К оглавлению лекций З.Дашевского по Торе

Книга Бемидбар Лекци 31.

(23.05.06)

1. Недельный раздел. «Бемидбар» Объяснение особенностей движения колена Дана. Специфика «входа» в пустыню Синай. Понимание истории отсутствия воды накануне войны с Амалеком. Объяснение поведения Моше в этой войне и важность этой даты.

2. Основной мотив «дней омера» – укрепление достоинства. Смысл «взмахивания» коhеном корбаном омера. Необходимость оценивать «чудесную победу». Пример с городами Йерихо и Ай. События, приходящиеся на «дни омера» и специфика каждой недели.

3. Книга Бемидбар. Продолжение главы одиннадцатой. Описание Торой мана. Мнение рабейну Бхаи. В ответ на вопрос описывается процедура принесения омера. Ответ на вопрос: о жатве и употреблении пшеницы.

4. Об особенностях мана. Сопоставление мана с Торой и связь с состоянием народа. Замечание раббейну Бхаи о подробно данных в Торе «кулинарных рецептах».

Недельный раздел.  «Бемидбар»

Мы обычно сначала немного говорим о текущем недельном разделе. Однако, начиная с этой недели, наша задача довольно специфическая, потому что в ближайший шабат мы начинаем книгу Бемидбар, изучением которой мы уже занимаемся весь этот год. С одной стороны, задача как бы упрощается, так как мы знаем о чём там говорится, но с другой стороны, она усложняется, поскольку всё, что мы могли, мы кажется сказали. Однако, мы знаем такое правило, что если евреи собрались даже для повторного обсуждения, то нельзя, чтобы мы не узнали ничего нового. Мы знаем, что вся книга Бемидбар в традиции наших мудрецов называется «Хумаш hа-пикудим», при этом «хумаш» – это пятая часть, а то, что всю книгу Торы называют «хумаш» – это сокращение от «Пять пятых частей». Эта книга называется посвящённой «пикудим», то есть, расчётам, подсчётам, и особенно здесь выделяется наша глава, где фактически нет никаких событий, кроме приказания подсчитать и перечисления результатов некоторых подсчётов. Можно сделать короткое замечание по поводу того, чего мы не касались в нашем предыдущем обсуждении, что в порядке следования станов и колен последним идёт колено Дана. Почему же оно последнее? Выясняется, что колено Дана было последним ещё до прихода на Синай. Посколькуу мы сейчас разбираем недельный раздел книги Бемидбар, то мы находимся в пределах последней недели на подходе к Синаю, если вернуться из второго года в первый год выхода из Египта.

Эта неделя очень напряжённая в том смысле, что в пределах этой недели происходит первая война с Амалеком. Когда мы читаем из книги Дварим парашат «Захор»:

«Помни, что сделал тебе Амалек», то там говорится, что он выхватывал слабых и обессиливших, и мидраш объясняет, что это были как раз люди из колена Дана, которые находились в хвосте. Они обессилили потому, что они не стремились вперёд к той цели, куда двигаются вышедшие из Египта. Раз они ходили в хвосте по доброй воле, то они получили распоряжение там и оставаться. Здесь подчёркивается сторона назидательно упрекающая: вот, вы колено Дана с прохладцей относились к тем задачам, которые стоят перед всеми коленами, поэтому вы и оказались в хвосте, замыкающими, и пали духом раньше других. Оказавшись поставленным в конце этой колонны, колено Дана получило обязанность, которой не было ни у одного другого колена, подбирать все вещи, потерянные впереди идущими. Эта заслуга за то, что они подбирали и возвращали, придаёт им связь со всем народом Израиля, и это отражается в благословении, которое даёт Моше, когда  благословляет  каждое колено. В благословениях, которые он даёт коленам, между благословениями одному  колену и следующему есть пробел,  а перед благословением колена Дана никакого пробела нет для того, чтобы оно было присоединено как бы к благословениям всех колен Израиля. Здесь мы приходим к специфике этой недели, когда мы движимся ко входу в пустыню Синай. Мы помним, что  этот вход отличается ото всех остальных стоянок на протяжении сорока лет в пустыне тем, что только про этот приход в пустыню Синай говорится в единственном числе: «И встал Израиль лагерем там». Во всех остальных местах про то, как они приходили и уходили, говорится во множественном числе, то есть, они как бы представляются рассеянными и распылёнными, тут же они пришли почему-то едиными. Естественно, что такое уникальное событие требует понимания. Можно, конечно, рассчитывать на то, что Моше им передал то, что он слышал ещё у горящего куста: «Когда ты выведешь их, то вы Мне послужите у этой горы». То есть, они могли знать, что они сейчас приближаются к месту назначения, где будет непосредственная, личная встреча с Творцом. Вполне возможно, что народ вдруг охватывает энтузиазм, но человек трезвый обычно к энтузиазму чисто положительного характера относится с известной долей осторожности, потому что чисто положительный энтузиазм не очень свойственен человеческой природе.  Поэтому скоре всего причину того, что вдруг люди объединяются, следует искать в том, что они избавились от чего-то очень неприятного, и тогда веселье избавления приводит к тому, что люди, действительно, начинают смотреть друг на друга более добрым и ласковым взглядом. Если учесть, что война с Амалеком происходила прямо накануне прихода в пустыню Синай, то это может объяснить такой прилив энтузиазма.Что происходило перед самой войной?  – Была эта история с отсутствием воды, и это реальная причина для беспокойства, потому что если в пустыне нет воды, то это совершенно реальная опасность. Поэтому то, что народ волновался,  не требует никаких других объяснений. То, что это – еврейский народ, объясняет, что он волновался активно, и брал «за глотку» начальство, как это «исторически заведено». Моше говорил: «Ещё немного и они меня побьют камнями».  Важно ответить на вопрос: почему же не было воды? Можно было бы искать ответ в особых условиях пустыни, где есть много мест, где нет воды, и это могло быть именно такое место.  Но  ответ очень простой: «В том, что происходит с евреями, никогда не бывает случайностей; всё, что происходит с нами во вне, является всего лишь некой изощрённой методикой диагностики. Поскольку заглянуть внутрь трудновато и не очень хочется, то нам всё это проецируют наружу. Поэтому, если нет воды, то еврей должен задуматься: а почему нет воды? И почему именно в этом месте, которое называлось Рефидим?  Это название мудрецы объясняют так, что они «ослабили руки», то есть, перестали относиться с энтузиазмом к Торе. Спрашивается, какая же Тора, ведь десять заповедей будут даны только через неделю? Однако, и до десяти заповедей есть Тора. Они специально побывали в таком месте, которое называется Мара,  где они уже получили несколько заповедей, и серьёзных заповедей: почитание отца и матери, шабат, так что им было, что обсуждать. И потеря энтузиазма к Торе описывается словами «опустили руки». Это вообще известный символ, когда описывается позиция «расслабленца», то говорится, что у него «опустились руки». Поскольку Тора сравнивается с разными жидкостями и в первую очередь, вероятно, с водой, то «диагностика» работает: если вы потеряли интерес к Торе, то проявите свой интерес к воде. Это объяснение не представляется просто красивым сопоставлением, а это на самом деле настоящая причина, что воды не было потому, что им понадобился урок, какое-то напоминание о том, что вода человеку нужна. Живя в этом мире, человек устроен таким образом, что у него есть непосредственная чувствительность к материальным потребностям и воздействиям, и нет непосредственной чувствительности к духовным воздействиям.  И поэтому их надо стимулировать какими-то косвенными путями. Когда мы читаем описание войны с Амалеком, то война эта видится такой странной, что даже Мишна в трактате Рош-hа-Шана, принимая вдруг облик мидраша, обсуждает эту сцену: когда Моше поднимал руки, то побеждал Израиль, а когда он опускал руки, то побеждал Амалек. И спрашивается: разве руки Моше выигрывали войну или проигрывали войну? Может быть здесь и есть мистическая связь, но Тора обычно не занимает позиций некоторых современных «зазывал» и не говорит, что главное – это заниматься наукой Каббалы. Тора прежде всего предлагает смотреть на вещи здраво.  Есть такой хороший пример с раввином, к которому пришли евреи с жалобой, что их три раза ограбили, и, может быть, надо проверить мезузы? И он ответил: «Я бы начал с проверки замков». Поэтому, конечно, мистическую связь отрицать очень трудно, но лучше начать с чего-нибудь простого. И Мишна тоже начинает с простого. Она говорит, что когда Моше поднимает руки и глаза Израиля обращены к их Отцу, который в небе, то они побеждают, а когда они начинают искать причины под ногами (руки Моше опущены),  то победить невозможно. Почему Моше поднимает руки? – Потому что это происходит в Рефидим, где они «опустили руки». Он поднимает руки, что вот выход из положения – надо поднять руки! Нужно пробудить в себе тот энтузиазм, без которого человек не может жить. Мы когда-то приводили расчёт, возможно, не совсем однозначный, но сильно правдоподобный. Есть традиция, что Моше во время этой войны сделал то, что позднее повторит его ученик Йеhошуа, а именно, он остановил солнце, чтобы добить врага до наступления шабата. Это значит, что война с Амалеком была в канун шабата, и следующий день был шабат, а через неделю они получат десять заповедей. Следовательно, если мы от шестого числа месяца Сиван отнимем семь дней, то мы окажемся в предпоследнем дне месяца  Ияра, и это,  по-видимому, получается  двадцать девятое число,  и тогда война с Амалеком была двадцать восьмого. А двадцать восьмое Ияра – это дата, которая позднее оказалась очень значительной в нашей истории, это – «День освобождения Иерусалима» в шестидневную войну. Во время этого сражения с Амалеком Моше стоял и поднимал руки и опускал руки, и стоял он на холме. Мидраш говорит, что это был за холм, и объясняет так, что это была гора Мориа, которая прибыла к этому важному «театру действия». И таким образом получается крайне «простая» история: Моше дирижировал войной с Амалеком, стоя на Храмовой горе в день освобождения Иерусалима!

Основной мотив «дней омера

Надо сказать, что про весь этот период от Песаха до Шавуота, который мы «ударным темпом» пробегаем в нашей реальной жизни, и сейчас уже идёт шестая неделя из этих семи недель, мы знаем, что этот период называется днями «счёта омера» (хотя само название «счёт омера» вызывает явные трудности, поскольку омер – это определенная ёмкость). Мы говорили уже, что основной мотив дней всего этого периода – это укрепление достоинства. Само слово «омер» в гиматрии – это  «йекар», что означает достоинство, драгоценность, почёт. Возникает вопрос: чего или кого достоинство? Можно предположить следующее. Есть такие объекты, которые вообще не должны иметь притяжательности. Как правило,  каждая вещь должна иметь хозяина, однако, есть вещи, которые не принадлежат никакому определённому жителю земли, например, воздух. Нельзя сказать, чей это воздух. Кстати, это очень интересный факт существования человека в мире, что чем необходимее вещь, тем она дешевле, вот и воздух – задаром (пока). Вода хоть и имеет стоимость, но всё-таки не очень дорогую, а излишества стоят дороже всего. Поэтому, можно полагать, что «достоинство» тоже не допускает притяжательности по той причине, что на самом деле достоинство принадлежит только Всевышнему, ради него Он сотворил мир. Мы прямо это читаем в шесть шабатов, которые лежат между окончанием Песаха и Шавуотом, когда есть традиция каждый шабат читать по главе трактата «Авот». Мишна «Авот» состоит всего из пяти глав, но позднее скомпоновали ещё дополнительную шестую главу, которая на самом деле состоит не из мишнаёт, а из барайт. Барайта - это тоже высказывание мудрецов эпохи Мишны, только не включённое в Мишну. В конце цитируется Мишна, которая завершает трактат «Макот», и она приводит слова, сказанные в книге Йешаяhу о том, что Бог говорит про народ Израиля: «Всех Я сотворил ради Моей Славы». Из этой Мишны выводят мудрецы утверждение, что вообще весь мир Бог сотворил ради Его славы. И только очень очень наивный человек может понять это как то, что Бог тоже тщеславен. Не всякая слава тщетна, есть одна слава, которая не тщетна, и это – Слава Всевышнего. Она не переводится ни в какое другое понятие, но грубо говоря,  она, наверное, заключается  в неком непостижимом единстве и гармонии. Весь мир является некой развёрткой, которая задумана, как конструктор, который надо свернуть обратно в потрясающее единство, вобравшее в себя всё это множество.  И человеческое достоинство является отражением достоинства Всевышнего. При коммунистическом режиме было очень распространено, когда человек хамски спрашивал: «Пусть он сначала докажет мне, за что его уважать!» Это людоедский подход, поскольку каждый человек требует уважения потому, что он создан по Образу Бога.  Можно проявлять к человеку отрицательное отношение из-за того, что он как-то не так себя ведёт, можно с человеком воевать, если он мой враг, но я не имею права унижать достоинство ни одного человека потому, что он создан по образу Бога. Поэтому этот период, когда мы движемся от выхода из Египта к горе Синай, и мы хотим вступить в личное взаимодействие с Богом, этот период оказывается самым чувствительным к тому, как мы относимся к достоинству, и прежде всего к достоинству друг друга. Из-за того, что ученики рабби Акивы, великие мудрецы, относились без должного уважения один к другому, не почитали достоинства друг друга, они были за это так страшно наказаны, и этот период приобрёл траурный характер. Талмуд так объясняет, что они все умерли в этот период из-за того, что не уважали достоинства друг друга. И мы видим, что на этот период выпадают события нашей истории, которые очень чувствительны к этому. Прежде всего два очень спорных дня, и один совсем спорный – это «День Независимости»: как мы относимся к достоинству того, что евреи получили свое государство после перерыва почти в две тысячи лет? День Независимости, наверное, самая спорная из всех дат года по различию отношений в нашем народе к ней. Но и даже «День освобождения Иерусалима», к которому отношение в народе гораздо более единодушно, всё равно не воспринимается всем народом, как безусловный и очень большой праздник, который стоит в ряду самых серьёзных событий года. Для нашего поколения – для тех, кто помнит лично шестидневную войну и для тех, кто воспринимает её как свежую историю, очень важно осознать, что сделало это событие для народа Израиля. Ответ очень простой. Мы все, вся эта огромная волна алии, оказались здесь обязанные одному решающему обстоятельству, что шестидневная война – это явное чудо, которое  вернуло нам чувство национального достоинства, без которого невозможно жить никакому народу. Даже если про какой-то народ рассказывают пренебрежительно, всё равно у него есть чувство национального достоинства, и ни одни народ не может сравниться с тем, как на протяжении веков массово относились к народу Израиля. Евреи должны были ходить с более или менее «опущенной головой», и им приписывались всякие эпитеты: и трусов и предателей и жалких и т.д. И победа в шестидневной войне была абсолютно необходима для того, чтобы нам чувство национального достоинства вернуть. И очень немалая и важная часть нашего народа отреагировала на это. А дальше мы не воспользовались спецификой этих дней, что это дни счёта омера, когда мы считаем день за днём, привязывая очередной слой к тому карбану омера, который мы приносили, что это является выражением признательности Всевышнему за то, что он нам даёт. В Торе он называется «омер, которым коhен взмахивает». Почему это так важно и что это за «взмах»?  – Потому что все эти движения: вверх, вниз и во все стороны, показывают, что всё принадлежит Всевышнему. Если Он даёт нам чудесную победу, то мы должны это оценить по достоинству, но вместо этого мы  от «опущенной головы» переходим к «гордо поднятой» и утверждаемся в симпатичной позиции «ай да мы!». Появляется волна прекрасных упоительных анекдотов и мы погружаемся в эйфорию, которая ничего хорошего не сулит. Когда человек начинает приписывать себе то, что ему подарили, это кончится тем, что его одёрнут. Так было после завоевания Йерихо. Тогда Иеhошуа послал разведчиков в Ай, и они сказали, что не надо утомлять весь народ, потому что Ай несравненно слабее, чем Йерихо, и мы их «шапками закидаем». Однако, получилось совсем наоборот, не закидали! Их обратили в бегство и были жертвы. Есть разные объяснения почему так произошло: и недобросовестная работа разведки, и преступление Ахана. Однако, следует сказать, что завоевание земли Израиля должно производиться всем народом вместе, это не может быть завоеванием каких-то отдельных единиц воинских подразделений. Поэтому Бог, когда был наказан Ахан и евреи раскаялись, даёт настоящий план кампании и посылает весь народ захватывать этот город. А сравнивать и говорить, что Ай не в пример слабее Йерихо, это абсурдное занятие, потому что Йерихо никто не брал, это был неприступный город. И когда с Неба подарили «взятие» этого города, то теперь они решили, что если они так легко взяли Йерихо, то и Ай «возьмём»! Это вообще свойство человека, и серьёзная причина из-за которой мы в благословении к «Шма» вечернему просим: «Убери Сатана перед нами и после нас».  Что такое «Сатан перед нами»? 

Когда он как бы говорит: «Куда тебе! Сиди не справишься!». А когда справился, то говорит: «Кто бы ещё так справился?»  То есть, и до и после он всегда знает, что нам сказать «жизнеутверждающее». Человек так устроен, он готов «свалиться» и объявить: «какая я скотина!», и готов воспарить и сказать: «я – божество и совершенство!». Однако и то и другое не более, чем дезертирство от исполнения человеческих обязанностей, потому что человек не может быть ни животным и ни ангелом, и тем более, когда мы переходим от уровня отдельного человека к народу. Народ Израиля имеет, конечно, бльшую скидку, за счёт того,  что мы первый и единственный народ, и у нас всё ещё недостаточно исторического опыта, и мы на те же вилы наступили несчётное количество раз. Но мы-то знаем, что мы бессмертны. Но иногда удивляет, до чего же может быть народ жестоковыйным! Почему мы никогда не можем научиться простому непредвзятому обдумыванию исторических уроков? Из этих уроков можно многое выучить, только надо иметь достаточно ясное сознание и желание и волю извлечь честный урок. Можно извлечь урок из того, что происходило на этом отрезке в течение тысячелетий. Теперь из этих семи недель прошло уже пять с половиной, и можно напомнить, что мы работаем, не просто считая каждый день понемножку, а каждая неделя посвящена проработке, прочистке какого-то одного из фундаментальных семи качеств, и внутри этой недели есть семь дней, каждый из которых является оттенком соответствующего другого качества. Например, мы посчитали сорок дней –  это пять недель и пять дней, то есть, сегодня «качество Аарона в Йосэфе». Трудно найти в Танахе объяснение, что вот, в таком-то герое и тогда-то появилось такое качество. Отдельные вещи можно предположить, но подавляющее большинство пока ещё является загадкой.

Книга Бемидбар. Продолжение одиннадцатой главы.

Мы уже видели, что народ ропщет и жалуется на однообразие пищи, что они ничего не видят, кроме мана, перед глазами. Тора на это даёт нам объективное описание мана . Мы уже немного обсуждали восьмой стих, где говорится, что «рассыпался (рассеивался) народ по пустыне, собирали ман, и мололи на мельнице, или толкли в ступе, и варили в котле, и делали из него лепёшки и т.д.». Рабейну Бхае (важный комментатор из поздних ришоним) делает очень интересные и простые замечания к этому стиху. Он говорит так. То, что сказано «рассеивались» указывает на то, что ман не выпадал в одном месте, он как бы специально был раздроблен и рассеян по пустыне. И это хочет нам напомнить, что в Танахе есть такие слова – «рассеянный и раздробленный», и это то обвинение, с которого Аман начинает свои речи Ахашверошу относительно еврейского народа. Зачем он это подчёркивает? Мы помним, что когда они собирали ман, то каждый получал по омеру на едока. Что такое омер? – Омер может обозначать «сноп», и в Торе есть по крайней мере одно место в книге Дварим, где омер обозначает именно сноп. Это там, где законы подарков бедным: если ты  собирал снопы, и один пропустил, обошёл, то ты не имеешь права вернуться, а обязан оставить его для бедных. Но в десяти местах в Торе омер обозначает не сноп, а десятую часть эйфы. Как понять, что одно и то же слово обозначает и определённую меру и сноп? В словаре этот корень «айн-мем-реш» - «амар» является эквивалентом тех же трёх букв в другом порядке, а именно, «арам» - «айн-реш-мем»; и «арема» -это «куча».  То есть, эти слова обозначают соединение воедино раздробленных мелких или тонких элементов. Если я колосья связываю в сноп, то получается «омер», если я зёрнышки сгребаю в кучу, то получается «арема»; или, если я насыпаю определённую меру, то получается «омер».

Ответ на вопрос:

Что поднимал Коhен? – Он не поднимал сноп. Снопы срезали в поле, которое заранее выбирали посланцы Санhедрина, ближе к Иерусалиму, обычно это поле оказывалось в районе Моци, и эти посланцы заранее связывали снопики, не отрезая от земли; они приготавливали на этом поле три больших короба по эйфе, три серпа, приходили три жнеца, собирался народ всех окрестных поселений, и в очень праздничной обстановке начинали жатву. Наполняли эти три полных короба, доставляли в Храм, там их обмолачивали, жарили на открытом огне, мололи и просеивали на тринадцати ситах, затем в баночке в один омер подносили к жертвеннику. Там коhен делал «взмахи» во всех направлениях, чтобы показать, что это посвящено Всевышнему. После этого, он брал щепотку и приносил на жертвенник. Остальной омер шёл на угощение коhенам с «царского стола», а вся остальная жатва была как угощение нам с царского стола. Таким образом, омер – это не просто символическое приношение, приносимое от всего народа раз в году, а это всё равно, как человек, который вышел из космического корабля в космос, берёт с собой весь этот прикреплённый канат, мол, «не жалко»! Если я принёс эту щепотку Всевышнему, то тем самым я Ему передал весь свой урожай, а Он меня теперь угощает. Разница в том, что я не просто живое существо с определёнными потребностями, а я – человек, который создан по образу Бога, и которого Он угощает с царского стола.

Это и есть достоинство. Человек не должен питаться, как скотина,  он не просто должен наедаться.

Ответ на вопрос

Если в эти дни счёта омера будет готова пшеница, которая на треть созрела до дня принесения ячменного омера, то можно ли её жать и использовать в пищу до того, как принесены пшеничные приношения в Шавуот? – Безусловно, её можно жать и использовать в пищу, но до приношений в Шавуот, нельзя её приносить в Храм. Когда пройдёт день принесения ячменного омера, то это делает разрешённым всё зерно нового урожая, которое созрело в достаточной степени, хотя бы на одну треть ко дню принесения омера. Пшеница, как и все прочие зерновые, становится разрешённой к употреблению в быту, но не в Храме. До Шавуота я не могу приносить из нового урожая пшеницы пока мы не принесём два пшеничных хлеба в Шавуот.   

Об особенностях мана

Как утверждает наша традиция, Тора дана исключительно тем, кто питался маном, потому что ман – это такая особая пища, которая в человеке отметает всякие поверхностные желания и оставляет только желание к Торе. Это объяснение, наверное, не на уровне пшата, но оно очень интересное. Когда говорится, что сброд «вожделел вожделения», то есть такое объяснение, что ман у них  все вожделения вымел и они завожделели, чтобы у них было какое-нибудь вожделение, а у них – не было. Если ман – это такая пища, которая специально готовит к принятию Торы, то возможно (и здесь это очень напрашивается), что  ман обладает тем же поразительным свойством, что и Тора, потому что Тора эквивалентна народу Израиля. Когда народ Израиля рассеян, то Тора тоже рассеяна. И мы видим, что ман выпадает не кучно, а приходится его собирать по разным местам. Возможно, что ман тоже отражает состояние народа: когда народ рассеянный, то ман тоже  выпадает рассеянный и раздробленный.  И функция народа Израиля собирать его воедино. Может быть, именно поэтому мера, которая каждому давалась – это омер, который есть собирание отдельных мелких частей в одно целое.

Ещё одно замечание раббейну Бхаи к этому стиху: зачем  нам так подробно даются «кулинарные рецепты»?  Сегодня массовый читатель любит в книгах о еврейских праздниках посмотреть «кулинарные рецепты». Однако, Тора всё-таки не книга кулинарных рецептов, зачем же так подробно рассказывается, как собирали ман, как его готовили, варили и пр.?  Раббейну Бхае очень интересно это комментирует. Он говорит, что бывает пища, которая годится для приготовления одним способом, и не годится для приготовления другим. Например, вряд ли кто-нибудь станет есть жареные огурцы. Так вот, ман годился в любом виде, его собирали, и он уже годился в пищу даже в таком виде, в котором он выпал, безо всякого приготовления. Дальше его уже можно было обрабатывать, как угодно: и толочь, и варить и т.д. Такое объяснение даёт понимание самого пшата: вы на него (на ман) жалуетесь, что он какой-то не такой, а на самом деле это превосходная пища и допускает употребление в любом виде: в сыром, варёном, жареном.     

В следующий раз мы будем обсуждать реакцию Моше и реакцию Всевышнего.