МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр| МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр |
Учебные курсы по иудаике |
Лекция 2. Рабби Моше Бен-Маймон (РаМБаМ, Маймонид, 1135-1204)
1. Эпоха и биография
2. Кодекс Маймонида - "Мишнэ Тора"
3. "Тринадцать принципов веры"
4. Притча о Дворце Царя
5. "Морэ Невухим" - "Путеводитель растерянных"
6. "Путеводитель" и проблема еврейской мистики
7. Дискуссия вокруг Маймонида
Список контрольных вопросов
Другие материалы о Маймониде вы можете найти на сайте Маханаим в разделе "РАМБАМ".
1. Эпоха и биография
"От Моше до Моше не было равного Моше", - говорили современники о Моше бен-Маймоне, великом ученом, кодификаторе, философе, враче и учителе, духовное наследие которого оказало решающее влияние на еврейскую мысль последующих поколений.
Моше бен-Маймон, известный в европейской литературе по латинской форме имени "Маймонид", а в еврейских кругах под аббревиатурой РаМБаМ - крупнейший представитель блестящей плеяды средневековых мыслителей золотого века испанской еврейской культуры. В этот период (11-12 вв.) в Испании творили такие светила, как Ицхак Альфаси, Шломо ибн-Гвироль, Авраам ибн-Эзра, Иеhуда hа-Леви, Хасдай ибн-Шапрут.
Рамбам родился в Кордове 14-го дня месяца Нисан (т.е. в канун Песаха) 1135 г., в семье судьи раввинского суда Кордовы рабби Маймона бен-Йосефа. Отец Моше, почитаемый в кордовской общине ученый и общественный деятель, был его первым учителем Библии и Талмуда. Впоследствии Рамбам получает также весьма основательное светское образование: по математике, естествознанию, астрономии, медицине, философии. Одним из его учителей был ученик великого арабского философа ибн-Баджа, в классе которого Моше изучал естественную историю.
Уже в 13-летнем возрасте юный Маймонид подвергся испытанию судьбы. В это время Испанией владели Альморавиды, одно из северо-африканских (берберских) племен, вожди которого были одержимы борьбой против любых проявлений просвещения, подрывавшего, по их мнению, устои ислама. Насаждая ислам и подавляя просвещение, Альморавиды преследовали не только евреев и христиан, но и собственных единоверцев-мусульман. Но вскоре Альморавиды уступили правление еще более фанатичным Альмохадам, главным предводителем которых был Али бен-Тамарат. Его наследник Абдул-Мумин овладел в 1146 г. Марокко, а в 1148г. - Кордовой. Новый правитель ревностно принялся за распространение ислама в подвластных ему землях. Он потребовал от евреев и христиан, чтобы те приняли мусульманскую веру или, в противном случае, покинули его владения. Впрочем, принятие ислама состояло в произнесении известной формулы мусульманского вероисповедания: "Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед - посланник его". Многие еврейские семьи и целые общины упорно сопротивлялись этому требованию и оставили Испанию. Другие же формально приняли ислам, оставаясь на самом деле ревностными исполнителями законов своих предков.
Семейство Маймонида вынуждено было уехать из Кордовы и скитаться по Испании и Провансу, пока в 1160 г. не поселилось в г. Фес.
Там Маймонид продолжает, в частности, изучать медицину. Арабские источники утверждают, что в этот период семья Маймонида скрывала свое еврейство и внешне вела себя как мусульмане, но это утверждение крайне сомнительно.
Наследник Мумина, Абу-Якуб-Юсуф, следуя примеру своего отца, продолжает преследовать подвластных ему иноверцев, и в 1165 г. семейство Маймонида вновь отправляется в странствие. Весь этот период Рамбам работает над своим комментарием к Мишне и пишет "Послание о самопожертвовании во имя Всевышнего" ("Игерет Кидуш hа-Шем").
В 1165 г. семья Маймонида приезжает в Святую Землю. Некоторое время они живут в Акко, затем в Иерусалиме, а далее Маймонид переезжает в Египет - в город Фостат (старый Каир).
Вскоре после этого умирает отец семейства рабби Маймон. На протяжении нескольких лет семья существует на деньги старшего брата, Давида, который занимался торговлей драгоценными камнями, так что сам Рамбам мог продложать писать свои труды - в частности, свой комментарий к Мишне, который он закончил в 1168 г. Однако во время одного из плаваний по Индийскому океану Давид попадает в кораблекрушение и гибнет. Бремя содержания семьи ложится теперь на плечи Моше. Он категорически отклоняет предложение заниматься Торой как средством содержания семьи, и предпочитает медицинскую практику. Незаурядные способности Маймонида привлекают внимание визиря султана Саладина, властителя Египта, и в течение последующих двадцати лет Маймонид работает придворным врачом султана. Его слава врача была настолько велика, что Ричард Львиное Сердце, посетив Святую Землю во время крестового похода, предлагает Рамбаму стать его личным врачом...
В Фостате Маймонид становится руководителем еврейской общины Египта. Обладая обширными знаниями еврейских дисциплин и глубокими сведениями в языкознании, философии, медицине, математике, он становится духовным лидером своего времени. Евреи, равно как и мусульмане, стекаются в Фостат из самых отдаленных уголков Средиземноморья, чтобы слушать его проповеди, публичные лекции по философии, медицине и естественным наукам.
Общее благоговение перед Маймонидом растет с каждым днем. Соединение в одном лице великого врача, великого знатока и авторитета в области еврейского Закона и великого философа является совершенно феноменальным. Его влияние и авторитет распространяются по всему еврейскому миру. Огромная корреспонденция Рамбама включает публичные обращения к различным общинам мира; ответы на вопросы по еврейскому праву, кашруту и гигиене; методические рекомендации изучающим Тору и Талмуд; многочисленные комментарии к каноническим текстам и многое другое. Об интенсивной деятельности мыслителя, педагога, врача, общественного деятеля, общепризнанного духовного лидера еврейского мира мы можем судить по отрывочным сведениям, почерпнутым из его переписки. В письме своему переводчику Шмуэлю бен-Иеhуде ибн-Тиббону он пишет:
"Мой день заполнен следующим образом. Я живу в Фостате, а султан находится в Каире. Я обязан каждое утро его навещать и, если он или его дети или кто-либо из обитательниц его гарема чувствуют себя нездоровыми, я не имею права оставлять Каир. Если же все нормально, то я успеваю вернуться в Фостат к обеду. Меня одолевает голод, но я нахожу приемную, заполненную народом, евреями и неевреями, знатью и простолюдьем, друзьями и недругами - пестрая смесь людей ожидает моего возвращения.
... Я слезаю с коня, мою руки, принимаю легкую закуску (единственный раз, когда я ем в течение 24 часов), иду к моим пациентам, обследую их неторопливо. Пациенты идут и идут до ночи, иногда еще позже. Я беседую с ними, даю им указания, но чувствую смертельную усталость, почти падаю, и, когда приходит ночь, я настолько истощен, что едва способен говорить.
... По этой причине ни один еврей не может побеседовать со мной в будний день. В субботу же после утренней молитвы приходит ко мне община. Я даю им указания на всю будущую неделю... До обеда мы учим вместе Тору и Талмуд, а затем они уходят. Некоторые из них вновь приходят и читают со мной вместе отрывки из книг, пока не наступает время вечерней молитвы. Так провожу я свою субботу."
Попутно Рамбам пишет два монументальных произведения, которые стали вершиной его духовной деятельности: "Мишнэ Тора" ("Повторение Торы", 1180 г.), полный кодекс Закона, и "Морэ Невухим" ("Путеводитель растерянных", 1190 г.), давшего синтез иудаизма с греческой научно-философской мыслью. К этому же периоду относится написание знаменитого "Йеменского послания" ("Игерет Тейман").
Философские труды Маймонида, переведенные на латынь, оказали в дальнейшем существенное влияние также и на развитие рационалистической (аристотелевской) школы в христианской теологии. (В частности, его многократно цитикует Фома Аквинский, главный авторитет средневековой христианской теологии.)
В 1204 году, в возрасте 70 лет, Рамбам умирает. В день кончины Маймонида в Фостате был объявлен трехдневный траур как евреями, так и мусульманами. Его могила на Святой Земле, в Тверии, по сей день является местом паломничества еврейского народа.
2. Кодекс Маймонида - "Мишнэ Тора"
За исключением немногих энциклопедически образованных блестящих умов, евреи Испании вынуждены были опираться в религиозной и частной жизни на руководства, дошедшие до них со времен гаонов. Сборники законов этой предыдущей эпохи носили, однако, слишком отрывочный и формальный характер и не удовлетворяли тем повышенным требованиям к знанию, которые предъявляли возникшие еврейские школы Западной Европы. Это вынудило Ицхака бен-Яакова Альфаси из Лусены (1013-1103) составить свод законов под заглавием Галахот (Законы), который представлял собой сокращенный вариант Талмуда и содержал практический материал, с большим искусством извлеченый автором из лабиринта талмудических дискуссий и суммированный в виде окончательных решений.
За этим сводом последовал целый ряд других кодексов большего или меньшего объема. Но самым систематизированным и исчерпывающим сводом законов является Кодекс Маймонида "Мишнэ Тора" ("Повторение Закона"), называемый также "Яд hа-Хазака" ("Мощная рука").
Маймонид с самого начала своей деятельности ощущал неоходимость во "всеобщем и универсальном кодексе" и первоначально считал, что подобная работа может быть сделана в форме комментания к Мишне (ведь Мишна по своей сути и есть кодекс еврейского закона); однако впоследствии он увидел, что комментария к Мишне недостаточно и что "универсальный кодекс" должен быть написан отдельно.
В этом сочинении Маймонид рассматривает не только те законы, которые соблюдаются сегодня, но также и те, которые сегодня (пока еще) практически не осуществимы как, например, законы устройства еврейского государства в Земле Израиля во главе с царем или законы жертвоприношений в Храме. В отличие от сухих галахических компендиумов школы гаонов и более развернутого стиля книги Альфаси, Маймонид в своем труде пользовался историческим методом, охватывая всю область Галахи и указывая стадии ее развития, начиная с Торы и вплоть до его собственных дней. Целью Маймонида было, как пишет он сам в предисловии, создать такую книгу, "из которой каждый, кто будет читать ее, изучив раньше Писаный Закон, узнает весь Устный Закон, и ему не понадобится изучать никаких других пособий" [и у него высвободится время для занятий религиозной философией]. Поэтому Маймонид включил в свой труд и законы, ныне не исполняемые, например те, что относились к Храму и жертвоприношениям, а также этику и теологию.
Маймонид не только охватил, в качестве источников, абсолютно все дошедшую до него еврейскую галахическую литературу, но и вынес собственные решения по всем спорным вопросам.
Кодекс Маймонида - превосходный образец того, какой властью обладает дисциплина Галахи даже над умом рационалиста, кем, несомненно, был Маймонид. При всем своем желании согласовать иудаизм с мыслью и знаниями своего времени, Маймонид не позволяет своим личным суждениям влиять на создаваемую им кодификацию еврейских законов и их практику и определяет последние в строгом соответствии с точно сформулированными и общепринятыми принципами Галахи. Так, в его Кодексе можно обнаружить талмудические правила, которые он сам же оспаривает в своем философском труде "Путеводитель растерянных". В то же время, верный своему рационализму, Маймонид опускает в этом сборнике все те распространенные обычаи, которые, хотя и имели почти силу закона в эпоху Талмуда, но, по сути, коренились лишь во взглядах, поверьях и стереотипах.
Систематизация и порядок расположения различных тем был разработан Маймонидом специально для данного труда (в отличие, например, от кодекса Альфаси, который следовал порядку Талмуда). Эта систематизация носит философский (а не "бытовой", как это зачастую бывает в других кодексах) характер, т.е. Маймонид сначала рассматривает общие вопросы веры, самые общие и универсальные заповеди, а лишь потом переходит к заповедям более специфическим. Структура, разработанная Маймонидом, состояла из 14 книг, и в этом заключается также смысл второго названия этой книги "Яд hа-Хазака" ("Мощня рука"), т.к. гематрия слова "Яд" (буквы "йуд" и "далет") составляет как раз 14.
Важная черта Кодекса Маймонида - его универсалистско-гуманистический подход к формулировкам Закона и его применению. Универсалистский гуманизм Маймонида охватывает всех людей и все народы. Свое яркое выражение он находит, например, в следующем отрывке из Кодекса:
"Не только колено Леви [отличил Превечный], но любого человека из обитателей этого мира, который, движимый духом и разумом, готов посвятить себя служению
Б-гу и постижению Его, кто ходит прямо, как прямым сотворил егоБ-г , и сбросил иго множества фикций, которых домогаются люди, - такой человек становится святым, как самый святой из людей.Б-г - его доля и участь во веки веков, и Он одарит его в этом мире всем, что окажется необходимым для удовлетворения его нужд" (Шмита, II, 13).Кодекс Маймонида, написанный в Каире и завершенный в 1180 г., быстро распространился среди евреев и оказал влияние на все последующие кодификации еврейского Закона. В течение многих веков труд Маймонида оставался для многих общин единственным авторитетным сводом еврейского уклада жизни, мышления и практики. Позже, однако, место центрального кодекса занял Шульхан-Арух р. Йосефа Каро. В наше время осталась только одна - йеменская - община, которая всю свою галахическую практику строит только на Кодексе Маймонида.
3. "Тринадцать принципов веры"
Еще в своем комментарии к Мишне Маймонид выделил отдельное место для изложения чисто теологических аспектов иудаизма (сама Мишна посвящена почти исключительно практическим аспектам соблюдения заповдей, так что эти "теологические" главы были "дополнением", а не просто "комментарием к Мишне"). Впоследствии, в "Мишнэ Тора" Маймонид существенно расширил теологический раздел, уделив ему значительное место в первой (из 14) книг (и, конечно, полностью посвящена теологии книга "Морэ Невухим"). Однако один (и, наверное, самый знаменитый) аспект теологического мышления Маймонида - "Тринадцать принципов веры" - сформулирован именно в его комментарии к Мишне.
Вот эти принципы:
- Я верю полной верой, что Творец - благословенно Имя Его! - создает и правит всеми творениями, и что Он один совершал, и совершает, и будет совершать все деяния.
- Я верю полной верой, что Творец - благословенно Имя Его! - един и нет единства, подобного единству Его, ни в каком отношении, и что только Он один, Бог наш, был, есть и будет.
- Я верю полной верой, что Творец - благословенно Имя Его! - бестелесен, и Его не определяют свойства телесные, и что Ему нет вообще никакого подобия.
- Я верю полной верой, что Творец - благословенно Имя Его! - Он Первый и Он Последний.
- Я верю полной верой, что Творцу - благословенно Имя Его! - только Ему одному подобает молиться и что никому, кроме Него, не следует молиться.
- Я верю полной верой, что все слова пророков - истинны.
- Я верю полной верой, что пророчество Моисея, учителя нашего - да пребудет он в мире! - истинно и что он величайший пророк из всех, кто был до него и после него.
- Я верю полной верой, что вся Тора, находящаяся ныне в руках наших, дана учителю нашему Моисею, да пребудет он в мире!
- Я верю полной верой, что Тора эта не будет заменена и что не будет другой Торы от Творца - благословенно Имя Его!
- Я верю полной верой, что Творец - благословенно Имя Его! - знает все деяния сынов человеческих и все помыслы их, как сказано: "Создающий все сердца их, Постигающий все деяния их".
- Я верю полной верой, что Творец - благословенно Имя Его! - воздает добром соблюдающим заповеди Его и карает преступающих заповеди Его.
- Я верю полной верой в пришествие Мессии и, несмотря на то, что он медлит, все-таки буду каждый день ждать его прихода.
- Я верю полной верой, что настанет воскресение мертвых в то время, когда будет на то воля Творца, - благословенно Имя Его! - и да будет превозносима память о Нем всегда и во веки веков!
Маймонид хотел собрать здесь не просто все, "во что евреи верят", но те принципы, следование которым есть критерий принадлежности к еврейской религии, так что нарушение их выводит из рамок иудаизма. Впрочем, эти принципы так и не стали "догматами иудаизма", - потому что другие еврейские мыслители формулировали "базовые принципы" в другом виде (или сводили еврейские основы к меньшему числу принципов, а никакие "общие конференции для формализации теологических принципов" в иудаизме вообще никогда не проводились), а многие вообще считали, что, в принципе, нельзя определить принадлежность к иудаизму на основании веры в формализованную теологическую систему.
4. Притча о Дворце Царя
В своей знаменитой притче Маймонид сравнивает различные ступени человеческого понимания мироздания с различной отдаленностью места, в котором живет человек, от царского дворца, от Дворца Царя Вселенной.
Есть люди, живущие далеко от города, в котором находится царский дворец; им недоступен контакт с истиной ни посредством мысли, ни посредством веры, и они немногим отличаются от животных, ибо лишены всякого человеческого знания (это, соответственно, невежественные язычники). Но при этом тот, кто живет в городе и отворачивается от царского дворца, стоит на еще более низкой ступени, поскольку он имеет доступ к знаниям, но выбирает невежество.
Вторая группа - это люди, идущие к царю, но еще не достигшие стен его дворца, - это те, которые соблюдают Божественный Закон, но при этом несведущи в философии.
Далее - те, кто соблюдает Закон и при этом уже изучает науки, но пока только еще математику и логику. Они уподобляются человеку, ходящему вокруг царского дворца в поисках ворот. Логика и математика - науки подготовительные; и поэтому - для того, чтобы войти во внутренний мир дворца, - следует еще постичь и саму действительность - натурфилософию и, сверх того, метафизику.
Итак, некоторые нашли ворота и вошли в замок, это мыслители - философы. Но есть и такие, которые проникают вовнутрь самого замка и пребывают там постоянно. Это - лишь те, кто готов отказаться от второстепенного в своем стремлении к познанию вдохновенной идеи Божественного управления вселенной, - иными словами, лишь те, кто обладает пророческим даром, - они достигают приемных покоев Царя ("Морэ Невухим", часть 3, глава 51).
5. "Морэ Невухим" - "Путеводитель растерянных"
(этот параграф написан частично на основе "Краткой еврейской энциклопедии")
По всеобщему признанию, Маймонид был крупнейшим еврейским философом средневековья, а его труд "Путеводитель растерянных" определил во многом все дальнейшее направление еврейской философии: начиная с 13 века и далее почти все философы цитировали Маймонида, разделяя или критикуя его взгляды.
По своим философским воззрениям Маймонид был последователем Аристотеля. Для взглядов Маймонида существенным явлется разделение человечества на две группы: интеллектуальную элиту, которая способна понимать рациональные аргументы, и массы (сюда входят и те, кто изучает только религиозный закон), которые следует убеждать, обращаясь к их воображению. "Путеводитель растерянных" адресован первой группе.
"Путеводитель растерянных" Маймонида адресован тем, кто тверд в религиозных убеждениях и соблюдает все предписания религии, однако под влиянием изучения философии испытывает смущение, сталкиваясь в Библии с антропоморфическими выражениями. Маймонид стремится показать, что, наряду с буквальным значением, эти выражения имеют еще аллегорическое, "духовное" знаение; именно это духовное значение и применимо к Богу. Маймонид также предпринял в "Путеводителе растерянных" попытку объяснения неясных библейских иносказаний. "Путеводитель растерянных" посвящен философской интерпретации Писания, т.е., по словам Маймонида, "науке Закона в ее истинном смысле", или "тайнам Закона".
Первая тема философии Маймонида - Бог. Маймонид обсуждает вопросы о Божественных атрибутах, о бытии, единстве и бестелесности Бога. В Библии Богу приписывается множество атрибутов, но вместе с тем подчеркивается Его единство. Если единство означает простоту, как оно может быть согласовано со множеством атрибутов? Маймонид утверждал, что "случайные", т.е. не относящиеся к самой сущности Бога атрибуты должны интерпретироваться как "атрибуты действия": когда говорят, что Бог милосерден, то это значит, что Его действия характеризуются милосердием; "существенные" же атрибуты следует понимать как отрицания отрицаний: если говорят, что "Бог существует", то это означает отрицание допущения Его небытия. Такой подход называется "отрицательной теологией", и он очень характерен для рационалистической религиозной философии.
Маймонид использует различные доказательства бытия Бога, имевшие хождение в философии его времени, - доказательства, исходящие: из движения; из необходимости и случайности; из потенциальности и актуальности (причинности). Всем этим доказательствам присуща общая структура: они исходят из каких-то наблюдаемых свойств мира, опираются на положение о невозможности регрессии (т.е. обратного отсчета причин) в бесконечность и приходят к выводу о необходимости существования Первоначала. Цепь движущихся и движущих вещей заканчивается последней из небесных сфер, приводимой в движение Началом, Которое, хотя и производит движение, Само остается неподвижным. Это и есть "перводвигатель", который Маймонид отождествляет с Богом.
Обращаясь к характеру Перводвигателя, Маймонид доказывает Его бестелесность и единство. Перводвигатель не может пребывать ни внутри движимой Им сферы, ни вне ее как некое тело; следовательно, Он бестелесен. Не может существовать двух бестелесных двигателей; следовательно, Перводвигатель существует, Он бестелесен и един.
Обращаясь к вопросу о творении, Маймонид перечисляет три космогонические теории: учение Торы о сотворении мира Богом из ничего; теорию Платона и др. философов, согласно которой Бог сотворил мир из вечно существовавшей материи; теорию Аристотеля, согласно которой мир вечен. Анализируя тексты Аристотеля, Маймонид пытался показать, что тот считал свои аргументы не столько решающим доказательством вечности мира, сколько свидетельством большей вероятности его вечности по сравнению с его сотворением. Сам Маймонид считает, что в пользу обеих гипотез могут быть приведены убедительные доводы. Из этого следует, что окончательное доказательство вечности или сотворенности мира превосходит возможности человеческого разума, который может лишь предлагать вероятные аргументы в пользу каждой альтернативы. Однако рассмотрение этих аргументов свидетельствует о большей вероятности учения о "творении из ничего", которое Маймонид и принимает на этом основании. Дополнительным аргументом в пользу творения является ссылка на Писание. Маймонид смело заявляет, что если бы вечность мира могла быть доказана с помощью философских аргументов, он не поколебался бы дать соответствующую интерпретацию текста Библии точно так же, как не колебался дать аллегорическое толкование антропоморфичным выражениям в нем. Маймонид считает принцип творения одним из важнейших принципов религиозной философии, уступающим по значению лишь принципу единства Бога.
В вопросе о характере пророческого опыта Маймонид уподобляет его интеллектуальному вдохновению. Маймонид определяет пророчество как эманацию, исходящую от Бога, которая может быть воспринята людьми, находящимися на достаточном духовном уровне. Поднимаясь по лестнице познания Божественных сфер, человек, в принципе (если Бог не заблокирует), способен достичь уровня пророчества.
Третья часть "Путеводителя растерянных" начинается с философского толкования пророчества Иехезкеля о "Божественной колеснице" (меркава), в котором Маймонид усматривает описание иерархии земного мира, небесных сфер и "отдельных интеллектов" - начал, которым сферы обязаны своим движением.
Далее Маймонид обращается к обсуждению проблем мирового зла и Божественного Провидения. Маймонид разделяет учение, согласно которому зло не является независимым началом, но представляет собой скорее недостаток или отсутствие добра. Он различает три вида зла: природное, не поддающееся контролю человека (напр., наводнения или землетрясения), социальное (напр., войны) и личное - различные человеческие пороки; последние два вида зла могут контролироваться человеком. Природное зло встречается нечасто, следовательно, большая часть мирового зла, которая вызывается человеком, может быть устранена с помощью правильного воспитания. Будучи рационалистом, Маймонид верил в то, что человек, в принципе, разумен, и если он поймет, что зло - это плохо, то он не будет так поступать. Возражая тем, кто считает зло неотъемлемой частью мировой сущности, Маймонид говорит, что тот, кто видит мир как целое, а не только собственные страдания и несчастья, обнаруживает, что мир в целом благ, а не зол.
В вопросе о Божественом всеведении и Провидении Маймонид различает "Общее Провидение", которое относится к сохранению и поддержанию Богом законов природы, и "Индивидуальное Провидение", выражающее заботу Бога о каждом человеке. Рассмотрев и отвергнув взгляды различных философов, Маймонид излагает собственную позицию: Индивидуальное Провидение существует, и оно определяется степенью развития интеллекта данного индивида. Чем более человек является частью "массы", тем более он (как и вся природа) находится во власти лишь "Общего Провидения"; напротив, чем более развит интеллект человека, чем выше духовно он стоит (интеллект и есть Божественность в человеке), тем более он связан с Индивидуальным Божественным Провидением.
Обсуждая вопросы морали, Маймонид следует Аристотелю в проповеди "золотой середины" и рекомендует самым решительным образом избегать гордости и гнева. Как и у Аристотеля, моральные достоинства являются для него подготовкой к достижению достоинств интеллектуальных.
Обсуждая обоснования религиозных предписаний, Маймонид подчеркивает, что простые люди нуждаются в обещании награды и угрозе наказания, чтобы исполнить Закон. Философ же повинуется его предписаниям, не думая о последствиях. Ибо эти предписания - Божественная Истина; философ же стремится к истине, и осуществление истины для него выше, чем все иные награды. Согласно Маймониду, основания общих моральных законов найти легко; труднее объяснить многочисленные ритуальные предписания, содержащиеся в Библии. Маймонид объясняет многие из них как реакцию на языческие обычаи. Например, поскольку язычники приносят жертвы, то было бы неправильно требовать от евреев отказа от жертвоприношений. Поэтому Библия предписывает совершение жертвоприношений, ограничивая, однако, их время и место и разрешая совершать их только священникам. [Это не означает, что жертвоприношения в будущем не будут нужны. Включая раздел о жертвоприношених в галахический кодекс "Мишнэ Тора", Маймонид указывает на вечность этих заповедей. По-видимому, несмотря на то, что само идолопоклонство отошло, в большой степени, в прошлое, "корневая суть, склонявшая человека к идолопоклонству", остается в душе человека - и для ее перенаправления жертвоприношения остаются необходимыми.]
В вопросе об эсхатологии Мессии и о его веке, о воскресении мертвых и Олам hа-Ба ("Будущем мире") для Маймонида характерно стремление лишить эти события сверхъестественного характера. Мессия - это земной царь из дома Давида. Он приведет евреев снова в их страну, однако главным его достижением будет установление мира и спокойствия во всем мире, что будет способствовать полному соблюдению Божественных заповедей. Век Мессии не будет отмечен никакими катастрофическими событиями; в мире будет по-прежнему царить естественный порядок.
Центральной идеей эсхатологии Маймонида является его представлением об Олам hа-Ба. Согласно Маймониду, бессмертием обладает "разумная душа", которая в Олам hа-Ба созерцает Бога. Обычно Маймонид говорит о бестелесных интеллектах (во множественном числе), что подразумевает индивидуальное бессмертие.
"Путеводитель растерянных" оказал огромное влияние на последующее развитие средневековой еврейской философии и на формирование еврейской мысли нового времени. Он породил обширную литературу комментариев. Для ряда философов эпохи Просвещения произведения Маймонида стали введением в мир философского умозрения и мостом к изучению новой философии.
Маймонид оказал значительное влияние на христианскую схоластику, в том числе на таких виднейших ее представителей, как Александр из Гэльса, Альберт фон Больштедт (Альберт Великий), Фома Аквинский и Учитель Экхарт. Эти философы обычно прямо цитируют Маймонида, а иногда ссылаются на его взгляды, не называя его имени. В философии нового времени влияние Маймонида испытали более всего Б. Спиноза и Г.В. Лейбниц.
6. "Путеводитель" и проблема еврейской мистики
Ниже приведен отрывок из статьи проф. Моше Иделя о "Путеводителе" и о "Маймонидовском синтезе".
Подобно другим философам, сформировавшим западную мысль, - Филону Александрийскому и Фоме Аквинскому, - Маймонид стремился согласовать основанный на вере сакральный мир Писания и мир греков, запечатленный в различных философских системах, поставивших во главу угла умозрение. Любой синтез, пытающийся сопрячь столь разные интеллектуальные основания, осложнен изначально, и мысль Маймонида развивалась под знаком острых противоречий и напряженного противоборства противоположных тенденций.
Самым фундаментальным выражением этого чреватого противоречиями синтеза был его главный философский труд "Морэ Невухим" - "Путеводитель растерянных". Как явствует из заглавия, книга служит руководством и наставлением для тех, кто пребывает в растерянности, затрудняясь в выборе пути; мы узнаем из книги, что эта ситуация имеет несколько аспектов и порождена различными факторами, которые становятся предметом острокритического анализа Маймонида. Спасительный путь пролегает через систематическое усвоение философии и адекватное истолкование Писания. Среди причин "растерянности" особо следует выделить две: 1) неправильное понимание Писания, в том, что касается используемых им антропоморфных и антропоратических выражений; 2) магические представления - как те, что связаны с астральной магией (ее представителями Маймонид считал сабиев [Харранские сабии - религиозная община, существовавшая в VIII-X вв., сохранявшая остатки месопотамских астральных культов. Сабейская псевдоэпиграфическая литература, претендовавшая на глубокую древность, была для Маймонида основным источником сведений о язычестве], так и древняя еврейская магия имен. Можно указать на определенный круг текстов, где присутствуют одновременно оба этих фактора "растерянности". Речь идет о так называемой литературе "Небесных чертогов" или литературе "Колесницы" ["Литература Небесных чертогов" - принятое у исследователей наименование корпуса текстов, главным предметом которых служит восхождение мистика-визионера в небесные чертоги, созерцание Божьего Престола и окружающих его ангелов. "Литература Колесницы" - близкий термин, акцентирующий центральную роль видения Иезекииля в этом корпусе], где действительно, с одной стороны, присутствует четко осознанная установка на антропомофную теологию, а с другой - ярко выраженные магические мотивы.
Нет сомнения, что Маймониду были известны по крайней мере некоторые из этих произведений, в частности трактат "Шиур Кома" (первоначально Маймонид намеревался дать ему аллегорическую интерпретацию; в более поздних работах он либо полностью игнорирует этот текст, либо высказывается о нем резко отрицательно). Маймонид решил сосредоточиться на центральных темах указанной литературы, а именно на учении о Начале и учении о Колеснице, предложив свое истолкование предмета этих дисциплин, упоминаемых в мишнаитском трактате Хагига: "Не толкуют о Начале в присутствии двух, и о Колеснице - в присутствии одного" (Хагига, II, 1). Данный вопрос чрезвычайно важен для Маймонида; он возвращается к нему во многих свои сочинениях, в том числе и в Путеводителе, а поэтому стоит остановиться на нем подробнее.
Раввинистическая литература стремилась сдержать эзотерические спекуляции, которые в еврейской традиции были связаны в основном с истолкованием первой главы книги Бытия и первой главы книги Иезекииля, а также некоторыми другими вопросами, например с непроизносимым именем Бога. Тем не менее на периферии нормативного иудаизма эти темы получили значительное развитие и, по-видимому, практическое осуществление. В то время как классический иудаизм был в своей основе экзотерической религией, здесь формируется концепция иудаизма, ориентированная в первую очередь на его эзотерический аспект. С течением времени данная концепция начинает завоевывать признание и в элите народа, о чем свидетельствуют некоторые обсуждения в литературе гаонов. Эзотерические доктрины не остаются в рамках того ограниченного круга тем, который мы очертили выше, - постепенно утверждается точка зрения, согласно которой вся Тора, во всех своих частях содержит эзотерический слой.
Маймонид выступил против тенденции к магико-мистической интерпретации иудаизма, утверждая, что знание эзотерических предметов - таких, как учение о Начале и учение о Колеснице, - было утрачено и лишь он вновь открыл его. "Путеводитель растерянных" представляет собой, по сути дела, развернутую попытку предложить истолкование этих двух тем, ключи к которым были утеряны во времена изгнания. Таким образом, в глазах Маймонида его сочинение посвящено "возвращению короны на ее прежнее место", восстановлению утраченной древней традиции. С исторической точки зрения это утверждение несостоятельно, поскольку именно литература "Небесных чертогов" сохранила, по- видимому, некоторые древние элементы иудейской эзотерики.
Решившись игнорировать эти сочинения (равно как и другой древний и влиятельный источник - "Книгу Творения" - "Сейфер Йецира"), Маймонид противопоставил содержащимся в них теософским и космогоническим концепциям философскую трактовку эзотерического учения. При этом он опирался на сочинения Аристотеля, в том виде и в той интепретации, в которой донесла их до него средневековая арабоязычная традиция. По мнению Маймонида, учение о Начале можно рассматривать как аллегорическое изображение аристотелевской физики, тогда как учение о Колеснице соотнесено с аристотелевской метафизикой.
Другими словами, он видит свою задачу в адекватном истолковании иудейской эзотерики, в борьбе за восстановление ее исконного философского содержания, за очищение ее от тех искажений, которым она подверглась в старой эзотерической литературе, с помощью аппарата рационалистической философии.
Обращение к учениям о Начале и о Колеснице тесно связано с экзегетикой. Несмотря на то, что "Путеводитель растерянных" формально не есть комментарий к Библии, очень многие главы посвящены здесь как общим, так и частным вопросам ее истолкования. (Разумеется, экзегетические писания Маймонида значительно шире и охватывают также Мишну и систему заповедей, однако принципы интерпретации Писания разработаны им наиболее четко и детально.) Как интерпретатор Библии и иудаизма в целом Маймонид прибегает к тезису, гласящему, что у религии имеются две различные функции: одна - устроение телесного бытия человека и общества, вторая - устроение души. Естественно предположить, что две эти цели сопряжены с двумя смысловыми планами сакрального текста: внешним и сокровенным. Здесь Маймонид столкнулся с трудной дилеммой: необходимость обсуждать учения о Начале и о Колеснице вступает в конфликт с раввинистической традицией, запрещавшей толковать публично о тайнах Торы. Следуя этой традиции, Маймонид отказывается от систематического изложения и изъясняется намеками. Подобная форма дискурса ясно оговорена им самим во Введении к Путеводителю; он недвусмысленно заявляет, что будет зашифровывать свое мнение различными способами, в том числе посредством противоречащих друг другу высказываний. Несмотря на указанное обстоятельство, можно вычленить целый ряд концепций, служащих ключами к его философски ориентированной аллегорической экзегезе. В частности, важными темами "тайн Торы" являются психологические концепции, касающиеся интеллектуальной деятельности, философия природы, а также проблема взаимодействия духовного и физического мира. Мне хотелось бы остановиться на трех этих областях, составляющих центр Маймонидовой экзегезы в "Путеводителе растерянных".
По мнению Маймонида, следовавшего аристотелевскому трактату "О душе" и его средневековым интерпретациям, чистое знание высшего мира и Божества составляет предмет человеческого разума, достигшего актуальности посредством изучения и созерцания природы как деяния Бога. Чистая деятельность разума возможна только при сдерживании телесных склонностей и воображения, препятствующих созерцанию. Обуздание низших сил как условие достижения "счастья", то есть религиозно-философского идеала и предназначения человека, - сквозная тема в философском и галахическом наследии Маймонида. По его мнению, только тот, кто достиг самоконтроля, способен подняться на высшие ступени мудрости.
Наука о природе - следующий этап продвижения. Она осмысляет низший мир в категориях формы, материи, лишенности и т. д. Далее идет учение о небесных сферах и причинах их движения. Все эти понятия, также аристотелевские в своей основе, объясняют сущее как упорядоченный космос, управляемый постижимыми силами и закономерностями. Однако вершина интеллектуального созерцания - это тот умопостигаемый уровень бытия, которым обладают "отделенные интеллекты" и Бог. Подобно философам мусульманского средневековья, Маймонид особо подчеркивает роль наинизшего, десятого по счету отделенного интеллекта, называемого "Активным Интеллектом" (это понятие возникло вследствие определенной интерпретации одного аристотелевского пассажа). Действием этого космического интеллекта объясняется переход человеческого разума из потенции в акт, а также возникновение форм в мире становления.
Постижение трансцендентной духовной реальности - цель жизни духа; согласно Маймониду этот предмет относится к учению о Колеснице.
Акцентирование умопостигаемых, упорядоченных и закономерных основ бытия связано с радикальной реинтерпретацией волюнтаристской религиозной картины мира, характерной для Библии. Эта тенденция видна и в маймонидовой трактовке смысла заповедей. Как известно, раввинистическая традиция не поощряла поиски рационального смысла заповедей, полагая, что это занятие может ослабить соблюдение последних. Однако Маймонид - первый еврейский автор (не считая Филона Александрийского), который предложил систематическую доктрину, раскрывающую смысл и назначение конкретных заповедей. В соответствии с отмеченной выше интеллектуалистской тенденцией, Маймонид толкует заповеди как образ поведения, отдаляющий человека от вожделений и ложных верований с тем, чтобы приблизить его к истинному постижению. В частности, он придерживается взгляда, согласно которому важнейшие заповеди, относящиеся к жертвоприношениям, должны были удалить народ Израиля от обычаев, свойственных идолопоклонникам (отсюда, в частности, напрашивается вывод, что после исчезновения идолопоклонства утерян исходный смысл данных предписаний). Подобно этому, Маймонид дает понять, что на определенной ступени духовного продвижения место словесной молитвы, произносимой устами, должна занять внутренняя молитва, которая есть не что иное, как интеллектуальное созерцание Божественного величия.
Тот же подход виден и в предложенном им толковании запрета на инцест (кстати, эта тема упоминается в Мишне в одном ряду с учением о Начале и учением о Колеснице и также объявляется эзотерическим предметом). Запрет на половые отношения между близкими родственниками, объясняет Маймонид, призван ограничить поводы для вожделения (поскольку человек видит близких родственников постоянно), которое не позволяет человеку сосредоточиться на умопостигаемых предметах. Подобные объяснения характерны именно для "Путеводителя растерянных", но не для галахических сочинений Маймонида. Можно сказать, что заповеди оказываются у него подготовительными действиями, ступенями для достижения внеположной им цели, которая состоит в интеллектуальном постижении.
Переходя к вопросу о влиянии главного философского труда Маймонида на еврейскую и нееврейскую философскую традицию, нужно прежде всего упомянуть о переводах "Путеводителя". Напомним, что трактат написан на литературном языке евреев мусульманских стран - арабском (слегка отклоняющемся от классического в сторону разговорного и использующем еврейскую графику). Однако наибольшее влияние он оказал на еврейство христианской Европы, где его читали в ивритском переводе. Первые два перевода были осуществлены в Провансе, один - Шмуэлем ибн Тиббоном, другой - Йеhудой ал-Харизи, что свидетельствует о тесных связях между андалузскими интеллектуалами, переселившимися на север, и Маймонидом, который также был андалузского происхождения. Именно широчайшее распространение тиббоновского перевода обеспечило Маймониду центральное место в философской традиции европейского еврейства. Отдельные авторы, как, например, Шем Тов Фалакера, продолжали обращаться к арабскому оригиналу, однако большинство философов и комментаторов использовало перевод ибн Тиббона.
В первой половине тринадцатого века появился латинский перевод книги, благодаря которому Путеводитель оказал заметное влияние на схоластику. Последующий латинский перевод Иоганна Буксторфа, плод новоевропейской гебраистики, был опубликован в 1629 году. Важнейшие переводы на современные европейские языки - это французский перевод С. Мунка, изданный вместе с оригиналом и многочисленными примечаниями, и английский перевод Ш. Пинеса (с обширным и чрезвычайно информативным введением). В последние десятилетия появились и два новых перевода на иврит - перевод р. Й. Капаха (издавался с параллельным арабским текстом) и перевод М. Шварца (первый том появился в 1996 г.). Критическое издание тиббоновского перевода с подробным комментарием осуществил Йеhуда Эвен Шмуэль (Кауфман).
Маймонид, по-видимому, единственный автор еврейского средневековья, которому удалось написать по крайней мере два сочинения, "Мишне Тора" и "Путеводитель растерянных", каждое из которых породило целую комментаторскую литературу.
7. Дискуссия вокруг Маймонида
Учение Маймонида отнюдь не было легко принято в еврейских кругах - напротив, оно вызвало самые горячие споры, дискуссию и полемику, и даже раскол на два лагеря с взаимной борьбой и обвинениями. Эти споры начались еще при жизни философа (1180 г.), возобновились в 1230-1235 гг. и снова разгорелись в начале 14 века. Маймонида и его последователей обвиняли в неверии в воскрешение мертвых, отходе от прямого понимания Библейского текста и т.д. Взаимные обвинения и отлучения привели даже к тому, что вопрос в некоторый момент был передан в христианский суд, что привело (в 1234 г.) к публичному сожжению доминиканцами книг Маймонида. Но несмотря на все это, слава Маймонида и повсеместное изучение его книг продолжало шириться, и, в конце концов, труды Маймонида постепенно стали считаться самимыи базисными произведениями иудаизма.
Спор касался, прежде всего, следующих положений:
- Философское учение Маймонида есть синтез еврейской традиции с греческой (аристотелевской) философией. Нужен ли такой синтез иудаизму?
Те, кто жил в мире философии и науки, считали такой синтез необходимым; те, кто занимался почти исключительно галахой (среди них многие раввины Северной Франции), считали это совершенно излишним.
[На сегодня, по-видимому, можно считать, что в этом вопросе Маймонид победил, и направление синтеза иудаизма и западной научно-философской мысли является одной из вполне устойчивых тенденций в иудаизме.]- Рационализм Маймонида мог приводить к радикально-аллегорическому толкованию Торы, даже, может быть, за счет потери ее прямого, простого толкования и смысла. Борьба Маймонида против мистических концепций могла вылиться у его последователей в то, что иудаизм превращался бы в абстрактно-схоластическую схему, лишенную настоящей жизненности.
[В этом вопросе можно, по-видимому, считать, что направление Маймонида оказало на иудаизм громадное влияние, но все же никак не стало доминантным. Линия мистики в 13-15 веках чрезвычайно усилилась в Испании, после этого в 16 веке - в трудах цфатской группы каббалистов, а затем распространилась по всему еврейскому миру. Но и учение Маймонида не забыто, и оно продолжает быть важной компонентой иудаизма в этом вопросе.]- Маймонид сам пишет о том, что он хотел бы сделать "Мишнэ Тора" столь полным и универсальным кодексом Устной Торы, чтобы читателю не понадобилось изучать какие-либо другие книги по этому вопросу (и, по-видимому, он мог бы все свое дальнейшее, выделенное на изучение Торы время посвятить философским размышлениям о Боге - что Маймониду как интеллектуалу-рационалисту представлялось высшей формой религиозной деятельности).
Этот подход вызвал резкую критику в связи с тем, что многие другие раввины (причем самые выдающиеся) никоим образом не были готовы объявить философские размышления вершиной религии, рассматривая все остальное лишь как предварительную ступеньку.
[В этом вопросе многие еврейские философы-рационалисты пошли за Маймонидом, но в целом эта линия никоим образом не стала доминантной, и в целом в иудаизме соблюдение заповедей или изучение Торы и Талмуда рассматривается как не меньший, чем философские размышления, способ приближения к Богу.]- Многократно высказывались обвинения Маймониду в том, что он в "Мишнэ Тора" приводит галахические решения в категорической окончательной форме, не разъясняя иные и противоположные точки зрения, не давая дискуссии, как будто бы он сам являтся конечным авторитетом Галахи по всем вопросам. Такой подход мог вообще вытеснить изучение Талмуда, основанное на споре и дискуссиях.
В конце концов, в этом вопросе оказалось так, что Кодекс Маймонида никоим образом не вытеснил Талмуд, а стал еще одним "приложением" к нему, одним из элементов общей дискуссии.
В каком-то смысле Маймонид здесь, по отношению к глобально поставленной им задаче, "проиграл" - его кодекс вовсе не стал базовой книгой по Галахе по всем вопросам (хотя он и является, конечно, важнейшим учебным и научным пособием, на которое написаны многочисленные комментарии).
Эта невозможность для "Мишнэ Тора" занять окончательное центральное место в иудаизме связана со многими причинами (например, в частности, с тем, что Маймонид по всем спорным галахическим проблемам высказывает одну линию - практически игнорируя, в частности, весь ашкеназский галахический подход), - и, вообще, наверное, в связи с тем, что в иудаизме существовало и всегда должно существовать многообразние разных подходов, не сводимое к одной только линии.В целом можно, наверное, сказать, что заявка Маймонида представить свой (как галахический, так и философский) подход окончилась неудачей; в то же время, если мы рассматриваем его как один из многих равноправных подходов в иудаизме, - он становится совершенно необходимой компонентой, без которых весь дальнейший иудаизм не может существовать.