МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр


Лекции по книге Мелахим II3. Дашевский
К оглавлению лекций

Лекция 78. 5:4-5:16


/5:4-11/ Описание событий, связанных с прибытием Наамана в Израиль, с его точки зрения.

/5:12-15/ Обсуждается попытка ухода раздосадованного Наамана и его высокомерие. Совет подданных Наамана, которому он следует, и его излечение. Ответ на вопрос, почему подданные называли Наамана "отец" - в единственном числе. Просьба Наамана к Элише принять его дары; значение слова "браха". Важное значение изменения Нааманом взгляда на мир. Мидраш, помещающий Наамана в ряду известных людей, признавших Всевышнего.

Ответы на вопросы: о поисках и духовной работе Итро; о практике излечения болезней, подобных проказе, в то время; суть заболевания, названного проказой; является ли Нааман орудием Божественного Управления; как объяснить, что проказа бывала и на одежде и даже на камнях.

/5:16/ Объяснение отказа Элиши принять дары от Наамана. Мнение мидраша и Раши; история с Шаулем; мнение Ралбака. Мысль о подарке, как о восстановлении связи. Проблема, обсуждаемая мудрецами Мусара.

Ответы на вопросы: о возможности использования этих даров в помощь бедным; о других объяснениях отказа Элиши;

Ответ на вопрос, прямо не относящийся к тексту: о количестве еврейских душ.



/5:4-11/ Описание событий, связанных с прибытием Наамана в Израиль, с его точки зрения.

Мы уже видели, что Нааман предстает, как фигура значительная; он - человек, занимающий высокое положение, и ведет себя соответственно этому. При этом, он проявляет свойства, которые мы в более поздней литературе встречаем у настоящих боевых генералов: они не возносятся до такой степени, чтобы закрыть уши и не слушать советов рядовых. И это очень ценное деловое качество. Ему дает совет какая-то маленькая девочка, прислуживающая его жене, и он следует ее совету. Но при этом он знает себе цену: он решает следовать ее совету, но направляется по тем инстанциям, которые он считает нужными и адекватными этому случаю. Он идет к своему царю (5:4-5), который сказал ему: "Иди, сходи туда (сказано "лех-бо" - "иди, приди"), и я пошлю грамоту царю Израиля". И он пошел, и взял с собой и т.д. Сказано: "он пошел", и понятно, что пошел Нааман, а не его царь. Однако, это такой явление, которое всегда обращает на себя внимание комментаторов, когда посреди стиха меняется подлежащие, потому что в этом есть нечто необычное. В нормальном стиле подлежащие во фразе имеется одно, а если подлежащие "перескакивает", то это означает, что нам хочет автор что-то сообщить. Что же он хочет сообщить в этом случае? Вероятно, это то, что для Наамана важно, чтобы, с одной стороны, он пришел, как начальство, потому что плененная девочка говорила ему, что пусть он умоляет перед лицом пророка, и тот отнимет его проказу. А он приходит не как проситель, а приходит, снабженный грамотой от вышепоставленного царя, который говорит: изволь, пожалуйста, его исцелить. Но с другой стороны, он не какой-нибудь чинуша, который просто так приходит, а он приносит богатое вознаграждение. То есть, получается так: я требую, чтобы ты мне оказал услугу, и ты получишь за это щедрую награду. И это - классическое представление человека о том, что такое "важный барин". В какой-то книге про древний Египет рассказывалось, что возчик, который перевез через реку принца египетского, говорит: "Вот, сразу видно, что важный барин: бьет сильно и платит, не считая". Оба этих признака мы видим в приготовлениях Наамана. Придя к царю, он видит, что царь не очень-то справляется с занимаемой должностью. Насколько он заметил разорванные одежды и панику, мы не знаем, но во всяком случае, царь исчезает со сцены, и Нааман отправляется к пророку. Таким образом, опять он действует, как человек, который держит нить реальных вещей, понимания, что и на что влияет: оказывается, что пророк не сидит здесь у ног царя, а он находится где-то, существуя независимо. И Нааман идет к пророку, и уже не с грамотой, а с конницей и с колесницами, и с подарками. То есть, все то же самое: власть - и щедрая награда. И здесь пророк его сильнейшим образом разочаровывает, когда он даже не соизволил выйти к нему. Нааман высказывает свое крайнее разочарование, и говорит, не обращаясь даже к своим подчиненным, а он как бы в сердцах разговоривает сам с собой. Текст говорит, что рассердился Нааман, и пошел, и вроде как махнул рукой на это предприятие. Он полагал, что пророк выйдет, и встанет, и воззовет к Имени Всевышнего, Бога его, и махнет рукой к тому месту - к пораженному участку, и отнимет у него проказу. А тут пророк дает какие-то передачи... Если пророк - эксперт в этом деле, так пускай он действует, как положено, потому что у него есть свой Бог, Всевышний, к которому он должен обратиться, а получается, что этот пророк просто не знает своего дела.

Элиша не появляется на сцене, и находятся такие комментаторы, по крайней мере современные, которые его за это упрекают. Они говорят так: "Этот пришедший к тебе идолопоклонник понимает, что надо воззвать к Имени Всевышнего, а ты воображаешь себя всесильным, и думаешь, что ты сам сможешь все сделать". Однако, скорее надо полагать, что не стоит упрекать Элишу за то, как он себя ведет в этой сцене. Если Элиша видит корень недуга Наамана и знает, как с ним справиться, то он действует так, как ему подсказывают его профессиональные знания.


Ответ на вопрос:

Совершенно не обязательно считать, что нечто самое сильнодействующее должно сопровождаться очень сильными эффектами и регалиями. Присутствие Всевышнего - не в громе, и не в землетрясении, и не в буре, а в "голосе тонкой тишины". Надо понимать еще, что по-простому говоря, Нааман разочарован не только тем, что "эксперт" не показал своего мастерства, но и тем, что он не оказал ему должного уважения.


/5:12-15/ Обсуждается попытка ухода раздосадованного Наамана и его высокомерие. Совет подданных Наамана, которому он следует, и его излечение. Ответ на вопрос, почему подданные называли Наамана "отец" - в единственном числе. Просьба Наамана к Элише принять его дары; значение слова "браха". Важное значение изменения Нааманом взгляда на мир. Мидраш, помещающий Наамана в ряду известных людей, признавших Всевышнего.

В стихе 12 Нааман говорит, что Амана и Парпар - реки в Сирии, в тех местах, откуда он прибыл, эти реки Дамаска, лучше всех вод Израиля. И он произносит дальше: "Вот, омоюсь в них и очищусь!" После этого говорится, что он повернулся и ушел в ярости. Это довольно естественная реакция большого начальника, который раздосадован и разгневан. И он говорит: "Что же вы мне предлагаете какой-то несчастный Йарден, который ни в какое сравнение не идет с теми реками, которые находятся в моей родной местности, да и вообще все реки Израиля вместе нельзя сравнивать с моими скромными речками в Сирии". Кроме проявления досады Нааманом, можно считать, что за этим скрывается высокомерие его по отношению к этой низкостоящей маленькой стране, и ко всему ее народу. Он рассуждает, примерно, так: "Вот, сказали, что есть какой-то шаман, я пришел и решил, что неважно, что он маленький. Но он посылает меня окунаться в какую-то ничтожную их речку, что же у нас своих отечественных речек мало?" Прослеживается такая идея, что пространство однородно, и какая разница та эта речка или другая? Мы видим, что отношение Наамана ко всей этой затее было, если можно так сказать, чисто материалистическим. Он все взвешивает на уровне одной реальности, то есть, даже если и есть какие-то сверхестественные способности, то давайте их испытаем: вот, он посылает меня окунаться в речку, так у меня дома есть речки по-лучше, и я пойду туда. Надо полагать, что точно отождествлять реки той поры с нынешними довольно нелегко. Считается, что речь идет, действительно, о реках в окрестностях Дамаска; и речь идет именно о небольших реках, которые по мнению Наамана не идут ни в какое сравнение со всеми реками Израиля.

В стихе 13 говорится, что приблизились к Нааману его подданные и сказали ему, они говорили (вероятно, с большим тактом и осторожностью, поскольку господин в гневе): "Отец (такое обращение возможно к большому начальнику; Элиша так обращался к Элийаhу), если бы что-то большое, серьезное сказал бы тебе пророк сделать, ведь сделал бы ты это? А тем более, если он сказал тебе только: "Омойся, и очистишься", так почему бы не попробовать?" И мы опять видим сцену, когда нижестоящие дают совет Нааману. Мы знаем, что он прибыл в сопровождении заметной свиты; кони и колесницы нуждались в обслуживании многих людей.

Вполне логично, что простому человеку представляется разумным попробовать воспользоваться советом Элиши. Для них это представляется разумным еще и потому, что что они слышали об этом человеке, что он много всего может, потому что о чудесах очень быстро распространяется молва. Для его подданных очень важно, чтобы Нааман выздоровел, поскольку в древнем мире преданность хозяину была вещью гораздо более распространенной, чем в наше время.


Ответ на вопрос:

Почему подданные, подошедшие к Нааману, называют его в единственном числе: "ави"? - Такая форма обычна для Танаха и встречается часто, когда от имени многих людей так говорит кто-нибудь самый главный из них. Либо можно считать, что "ави" это форма типа "отче". Это, кстати, затрагивает очень своеобразный вопрос о том, что текст Танаха является художественным произведением, а не является записью и протоколом, потому что мы можем не сомневаться в том, что они ему говорили не на иврите. Поэтому вопрос о передачи форм становится не таким уже отчетливым.


В стихе 14 сказано, что Нааман спустился и окунулся в Йардене семь раз согласно слову Божьего человека. И вернулась его плоть, как плоть младенца (или молодого юноши), и он очистился. Пропускаются все подробности, но ясно, что Элиша загнал в угол Наамана так, чтобы у него даже не оставалось возможности следовать хорошему совету только наполовину. Эта пленница посоветовала Нааману, чтобы он пошел к пророку и умолял его, а он идет к царю, и приказывает: давай, лечи! Царь ему не может помочь, и тогда он идет к пророку и бряцает там своими конями и колесницами. И теперь, когда пророк говорит ему омыться в Йардене, уже невозможно одной ногой вступить в реку, и при этом продолжать "хорохориться" и гордиться своим величием. Мы видим, что Нааман опять следует совету младших, и следует настолько полно, что это действует, дает результат. Элиша сказал: "Омойся семь раз", а он окунулся семь раз, и эффект получился гораздо ярче, чем обещание. Элиша ему обещал только: "Омоешься и очистишься". Элиша здесь уже называется не пророк, а Божий человек, так как, пророк - это не однозначная вещь, поскольку всякий, кто отклоняется от рационального принятого способа поведения может быть назван пророком, даже безумец может быть так назван, а Божий человек - это уже однозначно положительная характеристика.

В стихе 15 говорится, что вернулись к Божьему человеку Нааман и весь его стан, и пришел Нааман, и встал перед ним, и сказал: "Вот, узнал я, что нет Бога во всей земле, кроме как в Израиле, и теперь прими, пожалуйста, благословение от твоего раба. При этом, слово "браха" стабильно используется в Танахе, как приношение, и это еще Яаков говорил Эсаву. То есть, "браха" означает, что то, чем меня благословил Всевышний, - это то, чем я хочу благословить тебя. Конечно, по-русски перевести это, как "благословение", может быть, и не очень хорошо, но именно такое слово употребляется. Мы видим, что в предыдущем стихе было сказано, что вернулась его плоть к здоровому виду, а здесь говрится, что "вернулся он". И здесь видна очень ясная связь, а не просто игра слов. Казалось бы, что если он уже дошел до Йардена, и цель его путешествия так замечательно достигнута, то дальше ему имеет смысл продолжать движение и вернуться к себе домой, и вроде бы все. Но эффект намного сильнее того результата, что он он просто получил то, чего хотел. И он возвращается и произносит такие слова, которые сильно выходят за рамки благодарности за "сеанс". Нааман теперь перед нами выступает не просто, как человек заносчивый, у которого есть поблемы и который поэтому "наступает на горло" собственной гордости, и хочет найти исцеление. Теперь мы видим, что это человек, который не закрыт для того, чтобы изменить радикально свой взгляд на мир. И это - необычайно высокое качество, не так часто встречающееся. Этот человек уже достиг высшего положения в иерархии, и у него была только одна поблема, которая так благополучно разрешилась, поэтому он, например, просто мог удесятерить награду за такое чудесное излечение. Однако, он повернул в совершенно другую сторону! Он говорит, что он только теперь увидел, что здесь есть Бог! Мудрецы считают, что Нааман стал как бы "гер-тошав", перешел в другую категорию (конечно, он не мог стать "гер-цедек" и превратиться в еврея).

В мидраше "Дварим раба" мудрецы говорят по поводу этих слов Наамана так. Итро приписывал все-таки что-то реальное идолам, поскольку он говорил (Шемот, гл.18): "Теперь я узнал, что Всевышний выше всех богов" (то есть, и те, другие, тоже есть). Нааман же признал частично, он сказал: "Вот, я узнал, что нет Бога во всей земле, а только в Израиле". Мудрецы это читают так, что в Израиле есть Бог, во всей земле - нет, а на Небе есть еще другие. Рахав поместила Бога Израиля, как находящегося и на Небе и на земле, как сказано: "Ибо Всевышний - ваш Бог, Он Бог на Небе вверху, и на земле внизу". Моше поместил Его даже в космическом пространстве, а именно, Моше сказал: "Ибо Всевышний - Он Бог и на Небе наверху, и на земле внизу, больше нет - "ейн од", то есть, больше нигде, кроме Неба и земли, вообще нет. Так объясняет мидраш и помещает Наамана в ряду этих людей, которые признали Всевышнего.

Понятно, что Итро и Рахав это классические персонажи, которые именно по этой причине вошли в нашу историю. Кто из них выше? - Мы видим, что здесь, в мидраше, считается, что Нааман занимает место где-то в серединке. То есть, если Итро как бы ниже всех, потому что он еще думает, что есть что-то настоящее в идолах, то Нааман выше его, а Рахав - еще выше, ну а Моше, естественно, выше всех. Можно взглянуть, как делают некоторые комментаторы, несколько с другой стороны, а именно, посмотреть таким образом, что Нааман пришел к признанию Всевышнего из-за того, что ему было очень больно, и хотелось избавиться от этой болячки. И тогда можно подумать, что в благодарность за избавление он признал Всевышнего. Если это так, то это - самый низкий приход к Нему. Рахав стоит по этому принципу несколько выше, но она тоже руководствовалась страхом за себя и за свою семью, Она достигла очень высокого уровня распознания, что Бог Израиля и на земле и на Небе. Мы помним мидраш, согласно которому Рахав стала женой Йеhошуа, и от нее происходят великие пророки, включая Йирмейаhу. Слово "зона" очень неоднозначно в Танахе, и употребляется в самых разных смыслах, но про Рахав мидраш почему-то считает, что она все-таки была блудницей, особенно учитывая, что ее дом был так открыт. Однако, потом она сделала гиюр. Итро в этом смысле стоит выше всех них, исключая Моше, который ставится в этот ряд только потому, что он высказывался по поводу того, где Всевышний, и он говорил, что "ейн од", то есть, что нет ни одного места, свободного от Него, хотя конечно, Моше не очень естественно рассматривать в этом ряду, потому что он не приходил к этому снаружи, а жил в этом всегда. А вот Итро является как раз образцом человека, который пришел к этому совершенно бескорыстно. Он доходил до самого высшего положения в своей стране Мидиян, и разочаровавшись в истинности государственных культов, расстался с ними, и подвергался гонениям. То есть, Итро пришел к своему гиюру, к признанию Всевышнего, из чисто идеальных соображений. И в этом смысле он выше всех. Но можно взглянуть еще и по-другому, и сказать, что Итро распознал величие Всевышнего из тех событий, которые в общем-то бросались в глаза: казни египетские, рассечение моря, победа над Амалеком. Имея глаза, довольно легко признать, что Бог, который создает такие великие эффекты ради этого народа, действительно силен, и народ этот вызывает уважение. То же самое и с Рахав, которая видит все чудеса, и если не видит сама, то слышит от людей. И это отличает их от Наамана, который имеет дело с народом Израиля, находящемся в жалком униженном состоянии, и ничего, кроме презрения, он у него не вызывает. И когда Нааман приходит к признанию того, что Бог евреев, действительно, выше всех других богов, это пока еще не такая уж высокая позиция, но тем не менее, это, в отличие от Итро и от Рахав, делается вопреки реальности, потому что в этот период народ Израиля не вызывает никакого восхищения и страха. Царь, который получив грамоту, начинает рвать на себе одежды, - он как бы отражает лицо народа. И то, что Нааман так меняет свою позицию по отношению к Богу Израиля (мы пока не можем сказать, насколько он переменился в отношении народа Израиля) даже в такой период - это очень важно.

Ответы на вопросы: о поисках и духовной работе Итро; о практике излечения болезней, подобных проказе, в то время; суть заболевания, названного проказой; является ли Нааман орудием Божественного Управления; как объяснить, что проказа бывала и на одежде и даже на камнях.

Ответ на вопрос:

Безусловно, что Итро занимался напряженными поисками и духовной работой, чтобы выяснить, где же настоящий Бог. Согласно мидрашу, он занимался этими поисками много десятилетий. Мудрецы говорят, что он не оставил ни одного идолопоклонского культа без того, чтобы пройти через него и убедиться в том, что это неправда. То есть, этот человек заслуживает самой высокой похвалы, но распознать маяк, когда он сверкает, безусловно, легче, чем когда он выключен.

Ответ на вопрос:

Не было ли на древнем Востоке и не только в Израиле практики излечения разных болезней и даже такой, слабо поддававшейся лечению, как проказа. Ясно, что если бы такие случаи были, то было бы трудно понять, почему на Наамана произвело такое сильное впечатление его излечение, и главное, почему это так изменило его мировозрение - ведь он переменил взгляды на устройство Божественных миров? - Надо полагать, что Нааман был достаточно влиятельным человеком во всем регионе, и наверняка для него пытались искать способы лечения, но не нашли. Проказа среди всех народов могла считаться болезнью неизлечимой. Если человек избавлялся от нее, то это, наверное, считалось чудом. Когда Нааман говорит, что чем мыться в вашем несчастном Йардене, я пойду и помоюсь в своих реках, то он наверняка не думает, что это его исцелит. Он в этих желчных словах просто выражает то, что он потерял всякую веру в этого хваленого специалиста. Когда же оказывается, что это помогло, то он признает не тот факт, что ему оказали хороший медицинский уход, а он признает, насколько неверными были его былые взгляды о равнозначности разных мест и о том, что о ценности водных источников надо судить только по их водоизмещению. То есть, получается, что он не признает теперь представление об однородности пространства, которое глубоко укоренено в идолопоклонстве. Идолопоклонство приглашает нас представлять себе, что есть разные силы, разные места, но всюду можно заниматься колдовством. Окунувшись в Йарден, Нааман выходит, вероятно, с осознанием того, что пророк не просто оказал ему некоторое магическое вспомоществование, а что он связан с настоящей высокой инстанцией, выше которой нет. И поэтому на него все это так действует. Нааман чувствует (не важно, насколько это правильно или неправильно объективно), он воспринимает все случившееся, как урок, данный ему пророком, и это урок о том, где по-настоящему находится главное влияние на все то, что происходит в этом мире. Поэтому сделанный им вывод для него очень естественен.

Ответ на вопрос:

Мы говорили уже о том, что проказа, которая фигурирует в Танахе, это вовсе не инфекционное или какое-нибудь другое физическое заболевание, а это - духовное заболевание, которое является наказанием за определенные грехи; в случае Наамана это заведомо за гордыню. И надо понимать так, что поскольку его прижали, и заставили сбросить с себя эту гордыню, то это и было реальным мехаизмом его излечения. Насколько сам Нааман сознает, что механизм таков? Мы, глядя со стороны, так можем и объяснять, что он справился со своей гордыней, и вопреки тому, к чему он привык, вопреки собственному сопротивлению он все-таки пошел и подчинился воле пророка. Делал ли он это под давлением? Конечно, он делал под давлением: с одной стороны - болезнь, от которой ему хочется избавиться, а с другой стороны - эксперт, рекомендованный ему, требует неумолимо, чтобы Нааман делал так, как он ему говорит. И одно из двух: или он поворачивается и уходит и остается со своей проказой, или он сламывает свою гордыню и исполняет приказ пророка. Мы видим, что когда это возымело действие, Нааман не сказал так, что вот он помог - и хорошо, и ладно, а он полностью признает не только то, что пророк знает то, что говорит, но Нааман признает также, из какого источника он это знает. И вот это очень важно.

Ответ на вопрос:

С самого начала, когда вводится фигура Наамана, говорится, что Всевышний послал через него спасение Араму. Значит ли это, что он является орудием Божественного Управления миром? - То, что он является "орудием" - это верно, но насколько он является сознающим это орудием, - это совершенно другой вопрос. Он человек, как мы теперь можем сказать, очень незаурядный, и поэтому Всевышний мог его избрать потому, что в нем есть такой потенциал. Он человек высокий в хорошем смысле, не в смысле заносчивости, а в том смысле, что он не разменивается на бытовые детали. Он не говорит нечто вроде того, что вот, еще одну звездочку получу, и стану выше чином, и будет хорошо. У него совершенно другой прицел. Он хочет взаимодействовать с настоящим Божеством. Когда он видит, что пророк является связующим звеном, он полностью это признает, и это очень важное качество. Понимает ли он, что то, что с ним произошло, было тоже актом Божественного Управления, - этому нет никаких доказательств. Теперь, когда мы видим, как это на него повлияло, то мы вольны думать, что может быть, и заболевание ему послал Всевышний для того, чтобы проявилась его настоящая человеческая сущность. Вполне возможно, что человеку по-плоше, идолопоклоннику, Он не посылал бы этой проблемы.

Ответ на вопрос:

Как можно объяснить, что проказа является наказанием за грехи, если даже на камнях дома могла появляться проказа? - Безусловно, что, как нам говорят мудрецы, в этом нет никакого противоречия. Мы знаем, что проказа является наказанием для народа Израиля, про другие народы мы можем только экстраполировать, не имя точных сведений. Нааман, очевидно, был удостоин такого наказания, поскольку в нем был потенциал стать гораздо лучшим человеком, чем он был до этого, и такое бывает в качестве награды. Кстати говоря, о проказе, которая на домах, в Торе сообщается в таком месте, где не похоже, что речь идет о наказании, а скорее, речь там идет о награде. Поэтому мидраш говорит, что это, действительно, награда, потому что канаанские народы, убегая, закапывали в стенах домов клад, и он там лежал, а когда дом покрылся проказой, то его надо разрушить, и тогда открывается клад. Это один взгляд. В принципе же на вопрос о том, как же может быть проказа наказанием за поведение, если она даже на камнях, нужно ответить, что ни камни ни одежда, на которой тоже может быть проказа, конечно же, не имеют никакой свободы выбора и не могут быть наказуемы, но, как принадлежность человека, они принимают на себя удар первыми. Мудрецы говорят, что Всевышний никогда не начинает наказание сразу с человеческого тела, а Он посылает предупреждения на стенах домов, и если человек не понял, то посылает предупреждения на одежде, а если снова не понял, то тогда переходит на тело. То есть, это некие сигналы. Что касается Мириам, которой проказа была послана безо всякого предупреждения, то это можно считать "демонстрационным экспериментом". И то же самое еще раньше было с Моше. Когда Моше говорил у горящего куста, что они (евреи) ему не поверят, то в качестве одного из демонстрационных номеров было предложение ему положить руку за пазуху, и он вынул ее с проказой, которая при повторе "эксперимента" исчезла. Моше было сказано, что они - верящие и дети верящих, а ты за то, что ты на них наговариваешь, получаешь такое предупреждение.


/5:16/ Объяснение отказа Элиши принять дары от Наамана. Мнение мидраша и Раши; история с Шаулем; мнение Ралбака. Мысль о подарке, как о восстановлении связи. Проблема, обсуждаемая мудрецами Мусара.

После того, как Нааман просит Элишу принять от него приношение, в стихе 16 говорится, что сказал Элиша: "Клянусь Всевышним, перед которым я стоял (стою), что не возьму". И уговаривал Нааман его взять, но Элиша отказался. Мы уже встречали такие случаи когда даритель уговаривает принять дары, и результат бывает разный. Мы помним, что Яаков уговаривал Эсава принять дары, и уговорил, и тот их принял. Царь Сдома предлагал Аврааму щедрые дары, но Авраам сказал: "Клянусь, что ни ремешка ни нитки не возьму у тебя, чтобы ты не говорил, что ты обогатил Авраама". Эта проблема не так проста для общего решения, потому что тот же Авраам преспокойно принимал богатые приношения от фараона.


Ответ на вопрос:

Имеет ли значение то, что Авраам, когда он принимал дары, находился заграницей, а не в Эрец Исраэль? - Есть такие вещи, которые, по крайней мере по линии мидраша, действительно, отличаются для находящихся заграницей. Например, Яаков женился на двух родных сестрах, что будет строжайшим образом запрещено позже, при даровании Торы, но нам говорят, что наши Праотцы соблюдали все законы еще до дарования Торы. Тогда как же объяснить то, что сделал Яаков? И говорят, что во-первых, это было до дарования Торы, а во-вторых, это было заграницей. По поводу еврейства жен Яакова надо сказать, что все наши предки были до Синая евреями в некотором очень условном смысле: они были потомками Авраама, Ицхака и Яакова. Правда, есть такой вариант в мидраше, что все сыновья Яакова женились на своих сестрах-близнецах. Но это, что называется, "еще не легче".


Как же понять такое решительное нежелание Элиши принять дары, ведь человек хочет подарить ему от чистого сердца? Ведь именно поведение Элиши, как мы уже обсуждали, было поводом для мудрецов сказать, что если пророк хочет пользоваться подношениями, то он имеет на это право, как Элиша, а если не хочет, то имеет право не пользоваться, как пророк Шмуэль. Мы знаем точно, что дары не имеет права принимать судья, но Элиша в такой должности не выступает, и уж особенно по отношению к чужому полководцу. Мы видели, что Элиша спокойно принимал от великой женщины предыдущей главы и ее гостеприимство и то, что она его кормила и предоставляла ночлег, а это является дарами очень высокого уровня и немалой стоимости. Другое дело, что он потом отплатил за это. Так в чем же проблема, и почему бы ему ни принять дары Наамана? Вполне возможно такое объяснение, что Элиша продолжает свое "медицинское обслуживание" пациента, у которого был диагноз - гордыня, и, если Элиша примет его дары, то тот снова может возгордиться. Поэтому, по этому объяснению, пророк не берет дары Наамана для того, чтобы довести "курс лечения" до полного завершения, чтобы не допустить рецидива и не давать повода для его гордыни, потому что получится, что Нааман как бы откупился, заплатив за лечение, и тогда он не остается "должником благодарности" тому, кто ему послал излечение. Ришоним, и не только они, обсуждают эти проблемы, и это начинается еще у мудрецов Талмуда. Мидраш Бамидбар Раба говорит, что пророкам вообще не свойственно брать дары за свою работу, они не работают за плату. И Раши тоже говорит, что не было такой практики, чтобы пророк брал подарки. Правда, можно привести такое возражение. Если вспомнить разговор Шауля со своим подручным, когда тот предлагает пойти к пророку Шмуэлю спросить, куда девались ослицы, то Шауль говорит: "Что же ему подарить?" И это вроде бы означает, что к пророку считалось неприличным идти без подарка. Некоторые комментаторы говорят, что у них было такое ошибочное мнение, а пророк все равно не взял у них подарка, мы же не видели, чтобы было сказано, что он взял. Правда, здесь может быть простейшее толкование, а именно, что такова была общественная норма, что к большому человеку просто неприлично прийти, не поднеся что-нибудь, и это не для того, чтобы его обогатить, а просто, чтобы выразить уважение к нему. Нам это довольно трудно понять, поскольку нравы "немножко изменились". Мы видим то же самое, что когда к пророку Ахия посылает свою жену Яровам, чтобы узнать поправится ли их сын, то он тоже посылает с ней дары. И вообще это представляется совершенно естественным делом: когда ты отправляешься с какой-то просьбой, то хорошо принести дары. Как же это согласовать с мнением мидраша, что пророки не берут даров в качестве платы за работу? Ралбак - очень важный ришон, говорит, что пророк брал подарок не за пророчество, а для того, чтобы пророчествовать. Мы помним, что говорит Ицхак своему старшему сыну: "Иди, налови дичи и приготовь, чтобы моя душа тебя благословила". То есть, чтобы нас связало это действие, когда я испытываю благодарность к тебе за то, что ты мне сделал что-то хорошее. И это не подкуп, а установление некоторой связи. Подкуп плох только тогда, когда он направлен к судье, который будет выносить приговор, а вообще "подкупать" друг друга хорошими действиями - вещь вовсе неплохая.

То, что пророку можно дать подарок в качестве установления какой-то связи, - это любопытная мысль, которую высказывает Ралбак, и это напоминает проблему, которую обсуждают представители мусар за последние полтора столетия, что в человеке есть две способности: брать и давать; и человек занимается в жизни обязательно и тем и другим. Мы уже говорили о том, что невозможно только давать, потому что, сколько бы я ни хотел давать, рано или поздно мои запасы подойдут к концу, мне нечего будет давать, и я вынужден буду брать. И наоборот, если я хочу только получать, то люди все-таки не слепые, и они скоро заметят эту мою тенденцию, и перестанут мне давать. И поэтому мне приходится давать для того, чтобы мне продолжали давать другие. Тем самым снаружи никогда нельзя толком различить, какая сила движет тем или иным человеком, и особенно, мною самим, потому что я не знаю в глубине души, чего я хочу. Мудрецы мусара учат, что эти стремления брать-давать, которые заложены в той или иной степени в каждого человека, это такие стремления, с которым надо как-то справляться, потому что они могут уводить прочь от корня жизни. Источником жизни является Всевышний, который никогда ничего не берет, Он только дает. Человек, который раскрывает и развивает в себе желание добровольно давать, приближается к жизни, и поэтому наш царь Шломо говорит: "Тот, кто ненавидит подарки, будет жить". Это не значит, что надо выгонять друзей, которые пришли с подарками, например, на день рождения, потому что их подарок не является для меня вожделенным случаем "получить задаром", а потому, что это выражение их привязанности. Рав Ашлаг задает такой вопрос. Допустим, что мир пришел в идеальное состояние, когда каждый хочет только давать, и никто не хочет получать; и тогда такой мир дошел бы до мертвой точки. Мудрецы говорят, что идеал состоит в том, чтобы я принимал у другого ровно столько, чтобы иметь повод сказать ему спасибо. То есть, идеал состоит в том, чтобы люди были друг другу благодарны. Это отступление навеяно объяснением Ралбака, что пророк может принимать подношения для того, чтобы было ощущение от этого пришедшего человека, что он выражает свое теплое отношение к нему, он его уважает, и пророк благодарен ему за это, в результате чего получается такая связь.

Рамбан категорически пишет, что Элиша не брал даров, он принимал "кибуд", что можно понимать, как "угощение" или, как знак "почтения, уважения". Тем не менее, можно понимать его и именно в том ключе, как мы говорили.

После всех этих рассуждений о том, как пророк принимает или не принимает дары, следует сказать, что то, с чего мы начали, что у Элиши были совершенно специфические, особые, основания не принимать подношения Наамана, - это важнее, чем все общие правила, которые по этому поводу приводятся, потому что цель всего этого эпизода сделать Наамана рабом благодарности Всевышнему. Если бы Нааман "расплатился", то он не считал бы себя в неоплатном долгу перед Всевышним. Поэтому-то Элиша никак не дожен был принимать эти подарки.

Ответы на вопросы: о возможности использования этих даров в помощь бедным; о других объяснениях отказа Элиши;

Ответ на вопрос:

Почему нельзя было эти дары использовать для того, чтобы раздать их бедным, поскольку экономическое положение было нелегкое? - Если есть очень серьезное педагогическое или политическое соображение, то это подавляет соображения экономические. Например, если взять щедрое приношение у человека, которому нужен механизм отмывания денег, то это может вредно сказаться на каких-то других сторонах общественной жизни, и на положении в обществе человека, взявшего эти приношения. Если мы согласимся с тем, что Элише не следует брать эти дары для того, чтобы помочь Нааману признать настоящий источник излечения, то это - высокая задача не только в биографии Наамана, а это может изменить всю политику арамейского государства по отношению к Израилю. И это выше даже временных экономических трудностей!

Ответ на вопрос:

Такой ответ, что у пророка есть всегда способность сотворить нужное количество продуктов чудом - это совершенно неверный ответ. Есть принцип минимальности чудес, которые делает Всевышний. В противном случае каждый мог бы сказать: "Зачем мне надо пахать и сеять, когда я могу попросить Всевышнего, и Он пошлет мне". Но так человек не может рассуждать!

Ответ на вопрос:

На вопрос о том, следует ли принимать подношения от гоев, надо ответить, что такого запрета вовсе нет. Довольно напряженным представляется и такая попытка объяснения, что Элиша не взял дары из-за того, что Арам был враждебным государством, потому что, если есть желание с кем-то замириться, то принять от него дары может быть, в этом случае лучше, чем отказаться от них.

Вопрос из области современной политики: правильно ли сделал Израиль, приняв репарации от Германии? - Этот вопрос в чем-то качественно связан с обсуждаемыми проблемами. Надо признать, что психологически это было неприятно, но можно ли абсолютно осудить такое действие? Этот вопрос упирается в то, как дальше сложатся отношения. Если бы это было проявлением настоящего национального раскаяния для немцев, как народа, и как выражение того, что они хотят как-то исправить содеянное, то можно полагать, что это было бы оправданием принятия этих средств. Однако, принять это в качестве откупа скорее всего надо считать безнравственным.

Ответ на вопрос:

В истории с Биламом, которому Балак предлагал дары, надо понимать, что Балак предлагал дары в качестве платы за исполнение, и кроме того, Билам не является типичным пердставителем цеха пророков. Билам является уникальным примером того, что нееврею была дана такая мощная пророческая сила, но пророческая сила не является панацеей, которая гарантирует, что человек становится праведником. Обычно, Всевышний не дает пророчества человеку, который не дошел до очень высокого нравственного уровня. Биламу же Он дал пророчество, как говорят мудрецы, для того, чтобы потом другие народы не говорили, что если бы Ты нам дал такого великого пророка, как Моше, то мы бы тоже были хороши. И, пожалуйста, дан был Билам, который не уступал по пророческой силе Моше, и что же получилось? Мудрецы говорят: "Разве вы встретите где-нибудь, среди каких-нибудь народов, чтобы люди говорили: "Наш великий Билам"? Его никто и не помнит. Билам был корыстолюбив, и он очень хотел выполнить это задание и за старх и за совесть: с одной стороны, он не любил евреев, а с другой стороны, он хотел заработать. Поэтому, это нас ничему не учит.


Ответ на вопрос, прямо не относящийся к тексту: о количестве еврейских душ.

Ответ на вопрос, прямо не относящийся к тексту.

Считается, что еврейских душ есть всего 600 тысяч. Если это так, то во-первых, откуда взялись "дополнительные души" для нас, а во-вторых, где же они были до рождения народа Израиля? - Трудно сказать, сколько их всего. Традиция говорит, что вообще количество душ, заготовленных для человечества, - конечно, ограничено, то есть, Всевышний заготовил определенный запас душ, которые хранятся под Престолом Божественной Славы, и они находятся там в чисто духовных высях, пока душа не получает приказания спуститься в нижний мир и вселиться в определенное тело. Интересный вопрос, над которым стоит задуматься, и который рассматривают мудрецы, по крайней мере ахроним: если душа находится в условиях совершенства, и ни в чем нет никаких недостатков, то какой ей интерес спускаться в этот несовершенный мир? 600 тысяч - это единственное большое число, которое в Торе названо в явном виде. Если же души исчерпаны к моменту выхода из Египта или еще через несколько десятков поколений, то что должно быть со следующими поколениями?. Тут мы переходим к вопросу о переселении душ, по поводу чего имеются диаметрально противоположные мнения.

Моше на Синае, обращаясь к евреям, говорит: "Как те, кто присутствуют здесь с нами, так и те, кто с нами не присутствуют". И мидраш говорит, что души всех, кто родится в народе Израиля или посредством гиюра перейдет в него, - все эти души присутствовали на Синае при Божественном откровении. Сколько всего этих душ мы не знаем.