МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центрК оглавлению "Библейская критика"
Дов Конторер
Библейская критика -материалы семинара (2)
1. Разные проявления методологии и ее целесообразность2. Осознание кризиса и попытки выработать методологические схемы
3. Школа "Новой критики". Две книги профессора Вайса
4. На какой стадии библейская критика находится сейчас?
5. Несколько слов по поводу возможных опытов религиозной рецепции этого материала
6. Как в свете сказанного соотносятся восприятия Устной Торы и Танаха?
7. Еще один способ рецепции: Письменная Тора не первична
8. Другие идеи религиозной рецепции: критика несопоставима с исходным доверием к тексту
9. Проблемы, возникающие при прочтении книги Дварим
10. Столкновения между "тотальной догмой" утверждений библейской критики с реальностью археологических находок (на примере книги Дварим)
Таким образом в качестве окончательного феномена и метода библейской критики выкристаллизовывается историцизм.
1. Разные проявления методологии и ее целесообразность
Конторер
В 1960 году у профессора Меера Вайса вышла книга 
",
Имеется довольно известное высказывание: "Историцизм стал для гуманитарных наук тем, чем явилось открытие Коперника для естественных наук". То есть некой поворотной точкой. В тот момент, когда она была осознана и внутренне воспринята, она, по сути дела, определила всю дальнейшую работу огромного количества исследователей, занимающихся этим материалом. Главным стало выявление каких-то тенденций и влияний, которые должны были воздействовать на того или иного автора, то есть попытка заниматься тем, что было до самого произведения. В конечном итоге, кризисность приводит к выводам, которые друг другу противоречат. Небезызвестен факт, что если попытаться свести в одну единую картину все то, чем толково и аргументировано занималось так много умных людей, анализировавших библейские тексты, то можно убедиться в том, что такой единой картины просто не существует. Были, скажем, попытки издать Танах, где буквами разного цвета печатались фрагменты, произведенные из разных источников, - для того, чтобы человек мог взять книгу и прочесть эти разными цветами написанные источники. Оказалось, что создать такое произведение абсолютно невозможно при нынешнем состоянии даже самой авторитетной части этой науки, что само по себе уже достаточно говорит о ней. Нельзя сказать, что это как бы полностью отменяет ее состоятельность, но говорит кое-что о ее состоянии. Упоминалось о дроблении, как об одной из отвергнутых теорий - 39 не связанных между собой фрагментов, как единственное объяснение того, из чего состоит книга Берешит, и ясно, что эта вещь уже очень тупиковая.
2. Осознание кризиса и попытки выработать методологические схемы
Именно поэтому в 20-ом веке появляется уже очень сильное осознание кризиса, который в этой области происходит, а также попытки выработать какие-то новые методологические схемы. В принципе эта кризисность была прочувствована, и не на библейском материале, гораздо раньше. Она была уже ощутима в 19-ом веке, причем главным ее пафосом было утверждение, что невозможно заставить те правила, которые хорошо применяются в естественных науках, работать в области гуманитарного знания. Это звучит у Фихтэ, у Ницше в его критике историцизма, которая хорошо известна. Прежде всего, со стороны философов возникает очень настойчивое возражение против попыток подчинить сферу духа, сферу человеческого творчества тем законам и правилам, и однозначным категориям, которые определяют наше отношение к естественным наукам. Причем, это был не просто интуитивный протест, - это имело и некую аргументационную сторону, которая состояла в следующем. В природе основным критерием нашего восприятия является выявление общего, и это общее, когда оно становится правилом, превращается в некую часть нашего восприятия определенных естественных процессов и естественных явлений. В противоположность этому в сфере духа все зиждется как раз на самобытном: на уникальности идеи, на уникальности высказывания того или иного духовного опыта. Попытка навязать глобальное обобщение сама по себе методологически не верна.
Этот протест шел со стороны философии, однако и внутри самой традиции литературоведения в целом - еще без четкого применения к библейской критике как таковой - уже стал настойчиво звучать протест против доминантного, всепоглощающего, давящего и выбивающего что бы то ни было другое историцизма в качестве метода интерпретации и интереса к текстам и к культурам. На фоне этого общего явления в 20-ом веке постепенно из общего литературоведения как широкой сферы филологического творчества это переходит и в область библейской критики. Постепенно появляются люди, которые говорят примерно следующее: "Вы очень хорошо поделили текст на очень много фрагментов и предлагаете нам их прочесть с большим интересом. В итоге, за множеством этих фрагментов текст теряется, как таковой. Текст этот может быть воспринят прежде всего как нечто целое. Каким бы ни было его произхождение, в чем бы ни состояли различные стадии его редакции, его передачи и пр., и какие бы влияния и какие бы линии повествования мы в нем ни могли бы проследить, этот текст имеет единственную читаемую форму. И это - та форма, в которой он целостным образом сохранился. Все остальное - это область наших спекуляций, иногда более, а иногда - менее достоверных.
3. Школа "Новой критики". Две книги профессора Вайса
На фоне этого утверждения, достаточно общего (как уже говорилось) не только для библейской критики, но и для литературоведения вообще, в англоязычных странах появляется школа, так называемого, "Nеw сritiсism" - "Новой критики". Это название очень широкое, и описывает очень большой пласт различных школ и явлений, в частности - и применительно к библейскому материалу. В израильском контексте могу порекомендовать упомянутую книгу. Автор предлагает собственный метод. На основании образов и терминов, почерпнутых им из англоязычной школы, он называет его методом "тотальной интерпретации". Вторая его книга называется "Микраот ......" (она очень похоже издана). В ней он описывает уже конкретное применение этого метода к различным фрагментам Писания. 3десь тоже очень много различных иллюстративных примеров, но книга предлагает некую целостную методологию. Почему этот пример представляется мне довольно близким? Вайс не пытается спорить с Вестгаузеном, с Витом, не пытается спорить с теорией множества источников библейского текста - она даже в каком-то смысле определяет те или иные его суждения... Но он возвращает тексту то единственное возможное к нему отношение, которое затрагивает и его содержательность, и его состояние и которое не скатывается до уровня бесконечного сопоставления, перестраивания и перекраивания каких-то фрагментов. Он возвращает читателю возможноть прочитать текст.
4. На какой стадии библейская критика находится сейчас?
Ответ на вопрос: На заданный мне вопрос о том, находится ли это сейчас на подъеме, спуске и т.д., можно привести слова, который автор пишет в своем предисловии: "Сам факт огромного количества методологических споров свидетельствует о том, что эта наука в большой степени оказалась тупиковой, по крайней мере на своих доминантных путях развития". Несмотря на то, что сказано это было в 60-70-ых годах, я думаю, что в целом это верно и на сегодняшний день. Будет совершенно неверно сказать, что сегодняшняя библейская критика обладает такой же уверенностью в себе и такой же дерзостью каких-то решений и экспериментов, а также утверждений, бытующих в 19-ом веке. При этом сказать, что Вестгаузен и пр. - все это 19-ый век, и наука отказалась от всех этих представлений, и сегодня будет совершенно неверно. Они присутствуют, над ними работают, они занимают может быть даже львиную долю времени и академических усилий, применяемых в этой области. Само собой разумеется, что эпитет "текстологический анализ" в 20-ом веке расцвел и за счет Кумрана, и за счет ряда других открытий. Кроме того, существует и литературная критика, которая выносит суждения довольно общего историко-культурного свойства, хотя она несколько изменила свой характер и стала более осторожной. Она позволяет уже существовать внутри себя и рядом с собой феноменам, подобным "тотальной интерпретации", предложенной Вайсом, когда текст воспринимается, как целостный, как некая тотальная реальность, которая требует отношения в первую очередь к себе самой. Все остальные соображения: линии повествования, источники, влияния, которые предположительно оказывались на автора в 880 году до новой эры в Северном царстве, или - во времена Давида в Южном царстве, - все эти вещи абсолютно вторичны, и с очень малой степенью достоверности могут нам помочь в понимании текста. Текст же остается главным в своей "тотальной реальности" прочтения, восприятия и понимания. То есть, это все - применительно к тому, в чем состоит сегодняшнее очень общее состояние этого вопроса.
5. Несколько слов по поводу возможных опытов религиозной рецепции этого материала
Прежде всего, надо сказать, что существует огромный пласт в рамках ортодоксального иудаизма, и это - большинство людей и школ, которые остаются абсолютно равнодушными к этой проблематике. Они как бы ее не видят и никак ею не занимаются. Там же, где такие попытки осмысления этой области предпринимаются, можно привести пример рава Мордехая Броера (который является издателем Танаха по Кетер Арам Шева), который написал несколько книг по этому поводу и ведет несколько курсов. О нем можно сказать, что он в некотором смысле пережил (по его собственному признанию) некоторые религиозные откровения. Он абсолютно целенаправленно использует библейскую критику в качестве способа интерпретации Писания, подразумевая под различными линиями повествования, или под различными источниками или фрагментами - различные способы Божественного Проявления в мире. Он, безусловно, не первый, кто об этом говорит, но он реализует это в качестве метода преподавания, очень вызывающего и эпатирующего публике, и в качестве метода, о котором он пишет в своей книге. Каким образом совершается рецепция в его случае? Он просто принимает этот материал, но дает ему интерпретацию в рамках некоторой религиозной целостности, как различные Проявления Всевышнего. Он тем самым уклоняется от вопроса о каких-то исторических обстоятельствах возникновения этих источников, и поэтому он какую-то проблему "обходит". Для него все это так или иначе существует в рамках единого, изначально целостного текста.
Следует сказать, что встречаются люди абсолютно ортодоксального образа
жизни, рецепция которых носит может быть гораздо более радикальный характер и
которые принимают большое участие в фактических утверждениях библейской
критики 19-20-го века самым непосредственным образом. Они, например,
утверждают, что источник "пи" - коhенский источник, является самым поздним, и он
более позднего происхождения, чем Книга Дварим, и т.д. Они таким образом
преподают, таким образом мыслят, и совершенно искренне так считают. На вопрос о
том, в чем совершается их рецепция, они отвечают примерно следующее:
"Почему наше отношение, которое применимо к Устной Торе, не может быть
в принципе применимо и к Торе Письменной, к ее возникновению и пр.?" Что
такое Тора для учащегося самой "крутой, черной" ешивы? Тора для него на самом
деле то, что говорит ему его рав. Это вовсе не пустые слова. Несколько недель
назад, когда обсуждалась история о том, как рава Овадию Йосэфа хотели вызвать на
допрос, в газете hаАрэц был заголовок - цитата какого-то "деятеля", заявившего по
этому поводу: "Когда кто-то покушается на ходячую Сефэр Тору". То есть этот образ
совершенно не случаен, и укоренилось представление о том, что Тора - это есть то,
что передается от учителя к ученику, и передается при определенных
обстоятельствах, при определенных нормах поведения, отношения и восприятия. При
таком подходе, когда учитель, это - сефэр Тора 
6. Как в свете сказанного соотносятся восприятия Устной Торы и Танаха?
Ответ на вопрос: Вся та модель восприятия, которая присутствует
в нашем отношении к Устной Торе, просто автоматически переносится и на материал
Танаха. Тот или иной
"
7. Еще один способ рецепции: Письменная Тора не первична
Продолжая разговор о различных способах рецепции, можно привести довольно интересное высказывание, статья Лейбовича, в которой он утверждает следующее. Он говорит, что Письменная Тора и Танах не есть исходная институция иудаизма, и что не Устная Тора имеет силу благодаря Письменной Торе, а что Письменная Тора и Танах имеют силу и статус в иудаизме благодаря тому, что Устная Тора наделяет их таким статусом. Понятно, что означает эта идея, применительно к тому материалу, о котором мы говорим.
8. Другие идеи религиозной рецепции: критика несопоставима с исходным доверием к тексту
По поводу других идей относительно религиозной рецепции я не смогу дать исчерпывающей картины. Все, что я здесь скажу - это только мое личное мнение. Я могу сказать, что соприкоснувшись с этим материалом более или менее всерьез, совершенно невозможно просто отмахнуться от него. Иногда он помогает при чтении тех ли иных фрагментов текста - когда у в голове читателя есть схема некоторого альтернативного прочтения; или же можно прочесть этот текст двояко или трояко. Иногда это мешает. В любом случае - это такой материал, от которого отвернуться невозможно.
Что обеспечивает возможность религиозной рецепции при восприятии этого материала? По сути дела здесь нечего сказать, кроме самых общих вещей. Главное то, что все это несопоставимо с тем некоторым исходным доверием, которое характеризует отношение религиозного человека к библейскому тексту. Что это значит? Можно думать, что, например, рассказ о потопе или еще какой-то рассказ состоит из двух (или даже более) наложенных один на другой рассказов. Однако все это - до тех пор, пока этот факт, или это представление не затрагивает базисного доверия читателя к тому, что если вы пойдете этими путями и если вы будете жить так-то и так-то, то - на ваших путях будет благословение, а если пойдете не так - то будет проклятие. Сам пафос самого религиозного (а не какого-то повествовательного) утверждения Торы, то есть - доверие к этому тексту в его пророчествах, в его благословениях и проклятиях - это вещь, как я могу утверждать, исходя из собственного опыта, гораздо более мощная, гораздо более сильная, нежели весь тот критический аппарат, в который этот текст может быть облачен и введен. Поэтому я не могу сказать, что у меня есть собственная схема, или что я, например, больше склоняюсь к точке зрения Броера или к точке зрения некой более "детской" рецепции этого материала. То, что говорит Лейбович, даже не требует особых доказательств. При более внимательном отношении к этому - это не настолько очевидная вещь, хотя в целом это правильное утверждение.
Можно "нахватать" цитат по поводу религиозной рецепции из высказываний очень именитых людей. В любом случае, вряд ли можно думать, что здесь есть такая форма, которая позволит встать как бы в позу глобальной полемики и доказывать, что вот, этот текст, который изначально един, появился столько-то веков (или тысячелетий) назад. Доказать что-то кардинальное на уровне фактического матераиала, что-то иное, чем те выводы, к которым приходит библейская критика, - довольно трудно.
9. Проблемы, возникающие при прочтении книги Дварим
Я хотел сказать еще одно. Я упоминал уже, что 622-ой год как бы является центральным этапом. По поводу книги Дварим, которая является центральной значимой вещью для всей этой традиции, нужно сказать, что в ней самой наличиствует материал, который можно считать абсолютно взрывоопасным для всей этой теории. А именно: казалось бы, эта книга впервые декларирует единство места Служения. Какой же делают вывод те, кто говорит об авторстве Ишияhу, Ильхияhу - 622-ой год? Они говорят, что тут имеется в виду Иерусалим. Если имеется в виду Иерусалим, это значит, что это место реально, равно как и существование Храма. В то же время, книга Дварим - это единственная книга Писания, где огромный пласт текстов имеет отношение к горе Гризим и горе Эйваль. Тут можно сказать, что если мы исходим из того, что книга Дварим является текстом, написанном специально для обеспечения надлежащего базиса в конкретной исторической ситуации, которая уже имела место, то тогда скорее следует ее отнести к эпохе Судей, когда уже реально присутствуют жертвенники. И таких проблем с книгой Дварим немало. По этому поводу рав Йоэль Бен Нун читал прекрасный курс в бейт Мораша, в котором он приводил примеры, когда восприятия тех или иных выводов библейской критики носят уже абсолютно догматический характер.
10. Столкновения между "тотальной догмой" утверждений библейской критики с реальностью археологических находок (на примере книги Дварим)
Некий археолог нашел "всего навсего" жертвенник на горе Эйваль, абсолютно соответствующий описаниям книги Йеhошуа и тому, что сказано в галахе по поводу устройства этого жертвенника, - и по ориентации, и по многим другим признакам. Этот археолог имел неосторожность написать по этому поводу статью, в которой он связал найденный жертвенник с текстом книги Дварим. Ответом на эту статью было возмущение по поводу того, что нельзя связывать конкретную археологическую находку 13-го века до новой эры с текстом, написанным в 7-ом веке! То есть, своего рода тотальной догмой становится сам факт написания этого текста в 7-ом веке, а отнюдь не какой-то обнаруженный фактический материал дает возможность по-новому взглянуть на сложившиеся взгляды по поводу времени происхождения этого текста. И это при том, что сам названный текст содержит очень много факторов, заставляющих усомниться в принятой гипотезе относительно того, что он написан только для того, чтобы закрепить конкретную ситуацию уже более позднего царства. Если бы текст был написан только для того, чтобы закрепить централизованный статус Иерусалима во времена позднего царства, - то зачем вводить туда гору Гризим и все этому сопутствующее, и еще массу вещей, которые противоречат упомянутому тезису. Мало того, что сам текстологический материал ставит под сомнение окончательную датировку написания текста, так тут еще обнаруживается археологическая находка, с оценкой хронологии, описанием и датировкой которой никто не спорит!
В тот момент, когда эти данные были опубликованы, их никто не опровергал: никто не спорил, что этот жертвенник - не того века, что это - не жертвенник. Говорили так: да, вы правы, это - жертвенник 13-го века, но - как находкой 13-го века можно объяснять текст, написанный в 7-ом веке? В этом - кризисность определенной степени приверженности этому взгляду, особенно когда сюда же нанизывается определенное отношение к религии и отталкивание от нее.
В этом смысле я хотел бы сказать о себе и о своем отношении к библейской критике следующее: принятие всего этого материалаЮ в очень большой степени, какая-то его внутренняя адаптация - все это на мой взгляд не ведет к разрушению того базисного доверия, которое просто "выпрыгивает" на человека со страниц Торы.