МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр| МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр |
Учебные курсы по иудаике |
Лекция 2. Моисей – рождение и начало деятельности
1. Рождение Моше: сходство и различия с мифологической схемой рождения героя
3. Начало деятельности. Конфликты из-за справедливости
4. Сцена у колодца. Моше и Яаков
1. Рождение Моше: сходство и различия с мифологической схемой рождения героя
Книга Исход, гл. 2 (1-10)
(1) И пошел [некто] из дома Леви, и взял за себя дочь Леви. (2) И зачала жена, и родила сына, и, видя, что он красив, скрывала его три месяца. (3) Но не могла долее скрывать его, и взяла корзинку из тростника, и осмолила ее асфальтом и смолою, и положила в нее младенца, и поставила в тростнике у берега реки. (4) И стала его сестра вдали, чтобы узнать, что с ним будет. (5) И сошла дочь Фараон к реке мыться; а прислужницы ее ходили по берегу реки. И увидела она корзинку среди тростника, и послала рабыню свою, и та взяла ее. (6) И открыла она, и увидела его, младенца; и вот, дитя плачет; и сжалилась над ним, и сказала: этот из детей Иврим. (7) И сказала сестра его дочери Фараон: сходить ли мне и позвать ли к тебе кормилицу из Ивриот, чтоб она вскормила тебе младенца? (8) И сказала ей дочь Фараон: сходи. И пошла девица, и призвала мать младенца. (9) И сказала ей дочь Фараон: возьми младенца сего и вскорми его мне; а я дам тебе плату. И взяла женщина младенца, и кормила его. (10) И вырос младенец, и она привела его к дочери Фараон, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему Моше, потому что, говорила она, ведь из воды ты вынула его.
Начнем с самого общего обсуждения. Из мировой литературы мы знаем рассказы о чудесном спасении героя для последующего вознесения его во власть. Таковым является, например, рассказ о рождении Кира. Таковым является рассказ о Ромуле и Реме. Таковым является рассказ о рождении Саргона. Мы не будем входить в подробности всех упомянутых рассказов, кроме истории о рождении Саргона, основателя Аккадской империи (около 24 века до н.э. по принятой датировке). Обычно для сравнения выбирается именно этот рассказ - по двум причинам: 1) Аккад – семитский народ, то есть та же культурная сфера, что и древний Израиль; 2) очень уж похожа, на первый взгляд, эта история на нашу, даже деталями (дальше мы убедимся в том, что не очень). Итак, рассказ о рождении Саргона:
Моя мать, великая жрица, тайно родила меня
Поместила в плетеную корзинку
Крышку покрыла смолою
Поместила меня в реку, которая не покрыла меня
Река понесла меня
Принесла меня к Аки-водоносу
Аки-водонос взял меня в сыновья и вырастил...
Итак, пересекающиеся детали двух рассказов: тайное рождение, помещение в корзину, корзину обмазывают смолой, ребенка забирают не-родители и воспитывают.
Вроде бы, рассказ о рождении Моше полностью ложится в схему историй «о чудесном рождении героя». Однако при внимательном структурном разборе выясняется, что рассказ о Моше не имеет с ними ничего общего. В первую очередь, следует отметить, что рассказ о чудесном рождении героя начинается с рождения у знатных родителей (царя, «великой жрицы»), но по каким-то причинам это рождение нежеланно (предсказание оракула, как в случае с рождением Эдипа или Кира; незаконное рождение и т.п.); далее герой воспитывается среди простых людей (или даже животных, как в случае с Ромулом и Ремом). В конце он возвращает себе законный престол или приобретает новый, достойный его происхождения. Но в рассказе о Моше – его рождение желанно. Родители его любят. С другой стороны, из среды простого народа Моше попадает во дворец фараона, чтобы в конце вернуться к своему народу, и стать простым пастухом. При этом деталь, что в кормилицах у Моше осталась собственная мать, служит для объяснения, почему Моше остался со своим народом. Попробуем сказать так: рассказ о чудесном рождении героя, как правило, служит идеологическим обоснованием права на престол героя, вне зависимости от его происхождения. В случае с Моше такую идеологическую подоплеку в рассказе усмотреть трудно.
К этому рассказу стоит добавить следующую деталь. Согласно одному из мидрашей, фараон постановил уничтожать еврейских младенцев под впечатлением от предсказания египетских оракулов, в соответствии с которым у еврейского народа должен родиться герой, который выведет израильтян из Египта. Эта агада, в некотором роде, вводит структурную деталь из "рассказов о чудесном рождении героя". С другой стороны, эта же агада утверждает, что после того, как мать отправила младенца Моше вниз по Нилу, оракул сказал, что больше угрозы нет. Иными словами, агада представляет, что постановление об уничтожении младенцев не продлилось долго. Последнее соответствует общему впечатлению от рассказа, ведь эта тема – "уничтожение младенцев" больше не повторяется. Но, и это принципиально для всего понимания библейских рассказов: мифологическая деталь (спасение от преследования царя), характерная для мифов о рождении героя, в библейском рассказе отсутствует! Она появляется только в агаде, в комментарии. В начале наших лекций мы указывали на антимифичность рассказов Танаха. В рассказе о рождении Моше мы еще раз в обнаруживаем, что в рассказе, чем-то напоминающем классический миф, исключены все детали, собственно и делающие миф – мифом.
Впрочем, есть еще одна деталь, которая отличает рассказ Торы от истории о Саргоне. (Дальнейшее изложение опирается на работу египтолога проф. Ягуда). Дело в том, что слово "тейва" – египетское. И означает оно совсем не корзинку, а тростниковый корабль, вроде "Ра", сделанный Туром Хейердалом по образцу древнеегипетских тростниковых кораблей. Иными словами, мать Моше сделала не корзинку, а кораблик, в который поместила младенца. По распространенному в древнем Египте обряду, в такой маленький кораблик клали изображение божества и пускали его по Нилу. Когда дочка фараона увидела такой кораблик, застрявший в камышах, она захотела взглянуть, какого бога принесла вода, и обнаружила, что в кораблике лежит живой младенец.
Безусловно, рассказ о спасении Моше во дворце фараона содержит в себе иронию. Если фараон в начале книги выражает опасение, что "народ станет сильным и выйдет из страны", если дальше фараон начинает действия по уничтожению еврейских младенцев, то тот самый герой, который выведет народ из Египта, спасается именно во дворце фараона. Более того, его принесет во дворец по водам того самого Нила, куда фараон повелел бросать всех еврейских младенцев мужского пола. Если же реконструкция проф. Ягуда верна, то ирония усиливается деталью, что Моше попал во дворец, представившись египетским же божеством. Все это объяснение имеет одно интересное продолжение. Когда Всевышний послал Моше говорить с фараоном, чтобы тот отпустил народ Израиля, среди прочего Создатель говорит (7:1):
"Вот, Я поставил (буквально: "дал тебя") тебя божеством фараону..."
Очевидно, что Писание в рассказе о чудесном спасении Моше повествует Божественном Провидении. О том, как Всевышний спасает того, кто станет спасителем Израиля.
Но наша лекция была бы неполной, если бы мы не остановились на еще одной детали. Эта деталь не видна в переводе, зато в оригинале она сразу бросается в глаза. Речь идет о том предмете, куда мать положила Моше, прежде, чем пустила его по Нилу. Переводчики выбирают слово "корзина", но ведь слово оригинала употребляется в Танахе только в двух рассказах – и больше нигде. А именно: слово "тейва" применяется к сооружению, построенному Ноахом (русск.: Ной), то есть к "Ноевому ковчегу" и к "корзине Моше". Все. Больше нигде. "Ковчег Завета" (еще одно употребление слова "ковчег" в русских переводах) в оригинале называется не "тейва", а "арон". И опять мы видим косвенное подтверждение рассуждениям проф. Ягуда относительно того, что мать положила Моше не в корзину, а в кораблик, ведь Ноев ковчег – это, разумеется, не "ящик, ларец для хранения особенно ценных и важных предметов" («Толковый словарь русского языка»), а корабль. Более того, деталь "промазала его смолой" повторяется в обоих рассказах.
Сюжетная деталь: "все тонут, и только спаситель всего живого (народа Израиля) спасается на корабле" только подкрепляет аналогию рассказов. Впоследствии, когда Всевышний предложит Моше уничтожить весь народ Израиля, и произвести народ только от него, Моше, аналогия будет усугублена. И только здесь сходство будет нарушено. Если Ноах молча принимает приговор Всевышнего относительно всего человечества и всего живого, Моше отказывается и молится, чтобы был спасен весь народ. Собственно, таким образом мы видим противопоставление двух праведников и неслучайность распространенного комментария о Ное, как о "праведника в шубе", подразумевающего следующую аналогию: "Один человек, когда ему холодно, надевает шубу, а другой разжигает костер" – разница между двумя типами поведения заключается в том, что шуба греет только одного человека, а у костра могут обогреться другие. Если сказать иными словами: некоторым хватает праведности только на себя, другие же своей праведностью способны защитить других.
2. Об имени Моше
Этот рассказ нам осталось дополнить объяснением имени "Моше". В Писании написано (2:10):
...И нарекла [дочь фараона] имя ему Моше, потому что, говорила она, ведь из воды ты вынула его.
На сложность понимания такой этимологии имени обратил внимание уже Ибн-Эзра. Проблема в следующем: либо дочка фараона дала Моше на египетском языке имя, смысл которого передается оборотом "из воды вынула", и потом это имя было переведено на иврит. Либо же дочка фараона спросила, как будет по-еврейски "вытащила из воды", и дала соответствующее имя. Сам Ибн-Эзра склоняется к первому варианту.
Современные исследователи считают имя Моше чисто египетским, и означает оно "рожденный" или "младенец" (обратите внимание, сколько раз слово "младенец" повторено в этом коротком отрывке). Или же обращают внимание на то, что в египетском языке слово "Моше" является составной частью многих имен, во второй части которых следует имя божества, хотя и замечают, что такие имена часто сокращались просто до "Моше" (скажем, как еврейские имена Биньямин и Бенцион сокращаются до "Бен", что означает просто "сын"). В этом случае не исключено, что дочка фараона дала Моше двусоставное имя типа "Сын-Нила", что-нибудь вроде "Моше-Хапи" (последнее – имя божества Нила), или "Моше-Себек" (Себек – божество воды, и разливов Нила в частности), – все же Моше для нее действительно был "Нилом рожденным". В Торе же обыгрывается ивритское звучание слова "Моше" – "вытащенный из воды". Мы уже видели на примере слова "Вавилон", что такого рода игра слов в Писании встречается. Причем относительно слова «Вавилон» ситуация украшается тем, что Писание заведомо знает истинную этимологию слова (Врата бога), использует эту этимологию в рассказе о сне Яакова, и все же дает игру чисто ивритских слов "смешал (языки)".
Тем не менее, значение, какое Писание дает имени Моше – "из воды вытащила", безусловно, призвано указать на роль Моше в еврейской истории: он – тот, кто вытащит (поднимет) народ Израиля из Египта. Об этом мы поговорим немножко ниже.
3. Начало деятельности. Конфликты из-за справедливости
(2:11-22)
(11) И было, в те дни, когда вырос Моше и вышел он к братьям своим, он присматривался к тяжким работам их; и увидел он, что Египтянин бьет еврея из братьев его. (12) И оглянулся он туда и сюда, и видя, что нет никого, он убил Египтянина и скрыл его в песке. (13) И вышел он на другой день, и вот, два еврея ссорятся; и сказал он неправому: зачем ты бьешь ближнего твоего? (14) И тот сказал: кто поставил тебя начальником и судьею над нами? Не думаешь ли убить меня, как убил Египтянина? И испугался Моше, и сказал: верно, стало известным это дело. (15) И услышал Фараон об этом деле, и хотел убить Моше, но Моше убежал от Фараон и остановился в земле Мидьянской, и сел у колодца. (16) А у жреца Мидьянского семь дочерей. И они пришли, начерпали (воды) и наполнили корыта, чтобы напоить овец отца своего. (17) И пришли пастухи, и отогнали их. Тогда встал Моше и защитил их, и напоил овец их. (18) И пришли они к Реуэлю отцу своему, и он сказал: что вы так скоро пришли сегодня? (19) И они сказали: какой-то Египтянин избавил нас от пастухов и даже начерпал нам и напоил овец. (20) И он сказал дочерям своим: где же он? Зачем вы оставили этого человека? Позовите его, и пусть он ест хлеб. (21) И согласился Моше жить у этого человека; и он выдал за Моше дочь свою Ципору. (22) И она родила сына, и он нарек ему имя Гершом, потому что, говорил он, пришельцем я стал в земле чужой.
Трижды Моше вступился за притесняемого. Блестящий разбор этого отрывка мы находим у Нехамы Лейбович:
Моше трижды спасает притесняемого, разница между этими ситуациями
Внимательно прочитаем стихи 11-22 нашей главы, ибо только они хоть что-то сообщают нам о Моше до того, как Бог открылся ему в горящем кусте, о Моше-человеке, пока еще не ставшем пророком. Из всех его дел в отрочестве и юности – а согласно мидрашу, ему было двадцать лет, когда он вышел к братьям, хотя некоторые говорят, что сорок, – нам становятся известными только три события, три его деяния: он трижды ввязался в чужой конфликт, трижды спас притесняемого от притеснителя. Каждый из этих конфликтов представляет собой архетип:
Первый - конфликт между евреем и неевреем;
Второй - конфликт между евреем и евреем;
Третий - конфликт между неевреем и неевреем.
И в каждом из трех этих случаев Моше встает на сторону справедливости.
Любой четвертый случай по своему типу неизбежно окажется повторением первого, второго или третьего. Заметим, что если бы Писание рассказало нам только о первом случае, мы бы могли отнестись к этому скептически: кто знает, может быть, его действия вызваны не жаждой справедливости, а братскими чувствами к представителю своего народа, ненавистью к чужаку, притесняющему соплеменника. А если бы рассказали и о втором случае, то и тут нашлось бы место для скепсиса: может быть, им двигала национальная гордость, нежелание видеть безобразие в среде своего народа. Но вот настала очередь третьего случая, где и притесняемыми, и притеснителями являются абсолютно чужие люди, не братья и не приятели, даже не соседи, среди которых прошло детство. И даже теперь, видя бесчинство, он не удержался и встал на защиту обиженного.
Заступничество в третий раз (конфликт между неевреями) показывает праведность Моше.
У третьего случая есть и еще одно достоинство. Мы неоднократно находим в рассказах Писания, что только стойкость во втором и третьем испытании свидетельствует о полной праведности испытуемого. Ибо стойкость, проявленная испытуемым в первом испытании (где проверяются мужество и самоотверженность), оставляет за скептиком право сказать: возможно, его действия продиктованы скрытыми мотивами, быть может, им руководила наивная убежденность в том, что добродетель всегда вознаграждается. Однако, если такой случай повторился, если испытание повторяется вновь и вновь, а испытуемый не изменил своей праведности и душевной твердости, не потерял стойкости, то скептики, сомневающиеся в его праведности, вынуждены будут замолчать, так как он наверняка уже имел представление о последствиях своих действий и понимал, что наградой за доброе дело будет само доброе дело. Поэтому теперь его стойкость является доказательством праведности. Моше, учитель наш, первый и второй раз вмешиваясь в чужие распри, мог, очевидно, рассчитывать на награду, полагая, что братья его способны быть благодарными и его дела принесут добрые плоды. Однако он быстро убедился, что со стороны братьев платой ему явились наглость и грубость ("кто поставил тебя"), а со стороны фараона – преследование и смертельная угроза ("и услышал фараон и захотел убить его"). Единственное, чего он добился – это вынужденного бегства из одного изгнания в другое, из знакомой земли, где он вырос, в землю совсем чужую (быть может, в этом смысл усиления в стихе 2:22: "Ибо сказал: пришельцем я был в земле чужой"). И что он сделал сразу же после бегства, когда понадобилось встать на защиту слабого? Увидев насилие и бесчинство, Моше не сказал, памятуя о прошлых своих делах: "Теперь я стал умнее, не повторю сделанного прежде". Нет, он поднялся и спас притесняемого от притеснителя.4. Сцена у колодца. Моше и Яаков
Вернемся еще раз к сцене 2:15-21 и рассмотрим ее под иными углом зрения. Любой человек, хорошо знакомый с текстом Писания, сразу увидит, что вся эта сцена полностью параллельна встрече Яакова с Рахель у колодца. Вот основные пункты сходства:
Оба героя бегут из дома.
Оба героя останавливаются у колодца.
Оба героя помогают женщине, совершая "сильный" поступок – Яаков откатывает камень, которые могут откатить только несколько человек; Моше – прогоняет пастухов.
Оба героя попадают в дом спасенных.
Оба героя женятся на одной из дочерей хозяина дома.
Такое совпадение рассказов Писания со столь тщательным подчеркиванием параллелей не может быть случайным. Такое совпадение заведомо хочет о чем-то нам сообщить. О чем? Ответ мы находим у пророка Ошэа (12:13-14):
(12)И убежал Яаков на поля Арамеи, и служил Израиль за жену, и за жену охранял [скот]. (13) И через пророка поднял Господь Израиля из Египта, и чрез пророка Он охранял его.
Остановимся на этих двух стихах. Перед нами сложное в структурном отношении построение. Очевидно, что пророк смысловым образом увязывает два события: Яаков бежит в Арамею - пророк (Моше) поднимает народ Израиля из Египта. Связь эта видна через повторение слов "Израиль" и "охранял" в обоих стихах.
В стихе 12 говорится о Яакове, причем в первой половине стиха он назван по имени Яаков, а во второй – по имени Израиль. Пророк в следующем стихе – очевидно Моше: он поднял [народ] Израиля из Египта. Таким образом, пророк приравнивает народ Израиля (из стиха 13) к праотцу Яакову (из второй половины стиха 12). Более того, он делает еще одно приравнивание-противопоставление: Яаков спустился (в стихе - в Арамею, но следующий стих говорит уже о Египте) в Египет, а Моше народ оттуда вывел. В таких случаях полезно понимать, какое место Танаха подразумевает пророк. Ответ достаточно очевиден – речь идет об обращении Всевышнего к Яакову, когда тот колеблется, спускаться ли ему в Египет. И Всевышний говорит (Быт. 46:3-4):
"...Не бойся идти в Египет, ибо там произведу от тебя народ великий; Я пойду с тобою в Египет, Я и выведу тебя обратно..."
Таким образом, мы получаем следующий образ: Всевышний обещал Яакову вывести его (его потомство, названное Израилем) из Египта, а сделает это тот, кто в некотором смысле займет место Яакова-Израиля – наш учитель Моше.
Выявив связь между Моше и Яаковом, между спуском Яакова в Египет и будущим Исходом под руководством Моше, мы лучше понимаем построение финальных стихов отрывка:
(22) И она родила сына, и он нарек ему имя Гершом, потому что, говорил он, пришельцем я стал в земле чужой. (23) И было, спустя долгое время умер царь Египетский. И стенали сыны Израилевы от работы, и вопияли, и вопль их от работы восшел к Богу. (24) И услышал Бог стенание их, и вспомнил Бог завет свой с Авраамом, Ицхаком и Яаковом. (25) И увидел Бог сынов Израилевых, и призрел их Бог.
Имя, данное сыну Моше - "Гершом" (на иврите "гер шам" – буквально переводится "пришелец там"). Речь, кажется, идет не столько о самом Моше, сколько обо всем народе Израиля. Это относительно всего народа Израиля исполнилось пророчество, данное Аврааму: "Пришельцами будут потомки твои в земле не их, и поработят их, и будут угнетать..." (Быт, 15:13). И отсюда, от "пришельца в стране чужой", становится понятым переход к следующему стиху: "И стенали сыны Израилевы от работы..."
В заключение нам хочется сказать: текст Писания – это не серия разрозненных новелл, включенных в книгу. Каждый рассказ, каждый стих увязан с последующими и предыдущими рассказами и стихами своей внутренней логикой. Одновременно каждый рассказ и каждый стих связан с другими рассказами Писания сотнями нитей, обнаружить которые не всегда просто. Каждый рассказ преследует какую-то цель, он никогда не рассказывается просто так, его цель никогда не ограничивается пересказом некого исторического или биографического события прошлого. Сложность анализа рассказов Писания состоит в том, что сам Танах никогда свои выводы не выражает прямым текстом, всегда предоставляя выводы читателям. В этом литературная сила Танаха: сменяются эпохи, люди становятся другими, они начинают мыслить иначе, у них меняются представления об окружающем мире, но Танах остается, и в каждом следующем поколении читатель обнаруживает в нем что-то свое, хотя текст Танаха остается неизменным.