К оглавлению лекций З.Дашевского по ТореНедельные разделы "Толдот" - "Ваейце"
Введение в главу. Анализ поведения Эсава.
Два брата - Яаков и Эсав, различие между ними, отношение к ним родителей
Благословение Ицхака Яакову: причины желания Ицхака благословить Эсава. Решение Ривки передать его второму сыну. Сущность благословения
Суть первородства, требования к первенцу
Краткий обзор порядка станов и колен Израиля
Уход Яакова из дома по совету матери. Его обучение в ешиве и особенности изучения Торы во времена Ицхака
Страх Яакова перед Лаваном. Опасность, представляемая Лаваном для еврейского народа
Дальнейшая жизнь Яакова. Обет, данный им в Бейт-Эле
Введение в главу. Анализ поведения Эсава.
Мы рассмотрели некоторые острые сцены, происходящие в разделе "Толдот". Насколько я помню, мы не успели дать на них ответ. Этих острых сцен было две. Одна - это продажа первородства, а другая - благословение, которое Яаков получает от отца. И мы сказали, что обе сделки, если можно так сказать, обладают совершенно непонятной галахической силой. Непонятно, что значит - продать первородство. Первородный - это тот, кто родился первым. Если это уже произошло с одним, то, как он может это продать другому. И непонятно, как благословение может попасть не к тому, кому оно передается. Это не простая субстанция.
Мы сказали, что в сцене с продажей первородства, наверное, никто из участников не выглядит особенно красиво. Мы не будем сразу переходить на уровень мидрашей, которые говорят, что Эсав в тот день совершил пять тяжелейших преступлений, и красно у него было в глазах от пролитой крови. Если посмотреть на простой уровень того, что рассказывает Тора, то Эсав не выглядит таким безнадежно плохим человеком. О нем действительно в конце говорится, что когда он поел и пошел, он не спохватился и не сказал: "Как же я так дешево отказался от своего первородства?!" Наоборот, Тора приводит довольно тяжелый оборот, что презрел Эсав свое первородство.
Слово, которое произносит Эсав, когда он просит дать ему поесть, очень необычное: "Набросай мне в рот вот этого красного". Интересно то, что Тора говорит, что в результате этого эпизода его стали называть "эдо'м", красный. Причем это не только здесь. Всюду, где упоминается имя Эсава, Тора подчеркивает, что Эсав - это "эдом". Почему не сказать, что его назвали красным, потому что он родился красным. Ничего подобного не произошло.
Мидраш по поводу этого странного оборота - "набросай мне в глотку" - говорит, что Эсав был большой хитрец. И так объясняет слова. Вы помните, что Ицхак любил Эсава, потому что ловля в устах его. И по-простому, в устах отца то, что наловит сын. А по мидрашу, сын ловит отца своими страшными устами. А именно - он спрашивает: "Папа, как отделять десятину от соломы или от соли?" И делает вид, что, хотя он и грубый человек, но прямой, интересуется законом, хочет его исполнять как можно точнее.
Это все очень красивый мидраш, мы его отчасти в прошлом году обсуждали. Почему этот хитрец Эсав говорит: "Набросай мне в глотку"? Потому что Яаков, как известно, заварил эту похлебку неспроста, не питались в те времена чечевицей, и в наше время это редкая пища. Чечевица круглая, поэтому принято давать чечевичную еду тому, кто находится в трауре. Согласно Мидрашу, в этот день умер Авраам, и Яаков готовил эту пищу, чтобы накормить отца. Человек в трауре не должен сам себе готовить пищу.
Эсав не хочет признаваться, что он знает, что в доме траур, что происходит серьезное событие, он хочет кушать. И поэтому он не хочет даже брать, вносить в рот. Сама просьба Эсава довольно странная. Он говорит: "Набросай мне в глотку этого красного, потому что я очень устал". Когда чечевица сварена, то она имеет красноватый оттенок больше, чем гречка. И это странная вещь: "Я устал, и поэтому дай мне поесть". Конечно, когда человек поест, он получает силу, но неужели он устал до такой степени, что не может ложку ко рту поднести? Он говорит: "Давай, зашвыривай мне, я не хочу знать, какой вкус", он не различает никакой материи, он видит только цвет.
Если мы не будем сразу принимать за простую реальность то, что описывает мидраш - мидраш ведь нам рисует некоторый образ и создает какие-то пропорции, которые не обязательно должны быть медицинским фактом, - Эсав вовсе не является таким одноцветным, он очень уважает отца. Даже когда он грозится убить брата, он говорит, что он это сделает, когда отец умрет: он не хочет огорчать отца.
Когда Эсав приходит и говорит: "Дай мне поесть, потому что я очень устал", это очень странно. Потому что невозможно представить себе такую вещь: дайте попить, а то так есть хочется, что ночевать негде. Это причина и следствие, которые совершенно никак не совпадают и не связаны друг с другом. Понятно, что он устал, но после того, как он поел, мы не видим, чтобы он пошел спать. Поэтому очень трудно, по простому смыслу, понимать эту усталость на физическом уровне. Когда Яаков говорит ему: "Продай мне свое первородство", то Эсав говорит: "Я умираю, я иду к смерти". Заметьте, что это говорит 15-летний юноша. Почему вдруг он собрался так быстро умирать? Его дед прожил 175 лет, отцу к этому моменту будет 75, впереди еще много лет, почему он вдруг говорит о смерти?
Он говорит о том, что все в этом мире бренно, преходяще, не имеет никакой настоящей ценности, в том числе и первородство. И он устал не в физическом, а в метафизическом смысле. По-простому, не говоря о том, что Мидраш сразу ему приписывает одно из смертных преступлений, что он отрицает воскрешение из мертвых. Это уровень мидраша. Но даже на простом уровне мы вынуждены эту усталость, это умирание понимать в некотором общем смысле. Не то, что он говорит: "Вот я сейчас умираю от голода".
Когда он поел и насытился, он мог бы сказать: "Ты заставил меня заключить сделку, которая не имеет никакой ценности. Я фактически этого не хотел, ты меня поймал в минуту усталости, я ничего подобного не говорил. Говорится, что Эсав презрел первородство, и очень интересный подход, который предлагает рав Элон, что Эсав вначале почувствовал общую усталость от жизни, от всего этого дома, где вечно какие-то высокие идеалы, стремления, какая-то забота о человечестве. Все это у него как-то не в голове. Но теперь, когда он поел, насытился, он должен был спохватиться, что он сделал. Одно из двух: либо человек выражает протест, все-таки теперь он в нормальном состоянии и не хочет, чтобы эта сделка состоялась; либо то, что очень развито у психологов последнего столетия, - то, что называется рационализация. Когда он подбирает идеологию, согласно которой его поступки будут вполне понятны. И поэтому вместо того, чтобы сказать: "Отдай мне то, что мне полагается", он говорит: "Это ерунда, ничего в этом серьезного нет".
Два брата - Яаков и Эсав, различие между ними, отношение к ним родителей
Интересно то, что и рождение их описано довольно интересно, и после рождения, когда они стали подрастать, мы сказали, что Ицхак любит Эсава потому, что ловля в устах его, а Ривка любит Яакова просто так, без всяких причин. И имя Эсаву дали оба родителя, а имя Яакову дает только отец, Ривка в этом совершенно не участвует, почему же своему любимцу не дать имя. В чем дело? Мы сказали, что Яаков - это имя, которое обозначает некое непрямое хождение, и Ривка одна знает о том, что предстоит этим двум народам, двум близнецам быть порознь, разойтись из ее утробы. И Ривка не хочет участвовать в присвоении этого имени Яакову. Она не хочет подписаться под тем, что, по-простому, Яаков - это тот, кто идет по пятам.
Ицхак очень хочет, чтобы братья были всегда вместе, связаны, чтобы младший всюду следовал за старшим, это будет очень хорошо и замечательно, это идеал того, чего он был лишен в своей семье. И Ривка знает, что этому не бывать, поскольку есть постановление с неба, что они должны быть порознь. И Ривка не согласна, она понимает, что это не настоящее имя Яакова, потому что говорится: "И старший послужит младшему". Поэтому она не хочет этого, а Ицхак только к этому и стремится.
Эта ситуация напоминает мне рассказ Бредбери. Короткий рассказ "Уснувший на Армагеддоне". Это фантастика Бредбери, когда некий оставшийся в живых космонавт на какой-то планете, населенной одними духами, борется с тем, что, как только он начинает засыпать, эти духи начинают захватывать его мозг, т.к. им нужна материальная база. И он понимает, что если он уснет, то он погибнет. И чудом приземляется какой-то звездолет с земли, и он понимает, что он спасен, и ласковая рука вводит ему снотворное. Такой оптимистический сюжет.
Хорошо уставшему человеку дать покой, чтобы он уснул. Идея, этот идеал Ицхака, который он пытается воплотить в жизнь, на самом деле сам по себе очень привлекательный, если не знать того, что это обозначает гибель для обоих. И когда Ривка подсылает Яакова со своей очень непростой миссией - пойти и выхватить благословение, задуманное для Эсава, себе, - Яаков очень не хочет, он делает все медленно и против воли, и говорит: "Может быть, отец ощупает меня и узнает". Он хочет найти какую-то зацепку, чтобы не ввязываться в эту ужасную и неприятную историю. Но он понимает, что мать - это такая женщина, которая не пошлет его по какому-то случайному заданию. Он понимает, что это некоторый пророческий угол зрения. Если она говорит: "Делай так", он обязан это делать. Но ему очень не хочется, это совершенно не по душе.
Ицхак любит Эсава не потому, что он заблуждается и не видит, что у него есть отрицательные стороны. Он его любит именно потому, что Эсав - это человек поля, который занимается ловлей. И когда Тора говорит, что Ицхак полюбил Эсава, имеется в виду, что он всячески выражал свою любовь к нему. Не то, что ее не было. Но он подчеркивал свою любовь к Эсаву, для того, чтобы его приблизить. Ривка тоже любит Эсава. В конце концов, редкий случай, чтобы человек не любил своих детей. И в конце, когда Ривка говорит Яакову: "Уходи, потому что брат тебя убьет", - она названа матерью Эсава и Яакова. Она их разделяет именно потому, что она мать обоих. Потому что это единственный путь жизни для того и для другого.
Предполагают, что Ицхак вообще не видел дурных сторон Эсава это просто это совершенно несовместимо с текстом, который рассказывает, что Эсав достигнув возраста 42 лет, взял себе двух жен с замечательными, благоуханными еврейскими именами - Йегудит и Босма ("босем" - это благовоние), которые там воскуряли своим идолам. И отравляли жизнь Ицхаку и Ривке, прежде всего Ицхаку, Ривка все-таки выросла в доме Битуэля и Лавана, она такие номера видела. Но для Ицхака, который вырос в доме Авраама, иметь под боком этих жен Эсава - страшное дело. А Эсав - это его характерная сторона - у него все благоуханно и благозвучно с внешней стороны. Он говорит: "Я во всем, как папа: он женился в 40 лет, и я женился в 40 лет".
У Эсава было две жены, потом он увидел, что эти жены не по вкусу; когда Яаков ушел, он взял третью жену, дочь Ишмаэля. Но Ицхак, безусловно, видит дурные стороны Эсава. И в этом состоянии очень глубокого огорчения от того, как Эсав живет, какие у него жены, он призывает Эсава и говорит: "Пойди и налови, чтобы тебя благословила моя душа". Есть, конечно, у Ибн-Эзры, на уровне пшата, который даже трудно пшатом назвать, объяснение, что к этому времени Ицхак очень обеднел, поэтому он очень держался за эту ловлю, а потом разбогател. Но, эти попытки комментарии резко критикует Рамбан, они не кажутся сколько-нибудь реалистическими. И нет серьезных оснований думать, что Ицхак обеднел; наоборот, в годы засухи и голода он посеял и получил стократный урожай. Это не тот человек, которому с неба может быть послано испытание бедностью. Это совершенно другие испытания, он не борется с этим миром. А жить в бедности - это, безусловно, борьба с этим миром. Поэтому здесь трудно согласиться с комментарием Ибн-Эзры.
Благословение Ицхака Яакову: причины желания Ицхака благословить Эсава. Решение Ривки передать его второму сыну. Сущность благословения
Когда Ривка посылает Яакова к отцу, то она очень интересно передает ему слова Ицхака, а именно. Ицхак говорит Эсаву: "Вот я состарился и не знаю дня моей смерти". В этот момент ему уже 12З года, он приближается к возрасту, в котором умерла мать, и поэтому время подумать, оставить какие-то распоряжения. Поэтому он говорит: "Возьми свои орудия, пойди налови дичи и сделай мне вкусную еду, как я люблю, принеси мне, я поем, для того чтобы благословила тебя моя душа, прежде чем я умру". Так он говорит. А Ривка слышит разговор Ицхака с Эсавом, Эсав пошел, и Ривка сказала Яакову так: "Вот слышала я - твой отец говорит Эсаву, брату твоему: принеси мне ловли, сделай мне вкусностей, я поем и благословлю тебя перед Всевышним перед тем, как умру".
Не говорил Ицхак слов "перед Всевышним", он этого не говорил. Почему Ривка редактирует его слова? Я прочел слова Ицхака и прочел, как пересказывает их Ривка. Тут остается удивляться, как мы не замечали раньше этого разночтения. Мы привыкли, что обычно анализируют очень красивые и тонкие места о том, как давалось поручение Элиэзеру, и как он исполнял, и как пересказывал. Это все вещи классические, хрестоматийные. Но здесь - это такое отличие, которое заставляет сказать, что Ривка слышит то, что не сказано. Такое бывает. Непонятно, подслушала Ривка через стену, или она это узнала пророчески. Нам это не говорится. Говорится, что она слышит, но мы видим, что она передает даже те слова, которые не были сказаны.
Ицхак говорит Эсаву: "Пойди в поле, далеко, налови". А Ривка говорит Яакову: "Возьми двух ягнят здесь, рядом с домом. Тебе не подобает удаляться". И тут намечается такая линия, - мы говорили об этом отчасти в прошлом году, но здесь мы этого не подчеркивали, - Ицхак любит Эсава, потому что оба они люди поля. Ицхак вышел побеседовать в поле. Помните, когда Ривка приехала? А Яаков сидит в шатрах, и Ривка сидит в шатре. И ей совершенно чужд этот дух поля, ловли, не очень близкое занятие. И Ицхак надеется, что он сможет из человека поля, человека ловли сделать что-то путное. Потому что, вообще говоря, ни одно искусство не является только плохим.
Ицхак хочет благословить Эсава не потому, что он думает, что Эсав лучше, чем Яаков, а потому, что он хочет дух Всевышнего внести именно в ловца. Это очень трудная задача. И когда переодетый является к нему, он говорит: "Да, я твой сын", то Ицхак невероятно радуется. Он думает: да, вот исполняется его план. Пришел человек с ловли, грубый человек, и вот есть возможность сделать ловца, в котором дух Всевышнего. И поэтому Ицхак говорит: "Аромат от моего сына, как запах сада, благословляемого Всевышним". Удалось, получилось. И говорится, что он хочет, перед тем, как умрет, благословить своего старшего сына, СВОЕГО. В этом смысле это только его сын, это не Ривкин сын, по духу. Ривка бы тоже, конечно, хотела такой семейной идиллии, кто не хочет, чтобы сыновья были вместе, поддерживали друг друга, но у них это не может получиться, об этом знает одна Ривка.
Теперь вопрос - что делать Яакову, когда он получает не свое благословение. Заметьте себе, что благословение, которое дает Ицхак Яакову, думая, что перед ним Эсав, - это благословение очень щедрое, очень богатое, но оно - благословение материальным миром. "И даст тебе Бог от росы небесной, от масел земных, от множества зерна, и вина, и будут служить тебе народы, и поклонятся тебе племена. И будешь господином над братьями своими, и поклонятся сыновья матери твоей".
Эти благословения все на политико-экономическом поприще, о которых совершенно не мечтает человек, сидящий в шатре. Он хочет заниматься своей духовной работой, и совершенно не мечтает выхватывать всю эту деятельность. Что Яаков с этим будет делать - это большой вопрос. Он принимает это благословение вовсе не по своему решению, а потому, что ему, фактически, завещает мать. И мать говорит, что "твое имя не Яаков". Она не говорит ему, она это имеет в виду. Яаков - "идущий по пятам", это некоторая такая буффонада, это бутафория, мираж, который развеется, и ты должен будешь встать перед фактом, что твоя задача - не просто сидеть в шатре. Мы с этим встретимся в нынешнем разделе.
Суть первородства, требования к первенцу
Сфорно, которое мы упоминаем реже, чем следовало бы, такой замечательно глубокий комментатор средних веков рабби Овадья Сфорно, говорит, что Эсав говорит: "Дай мне этого красного-красного" в первой сцене, потому что он уже не различает ни крупы, ни супа, только цвет остается. И Сфорно не делает вид, что Яаков вообще непогрешим. Сфорно говорит, что Яаков действует по отношению к Эсаву жестко. Яаков говорит: "Сейчас мы проверим тебя, насколько ты устал". Готов ли ты отказаться от своего старшинства, на которое так рассчитывает отец? Всю жизнь мы живем в обстановке, когда отец тебя предназначает в старшие, который будет вести за собой младшего. Когда ты устал, непонятно, что это за состояние руководителя. Руководитель не может находиться в состоянии усталости: "Не трогайте меня, я устал!" Он говорит: "Теперь я вообще человек, который устал". Диагноз здесь очень ясный: он просто не боится Бога. Человек, который боится, не говорит, что он устал. Он бежит.
А если так, то здесь возникает такая интересная мысль. Что такое первородство? Первородство - это некоторая палочка-эстафета тому, кто будет продолжателем Авраама. Вы помните, какую похвалу, какое свидетельство получает Авраам в вершине испытаний на горе Мориа? "Теперь я знаю, что ты боишься Бога". Это главное - ты боишься Бога. Эсав, в противоположность этому, устал. И он не может быть продолжателем Авраама.
Мидраш сам разворачивает разговор, что говорит Яаков Эсаву. Он говорит: "Как ты себя ведешь? Тебе нужно заниматься священнослужением, как первенцу, а священнослужение - вещь тонкая, опасная. Когда ты ведешь себя как грубиян, ты не можешь - отдай мне эту функцию. Но, даже не читая мидраш, мы понимаем, что "устал" - это как характеристика его жизненной позиции, в противоположность тому, что требуется от руководителя-первенца.
Краткий обзор порядка станов и колен Израиля
Очень любопытные линии происходят в доме Ицхака и Ривки, когда первенец продает свое первородство, младший ловко выхватывает благословение вместо старшего. А в доме Лавана, вернее в доме Яакова у Лавана, происходят тоже довольно интересные сделки. Рахель за Мандрагоры продает право на одну ночь с Яаковом - праведником. Какие-то сделки еврейские, необычные. И вот в ту ночь, которую она продает, Яаков приходит с поля, как Эсав, И не сказано только одного: что он устал. Это очень важная вещь, что человек пришел с поля и не устал. А ведь он работал, не жалея сил, он был пастухом и пас огромные стада.
Любопытно то, что от этой проданной ночи родился Иссахар, в имени которого есть: "тебя на прокат получила", "схира". За ним родился Звулун, и вот у этой парочки вышло то, что задумывал Ицхак про своих сыновей. Иссахар и Звулун стали неразлучной парой. Когда Иссахар сидит и занимается Торой, ходит и преподает по городам и весям, а Звулун занимается торговлей и кормит брата. Вообще говоря, этот тандем - вещь совершенно неплохая, но в доме Ицхака это не могло получиться, он этого не знал, и поэтому критиковать его совершенно невозможно.
Если бы у нас было время, мы бы рассмотрели подробно знамена колен стана Йегуды. Было четыре стана, в каждом по три колена, и вот стан Йегуды самый первый. Идет царское колено Йегуды, за ним - Иссахар, за ним - Звулун. Там очень интересная симфония цветов, сочетаний. На гербе Йегуды, на небесно-голубом фоне - лев. Царская, сильная мощь. У Иссахара - иссиня-черный цвет, и на нем - Солнце и Луна. И у Звулуна - на белом фоне судно. Звулун занимается торговлей, он кормит, поэтому на белом фоне, торговля с чистыми руками. У Иссахара на темно-синем фоне Солнце и Луна - это говорит о том, что он обладает мудростью. Из того, что у них тандем - один кормит другого, причем тот, кто работает, не жалеет сил, кормит другого, который как бы завоевывает духовные миры для обоих, - из этого соединения рождается Царство Израиль. Оно по-другому просто не может получиться. Когда один не говорит, что слон съедает всю морковку трудящихся, и из соединения белого и темно-синего получается небесно-голубой цвет.
За ними, кстати, идет колено Реувена - красный фон и на нем мандрагоры. Он нашел мандрагоры. У Реувена отняли первенство, у первенца есть три привилегии - власть, духовная служба и двойная доля в наследство. Все три привилегии раздали другим сыновьям. Власть получил четвертый сын, Йегуда, духовные права получил третий сын - Леви, а двойную долю получил Йосеф - первенец Рахели. Получается, что Лея не зря пророчески назвала своего сына Реувен, как объясняет Мидраш, "смотрите - сын", посмотрите, какая разница между моим первенцем и первенцем моего свекра. Тот по своей воле продал свое первородство и стал кричать: "Вот он меня обманул", а у моего сына все отняли, и он с братской любовью относится ко всем.
И вот в этом порядке станов и колен Израиля замыкаются две эти безумно странные линии продажи, продажа первородства в доме Ицхака, и продажа права на одну ночь в доме Яакова, и замыкаются тем, что из этого возникает царство Израиль.
Уход Яакова из дома по совету матери. Его обучение в ешиве и особенности изучения Торы во времена Ицхака
Эсав, конечно, плакал. Ицхак не плакал, он очень испугался, когда Эсав пришел, мидраш говорит, что на него дохнуло преисподней, но это мидраш говорит. А вообще, так, по-простому, можно понять, он думал, что уже все улажено, что уже наделил нужной брахой старшего сына, а оказывается, это не так.
Наш нынешний раздел начинается с прямого продолжения той точки "Вайеце", где остановился предыдущий. Ривка очень умно, она поразительно умна, притом, что она проникает в такие духовные глубины, она слышит даже несказанное. Ицхак не произнес: "Я благословлю тебя перед Всевышним", но Ривка понимает, что у Ицхака благословить старшего сына, а он хочет внести дух Всевышнего в этого ловца. В то же время, она очень умная в ином смысле женщина. Она только что объяснила Яакову: "Брат собирается тебя убить. Пойди на некоторое время, посиди у дядюшки". Такой совет железной женщины.
После этого она идет к Ицхаку и говорит: "Я не переживу, если Яаков возьмет тебе таких жен, как Эсав". Совершенно другое, "дамское настроение", Ицхак, конечно, ее понимает и согласен, и Яаков уходит получить совершенно разные задания от матери и от отца. От матери - пересидеть, уйти отсюда, пока не уляжется гнев брата. А от отца - пойти туда, к родственникам, куда ходил рав Элиэзер, и взять себе жену из дочерей Лавана.
По этому поводу комментаторы говорят, что, как правило, человек или уходит из этого места, или направляется в какое-то другое место. Яаков обладает полнотой задания, он имеет поручение выйти отсюда и имеет поручение прийти туда. Он выходит, нагруженный двумя благословениями, потому что, помимо так ловко выхваченного благословения, задуманного для Эсава, он получил перед уходом благословение, которое держалось для него, благословение Авраама, которое изначально было для него задумано.
И теперь он идет с этой двойной функцией, переложенной на его плечи с Эсава, идет, и он хорошо знает, - чтобы породить народ. И он очень опасается Лавана. Он опасается настолько, что, мы знаем, традиция, которая внимательно подсчитывает промежутки времени и года, видит, что куда-то девались 14 лет, и объясняет, что он 14 лет еще не выходил из Ханаанской Земли, а сидел в ешиве Эвера и повышал свою квалификацию, получал дополнительное образование. Он всего лишь 6З года учил Тору у своего отца, он был его единственным учеником и преуспел, но ему надо было еще поучиться в академии Эвера, потому что у него не хватало знакомства с этим внешним грубым миром. Как говорит мидраш, у него была чистая Тора Земли Израиля, и не хватало менее чистой Торы галута.
И вот, проучившись 14 лет, он отправляется туда, потому что он очень боится этого пройдохи Лавана. Лаван был редкостным пройдохой. Лаван - это брат его матери, родной брат Ривки, который носит такое красивое имя, "Белый". И если бы Яаков боялся, что он такой хитрый, обманет его, его можно было бы понять. Потому что одна сцена, как ему была обещана, даже гарантирована Рахель, и в результате Лаван все-таки ему подсунул Лею.
Надо понимать, что Дарование Торы на Синае состояло, прежде всего, не в том, что людям сообщили некоторые сведения из Торы. Главная суть акта Дарования Торы состояла в том, что Тора перестала находиться в небесном ведомстве и перешла в земное ведомство. Раньше порядочные люди, начиная от Адама, занимались Торой, это была, в основном, конечно, устная традиция, какие они там писали себе конспекты, я не знаю. Но традиция, идущая еще от Адама, тем более от Ноаха, Шема и т.д. по этой линии, безусловно, существовала. И ее вполне можно было преподавать вместе с наукой жизни. Люди жили много столетий, у них накапливалось немало жизненного опыта, это тоже важно.
Некоторые законы ведь были. Когда Ноах получил приказ - чистых брать по всем парам, а нечистых по одной паре, трудно предполагать, что ему не сообщены законы о том, какие животные чистые, какие нечистые. И поэтому ясно, что какая-то Тора существовала среди людей задолго до Синая. Но на Синае, во-первых, были даны многие законы, которые раньше не давались, как законы, во-вторых, сообщались какие-то сведения, которые раньше тоже или отсутствовали, или не были известны в реальном виде. Поэтому, когда мы говорим об изучении Торы предыдущих поколений, надо иметь в виду не то, что они открывали свиток Торы, этого не было. Но была традиция, которую вполне можно было изучать.
Страх Яакова перед Лаваном. Опасность, представляемая Лаваном для еврейского народа
Яаков безумно боится Лавана. То, что тот - пройдоха, каких, может быть, на свете не бывало, это, конечно, верно. Но все-таки мы не видим нигде на протяжении всей этой очень длинной главы, где мы все-таки довольно много видим о взаимоотношении Яакова и Лавана. Говоря по-простому, мы нигде не видим, чтобы Лаван делал что-нибудь плохое Яакову, в отличие от фараона, Эсава, Амана, там явно есть плохое. Почему я говорю об этом? Потому, что мы все помним очень странное место из пасхальной Агады, где говорится: "Пойди и выучи", что' стремился арамеянин Лаван сделать нашему отцу Яакову. Потому что фараон распорядился только относительно мальчиков, а Лаван хотел выкорчевать все.
Как сказано (в книге Дварим 26:5): "Арами овэд ави, ва-иред Мицрайма, вэ-ягар шам бе-мтэй-меат. Ва-еhи шам ле-гой гадоль, ацум ве-рав". Кто больше одного раза участвовал в пасхальном сейдере, должен узнать эти слова. Я их переведу, я их специально прочел на иврите, потому что перевод неоднозначен. Я попробую перевести слово за слово. "Арамеянин погибает мой отец, и спустился в Египет, и проживал там малым числом, и стал там народом великим, крепким и большим, многочисленным".
Это очень сильное утверждение, очень странное утверждение. И непонятно, откуда это обвинение по поводу Лавана. Откуда мы видим, что Лаван стремился выкорчевать все? Есть самые разные объяснения, есть довольно поздний, изощренный, галахический драш о том, что Лаван пытался отравить раба Элиэзера, когда ему подсунули, по мидрашу, отравленную пищу. А есть Галаха, что если человек послал кого-то взять ему жену, и тот умер, не вернувшись (может быть, он выполнил поручение), и тогда этому пославшему запрещены все на свете женщины из опасения, что она может оказаться сестрой его жены. Это совершенно гениальное построение галахического убийства неродившегося народа: он хотел сделать так, чтобы Ицхаку было запрещено на ком бы то ни было жениться. Между тем, как человек выглядит во плоти и крови в реальном мире и тем, какой портрет в рентгеновских лучах мидраша получается, может быть очень большое расстояние. Лаван перед нами выступает человеком совсем неплохим.
Ответ на вопрос: Ваш список претензий к Лавану вполне заслуживает обсуждения. Мы не можем обсуждать это подробно, потому что время ограниченно, но я вам скажу так. То, что он говорит: "Что, ты будешь служить мне задаром?" - нет у дядюшки прямой обязанности кормить просто так племянника. И я, если хотите, могу его слова отнести к его довольно заметной порядочности. Он не пользуется тем, что Яаков пришел к нему с пустыми руками. Почему он пришел с пустыми руками - это некоторая проблема. Потому что Ицхак обеднел? А мидраш говорит: "Это потому, что Эсав послал сына догнать его". Яаков бежал, ему некогда было брать с собой поклажу, он должен был по-тихому удрать.
Что касается того, что он подсунул старшей дочери, то он поступил как последний негодяй, но при этом он беленький и чистенький, и любой Бейт-дин признал бы его правым, потому что я тебе, конечно, обещал мою младшую дочь, я думал, что за эти 7 лет старшая выйдет замуж. Поскольку она не вышла, у нас обычай: мы не выдаем раньше младшую. У нас не такие порядки, как у вас, когда младшая выскакивает перед старшей. Ты не знал нашей традиции? Незнание закона ничего не оправдывает. Он совершенно прав, он мерзавец, но при этом в своем праве.
Что касается того, что он переменял ему плату и т.д., в конце концов, он хочет, чтобы хозяйство его велось рачительно. Даже если он скуповат, ничего страшного. Он его не грабит. Тора не снабжает своих героев ярлыками больше, чем она задает, они не совсем точечные или линейные, это объемные фигуры и, по пшату, мы видим, что Лаван ведет себя не как абсолютно черный человек. Он гонится за Яаковом, он говорит: "Я мог бы тебе сделать плохое..." А кто бы не сделал плохого? Как последний мерзавец, пришел «голый – босый», я тебе отдал моих дочерей в жены, ты берешь моих дочерей, внуков, как пленников, уводишь, почему ты не сказал: "Я хочу уйти?" Поцеловал бы их! Я тебя знаю. Ты бы дочерей своих отобрал у меня". Вот это центральный момент.
Раши говорит, объясняя это место, что Лаван стремился выкорчевать все. Он не сделал ничего плохого. Раши говорит: "Я мог бы тебе сделать плохое". Значит, на уме было сделать плохое. Гою намерение засчитывается, как действие. Еврею, если он надумал сделать плохое и не сделал, не считается. Он в таком статусе, что он передумает и не сделает плохое. Но гою, если он задумал сделать плохое, засчитывается, как будто он сделал. Хотел убить всех, это все-таки не простой смысл. Нигде не сказано: "А, мог бы сделать плохое - значит, он шел, чтобы всех перебить". Не собирался он своих дочерей и внуков убивать. Нет у нас оснований думать так.
Кроме того, допустим, что он хотел. Но чем он хуже фараона? Фараон на самом деле распорядился убивать мальчиков. И какая связь в этом стихе между Лаваном и спуском в Египет? Лаван такой сякой, а спуск в Египет произошел когда, совершенно не сейчас, через много лет, и Лаван тут при чем? Раши говорит: "А это уже новая неприятность". Ибн-Эзра приходит со своей феноменальной способностью острого грамматического анализа и говорит, что слово "овэд" - это, вообще, не активный залог. Это не то, что погубляет, а он погибает. Кто погибает? Арами, Кто такой арамеянин? Это Яаков. Яаков прозябает, бедствует на арамейской земле, и поэтому он назван арамеянином.
Таким образом, Ибн-Эзра в своей смелости, в своем остром грамматическом анализе просто зачеркивает такой яркий мидраш в этой пасхальной Агаде. Приходит Махарал и высказывается нелицеприятно. Он говорит: "Овэд" обозначает, "кмо Мэабэд", и говорит: "Ибн-Эзра возразил мудрецам". Нашел грамматическую зацепку. И нагрузил на них тяжесть иголки, а на самого себя нагрузил тысячу груженых верблюдов. Так пишет Махарал.
В другом месте Махарал пишет очень важную вещь. Он говорит так. Если ты поглубже вдумаешься в это дело, то ты обнаружишь источник ненависти. Следует тебе знать, как возникала святость Яакова по ступенькам. Как идет от Лавана, который был полной противоположностью Яакову. И поскольку они были двумя прямыми противоположностями и находились абсолютно вместе, поэтому, по природе своей, Лаван хотел уничтожить Яакова. Неважно, был у него этот замысел или не было, это две прямые противоположности и находятся вместе, поэтому Лаван хочет уничтожить Яакова.
Это любимый подход Махарала, это высокая философия, он говорит: "Поскольку Лаван противостоит Яакову по сути (это его слово - "бэ-эцем") и является его полной противоположностью, то нет тебе большего действия, чем это". Действие, что он - прямая противоположность. Он исключает Яакова, и поэтому то, что он говорит ("Арами - овэд ави"), здесь "арами" - не глагол, а существительное, прилагательная функция существительного. Он губительный для Яакова. Как, например, камень, о который еще никто не споткнулся, называется камнем преткновения.
Дальнейшая жизнь Яакова. Обет, данный им в Бейт-Эле
После этого Яаков спустился в Египет. И Махарал говорит: "Можно было возразить, надо было сначала сказать, что Всевышний спас его от Лавана, а потом, из того, что он говорит - спустился в Египет, я само собой понимаю, что спас Всевышний его от Лавана". Всю эту поразительную вещь, которую нам не удастся сегодня обсудить, Махарал начинает словами: "И это глубочайшая тайна". И кончает словами: "И дело это простое".
Яаков выходит, сон с лестницей, это отдельная тема, о которой мы говорили в прошлом году. Сон с лестницей это, ни много, ни мало, план всей дальнейшей жизни Яакова и его потомков. Яаков даёт этому месту новое имя, говорится, что он раньше называл это Бейт-Эль, а раньше оно называлось Луз. Там он дает очень важный обет, говорит: "Если ты будешь хранить меня, будешь мне Богом, то я этот камень, который я поставил постаментом, превращу в дом Бога, и от свободы отделю десятину". И Раши нам передает очень важные слова мудрецов, что постамент, который был любим Богом в дни отцов, стал ненавистен в дни сыновей.
Яаков задерживается у Лавана дольше, чем это было необходимо, по крайней мере, на шесть лет. Он работал семь лет за Лею, потом еще семь лет за Рахель. Потом ему нужно еще немного состояние нажить, нехорошо с пустыми руками. Когда он уже возвращается, он все еще не торопится прийти в то место, о котором он обещал. Он не торопится прийти в Бейт-Эль и превратить этот постамент в дом. Он где-то там крутится, покупает поле возле Шхема, ввязывается во всякие неприятные истории, пока не получает прямой приказ от Бога.
И тогда Яаков дает распоряжение дому, чтобы они освободились от всех идолов, которые у них (что' они там делают - это тоже некоторая проблема), он возвращается, строит жертвенник, и говорится - Бейт-Эль, однако прежнее название этого места - Луз. И он дает новое имя этому месту - Бог Бейт-Эля. И тут сообщается, что умерла Двора - кормилица Ривки. Про Ривку нам ничего не сообщается. Но то, что кормилица Ривки Двора умерла - это очень важный факт. Для любителя исторического взгляда он скажет: "Ну, сохранилась запись про кормилицу. Что она тут делает - эта кормилица Ривки?" Если Яакову сейчас - посчитайте - 6З+З4 - "всего" 97 лет, а кормилица, наверное, старше Ривки, а Ривка родила в 2З года, кормилице уже под полторы сотни. Но что мне сообщается тем, что она умерла?
Эта кормилица ушла вместе с Ривкой, когда той было три года, из дома Лавана. И теперь она пришла в Бейт-Эль и умерла. Когда Яаков вызывает своих жен в поле и говорит им, что лицо вашего отца не такое, как было вчера, а сам он обращает внимание - это очень интересное место. Яаков услышал разговоры сыновей Лавана, которые говорили: "Забрал Яаков все, что принадлежало нашему отцу, и из отцовского добра сделал это гигантское богатство". До того, как Яаков пришел, у него сыновей не было, иначе он бы не посылал дочерей пасти скот. И Лаван сам говорит: "С тобой пришло ко мне благословение". И его сыновья - такие неблагодарные твари, что они говорят, что Яаков обобрал отца. Но, по крайней мере, есть порядочный гой - Лаван, который все-таки подчеркивал, он все-таки говорил хорошо про Яакова, и Яаков обращает свой взгляд к нему и видит, что лицо его не такое, как было вчера и третьего дня. Даже у доброго гоя лицо не то.
В чем дело? Дело в том, что если не открыть Яакову или его потомкам такое простое, неприкрытое, звериное обличье антисемитизма, он никогда по доброй воле не уйдет из этого галута. Это просто поразительно ясно сказано, черным по белому. И Яаков объясняет Лавану, чего он боится. Он не боится, что Лаван его убьет, не боится, что он его ограбит. Он говорит: "Ты отнимешь своих дочерей". Отнимешь своих дочерей, имущество.
И мидраш, на котором я на сегодня сделаю перерыв, - Мидраш "Танхума" объясняет слова, которые Бог говорит Яакову: "Я - Бог, которому ты дал обет". Ты дал мне обет, что превратишь этот постамент в дом. Сказал Всевышний: "До каких пор будет этот праведник побиваем, и не будет чувствовать, за какой грех его бьют? Я сообщу ему". Как сказано: "И сказал Бог Яакову: встань и поднимись в Бейт-Эль и проживай там". Сказал Всевышний: "Тебя постигли все эти бедствия исключительно за то, что ты опаздываешь с исполнением своего обета. Если ты хочешь, чтобы тебя не постигали бедствия, встань, и поднимайся в Бейт-Эль, и построй там жертвенник в том месте, о котором ты дал обет Мне. Я - Бог Бейт-Эля, в котором ты помазал постамент и дал этот обет".
Нам нужно понять смысл, почему так важно, что Яаков дал этот обет, и что он постамент превратит в дом. Мы рассмотрим это в следующий раз.
Продолжение