МАХАНАИМ — еврейский культурно-религиозный центр| МАХАНАИМ — еврейский культурно-религиозный центр |
Учебные курсы по иудаике |
Лекция 10. Исраэль бен Элиэзер Бааль-Шем-Тов (Бешт, 1700-1760)
1. Обстановка
2. Биография
3. Хасидизм
4. Создание хасидского движения
Список контрольных вопросов
1. Обстановка
Хотя Бааль-Шем-Тов, или Бешт, жил сравнительно недавно, в 18 в., его жизнь окутана легендой. Впрочем, то же можно сказать и о возникновении хасидизма вообще. Может быть, это и неудивительно — ведь хасидское движение зародилось скрыто от глаз окружающего общества, хотя в дальнейшем оно оказалось поворотным пунктом в еврейской истории нового времени, резко изменив всю структуру еврейской общины. Несмотря на свое скромное начало в 1740-х гг., уже к началу 19 века хасидизм прочно завоевал себе место как массовое движение евреев Восточной Европы, выдвинувшее в центр социальной жизни такие явления, как экстаз, массовый энтузиазм, идеологическая спаянность групп вокруг харизматических лидеров. Хасидизм сохранил свое влияние по сей день.
Евреи Польши и Литвы 18 в. остались незатронутыми движениями эмансипации Западной Европы. Они задыхались в местечках в полной зависимости от местных панов. В больших городах расслоение на ученых и невежд, на богатеев и бедняков, на родовитых и простых подтачивало общину изнутри. Вершину общественной лестницы занимали состоятельные и именитые главы общин, назначенные ими раввины, талмудическая элита. Остальные в общем-то не брались в расчет. В духовном плане иудаизм переживал серьезный кризис. После травмы саббатианской ереси (1660-х годов) раввины смотрели с подозрением на все новое. Существовавшие раввинистические институции оставались неподвижными. Более того, органы еврейского самоуправления на территории Речи Посполитой были в сильнейшем упадке. Сильнейший удар всему еврейству нанесли погромы Богдана Хмельницкого, от которых еврейство Украины не могло оправиться в течение целого столетия. Из этого "обморока" его вывел хасидизм.
"Предшественниками" хасидской идеологии являются явления восточноевропейских каббалистических групп 18 в. Чудотворцы, "Баалей-Шем" — "Знающие Имя" и "хасиды" существовали и до Бешта. Эти группы обычно группировались вокруг личности каббалиста, искавшего возможность проникнуть в высшие сферы Божественного. У всех них была сильная тяга к аскетизму. Но хасидизм Бешта принял другое направление. Основателями хасидизма как движения были те, кто сумел привнести свой мистический опыт в жизнь общины — и, таким образом, превратить религиозное пробуждение под влиянием харизматической личности в новый общественный феномен. В большинстве случаев этому новому движению удалось абсорбировать в себе существовавшие ранее каббалистические группы. Сочетание традиционной каббалистической мысли с новаторскими средствами ее изучения, вместе с новым чувством ответственности как за каждого отдельного еврея, так и за весь народ Израиля в целом определило колоссальный успех хасидизма.
2. Биография (по КЕЭ)
Из опубликованных после смерти Бешта сборников рассказов и преданий, ходивших среди его учеников и последователей, известно, что он родился в небольшом местечке на границе Польши и Валахии у бедных, простых и уже немолодых родителей. Рано осиротел, служил помощником меламеда (учителя) в хедере, а затем сторожем в синагоге; в 18 лет женился, вскоре овдовел и стал странствовать по еврейским местечкам Восточной Галиции. В Язловце (недалеко от Бучача) снова помогал обучать детей в хедере, позднее был шохетом (резником) в различных местечках и деревнях. Через два года женился вторично, а некоторое время спустя уединился в Карпатских горах, где провел несколько лет, зарабатывая на жизнь тяжелым физическим трудом (впоследствии приверженцы Бешта рассматривали этот период уединения и мистического созерцания как подготовку к будущей деятельности). Около 1730 г. Бешт поселился в Тлусте (ныне Тернопольская обл.), где спустя примерно шесть лет прослыл "Бааль-Шемом" и чудотворцем. В начале 1740-х гг. Бешт переехал в Меджибож (ныне Хмельницкая обл.), ставший центром его деятельности. У Бешта были сын Цви-hершеле (сведения о нем не сохранились) и дочь Одл, сыновья которой Моше Хаим Эфраим из Судилкова и Барух из Меджибожа, а также внук Нахман из Брацлава известны как хасидские цадики.
Разъезжая по еврейским местечкам Подолии и Восточной Галиции, Бешт занимался врачеванием (в частности душевных недугов) как средствами народной медицины, так и с помощью амулетов и талисманов. Легенды приписывают ему также умение изгонять злых духов. Вскоре вокруг него образовалась быстро растущая группа приверженцев. Одних привлекала его слава ясновидца и целителя-чудотворца, других — его скромность в обхождении, притягательность и обаяние его личности. Взыскательный во всем, что касалось соблюдения предписаний Галахи, и приверженец лурианской школы каббалы, Бешт тем не менее резко порицал как излишнее увлечение галахической казуистикой, так и чрезмерную погруженность в мистические таинства.
Центральным моментом учения Бешта является личность цадика. Идеальный цадик — не праведник-аскет, стремящийся постичь высший смысл бытия, отстранившийся от материального мира и от реальной действительности, а наставник и духовный вождь народа. Таким образом цадик является как "основой [существования] мира" (Пр. 10:25), так и посредником между человеком и Творцом. Долг цадика — обучить человека служению Богу всеми своими помыслами, поступками и действиями; его посредничество между Богом и людьми распространяется и на грешников. Бешт подчеркивает возможность служить Богу повседневными делами. Он осуждает частые посты и чрезмерно суровые укоры в проповедях, ибо "основными для человека являются три вещи: любовь к Богу, любовь к народу Израиля и любовь к Торе; нет надобности в подвигах аскетизма". Он также призывает к "аводат hа-Шем бе-гашмиют" (служение Богу в материальном), т.к. присутствие Божие проявляется во всем ("нет места, где бы Его не было"). Цадик обязан нисходить к грешнику, дабы поднявшись вновь, поднять и его, обратить к добру и помочь очиститься от пороков.
Выполнить свое предназначение цадик может лишь находясь в состоянии "двекут", что приводит его к духовному общению с высшей сферой Божественного милосердия. Вернейшим путем к "двекут" является молитва. Согласно преданию, сам Бешт в моменты особенно сильного молитвенного экстаза доходил до состояния мистического взлета души ("алият нешама"), когда, по его выражению, он "видел и узнавал такое, о чем невозможно ни поведать, ни толковать".
Много лет Бешт собирался совершить путешествие в Эрец-Исраэль и, по-видимомоу, даже отправился в путь (согласно одному хасидскому преданию, он доехал до Константинополя), но по неизвестной причине вернулся с полдороги.
Бешт никогда не выступал с публичными проповедями, не писал никаких трудов и не разрешал записывать беседы, которые он вел в узком кругу последователей. Лишь через 20 лет после его смерти его ученик Яаков Иосеф из Полонного издал свой труд "Толдот Яаков Иосеф" ("Житие Яакова Иосефа", первая публикация учения хасидизма; 1780), в который он включил слышанные им беседы и изречения Бешта.
Противники Бешта утверждали, что он был неучем, упрекали его в том, что он придавал молитве гораздо большее значение, чем изучению Галахи, и осуждали его как за это, так и за практику врачевания амулетами и беседы с простолюдинами (в т.ч. женщинами), которых он останавливал на базаре, "всегда с трубкой во рту", и которые, по мнению критиков Бешта, не могли понимать его учения о служении Богу в материальном мире.
Впрочем, история показала, что критики оказались совсем не правы и что путь, проложенный Бештом, оказался необычайно продуктивным, а основанное им учение стало в дальнейшем одним из столпов иудаизма.
3. Хасидизм
Бешт считал себя учителем "страха перед Небом" и духовным "пробудителем" еврейства. Действуя в рамках традиции, хасидизм, тем не менее, призвал к серьезной трансформации ценностей: религиозная эмоциональность, простота, исходящий от чистого сердца порыв к Богу — даже невежды — были им поставлены выше знаний и учености. Радость стала важнее покаяния. А раскрытие вездесущности Бога в земной реальности возобладало над переживанием изгнания, отрыва и отдаленности от Бога. Это прекрасно иллюстрирует хасидский рассказ "Молитва".
"Однажды р.Исраэль зашел в синагогу. Сидел там старый еврей, согнувшись над книгой, и бормотал, изучая ее, и час, и другой, и третий. "Где мысли человека — там и весь он". То есть: когда человек сосредоточен мыслью на небесных сферах — он сам там. Сказал р.Исраель: "Он настолько погружен в учение, что забыл, что есть Бог в мире."
Для хасидизма Бог — везде, и Его присутствие чувствуется во всех аспектах бытия. Словами Бешта: "Нет вещи, большой или малой, вне Бога — ибо Его можно найти везде... Полнится мир славы Его". Физическая реальность — одеяние, покрывающее бесконечный свет, или сосуд для Его присутствия. Поэтому реальность — одновременно и материальна, и божественна. Мировоззрение хасидизма построено на представлении о том, что Божественное бытие — корень любого физического или духовного явления. Служение Богу есть попытка общаться со скрытым Божественным элементом реальности, признание Божественного присутствия в материальном, как и во всем сущем. Хасид, полностью погруженный в материальный мир, способен спасти Божественные искры, ждущие избавления в своем мирском падении. Предельная концентрация и самоотвержение присущи этому служению. Хасидизм признает всеобъемлющее присутствие божественности в материальных вещах и стремится выявить в них их внутреннюю духовность, пытаясь преодолеть барьер между человеком — и Богом, скрывающимся от него за завесой материального мира. По Бешту, человек обязан верить, что земля вся полна Бога и нет места, пустого от Его присутствия, и любая человеческая мысль содержит Бога... "Тот кто не принимает этого — все равно что уменьшает Бога".
Хасидизм Бешта также особенно подчеркивает способность человеческой мысли проникать за обманчивый покров бытия к истине. Лозунгом Бешта стало: "Где мысли человека — там и весь он". То есть, когда человек сосредоточен мыслью на небесных сферах, — он сам там. Этот подход вызывал иное отношение к религиозному акту. Если Бог вездесущ, а человеческая мысль не знает границ, то каждое действие, каждый час, каждое место годится для раскрытия Божественной истины. Богу надо служить постоянно. С новой силой подчеркивает хасидизм намерение совершающего ритуальное действие. Ключевыми тут стали слова из книги Притч: "Познай Бога во всех путях твоих".
Подчеркнув важность религиозного переживания, доступного даже простым людям (в отличие от напряженного изучения Закона, доступного лишь образованной части общества), хасидизм дал новый импульс религиозной жизни.
Следующее письмо Бешта иллюстрирует его ощущение важности распространения своего ученич для судьбы еврейского народа:
На Рош hа-Шана 5507 г. (1747), произнося молитву за вознесение душ, я увидел чудесные вещи. Я поднимался с одного уровня на другой, пока не достиг дворца Мессии, где в радости он изучает Тору с праведниками и мудрецами. Я спросил его, когда он придет? Он ответил: "Так ты узнаешь это: когда твое учение, которому я научил тебя, будет раскрыто и разойдется по всему миру, когда воды из твоего источника широко разольются, когда ученики твои достигнут способности к восхождению — тогда вся скорлупа зла будет уничтожена". И я был поражен и подавлен — как далека еще цель!
Несмотря на различные возможности интерпретации этого письма, очевидно, что Бешт осознавал себя частью визионерско-каббалистической традиции, считавшей каббалу знанием Откровения, полученным путем видений души, поднявшейся в выси. Приход Избавления зависит от распространения учения Бешта, потому сам Бешт, а не раввины и ученые, является высшим духовным авторитетом. Такие видения дали Бешту ощущение духовной свободы, позволившее ему ввести новые виды экстатичного служения и духовного самовыражения. Со слов внука Бааль-Шем-Това известно, что для Бешта даже рассказывать истории или вести простой разговор было способом служения Богу. Известна была и экстатическая молитва Бешта, во время которой его нередко охватывал трепет, он вскрикивал и, казалось, покидал свою телесную оболочку. Даже "миснагдим", противники хасидизма, описывали Бешта в первую очередь как ясновидца, считавшего, что он обладает тайным знанием Имен Бога. И в то же время они с пренебрежением относились к его, как они считали, недостаточной учености, в чем последующие хасиды с ними не соглашались, ибо они считали Бешта знатоком всех аспектов иудаизма. Но обладал ли Бешт широкими познаниями в раввинистической литературе или нет, — не имеет кардинального значения. Его величие было не в учености, а в его личности, в том новом пути, который он открыл.
Итак, популярность хасидизма можно объяснить как самим характером философии Бешта и ее доступностью каждому еврею, так и возникновением проявившегося в нем нового типа лидера. Хасидская община после Бешта группировалась вокруг фигуры "цадика", чей авторитет держался на возможности дать каждому еврею путь к Богу. "Заслуга" цадика поддерживает существование мира — цадик это "канал связи" между Небом и землей, средство привести Божественную благодать в мир. Парадокс цадика в том, что он — среди людей и одновременно с Богом. Он приводит Небо на землю, и посредством него люди способны подняться с земли к Небу. Если хасид — это тот, кто "починяет поломанное" в духовной сфере, то цадик — это живое воплощение нового пути достижения духовного совершенства. Но для того, чтобы противостоять злу, цадик должен спуститься к людям, и спуск этот сопряжен с духовной опасностью.
Роль цадика в мире иллюстрирует хасидская притча о царском сыне:
"Царь [Бог] послал своего единственного сына [еврейский народ] из дворца в деревню, чтобы тот (поняв, что предсталвяет из себя деревня) еще больше стремился быть во дворце. Но по глупости своей принц сошелся с деревенскими мужланами, стал походить на них и в конце концов забыл о дворце. Царь послал одного из сановников привести принца обратно, но тот не смог. Он послал другого, потом еще одного — безрезультатно. Наконец, один из них догадался. Он снял свои роскошные одежды и надел простое платье крестьянина, чтобы хотя бы начать разговор с принцем. И это удалось ему, и он завязал с принцем близкие отношения, и затем смог вернуть его отцу".
Важно то, что в отличие от предшествующих ему типов лидера, цадик "меняет одежду", т.е. прямо участвует в жизни простых людей, принимая на себя их проблемы. Замечательна была открытость самого Бешта людям — всем людям, большим и малым, как и его способность обращаться к каждому в соответствии с его внутренней потребностью. Рассказывают, что после вечерней молитвы Бешт принимал посетителей. И хотя они входили к нему все вместе и он обращался к ним как бы ко всем вместе, каждый был уверен, что Бешт говорит только для него и только с ним одним. Такова сила цадика в общении с людьми.
4. Создание хасидского движения
Кружок Бешта в Меджибоже, существовавший при местной еврейской общине, не играл активной роли в общественной жизни, ограничиваясь духовными делами. Он еще не являлся "движением". После смерти Бешта (1760) руководство кружком хасидов принял на себя его ученик Дов Бер, "Маггид из Межерича" (1760-1772).
Движение хасидизма стало развиваться и распространяться. Дов Бер создал новую форму организации общества, основанную прежде всего на верности конкретному учителю и заменявшую традиционный формализованный "кагал", переживавший серьезный кризис. Отличительной чертой хасидизма было и то, что он видел свое собственное распространение, как важнейшую часть своей миссии.
"Маггид из Межерича", разослав нескольких одаренных учеников по всей Восточной Европе, поручил им распространять хасидское учение. Хасидизм не был единой организацией, но оставался конгломератом групп, объединявшихся вокруг того или иного цадика. Со временем понятие "цадик" стало "династическим"; как и во всякой удавшейся революции, новаторские аспекты хасидизма стали нормативами.
Сегодня хасидизм представляется нам как "истеблишмент", хотя в свое время он вызвал резкий протест и сопротивление тогдашних духовных лидеров иудаизма, в первую очередь Виленского Гаона.
Начальный успех хасидизма проистекал из силы его религиозного учения в сочетании с найденными им новыми мощными средствами коммуникации, достигшими своего апогея в жанре хасидского рассказа-притчи. Хасидизм, с его доминирующим интересом к простому человеку, способностью видеть духовный аспект повседневности и открытостью всем и каждому, независимо от статуса и учености, — действительно произвел революцию в иерархической структуре и всей жизни еврейской общины.