, через сколько дней будет праздник... Они были спасением от всех бед: и лечили, и рассказывали, и утешали...
Рабби Исраэль Баал Шем Тов был представителем движения целителей. Он обладал большими знаниями в еврейской традиции и в Торе, но, в основном, его знания были в Каббале. Именно это учение легло в основу рассказов и басен, с которыми БЕШТ приходил к евреям далеких деревень и хуторов.
К концу своей жизни БЕШТ становится повсеместно известным странствующим проповедником. Он не был известен как великий раввин - знаток закона, автор книг, но его устные толкования, комментарии к тем или иным стихам Торы, решения проблем собраны в трудах его учеников.
Вот один из устных рассказов БЕШТа:
"Я научился многому, может быть, даже очень и очень важному, будучи, в дороге. Как-то я остановился в еврейской корчме поесть и отдохнуть. В той же корчме, кроме, естественно, неевреев, было еще два купца-еврея. Хозяин подал нам кошерную пищу. Миньяна не было, но надо было молиться "Минху"*. Я помыл руки, приготовился... А те купцы в один миг отмолились. Меня это страшно рассердило. Когда все сели за стол, я подошел к ним и говорю:
- Бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу! - они ничего не понимают. Тогда я говорю:
- Как? Вы не понимаете этого языка? Вы же только что именно так говорили со Вс-вышним! Это же лепет младенца! Он ничего не выражает!
И тогда они меня научили:
- Ты прав, милый. Язык младенца никто не может понять, кроме матери и отца. Мы же не с тобой говорили.
Вот это было озарение! Есть кто-то, кто понимает все! Так я научился важной вещи: еврей, даже самый далекий от веры, всегда ощущает близость к Тв-рцу! Вот это нас и объединяет - наша молитва. Она основа нашей солидарности, наше сплочение."
(Хасидское придание.)
3.
Образовательный уровень рассеянного еврейского населения был чрезвычайно низок. И поэтому именно в этой среде зародился идишский фольклор. Ведь надо же было как-то держаться! Для того, чтобы заполнить вакуум, возникший вместо знания Торы, стали рассказывать рассказы, басни, байки, домыслы, очень образные и яркие, далекие от еврейского источника, от корней. В них присутствуют и нееврейские элементы, пришедшие извне. Русские, украинские, польские, белорусские сказки, истории про ведьм, про чертей, про домовых, про леших - все это каким-то образом перекочевало в еврейский фольклор. Неспроста немалое количество рассказов повествует о том, как БЕШТ сумел избавить кого-то от заговора ведьмы, обратившей его в пса, или расколдовать еврея, превратившегося в свинью. В этих рассказах он приобретает черты народного героя не по традиционным еврейским канонам, а по нееврейским меркам. Мол, у вас - ведьмы, а у нас - такой волшебник!
В хасидизме не менее, чем все святые книги, важны рассказы, притчи об основателях этого течения и о праведниках. В них заключается очень важный источник для понимания хасидизма. Такие истории стали темой общения и времяпровождения. Хасиды собираются не только для молитвы или изучения Торы - это все традиционно. Быть вместе, сидеть вместе, рассказывать и даже выпить немножко (не воды, конечно) стало хасидским обычаем.
Вот рассказ, демонстрирующий новизну и глубину подхода к исполнению заповедей в хасидизме.
В одном небольшом местечке жили несколько еврейских семей, стояла синагога, в ней собирался миньян. Проживали в этом местечке и муж с женой, евреи. Муж был человеком совсем неученым. Он умел кое-как читать и что-то понимал, когда читали Тору в субботу. Но человек этот был праведный, с великим желанием, рвением, очень старательный... Состарившись, он стал посещать синагогу чаще, чем прежде, и никак не мог понять: в ТАНАХе (так он слышал) написано, что среди жертвоприношений есть жертвоприношение хлеба - Лэхем паПаним. Он решил так:
- Я - человек бедный и не могу приносить в жертву животных. Но хлеб-то жена все равно печет каждый день! - раз так, он будет приносить каждую неделю, перед субботой, несколько калачей и класть их в синагоге.
Жена, конечно же, с ним согласилась - если можно выразить свою праведность, почему бы этого не сделать?!
Перед наступлением субботы заходил в синагогу староста - убрать, осмотреть,... находил там свежие калачи, и забирал их или раздавал кому-нибудь (не оставлять же сохнуть хлеб). Во всяком случае, в субботу наш еврей приходил и видел, что хлеба нет, и это было признаком того, что жертвоприношение принято.
Так продолжалось некоторое время, пока однажды, в пятницу, раввину не понадобилась какая-то книга. Зайдя в синагогу, он увидел, как старый еврей кладет свои хлеба возле Ковчега Завета.
- Ты что делаешь? - спрашивает раввин.
Тот отвечает, что узнал о жертвоприношении, но не мог принести ничего более ценного, чем хлеб. Раввин схватился за голову и говорит:
- Ты что! Здесь не Храм! Оставь свои глупости и не вмешивайся в то, в чем ты не разбираешься!
Несчастный сообразил, что делал то, что не нужно было. Он был очень огорчен.
Конец этого рассказа имеет хасидскую окраску. Проезжавший мимо этого местечка рабби Исраэль Бааль Шем Тов пришел навестить этого раввина, услышал историю и сказал:
- Что же ты наделал! Представляешь себе, какое удовольствие было на небесах от того, что этот бедный человек приносил свой хлеб! А ты все испортил...163
Само намерение, сама радость, мотивация были великим делом. А теперь возвратимся к более абстрактному анализу этой проблемы.
Вполне возможно, что несведущие, неученые евреи в рамках хасидизма позволяют себе выразить чувства нетрадиционными и даже иногда антитрадиционными методами. В обыкновенной общине это, конечно, никогда бы не культивировалось и никогда бы не поощрялось. Наоборот, такое следовало бы сразу пресечь. В хасидизме же к этому явлению относятся осторожно, деликатно, считая подчас, что лучше уж так, чем совсем никак. Лучше выражать свое состояние нетрадиционным методом, чем оскудеть духом. Основным критерием для еврея должно являться не само изучение Торы, а желание, намерение, т.е. происходит переакцентировка интеллектуальной окраски еврейской жизни в более эмоциональную. Важнейшим критерием при этом становится личная молитва и исполнение таких заповедей, которые можно выполнять, не будучи знатоком Торы.
Хасидизм показал что каждый еврей может взять на себя больше, чем он делает. Например, хасидское течение сделало погружение в микву обязательным и для мужчин. Это не требует столько времени, сколько освоение знаний, нужно только большое желание. Главное - стремление, настроение сердца. Хочешь быть евреем - исполняй заповеди всем сердцем!
Обращаясь к географически отдаленным друг от друга, находившимся на разных уровнях знаний евреям, рабби Исраэль Баал Шем Тов говорил, что некоторые заповеди только для них и предназначены. К примеру, заповедь гостеприимства. Твоя корчма стоит у большой дороги. Пройдет какой-нибудь еврей - прими его со всей душой, со всей радостью. Как будто Тв-рец мира тебе лично отпустил возможность выполнить эту заповедь. Если ты узнаешь, что где-то неподалеку от тебя осталась вдова, сироты - помоги им. Постоянно жди возможности исполнения новой заповеди, готовься к этому, как ешиботник, который изо дня в день, из часа в час ожидает чего-то нового из того, что он изучает. Т.е., вместо все более и более обостряющегося конфликта между "грамотными" и "неграмотными" евреями, БЕШТ приносит утешение. Несмотря на то, что еврей далеко от общины, от центра знаний, он может выразить свою еврейскую сущность в молитве и в действиях. Это давало возможность отойти от обыкновенной серой хизни. Рядом с желанием исполнить заповедь присутствует благоговение перед теми, кто знает больше. Ты не можешь стать таким, как он - почитай и уважай его, советуйся с ним, приноси ему что-то свое. Так ты станешь частью его духовности.
Появилась та самоидентификация, от отсутствия которой евреи очень страдали. Хасидизм основывает новую социальную формацию. Это не просто община живущих вместе людей, а духовная община, состоящая из совокупности желаний каждого принадлежать к ней. Центр ее - праведник, цаддик, влияние которого распространяется на его приверженцев, на его хасидов, живущих в радиусе от 30 до 250-300 км. от него (чем авторитетнее цаддик, чем большими способностями он обладает, тем больше радиус его влияния). Все евреи, живущие в этой местности, связаны с ним. Либо он к ним приезжает, либо они к нему, советуются с ним, тянутся к нему и чувствуют его постоянную заботу. И они уже не сами по себе. Заезжаешь в самое далекое местечко и спрашиваешь:
- Кто ты такой?
- Как кто? Я - карлинский хасид... - это не просто "я", а "я вместе с моим праведником", он же - великий человек! Это все равно что сказать: "Я из такой-то семьи",- тут видна принадлежность.
В этом отношении хасидизм возвратил духовную мощь каждому еврею. И когда у такого, оторванного от общины еврея, раз в несколько месяцев выпадала практическая возможность куда-то поехать, он знал, куда. Он ехал к своему цаддику, своему ребе, где к нему относились как к равному, где его знали. Если прежде "быть в отдалении", значило "быть в отсечении", то теперь наоборот - чем дальше хасид находится от своего праведника, тем больше к нему тянется душа хасида: "прилепиться" к такой личности - и горечь одиночества превращается в гордость за него!
В хасидизме культивируется величие личности. Что значит "праведник"? Тот, кто может силой мысли, воли, душевного предрасположения соединить небо и землю, он выше гор, его сердце шире долин.
Поначалу резиденция праведника находится именно в маленьких местечках, которые, вдруг, всплывают на карте еврейского мира как великие центры мудрости и праведности - ведь там живет праведник, и он объезжает своих хасидов не для того, чтобы брать налоги, а для того, чтобы помогать. Каждую субботу он в другом месте, и каждую субботу он с другими евреями. Праведник направляет неимущих к имущим, сирот - к тем, которые смогут помочь. Дети приезжают к нему учиться, он организовывает свадьбы, сбор приданого для невест. Тем, кто хочет давать, он помогает выразить себя, почувствовать себя частью еврейской общины, а тем, кто нуждается, помогает продолжать жить по принципам чести и почета. И не беда, что сами хасидские лидеры зачастую были людьми бедными, они раздавали все что у них было. У некоторых из них "копейка дома не ночевала".
Это только одна плоскость проявления хасидского движения - социальная - наглядно показывающая, как хасидизм становится движением больших народных масс. Неспроста он почти не прививается в Прибалтике, но распространяется с огромной быстротой в Восточной и Западной Украине, в Белоруссии, а в четвертом поколении и дальше - в Польше, Румынии, Венгрии и т.д., то есть, на тех огромных территориях Восточной Европы, на которых мало больших городов.
4.
Природа, в которой жили евреи, становится одной из духовных ценностей. Впервые речка, лес, поля, луга начинают играть духовную роль в еврейском мировосприятии.
Евреи в течение пятнадцати столетий отрицали природу тех стран, в которых жили, потому что они отрицали само по себе явление еврея в тех странах - это изгнание, а не жизнь. То, что написано в "Псалмах", написано о природе определенной страны - Эрец Исраэль. Все столетия изгнания была мечта: "Где те луга зеленые Эрец Исраэль?", "Где те горы Эрец Исраэль?", "Где те козочки белые, что были в Эрец Исраэль?" Там природа - для нас, там идут дохли - для нас, там растут цветы - для нас, там чистый воздух - для нас... Там, а не здесь. Не во Франкфурте, и не в Варшаве, и не в Париже. И, вдруг, оказывается, что и здесь тоже есть воздух, горы, козочки... Это не просто... Что-то сломалось.
В таком отношении к природе четко прослеживаются два направления: 1) Еврей уже не может, нет у него больше сил жить без природы - и это предвестие того, что он придет в свою страну, к своей природе; 2) "Мы уже нашли свой луг. У нас уже есть свои козочки, свои леса, свои горы - зачем еще что-то искать?" Историческая реализация этой второй возможности не менее реальна, чем первая.
Через природу легче познать Тв-рца - Того, Кто сотворил небо и землю, и речку, и воду, и птичий щебет. Хасидизм сделал кошерной природу. По словам рабби Нахмана из Бреслава (правнука Баал Шем Това), у каждой травинки есть своя мелодия. Раби Нахман часто уходил в лес, в поле для того, чтобы остаться наедине с собой (это один на один со Вс-вышним).
Хасиды любят плясать.
- И это правильно, - говорил ребе Менахем Мендель из Коцка - в танце хоть на долю секунды человек приподнимается.
Одно из самых интересных веяний - "объевреивание" нееврейских мелодий, которые были на слуху. Украинские, венгерские народные песни стали выражением наиболее сокровенных, глубоких, чистых чаяний и надежд евреев, которые не умели себя выразить иначе. Совершенно неожиданно эти песни оказались средством раскрытия мира с его еврейской стороны, о существовании которой мир тот и не подозревал, и никто даже вообразить подобного не мог.
И тогда песня "Катерина, молодиця, поди сюди" пелась ими как будто-бы не по-украински, а на иврите:
Kaтa рина малэ дица - маленькую радостную группу, полную веселья, подисо - избавил /идишское произношение арамейского слова "подита"/ Ду /идиш/ - Ты (Вс-вышний, конечно).
В чем актуальность хасидизма на сегодняшний день? Хасидизм во многом предвосхитил экзистенциальное направление в философии. Основные понятия экзистенциализма (одиночество человека, страх и радость жизни, тайна бытия, в котором мы живем) присутствуют в хасидизме, естественно, на почве еврейской мысли.
Чувство одиночества человека в обществе - это не одиночество Робинзона Крузо. Современному обществу характерно, что человеку в нем одиноко. В урбаническом большом городе миллионы жителей, и, тем не менее, каждый из них одинок. Человек, который работает на огромных фабриках, машинах, через руки которого проходят огромные суммы денег, чувствует себя перед этими гигантами пылинкой, статистическим средним, не более того. Статистически он рождается, статистически он живет, статистически он съедает столько-то и столько-то продуктов, статистически он умирает... С развитием городов, с развитием индустрии появилось ужасное чувство одиночества, заполнившее собой "модерн", всю новую историю... А чувство одиночества, которое испытывал еврей всегда перед огромным количеством неевреев? Он чувствовал это одиночество каждый день, каждую ночь. Огромное количество не плохих (не дай Б-г!) людей, а людей иных... Выйдя из города, он попадал в огромные леса, поля, перед ним несли свои воды огромные реки... Что должен чувствовать человек перед этим количественным величием?
Альтернатива этому величию - качественное величие. Ведь одиночество - это еще и страх: "Кто придет, кто поможет?" Вот здесь и раскрывается особое отношение еврея к великому Тв-рцу.
Хасидизм разработал и свое направление в изучении Торы - модернистский прием, основанный на связях между различными ее заповедями: логических (сравнение, например, законов субботы с законами кашрута) и ассоциативных (одно напоминает другое). Ассоциативный метод субъективен, т.к. у разных людей могут возникать совершенно неадекватные ассоциации. Этот метод ранее почти не применялся. Он становится методом свободного творчества без каких-либо строго определенных логических канонов. В книгах самых выдающихся праведников хасидизма это приводит к очень глубоким выводам, и уже закомые стихи в Торе толкуются в совершенно ином свете, пусть даже не строго научном.
Например, написано, что Вс-вышний заповедовал Ноаху прорубить в Ковчеге окошко. Что значит "окошко"? Это то, что освещает внутреннее пространство комнаты или какого-то другого помещения.
Сказал рабби Исраэль Баал Шем Тов:
- Каждое слово этой фразы как бы закрыто в себе. Чтобы добраться до его внутреннего наполнения, ты должен, изучая, осветить внутреннее содержание, "прорубить окно".
Другим примером может служить диалог рабби Шнеура-Залмана и русского генерала о качестве отношений между человеком и Тв-рцом.
На одном из допросов старый русский генерал-нееврей, спросил его:
- Вот ты - раввин. Ответь мне, разве можно спрятатьтся от Тв-рца? В Писании говорится, что после того, как Адам согрешил, он спрятался, и Тв-рец спрашивает его: "Где ты?", - Что, Тв-рец не знает, где он?
- Ты прав, - сказал ребе Шнеур-Залман - когда Тв-рец вопрошает: "Где ты!"164, - он имеет в виду не "В каком месте ты находишься", а "Что с тобой происходит?", "Как ты дошел до этого?"
Источники интеллектуальной, духовной сферы хасидизма находятся в Каббале. Но положения Каббалы трансформировались в хасидизме применительно к существующим условиям. Каббала занимается чрезвычайно тонкими и абстрактными понятиями, казалось бы, далекими от каждодневного опыта человека. Хасидизм сумел перевести это содержание из категории абстрактного к более конкретному. Полем влияния хасидизма является не все мироздание в целом, а душа каждого. Опыт человека показывает, что, когда он ищет нечто духовное в окружающем мире, он находит, прежде всего, душу. Свою, своего собрата, близкого - то есть, что-то весьма конкретное. Поэтому почти все понятия Каббалы применяются к структуре души, к личностной структуре, что, естественно, соединяется с общей системой мироздания.
Это община не географическая, не классовая, а община душ. Вот что такое хасидская община.
Хасидская община - это духовный мир, выстроенный по принципу организма. В нем своя иерархия, свой органичный взгляд на то, кто является "головой" или "мозгом", "руками", "ногами", "животом" и т.д., хотя ярлык никому не приклеивают. Каждый понимает, что, кем бы он ни был, он принадлежит этому большому организму, и если оторвется, у него будет очень мало шансов на личную деятельность. Оставаясь же внутри этого организма, можно рассчитывать на то, что и "голова", и "сердце" будут его так же, как и всех остальных. Потому что он - часть этой великой духовной личности.
Как осуществляется связь между хасидом и цадди-ком, который живет за сто, а иногда и более километров? Не по телефону, не по телеграфу и не по почте: прежде всего две души контактируют между собой. Это является той связью, которую нельзя нарушить, куда бы ты ни уехал, и где бы ты ни находился. И в этом смысле, хасидская община ставит себя выше любой другой традиционной общины потому, что та есть не более, чем социальный институт, ограниченный своими муниципальными, географическими, политическими границами.
5.
У рабби Исраэль Бааль Шем Това было несколько учеников, но выделялись среди них двое: рабби Яаков Йосеф из польского местечка Поденное, оставивший после себя четыре книги цитат своего учителя, называемых "Письменной Торой хасидизма", и рав Дов Вер из белорусского местечка Межеричей ("hаМаггид ми Межеричи), которого называют автором "Устной Торы хасидизма". В общине межеричский маггид рабби Дов-Бер был проповедником. Сам он ничего не написал. Его ученики, собрав высказывания своего учителя, издали книгу "Маггид Дварим леЯаков". Наиболее знаменитым представителем третьего поколения хасидизма являтюся рабби Леви Ицхак из Бердичева, основатель ХаБаДа рабби Шнеур Залман из Ляд и два брата - Элимелех из Лежанска и рабби Зуся из Аниполей, ученики рабби Дов Бера из Межеричей. Каждый из них был весьма оригинальной личностью.
Самым близким и любимым учеником межеричского маггида считался рабби Менахем Мендель из Витебска. Он был человеком ранимым, чувствительным. Когда возникло жесткое сопротивление хасидизму, Менахем Мендель уехал в Эрец Исраэль, в Тверию. Небольшая часть его приверженцев последовала за ним, а его хасиды, оставшиеся в рассеянии, стали переходить к другим цаддикам. Через несколько лет, узнав об этом, он написал им в письме: "...хотя мы вдалеке друг от друга, каждый из вас поименно, вместе со своей семьей и детьми, постоянно присутствует в сердце и уме моем. Я забочусь и молюсь о вас". Связь не прекращалась! Однако очень немногие могут довольствоваться только духовной связью - им нужно нечто конкретное: возможность хотя бы два-три раза в год увидеть своего наставника. Через некоторое время мы уже не слышим о витебских хасидах. Нет больше таких. Но очень важно понять, что хасидская община - это прежде всего духовная связь.
Первые четыре-пять поколений, пока хасидизм не стал обыкновенным формальным движением, все новые и новые яркие личности становились лидерами хасидских общин. Как простой, обыкновенный человек Янкель, Моше или... (не важно, как его имя) оказывается во главе общины?
В течение первых четырех поколений хасидизма решающими были, действительно, личные качества и индивидуальные способности. Если человек выделялся мощью духа, остротой ума, добротой сердца, самоотверженностью, он мог возглавить новую общину, помогая советами, молитвой, заботой.
Предводители хасидизма были людьми очень глубоких и обширных знаний в Торе, несмотря на то, что при вступлении в должность будущий цаддик мог не представлять документов и не должен был проходить никаких экзаменов. Качества личности - вот единственное требование.165 Это было еще одним феноменом, против которого выступали противники хасидизма.
- Кто ваши лидеры? - говорили они. - Может быть, они хорошие люди, но как можно быть уверенными, что во главе хасидского течения будет стоять настоящий раввин? Раз структура не направлена на отбор самых лучших предводителей - это уже нехорошо.
После четвертого поколения хасидизм становится более конформистским. В нем преобладает династический принцип наследования: сын считается главным претендентом среди имеющихся кандидатов. А если сыновей несколько, семья сама решала, кто самый подходящий. Иногда наследниками ребе признавались все его сыновья, и течение разбивалось на несколько. Были и такие династии, которые уже в шестом-седьмом поколении объединялись. Порядок избрания наследника цаддика был таким же, но т.к. речь шла прежде всего о духовных качествах, дело обстояло значительно сложнее.
Хотя принятое в хасидизме различие между школами существует, единого, четко сформулированного учения нет. Первой по времени является украинско-бессарабская школа, у истоков которой стоял рабби Исраэль Баал Шем Тов. Но, т.к. записи почти не велись, мы знаем о ней не так уж много.
Вторая - белорусско-украинская школа. Она оставила о себе немало свидетельств. Это прежде всего ХаБаД - хасидское течение, основы которого наиболее отчетливо сформулированы во всех его ответвлениях. И, хотя на сегодняшний день этих ответвлений уже не существует, остались книги.
Галицинскую школу, основанную учеником межеричского маггида рабби Элимелехом из Лежанска, отличает более открытое изучение Каббалы. Единственный комментарий к книге "Зоhар" со стороны хасидизма имеется только в галицинской школе. От этой школы пошло основное польское ответвление, в котором выкристаллизовалось свое течение, со свойственными ему акцентами. Польская школа почти самая поздняя. Она же к концу массового присутствия евреев в Восточной Европе к 30-м годам XX века была и самой большой. После нее была только немецкая школа.
Хасидизм быстро набирал силу. При жизни БЕШТа тысячи еврейских семей сердцем принадлежали к этому движению. Во втором поколении, поколении блихайших учеников БЕШТа, уже были десятки тысяч его приверженцев, а третье поколение - это практически все евреи Восточной Европы, кроме Прибалтики.
6.
Из-за имеющегося противостояния, начиная с третьего поколения, лидеры хасидизма стараются показать, что хасиды тоже учат и знают не меньше, чем ортодоксальные евреи. Часть учеников из хасидских общин, успешно сдав экзамен, получает раввинские места в центре Европы, даже в Германии, пишет книги, комментарии к Талмуду в традиционном ключе, доказывая этим, что хасидизм - это не революционное, не анархическое учение, а течение, поставившее своей целью усиление еврейской традиции.
На первых порах случалось, что хасиды, чувствуя фальшь или меркантильность в намерениях изучающих Талмуд, врывались в синагогу или бейт-мидраш, опрокидывали скамейки, вели себя некорректно. Такое поведение основоположниками хасидизма резко порицалось, а критика ими существовавшего положения была направлена на исправление.
Как-то, войдя в бейт-мидраш, рабби Исраэль Баал Шем Тов обратился к учившим там:
- Здесь много Торы, - имея ввиду вовсе не похвалить, а разъяснить, что, если бы Тора была чистая, она бы "взошла кверху", а она тяжелым грузом оседает здесь. Он даже не сказал: "Закрыть книги" или "Не учить",- он только намекнул на то, что учить надо с чистыми намерениями.
Не только методы изучения Торы должны были обогатиться более духовным содержанием, но и молитва должна была перестать быть сугубо формальным ритуалом.
В сравнительно молодом возрасте рабби Леви Ицхак женился на дочери богатого еврея. Он слыл очень хорошим кантором, и, когда приехал к тестю погостить, тот, конечно же, захотел, чтобы все местечко узнало, какой у него зять. Он сказал старосте синагоги, что в субботу рабби Леви Ицхак будет вести дополнительную молитву "Мусаф" . И, вот, ребе Леви Ицхак подошел к биме..., потом отошел..., опять подошел, опять отошел - и так несколько раз, потом совсем снял талит* и ушел. Скандал!
Что случилось? Тесть кипел Думал, сам расскажет. Но тот молчал, пока тесть не спросил его:
- А, ты о молитве? Так я тебе расскажу. Как только я подошел к биме, смотрю - стоит передо мной сам Сатана (т.е. мое плохое намерение). Стоит. И ко мне обращается:
- Ты кто - говорит - чтобы здесь молиться? Дай мне.
- Я? Я - ученик великих раввинов.
А он говорит:
- Я тоже у них учился. Там, где ты был, там и я был.
Тогда я отошел, а потом вспомнил:
- Я ведь не только у них учился. Я - ученик межеричского маггида. Я - хасид.
Он говорит:
- И я тоже. Я и у него учился. Там, где ты был - там и я.
Я отошел и вспомнил-
- Но я же молюсь красиво. Я же учился у знаменитого кантора.
Он говорит:
- И я тоже.
-Ах, - подумал я - и ты - гений, и ты - хасид, и ты - кантор? Молись тогда ты!" Отдал ему талит и ушел.
(Хасидский рассказ)
О чем здесь речь? Леви Ицхак очень образно показывает, что чествование и желание всеобщего признания, уважения - это плохое намерение. Нельзя молиться для того, чтобы тебя похлопали по плечу и сказали: "Ах, молодец! Какой голос! Какая мелодия!" А молитва где?
Об этом говорили все лидеры хасидизма, когда их спрашивали: "Чего же вы ищете?"
ПРОТИВОСТОЯНИЕ ХАСИДИЗМУ
1. Через некоторое время после возникновения хасидизма появилось течение, отрицающее его - hитнагдут166. Когда речь идет о противостоянии хасидизму в основном подразумевается противостояние белоруско-украинскои школе (в Польше, в Венгрии и в Румынии тогда хасидов еще не было), оплотом которого были еврейские лидеры Латвии и Литвы. Причиной, приведшей к такому отрицанию и к противодействию, было, якобы, санкционирование хасидами действительности, в которой еврей не изучает Тору. Знаменитый пражский раввин Ландау, автор книги "hаНода беЙеhуда", дальний родственник рабби Баал Шем Това, первым высказал критику в адрес этого течения, считая, что хасидизм только дает ощущение связи с Торой, со Святостью, но это не всегда эквивалентно тому, как требуется.Рассказывают, что однажды хозяйка дома, в котором гостили рае Ландау ч. Бааль Шем Тов, вернулась от резника с только что купленной курицей. Рабби Исраэль Баал Шем Тов, не глядя, сказал, что курица некошернаяю
- Откуда ты знаешь? Давай посмотрим внутренности, - возразил его родственник, великий раввин.
- Некошерная, я чувствую скверну на ней
Рав Ландау проверил, и, найдя, что один из внутренних органов этой курицы не совсем здоров, подтвердил, что она, действительно, некошерна. Однако при этом он сказал.
- Так нельзя. Чувствуешь - не чувствуешь... Нам дана Тора, законы, система принятия решений. Все остальное - не в счет.
2.
Основным авторитетом противостояния хасидизму был Виленский гаон - рабби Элияhу из Вильно. Он не был ни раввином города, ни раввином общины, не имел никакой официальной должности в течение всей своей жизни. И тем не менее его имя затмило собой поколения раввинов, живших до и после него. Это был человек величайших интеллектуальных способностей, трудолюбия и самоотверженности в изучении Торы. Когда подходил Йом Кипур*, и нужно было исповедоваться перед Вс-вышним, он вынимал блокнот, где было точно записано, сколько минут в прошедшем году он не изучал Тору. День и ночь Виленский гаон работал в комнате, закрытой ставнями, чтобы солнце не мешало сосредоточиться. Однажды постучали в дверь и сказали, что из другого города приехала его родная сестра. Сославшись на отсутствие времени он даже не вышел, но пообещал встретиться с ней в мире грядущем. Она была счастлива: этим он гарантировал ей высокое положение в вечном мире, среди великих праведников и знатоков Торы - ведь она будет рядом с ним!
Виленский гаон оставил после себя комментарии ко всем разделам Торы, хотя специально он писал их только к Каббале. Все остальное - сделанные им пометки на полях книг, перепечатанные впоследствии.167
Говорили, что в течение жизни он досконально изучил все еврейское наследие и помнил его наизусть. Но это было не автоматическое запоминание, а очень глубокий анализ.
Виленский гаон изучил все науки, которые были достоянием того времени. Одному из своих учеников он поручил написать первую на иврите книгу по геометрии "Аиль Мешулаш" ("Треугольный бычок"), построенную на принципах Евклидовой геометрии. Он говорил, что еврей, которому недостает одной доли в науке, не досчитается десяти долей в еврейской мудрости. Всей своей жизнью он был антитезой неучености.
В последние годы жизни он читал только письменную Тору, вспоминая, что связано с каждой буквой, стоящей там.
Он все хотел постичь сам, не принимая подарков ни от ангелов, ни от праотцев. Говорят, что к нему каждый день приходил Авраhам-авину (наш праотец Авраhам), но он не хотел узнавать от него того, чего не добился собственным умом и трудом. Он был закрыт и скрыт от всего.
Трудно сказать, насколько истинные сведения о хасидизме доводились до Виленского гаона, кто и с какой целью их передавал, но известно лишь, что он подписал отлучение хасидам, после опубликования которого произошел раскол общин, граничащих с Литвой. Рабби Леви Ицхака, тогда раввина Пинска, ставшего впоследствии рабби Леви Ицхаком из Берди-чева, вместе со всей его семьей посадили на повозку из-под мусора и вывезли из общины. Как будто бы было разрешено делать все против хасидов. Семьи распадались!
В ответ на постоянные выпады со стороны Виленского гаона рабби Шнеур Залман предупреждает своих учеников, чтобы они о нем никакого плохого слова не говорили. Он может вести себя по-своему, он - великий, но есть и другие, не менее великие, чем он.
На рабби Шнеура Залмана написали донос о том, что деньги, которые он собирает в пользу евреев Эрец Исраэль, предназначены Турции - противнику России в войне. Он был заключен в Петропавловскую крепость (и это тоже отражено в хасидском фольклоре).
Ребе Шнеура Залмана почитали как гения и праведника - "hаГаон-hаХасид". С другой стороны, Виленского гаона тоже называли "хасид", т.к., не имея никаких почестей и не стремясь к ним, он тоже считался праведником.
Школа Виленского гаона существует по сегодняшний день. Один из его учеников - рабби Хаим из Воложина (Хаим Воложинер) на пожертвования организовал в 1803 г. ешиву интернатного типа, в которой могли учиться дети с огромных территорий Прибалтики, Белоруссии, Украины. Здесь создавали интеллектуальную элиту, независимо от того, способны ли были родители платить за обучение. Вернувшиеся домой выпускники в свою очередь основывали другие ешивы. Один из выпускников Воложинской ешивы, рав Шорин, в конце XIX века основал такую ешиву даже в Киеве на Подоле (в сугубо хасидском месте).
3.
На протяжении XIX века складываются три лагеря - три течения в еврейской традиции. Это ортодоксальное течение, которое продолжает существовать традиционно, но в изменившихся условиях на фоне происходящих событий становится все более и более неестественным, хотя в нем тоже есть свои новшества. В Западной Европе развивается течение "Тора им Дерех-Эрец" раввина Гирша, в Восточной - хасидизм. Но основная тенденция еврейской общины - тенденция к крайнему конформизму, потому что изменяющиеся внешние условия ставят еврея в безвыходное положение так, что у него почти нет выбора: либо отторжение от своей среды, либо капитуляция. И единственным новшеством в этом конформистском традиционном лагере стало движение "Тнуат-haMycap"168, пусть немногочисленное, но до настоящего времени влиятельное.
Основатель этого течения рабби Исраэль Липкий (Салантер) из небольшого Литовского местечка Салант. Из этой общины вышло несколько значительных духовных лидеров стана противников хасидизма, среди которых он наиболее знаменит.
Рабби Исраэль Салантер чувствовал, что конформистское движение страдает косностью, т.к. основное внимание в нем уделялось ритуальной стороне, в ущерб этической, столь важной в еврействе. Скрупулезно придерживаясь традиции люди подозревали друг друга в недостаточной преданности ("а может быть, он, не дай Б-г, своего сына послал в гимназию учиться?!" и т.д.). С нарастанием этой проблемы ситуация усугублялась, и рабби Исраэль Салантер решил сбалансировать ритуальную и этическую стороны взаимоотношений в ортодоксальной конформистской общине.
Не приняв ни одного формального предложения стать раввином общины или судьей, он действовал в" тех больших городских общинах Прибалтики, где сам кризис просвещения, а следовательно, и взаимоотношений между евреями, был глубже. Используя свой авторитет ученого человека рабби Исраэль Салантер разъезжает из одной общины в другую для того, чтобы поднять уровень их еврейской жизни.
Как-то его пригласили в одну из полураспавшихся парижских общин. Поезд из Литвы шел долго, через всю Европу.
Свое выступление перед евреями той общины он начал, примерно, так:
- Когда меня попросили, приехать в Париж, я подумал, что там с еврейской точки зрения тяжелое положение. Но, быть может, мне удастся повлиять в хорошем направлении на значительную часть парижских евреев? Чем дальше шел поезд, тем меньше я был уверен в себе. Может быть, на большинство мне и не удастся повлиять, но зато на остальных... Подъезжая к французской границе я решил так: трудно надеяться, что мне удастся повлиять на многих, но, может быть, хоть на одного человека удастся мне воздействовать. Сейчас, когда я стою перед вами, я думаю, что если я смогу повлиять на одного человека, и этим человеком окажусь я, то и это будет большим достижением.
Перед нами человек, мыслящий весьма реально, ни на что не закрывающий глаза, прекрасно оценивающий ситуацию, и, вместе с тем, абсолютный идеалист, потому что все способности, талант, знания, самоотверженность он посвятил не личной карьере, которую вполне успешно мог сделать в любой общине, а отдал еврейскому народу. Его забота буквально о каждом еврее выразилась в одном из самых патетических рассказов еврейского фольклора.
Рабби Исраэль Салантер странствовал всю жизнь. Уже больным, возвращаясь на родину, он остановился на каком-то еврейском постоялом дворе в Кенигсберге. Он почувствовал, что умирает. В доме не было других постояльцев, только служанка, которая позже рассказала о последних минутах его жизни. Поняв, что эта молоденькая девушка никогда не присутствовала при. смерти и страшно боится, он стал ее убеждать, что мертвый человек - это вовсе не ужасно. Просто лежит тело, которое надо поскорее придать земле. Постепенно он ее успокоил, отвернулся лицом к стене и умер. На вопрос, оставил ли рабби какое-то духовное завещание, она ответила, что этот успокоительный разговор был для него последним...
4.
Среди многочисленных учеников рабби Исраэля Салантера выделялись трое: раввин Петербурга рабби Ицхак Блазер, рабби Нафтали Амстердам и рабби Симха Зисл Зив, который впоследствии возглавил школу и создал из небольшого ядра течение "Мусар". Развитие этого течения шло в направлении интроспективной психологической чувствительности, т.е. прежде всего человек анализировал себя, чтобы упорядочить свои взаимоотношения с другими людьми. Следовало задаться вопросами: "почему я не должен быть гордецом, не должен придираться к другим, возноситься над ними?", а также найти в себе слабые стороны, недостатки, чтобы постараться уравновесить гордыню и заносчивость. Рабби Исраэль Салантер говорил, что во взаимоотношениях люди чаще всего заботятся о духовных потребностях. Должно же быть наоборот: не воспитывай другого - воспитывай себя. А заботься (если ты уж так хочешь) о чьих-то материальных нуждах. Не спрашивай голодного, почему он не работает, накорми его. А выводы делай для себя.
Поначалу такое учение вызвало довольно крупный спор в ортодоксальном лагере. Основной причиной спора явилось утверждение рабби Исраэля Салантера о том, что следует значительно изменить формальный образ жизни в еврейской общине. Отныне каждый еврей, занимаясь постоянно изучением Торы, должен посвятить какую-то часть своего времени и изучению традиционных трудов по этике. (К примеру, одной из этих книг может быть книга "Кохвей Ор" рабби Исраэля Салантера).
Суть нововведений заключалась в том, что в каждой общине должен был быть создан специальный бейт-haMycap - дом, куда бы приходили заниматься именно этическим самосовершенствованием, и ничем другим. Недостаточно, что в общине имеются ешива, синагога и бейт-мидраш... Есть место для молитвы, есть место для изучения Талмуда - должно быть и особое место для занятий вопросами этики. Впоследствии в ешивах были назначены смотрители машгиах, в обязанность которых входило присматривать за учениками, чтобы они действительно учили. Это тоже вызывало споры. Не только ученики были против таких дисциплинарных мер, но и многие раввины, главы ешив считали, что приближаться к безусловно важным этическим знаниям таким путем нельзя. Изучающий Тору, осваивает все вместе: законы, правила поведения, этические нормы, философию, еврейские духовные основы и т.п.
Естественно, митнагдим восприняли это как "новый хасидизм". Но, благодаря организаторским способностям ряда влиятельных основателей ешив и несмотря на крупные разногласия, уже в первых десятилетиях XX века большинство ешив, существовавших в Европе, относились к "Тнуат-hаМусар".
Но вот, что важно: упор был сделан не только на этическую чувствительность, но и на этически выдержанный характер поведения.
Рабби Исраэль Салантер и его ученики считали, что не следует пренебрегать естественными тенденциями души. Например, то, что человек в основе своей хочет быть уважаемым человеком - это естественно. И тем более естественным для человека должны стать самоанализ и самокритика - достоен ли он требовать почета от других?
Большинство евреев, и в черте оседлости и вне ее, из-за бедности и нищеты одевалось намного хуже не только интеллигенции, но и живущих в окрестностях крестьян.
Уже к концу XIX века в Восточной Европе среди евреев, в основном отошедших от традиционного образа жизни, было довольно много гимназистов, студентов, врачей, выпускников университетов, выбившихся в инженеры. Наиболее состоятельные из них учились не в российских учебных заведениях, а на Западе, в Берлине. Они приезжали на каникулы домой, и в небольших местечках отлично знали, кто - доктор, кто - инженер, а кто - революционер.
Вот зарисовка из известного романа Шолом-Алейхема "Менахем-Менделе", герой которого в жизни занимался многими ремеслами, в том числе сватовством.
Традиционно мальчиков отсылали в хедер, в талмуд-тойре и в ешиву. Для девочек не было ешив, и те, кто мог, приглашали для них частных учителей-репетиторов Их учили французскому, игре на фортепьяно. Выходило так, что дочки богатых и среднего достатка евреев были более просвещены, и намного более современны., чем молодые люди. Когда такую барышню спрашивали.
- Кого бы ты хотела в женихи?, - она отвечала -
- Студента!
Неважно, что ее отец не был и не будет студентом и вообще еле-еле говорит по-русски. Какой уж там французский! Она хотела только студента!
Именно "быть, как студент" стало критерием, синонимом уважаемого человека. И в основной части ешив "Тнуат-hаМусар" решили, что для того, чтобы изучающие Тору котировались не менее, чем студенты, они должны быть одеты так же.169
Кроме того, в начале XX века почти во всех ешивах движения "Мусар" было принято изучать русский язык (или немецкий в Прибалтике), читать литературу и не только одеждой походить на студентов, но и общим образованием, хотя большую часть времени ешиботники отдавали изучению Торы и еврейских наук.
5.
В "Тнуат-haMycap" было несколько ответвлений. Одно из них базировалось на принципах пренебрежения внешними атрибутами.
Исходя из тех же принципов самоанализа, той же внутренней душевной скромности его представители считали, что, если каждый будет одет, как студент, и будет уважаемым человеком, то как же он будет скромным? "Значит, - рассуждали они, человек должен сам ставить себя в такие обстоятельства, чтобы его унижали, а он бы выдерживал это, чтобы быть скромнее."
Это течение было основано в небольшом городке Новгородок. У его истоков стоял рав Йосеф Юзл Горовиц. Целая сеть ешив этого направления, существовавших подпольно, действовала с огромной самоотверженностью в годы революции, во время Первой мировой и гражданской войн. В них существовало явное пренебрежение к житейским мелочам, к обиходному комфорту. И вместе с этим пренебрежением к себе, был почти революционный накал пренебрежения к мелочам жизни, к мелкобуржуазным ценностям. Только изучение Торы, только преданность вере - все остальное неважно: как я выгляжу, во что одет, что обо мне скажут, где я еду в поезде (в товарном вагоне или на крыше)... Такой ешиботник более походил на революционера-анархиста, чем на студента-буржуа.
Обычно, те, кто это течение не принимал, считали его крайним. О его приверженцах рассказывали, например, такое: чтобы показать, что любая насмешка их не страшит, они могли войти в аптеку и попросить гвоздей. На них показывали пальцем, говорили, что они неучи, невежды. И они все это принимали... чтобы укрепить в себе чувство уверенности в провидении Вс-вышнего - нужно полностью доверяться ему, ведь человек не решает свою судьбу.
Они уходили в другие местечки, в другие общины. Не говоря ничего, приходили в синагогу, садились и учили Тору. Что будет с едой? Что будет с ночлегом?
- "Верь во Вс-вышнего! Если он захочет, все будет. Если он не захочет, все равно тебе ничего не поможет."
Если кто-то спрашивал их, кто они и откуда, голодны ли они - значит, все в порядке. Если никто не подошел - сиди и продолжай учиться. День, два, сколько надо. Но говорят, что некоторые из них наказывали друзьям:
- Если через четыре дня я не вернусь, ищите меня там-то. Посмотрите, не умер ли я с голоду...
Об одном из таких учеников рассказывали, что во время гражданской войны ему потребовалось пересечь линию фронта между белыми, красными, зелеными... Конечно, он был без билета, и, конечно же, его схватили...
- Кто ты такой?
- Янкель или, Гершл, - неважно.
Никаких документов нет. Офицер патруля достает револьвер, а тот стоит, ухмыляется.
- Чего ты усмехаешься? Я ведь тебя сейчас убью.
- Если Вс-вышний решил, что здесь будет мой конец, я его принимаю. Если нет, ничего тебе не поможет. Офицер говорит:
- Ты сумасшедший. Отпустите его!
- Ну вот, видишь, я же говорил! Если это не мой конец - значит, это не мой конец. И неважно, как ты меня назовешь - сумасшедшим, или как-то еще.
Разразившийся в период Первой мировой войны кризис секуляризма, отхода от религиозной традиции не обошел и выпускников новгородокской ешивы, один из которых через несколько десятков лет, встретив своего товарища по учению, сказал:
- Ты видишь, я уже не исполняю заповедей, не придерживаюсь обычаев и традиций... Но вкус греха у меня отбили. Что бы я ни делал, я все смотрю на себя и говорю: "Ах, какой я несовершенный!" С учением вошло в меня понимание: все, что я делаю, - от моего несовершенства.
Описанное движение было последним по времени новшеством в ортодоксальной общине конца XIX-начала XX веков.
Продолжение