МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению лекций З.Дашевского по книге "Шмуэль"Лекция 39. 29:1-30:17
Повторение объяснения Шмуэля, почему он, будучи в "мире лжи", не называл Давида, когда передавал, что Господь отберет царство у Шауля. Обсуждается, можно ли недоговоренность классифицировать, как обман; и почему Шмуэль боялся назвать имя Давида. Разная трактовка слов: "Он лучше, чем ты".
/29:1-2/ Обсуждается согласие Давида идти вместе с пелиштимлянами против Израиля. Объяснение слов Давида Ахишу: "Ты увидишь, что будет делать твой раб". Тяжелое положение Давида; надежда на Всевышнего.
/29:3-8/ Пелшиштимлянские начальники потребовали у Ахиша вернуть Давида на свое место. Обсуждается, что Ахиш клянется Давиду Именем Всевышнего, что он "хорош" в его глазах. Не совсем правдивый, "политический" ответ Давида.
Объяснение в ответе на вопросы условий, при которых возможно несколько деформировать истину.
/29:9-11/ Ахиш повторяет свои слова Давиду, несколько меняя их: он говорит теперь, чтобы уходил и Давид и его люди. И они поднялись рано утром, и вернулись в Циклаг.
/30:1-6/ До прихода Давида и его отряда амалекитяне разгромили Циклаг и взяли в плен всех женщин. Объяснение того, что убиты были в Циклаге только пелиштимляне. Мудрецы объясняют причину, по которой Давиду, избежавшему чудом труднейшую ситуацию, теперь "приготовлена" другая тяжкая проблема. Важность правила, что "исполнение одной мицвы освобождает от исполнения другой". В чем обвиняют Давида его люди.
/29:7-15/ Обсуждение вопросов, заданных Давидом через Урим и Тумим, и ответа Всевышнего. Давид с отрядом в 400 человек пускается в погоню, взяв спасенного ими от голода юношу - египтянина, раба амалекитянина.
/30:16-17/ Юноша приводит отряд Давида в лагерь амалекитян, и Давид бьет их: "от сумерек до вечера их завтра". Мидраши объясняют слова - "нэшэф" и "их завтра". Объяснение мидрашем, почему спаслись 400 юношей на верблюдах.
В ответах на вопросы обсуждается проблема наследников "амалекитян" в наши дни.
Повторение объяснения Шмуэля, почему он, будучи в "мире лжи", не называл Давида, когда передавал, что Господь отберет царство у Шауля. Обсуждается, можно ли недоговоренность классифицировать, как обман; и почему Шмуэль боялся назвать имя Давида. Разная трактовка слов: "Он лучше, чем ты".
Немного вернемся к концу главы 28, когда говорит Шмуэль Шаулю: "И сделал Всевышний, как говорил, через меня; и оторвал Всевышний царство от тебя и отдал его твоему ближнему - Давиду". Мидраш в нескольких местах, в частности, мидраш "Вэ Икра Раба", говорит, что раньше Шмуэль говорил не так. Раньше, в сцене после войны Шауля с Амалеком, когда Шмуэль передает Шаулю решение Всевышнего оторвать от него царство, он говорит: "И передаст его другому, ближнему твоему,который лучше, чем ты". Шауль в мидраше высказывает претензию Шмуэлю, почему же он раньше говорил не так? Шмуэль отвечает на это: "Раньше я был в мире лжи, и ты слышал от меня слова лжи, а теперь я нахожусь в мире истины, и ты услышишь от меня исключительно только слова истины". Вопрос заключается в том, какая же здесь ложь? Шмуэль ведь не солгал, когда сказал, что Всевышний обещал передать царство другому, который "лучше, чем ты". Можно ли классифицировать недоговоренность, как обман?
Один из комментаторов "Мидраш Раба" Маhарзо, равв Зеев Вульф, довольно поздний комментатор, примерно, прошлого века, пишет по этому поводу, что когда Шмуэль говорит: "Другому, который лучше, чем ты", он не называет имени того, кому будет отдано царство. В этом и заключается та неправда, которую Шауль услышал от Шмуэля. Более поздние комментаторы развивают эту мысль. В частности, в "Мусар Навиим" приводится известная уже нам галаха из Рамбама о том, что если пророк предает пророчество о предстоящих наказаниях или бедах, то в том случае, если это пророчество не исполняется, то в этом нет никакого доказательства ложности пророчества. Дело в том, что Всевышний мог отменить Свое решение, если, например, люди сделали тшуву, или Он мог отложить наказание. Божественное Милосердие может сделать так, что переданное предсказание о бедах не исполнится. Однако, если пророк передал какое-то хорошее обещание Творца, то оно не может быть отменено ни под каким видом, и даже в том случае, если это обещание было дано условно, и даже - если это условие не выполнено.
Поэтому Шауль как бы и говорит Шмуэлю: "Ты меня подвел. Ты мне сказал, что Всевышний оторвет от меня царство, и это было плохое пророчество, но я держался за царство, надеясь, что может быть это пророчество будет отменено. Если бы ты мне назвал имя того, кому царство передано, то для него - это было бы хорошее обещание, и тогда я бы понимал, что это невозможно отменить, и не держался бы за царство". Таким образом, получается так, что дело здесь не в том, что сказать всю правду является обязательным условием для того, чтобы это не было ложью, но в данной ситуации все обернулось так, что мы не знаем, как бы себя вел Шауль, если бы ему было названо имя. Мидраш, продолжая, передает слова Шмуэля: "Я был тогда в мире лжи, и я боялся, что ты убьешь меня". И этот же комментарий говорит, что это довольно трудно понять, потому что Шмуэль сказал ему уже самое худшее, что может быть: он сказал, что явным образом Всевышний отнял у Шауля царство, и - "отдал его ближнему твоему, который лучше, чем ты". При этом, Шмуэль не побоялся, что Шауль убьет его! Почему же он должен был бояться только в том случае, если бы он назвал имя Давида? Может быть, говорит комментарий, нужно читать так: "Боялся (Шмуэль), что Шауль убьет его, то есть - Давида". И это, конечно, намного более вероятно, потому что зачем же убивать пророка, которому просто велено что-то передать? И это - в высшей степени правдоподобно по тексту, потому что отличие "меня" и "его" с арамейским окончанием это - всего лишь недописанная буква "h". Как бы то ни было, это дает нам какое-то связанное объяснение. Конечно, никто не может знать, как бы реагировал Шауль, если бы он точно знал, что это - Давид. Известно, что подозрения иногда терзают хуже, чем точное знание. Мы знаем только, что Шмуэль боялся сообщать это имя.
Имеется совершенно другое объяснение того, в чем состояла ложь, в которой упрекает Шауль Шмуэля. Это - другой комментарий к тому же мидрашу Анат Йосэфа (Германия). Итак, Шауль говорит Шмуэлю, что, когда ты был со мной, то ты сказал: "Ближнему (отдаст), который лучше, чем ты", а теперь ты говоришь: "Ближнему твоему Давиду". И Шмуэль отвечает: "Когда я был с тобой, я был в мире лжи, и ты слышал от меня слова лжи, а сейчас я нахожусь в мире истины, и ты не услышишь от меня ничего, кроме слов правды". То есть, он приводит слова того же самого мидраша, и комментирует их следующим образом. Он говорит, что все дело в том, что Шауль был более великим праведником, чем Давид, и он был лучше его со стороны душевного совершенства, а это - самое главное. Однако, в смысле государственного и политического совершенства, Давид превосходил Шауля.
Поэтому, в этом прагматичном мире, или на языке мидраша - в мире лжи, характеристика Давиду дается такая, что он лучше Шауля, но это - ложь. На самом деле Шауль лучше Давида, но в этом мире он не мог устроиться, и - "не прошел по конкурсу". Поэтому Шмуэль и говорит Шаулю, что то, что я сказал, что Всевышний отдаст царство твоему ближнему, который лучше, чем ты, - это и была ложь, потому что, на самом деле, ты лучше, чем Давид. Это, таким образом, получается совершенно "революционный" комментарий.
Ответ на вопрос: . Из чего видно, что Давид лучший политический и государственный деятель? - Ясно, что Всевышний знает, как Давид себя проявит в будущем. Но можем ли мы уже на этом раннем этапе увидеть в Давиде то политическое совершенство, которого недостает Шаулю? Есть такие объяснения того, что Всевышний построил ситуацию таким образом, чтобы Давиду приходилось все время убегать от преследований Шауля. Во-первых, это было нужно для того, чтобы Давид приобрел эту ценную вещь - высокую царскую должность в Израиле, через страдания. А как мы знаем, через страдания приобретаются многие ценные вещи: и Эрэц Исраэль дается страданиями, и Ган Эдэн дается страданиями, и Тору приходится выстрадать. Кроме этого, была еще одна очень важная задача, чтобы Давид был приближен к Шаулю. Шауль не просто преследует Давида, а как мы знаем, их связывает взаимная любовь. И, будучи при Шауле, Давид учился исправлению царской должности. Шауль "не прошел", потому что он сделал страшную промашку в одном вопросе, но все же он был царь, и вел себя по-царски, и поэтому Давид проходил при нем в качестве "юнги" школу царской службы. Он именно этому искусству обучался при Шауле. Насколько Давид превзошел Шауля, как государственный и политический деятель, это можно будет увидеть в дальнейшем.
Надо сказать, что первая версия объяснения, в чем же состояла "ложь" Шмуэля, является основной. Но замечательное объяснение Анат Йосэфа совсем по другому позволяет посмотреть на это, и понять так, что ложность состояла не в том, что что-то недосказано, а в том, что извращена истина. И слова: "Он лучше, чем ты", можно понимать в очень узком значении. На самом деле, Тора ведь говорит, что Шауль был на голову выше всех, и никто в Израиле не был равен ему по нравственным качествам. В той версии, которая отклонение от правды рассматривает, как ложь, есть еще некоторые интересные объяснения. Когда Шмуэль говорит, что это было - "в мире лжи", и что - "Ты там "слышал от меня слова лжи", он ведь не говорит: "Я говорил тебе слова лжи". То есть, можно понимать это и так, что я, Шмуэль, ничего такого и не говорил, но ты сам себе построил такую утешительную версию, что может быть этот преемник еще не назначен, и поэтому нужно стараться и бороться; и может быть, если это - Давид, то он только еще претендует, хочет себе сделать карьеру, а вовсе не избран уже в качестве преемника. То есть, по этому объяснению получается, что Шмуэль Шауля не обманывал, но он дал ему возможность обманывать самого себя.
Ответ на вопрос: . Почему же Шауль гонялся все-таки именно за Давидом? - Мы знаем много случаев из нашей повседневной жизни, когда какой-нибудь руководитель коллектива, и даже вполне талантливый, замечая потенциально более способного человека, начинает его травить и выживать из этого учреждения для того, чтобы не было сомнений в том, "кто здесь командует парадом". В том случае, если Шауль мог верить в то, что преемник еще не назначен, и он замечает человека, который может в принципе претендовать на эту должность, то он и принимает меры для самозащиты, для ограждения своей царской должности. Конечно, принимаемые им "меры" - несколько экстраординарны, но мы все же пытаемся войти в это непрстое состояние его психики.
Ответ на вопрос: . - Действительно, комментаторы часто "вступаются" за Шауля, и говорят, что он жил себе раньше скромной и праведной жизнью, а его "вытащили" на эту слишком высокую должность, и почти с самого начала превратили его в "мальчика для битья".
/29:1-2/ Обсуждается согласие Давида идти вместе с пелиштимлянами против Израиля. Объяснение слов Давида Ахишу: "Ты увидишь, что будет делать твой раб". Тяжелое положение Давида; надежда на Всевышнего.
В начале главы 29, как это обычно бывает в Торе после того, как история прервана неким вставным рассказом и он кончился, текст возвращает нас к тому месту, где прервалось основное повествование. Говорится (29:1): "И собрали пелиштимляне все свои станы в Афэк, а Израиль стоит лагерем у источника в Изреэле. Пелиштимлянские капитаны (главы основных городов пелиштимлян) движутся с сотнями и тысячами, а Давид и его люди проходят в конце, с царем Ахишем." Комментаторы объясняют, что это не означает, что Давид и его люди замыкают все; они находятся впереди личного отряда Ахиша, а это отряд располагается позади всех, потому что обычно принято, что царь, главный, - находится сзади. Надо отметить, что это - существенное отличие от Давида, который был всегда впереди. Комментаторы задают понятный и очень трудный вопрос: Как это Давид отправляется вместе с Ахишем на войну против Израиля? О чем же он думает? И на это нет однозначного ответа.Ралбак задает тот же вопрос: "Как же согласился Давид идти сражаться против Израиля в то время, как он помазан царем над Израилем; как же он может идти воевать против них?" И он дает такое объяснение, что Давид имел в виду вести войну с тыла против пелиштимлян и пресекать всякие их вылазки против Израиля. И, действительно, Давиду все доверяют, он находится в центре событий, и ему было бы очень легко это делать. Абарбанэль на это категорически отвечает полным несогласием, потому что, как же можно вести себя предательски по отношению к человеку, который принял тебя с открытой душой и облагодетельствовал тебя? Было бы недостойно нашего царя Давида вести себя таким подлым образом. Абарбанэль говорит, что Давид произнес, как мы помним, слова, которые не имеют очень ясного смысла: "Ты (Ахиш) увидишь, что будет делать твой раб". Абарбанэль объясняет это так, что намерение Давида состояло в том, чтобы изо всех сил защищать лично Ахиша и не давать его в обиду. Ахиш мог понять его слова так, что он собирается вести активные действия против неприятеля, но Давид этого не сказал, и не имел это в виду. Ибн Эзра пишет, что никак невозможно предположить, что Давид совершит предательство по отношению к Ахишу, который его так ласково принял, и дал возможность жить в его стране. С другой стороны, никак невозможно предположить, что Давид вел бы войну против избранного народа Всевышнего, и против Шауля - избранника Всевышнего, Его помазанника, и его (Давида) тестя. И поэтому Давид находился в самом трудном положении из всех, в которые он когда-нибудь попадал. И поэтому, по объяснению Ибн Эзра, решение, которое принял Давид, было решением целиком положиться на Всевышнего, и на то, что Он как-нибудь устроит это дело. Ибн Эзра предлагает это объяснение, исходя из отличительного свойства Давида: в трудных ситуациях, которые не в человеческих силах исправить, - положиться на Всевышнего. Это - очень большое качество! В этом, собственно говоря, заключена вся человеческая мудрость: сделать все, что в твоих силах, а дальше - полагаться на помощь Всевышнего.
/29:3-8/ Пелшиштимлянские начальники потребовали у Ахиша вернуть Давида на свое место. Обсуждается, что Ахиш клянется Давиду Именем Всевышнего, что он "хорош" в его глазах. Не совсем правдивый, "политический" ответ Давида.
Дальше рассказывается о том, что пелиштимские начальники сказали: "Что это за евреи среди нас (в пелиштимской армии)?" И сказал им Ахиш: "Так ведь это же Давид, подданный Шауля, царя Израиля, который провел со мной год или два, и я не нашел за ним ничего с того дня, как он оказался у нас и - до сегодня". Трудно понять, откуда у Ахиша появились эти "год или два"? Может быть это просто "политическая тактика" Ахиша прибавить немножко "стажа" человеку, которого он рекомендует. Мы знаем, что на самом деле Давид с ним прожил только 4 месяца. Есть, правда, версия, что Ахиш считает с того дня, когда Давид приходил в первый раз, и когда он прикидывался сумасшедшим. Кроме того, есть еще одна версия, правда, несколько натянутая. Когда Ахиш говорит: "мийом нафло" - "с того дня, когда он пал (попал к нам)", то он считает с того момента, когда Шауль стал преследовать Давида. То есть, с этого времени, Давид как бы уже потенциально был отщепенцем, и его нельзя считать израильтянином с тех самых пор.Говорится дальше, что пелиштимлянские начальники очень рассердились, и настойчиво требовали, и сказали Ахишу: "Верни этого человека, пускай он вернется на свое место, которое ты ему назначил, и не спустится с нами на войну, и не будет нам сатаном на войне, и чем еще он найдет милость (расположит к себе) своего господина, как не головами тех людей?" По основному мнению комментаторов "тех людей" это - эвфемизм, и они имеют в виду себя. То есть, они опасаются, что этот перебежчик принесет несколько их голов, и тем самым вернет себе милость своего господина (царя Израиля). То, что сказано про пелиштимлянских начальников, что они очень на него рассердились - "вайикцфу алайв", как объясняет Кли Якар, означает, поскольку здесь употреблен не совсем обычный предлог, что они беспокоились прежде всего за самого Ахиша: ведь Давид находится при Ахише, и поэтому он прежде всего снимет голову Ахиша. Таким образом, пелиштимлянские начальники приводят два довода: "Во-первых, Давид может быть засланным человеком и будущим перебежчиком, и поэтому его опасно держать вместе с войском. Кроме того, в любом случае, он нас - нервирует, и мы не чувствуем себя на войне надежно, когда рядом с нами находится эта чуждая сила". Поэтому, они просят отправить Давида назад. И они еще добавляют, что ведь это же тот самый Давид, которого прославляли в хороводах, и говорили: "Побил Шауль в своих тысячах, а Давид - в десятках тысяч!"
И позвал Ахиш Давида и сказал ему: "Как жив Всевышний!" То, что он таким образом клянется Давиду, по мнению многих комментаторов, означает, что он это делает из хорошего отношения к Давиду, и будучи человеком широких взглядов, он клянется Именем того Бога, который подходит Давиду. Однако, некоторые комментаторы говорят: "Благо праведнику и благо его соседу". То есть, они имеют в виду, что живя рядом с Давидом, Ахиш немножечко уже проникся тем, что Всевышний есть настоящий Бог. И он говорит: "Как жив Всевышний, прям ты и хорош в моих глазах. Твой выход, твой вход со мной, все твои поступки в лагере, не нашел я в тебе никакого зла, ничего дурного с того дня, как ты пришел ко мне и до сегодня; а в глазах капитанов - нехорош ты. А теперь вернись себе с миром, и не делай то, что дурно в глазах пелиштимлянских капитанов". И на это Давид отвечает Ахишу: "Что же я такого сделал, и что ты нашел в твоем рабе с того дня, как я с тобой и до сегодня, что я не пойду и не буду сражаться против врагов моего господина царя?" Мы видим уже здесь, что Давид совсем неплохой политик, тем более, что ситуация, в которой он оказался сейчас, намного более трудная, чем та, когда ему пришлось разыгрывать сушасшествие.
Объяснение в ответе на вопросы условий, при которых возможно несколько деформировать истину.
Ответ на вопрос: . - Конечно, по общей инструкции Торы нужно удаляться ото лжи, потому что ложь - это вещь разрушительная и очень нехорошая. Однако, бывают такие ситуации, когда не только позволено несколько "деформировать" истину, но и рекомендовано делать это. Пример этого подает нам Сам Всевышний, когда Он пересказывает Аврааму слова Сары. Когда трое ангелов были в гостях у Авраама, и ангел говорит ему: "Через год Сара родит", то Сара, находясь позади шатра, засмеялась про себя и подумала: "Как это я рожу, когда у меня уже прекратился цикл, при котором можно рожать, и господин мой стар". На это Бог говорит Аврааму: "Вот, Сара смеялась и сказала: "Я уже стара"". Традиция объясняет здесь очень важный принцип, что ради путей мира можно немножечко деформировать истину. Граница такой деформации определяется тонким чутьем и достаточно развитой совестью, потому что, если граница ставится по принципу: "если мне это на руку", то тогда вообще нет ничего недозволенного. Тора нас учит несколько более тонкой морали. Если человек "режет правду-матку", и тем самым вызывает ссору между людьми, то он совершает гнуснейшее преступление. Человек во многих случаях обязан промолчать, что-то сказать мягче и пр. для того, чтобы ссоры не возникло не только между ним и кем-то, но и между другими людьми.Ответ на вопрос: . - Безусловно, что Давид прежде всего спасает свою жизнь. Нигде не сказано, что ради неукоснительной передачи информации следует пожертвовать своей жизнью. Кроме того, Давид на самом деле не имеет никаких дурных намерений по отношению к царю Ахишу. По версии, довольно разумной, которую мы читали, Давид собирается защищать Ахиша "верой и правдой". Единственное, что ему при этом следует сделать, это - создать видимость, что он активно воюет против врагов Ахиша. Но здесь есть противопоказание более сильное, потому что он не может воевать против своего народа. Мы не видим никакого намека и на то, что Давид собирается воевать против пелиштимлян. То, что он говорит Ахишу, что он якобы хочет воевать против врагов царя, является "чистым полетом фантазии", потому что он не собирается воевать против врагов Ахиша. При этом, защищая Ахиша, Давиду совсем было бы не обязательно убивать евреев. К счастью, такая ситуация и не возникла. Мы видели, что Давид доверился Божественному Управлению, и теперь весь ход событий начинает его избавлять от этой западни, в которой он оказался.
/29:9-11/ Ахиш повторяет свои слова Давиду, несколько меняя их: он говорит теперь, чтобы уходил и Давид и его люди. И они поднялись рано утром, и вернулись в Циклаг.
Стих 9 говорит, что ответил Ахиш Давиду, и сказал: "Я знаю, что хорош ты в моих глазах, как ангел Господен; только пелиштимлянские капитаны и начальники сказали: "Не поднимется с нами на войну" (Они сказали: "Не спустится"). А теперь поднимайся утром, и слуги твоего господина, которые пришли с тобой, и встаньте рано поутру, как рассветет вам, и идите". Он очень интересно формулирует про отряд Давида: "слуги твоего господина, которые пришли с тобой", то есть, Ахиш подчеркивает, что все слуги Давида - подданные царя Шауля. "И встали рано поутру Давид и его люди (29:11), чтобы идти утром и возвращаться в пелиштимлянскую землю. А пелиштимляне поднялись в Исраэль". Абарбанэль здесь задает очень уместный вопрос. Он говорит: "Почему Давид не хотел возвращаться, когда Ахиш сказал ему, что Давид прям и хорош в его глазах, а потом, когда Ахиш добавил еще кое-что, Давид это бесприкословно принял и пошел?" На первый взгляд в первых словах Ахиша нет никакой разницы со вторыми его словами, и вроде бы он сказал то же самое немножко другими словами. Но на самом деле разница есть, и очень существенная, принципиальная. Разница состоит в том, что в начале Ахиш сказал: "Ты - уходи". Ведь капитаны пелиштимлянские возражали только против Давида, а то, что какие-то другие пербежчики-израильтяне будут воевать, им вроде бы не казалось таким страшным. Они не хотели только, чтобы этот легендарный герой народа Израиля двигался вдруг среди них. Но Давид не может принять такого решения. Поэтому он и начинает говорить о своей обиде. И тогда Ахиш и говорит: "Ты и все твои люди". Это уже совсем другое дело! И это можно принять.Есть и еще некоторые тонкости в различии между словами Ахиша. В начале Ахиш, отвечая князьям пелиштимлянским, говорит: "Я не нашел в Давиде ничего дурного", что можно было бы понять и так, что дурного он не нашел, а посредственное - нашел. А Давиду Ахиш говорит: "Ты очень хорош!" Кроме того, возникала такая трудность: как же мог Давид сразу так встать и пойти на виду у всех? Это же выглядело бы, как позор, как трусость. И Ахиш говорит Давиду, отвечая ему: "пойдешь утром", что должно уже выглядеть так, что вот, Давид сопровождал и провожал царя Ахиша, а теперь - возвращается, и тут нет никакого позора. То есть, во "втором заходе" Ахиш поправил все те моменты, которые Давиду не подходили. Главное, конечно, было в том, что Давид никак не мог бы оставить своих людей, чтобы они сами решали, как им быть в этой войне, поскольку в этом случае их положение было бы намного хуже того, если бы Давид был с ними.
/30:1-6/ До прихода Давида и его отряда амалекитяне разгромили Циклаг и взяли в плен всех женщин. Объяснение того, что убиты были в Циклаге только пелиштимляне. Мудрецы объясняют причину, по которой Давиду, избежавшему чудом труднейшую ситуацию, теперь "приготовлена" другая тяжкая проблема. Важность правила, что "исполнение одной мицвы освобождает от исполнения другой". В чем обвиняют Давида его люди.
Глава 30 начинается с того, что когда Давид и его люди на третий день (который, по-видимому, считается от их выхода с Ахишем) пришли в Циклаг, - амалекитяне совершили набег на юг. Сказано - на Нэгэв, что многие считают названием города, но может быть, что это был юг Иудеи или еще чего-то. Они совершили набег и на Циклаг, в котором жил Давид со своим отрядом. И они побили Циклаг, и сожгли его огнем. Что означает: "Побили Циклаг"? Обычно такое выражение употребляется по отношению к людям - "поразили, убили". Следующий стих, однако, говорит, что они взяли в плен женщин, которые были в Циклаге, от мала до велика, не умертвили никого, а увели и пошли своей дорогой. То, что сказано про город, что его побили, по мнению комментаторов означает, что город они разрушили. Кли Якар, основываясь на этом необычном словоупотреблении, говорит, что амалекитяне убили всех пелиштимлян, которые жили в этом городе. Давид ведь получил не пустой город, а город, где жили какие-то люди, пелиштимляне. Почему именно на этот город напали амалекитяне? Конечно, это могло бы быть из-за того, что Давид нападал на амалекитян. Но дело в том, что Давид никого не оставлял в живых, и как же тогда они могли об этом узнать? Если бы они даже и узнали, то тогда почему они оставили в живых жен и детей евреев? Правдоподобная версия состоит в том, что они проследили по следам нападавших на них, и дошли до Циклага. Когда же они увидели, что в Циклаге живут пелиштимляне и евреи, то они подумали, что евреи здесь ни при чем, поскольку они здесь временные жители, и такое дело было бы для них слишком дерзким. Поэтому они и решили, что на них наверняка нападали пелиштимляне; и их они и перебили. А про еврейских жен и детей Всевышний им вселил в голову, чтобы их взять просто в плен и никого не убить.Итак (30:3), Давид и его люди пришли в город; и вот, город сожжен огнем, а их жены и сыновья и дочери взяты в плен. Разумное объяснение того, как они поняли, что их жены и дети взяты в плен, состоит в том, что они никого из них не нашли среди убитых. Стих 4 говорит: "И поднял Давид и народ, который с ним, голос и плакали они до тех пор, пока у них не стало уже силы плакать. И две жены Давида были взяты в плен: Ахинам, из Изреэля, и Авигаль, жена Навала из Кармеля." Интересно, что для жен Давида все время упоминаются эти их "титулы". И стало очень тяжело Давиду, потому что сказал народ, что надо побить его камнями, ибо горько было на душе всего народа - каждому по поводу его сыновей и дочерей. "Сыновей" - здесь написано в единственном числе, а читать надо, как множественное число. Объясняют так, что у многих был там всего один единственный сын, которого было тяжело потерять (почему-то предполагается, что тяжелее, чем всех сыновей). И скрепился с силой Давид, уповая на Всевышнего, Бога своего.
По поводу того, за что народ хотел побить Давида, имеются разнообразные точки зрения, из которых трудно выбрать ту, которая представлялась бы хоть немного удовлетворительной. Казалось бы, что психологически это не так трудно понять. Но сначала попробуем разобраться в том, почему вдруг для Давида, который едва успел уйти от этот трудной ситуации, когда ему надо было с Ахишем идти на войну против Израиля, теперь, при его возвращении, "приготовлена" такая невеселая позиция? Мудрецы это объясняют очень просто. Давид, действительно, избежал труднейшей ситуации, когда ему следовало решать, как вести себя, потому что он не мог идти воевать против Израиля. Однако, на этом проблема Давида не кончалась, потому что, когда на Израиль напали враги, то на нем и на его людях лежит обязанность воевать за Израиль, и это - мицва! Как же он смеет сидеть где-то и не идти на эту войну? Ему и посылается поэтому "некоторое занятие", может быть и не такое легкое: он обязан бежать и освобождать взятых в плен. А тот, кто исполняет мицву, освобождается от исполнения другой мицвы. Можно, конечно, предположить, что может быть все это можно было сделать каким-то более приятным путем, потому что потрясение, полученное Давидои и его людьми, слишком сильное. На это говорится, что есть правило в Божественном Правосудии: "Тот, кто передает суд на другого в Божественную инстанцию, получает удар первым". Давид сказал Шаулю: "Господь рассудит между мной и тобой", и поэтому он получает этот страшный удар до того, как будет совершен суд над Шаулем.
Ответ на вопрос: . Мы не можем точно сказать, что Шауль знает уже свой конец раньше, чем Давид получил этот удар. Заведомо амалекитяне угнали жен и детей из Циклага раньше, чем Шауль узнал о своей судьбе. При этом, узнал ли Давид о том, что случилось в Циклаге, раньше, чем Шауль узнал про свой конец, сказать трудно.
Итак, вернемся к тому, как же объясняют комментаторы, почему люди Давида так ополчились на него. Абарбанэль объясняет это так. Люди Давида считали, что он слишком расстроился из-за того, что две его жены угнаны в плен. Но ведь у других тоже были угнаны; все жены с детьми были угнаны! Почему же Давид так горюет по поводу своего личного несчастья? - Однако, из-за того, что кто-то горюет больше, чем другие, как можно сказать, что его надо побить камнями? Поэтому, это кажется настолько напряженным объяснением, что его очень трудно принять; и тем более трудно понять, как такое объяснение приводит такой рациональный и глубокий комментатор, как Абарбанэль? Другой комментатор - Кли Якар говорит, что Давиду стало горше, чем всем остальным; и народ ополчился на него не потому, что так было справедливо, а потому, что у них на душе горько, что психологически понятно. Кроме того, говорит Кли Якар, и это его объяснение представляется весьма натянутым, возможно, что они только говорили, что его надо побить камнями, а на самом деле они были преданы ему, но хотели его воодушевить на то, чтобы он что-то предпринял и начал действовать. Это объяснение не имеет под собой никакой психологической почвы: люди плачут, потому что у них нет сил, а тут получается, что они придумывают такой весьма хитроумный ход.
Имеется объяснение, которое ближе к приемлемому варианту, а именно: народ упрекает Давида за то, что из-за того, что ты, Давид, вел нас совершать набеги на амалекитян и пр. народы, мы теперь и поплатились. Да, но как же иначе Давид мог их прокормить? Самым логичным представлялось бы объяснение, что народ упрекает Давида в том, что он привел их жить в эту землю! Из-за этого им приходилось делать вид, что они - против Израиля, и скрывать, и вести себя так, чтобы не вызывать вражду.
Ответ на вопрос: . - Это правда, что пока Давид охранял царя Ахиша, его город оказался безо всякой охраны. И в том, что он не позаботился о такой охране, Давида вполне могли упрекать.
Ответ на вопрос: . - Конечно, логично считать, что люди Давида упрекают его в том, что он где-то принял неправильное решение. Однако, трудно подумать, что неправильным было его решение пойти на войну, потому что, что же он еще мог сделать? Если бы он сказал, что не пойдет воевать против евреев, то всем бы им был конец.
Ответ на вопрос: . - То, что надо не плакать, а делать, такая разумная претензия к Давиду есть у Кли Якара.
/29:7-15/ Обсуждение вопросов, заданных Давидом через Урим и Тумим, и ответа Всевышнего. Давид с отрядом в 400 человек пускается в погоню, взяв спасенного ими от голода юношу - египтянина, раба амалекитянина.
Седьмой стих говорит, что сказал Давид Эвьятару, коhену, сыну Ахимэлэха: "Поднеси ко мне Эфод". И поднес Эвьятар Эфод Давиду. Спросил Давид у Всевышнего: "Погонюсь за этим отрядом (полком), догоню ли его?" И сказал Он ему: "Гонись, ибо догонишь его неприменно, и обязательно спасешь". Комментаторы обсуждают, сколько вопросов задает Давид и сколько ответов он получает. Мы хорошо помним основное правило, что нельзя задавать Урим и Тумим одновременно два вопроса, а надо задавать по одному вопросу. Не очень понятно, задает ли Давид два вопроса, потому что когда он говорит: "погонюсь", то здесь нет вопросительной частицы (h). Он не говорит: "hаэрдоф", а он говорит: "эрдоф". То есть, он как бы говорит: "Вот, я погонюсь, потому что даже если это бессмысленно, я должен что-то делать, поскольку народ не в том состоянии, чтобы я мог сидеть на месте. Поэтому, погонюсь-то я все равно, но ответь мне - догоню ли я?" Всевышний ему отвечает: "Гонись, догонишь, и спасешь". Но даже в том случае, если даже Давид задает два вопроса, то к имеющемуся правилу есть некоторые исключения, позволяющие в экстренной ситуации, когда есть нужда, задавать больше одного вопроса.Стих 9 говорит: "И пошел Давид, и 600 человек, которые с ним, и дошли до ручья Бесор; а оставшиеся остановились". По поводу того, кто такие "оставшиеся", которые остановились, есть множество мнений. Факт таков, что часть отряда устала, они изнемогли, и дальше двинулись уже не все. "И погнался Давид (30:10) с 400 человек; а 200 остались: те, которые отстали и не перешли ручей Бесор. И нашли они человека-египтянина, и взяли его к Давиду, дали ему хлеба, и он ел, и напоили его водой." Как будет ясно из дальнейшего, человек этот находился в состоянии крайнего изнеможения, он не ел три дня и не пил. Поэтому, комментаторы отмечают, что хлеб ему дали, чтобы он ел сам, но водой его - поили. Дело в том, что человек, который три дня не пил, может слишком наброситься на воду, что опасно для жизни, потому что он может выпить слишком много, и его отвыкший от еды и питья желудок может это не выдержать. "И дали ему - ломтик инжирной лепешки". Существовал, как мы уже встречали, такой распространенный способ консервирования продуктов, при котором инжир спрессовывали в плотные лепешки в специальном сосуде. Это была важная часть зимнего рациона. Известно, что когда человек долго не ел и ослабел, то ему следует дать что-нибудь сладкое. Мы помним, как Йонатан попробовал меда на кончике палки. Дали ему еще - "две изюма", причем не говорится чего - "две", может быть, две грозди сушеного винограда.
После того, как этот человек поел, к нему вернулся дух его, то есть, он вернулся к жизни. И сказал ему Давид: "Чей ты и откуда ты?" И сказал юноша: "Я - египтянин, раб амалекитянина, и оставил меня мой господин, потому что я заболел, и вот уже три дня прошло". Во-первых, он объясняет, что он - не амалекитянин. Знает ли он, что перед ним евреи, это - непонятно. И для того, чтобы не думали, что он настолько негодный раб, что его бросил хозяин, он говорит, что хозяин бросил его потому, что он - болен. Надо сказать, что Давид со своим отрядом находятся в довольно трудном положении, потому что они гонятся, чтобы спасти своих жен и детей, но неизвестно куда им надо двигаться. Теперь они находят какого-то человека, погибающего от голода, и приводят его к Давиду. Некоторые комментаторы считают, что это является показателем морального уровня этого отряда: когда какой-то человек, явно не еврей, нуждается в срочной помощи, то ему надо помочь!
Этот юноша-египтянин рассказывает: "Мы совершили набег на юг Крети (часть пелиштимлянской земли), а так же - на окраину Иудеи, и на юг территории Калева (эта территория в Иудее, но о ней говорится отдельно), и Циклаг мы сожгли огнем". И сказал ему Давид: "Поведешь ли меня к этому отряду?" И тот сказал: "Поклянись мне Богом, что ты не убьешь меня и не выдашь меня моему господину, и тогда я поведу тебя к этому отряду". Кли Якар замечает к этому месту, что повидимому, этот человек не знал, что имеет дело с евреями, потому что иначе он не стал бы ставить условием, чтобы его не выдали господину, поскольку евреям это запрещено делать Торой. Закон Торы запрещает беглого раба возвращать хозяину.
/30:16-17/ Юноша приводит отряд Давида в лагерь амалекитян, и Давид бьет их: "от сумерек до вечера их завтра". Мидраши объясняют слова - "нэшэф" и "их завтра". Объяснение мидрашем, почему спаслись 400 юношей на верблюдах.
В стихе 16 сказано: "И привел он Давида; и вот, они рассыпаны по большому пространству; едят и пьют, и празднуют, веселятся по поводу той большой добычи, которую они взяли из земли пелиштимской, и земли иудейской". Помимо того, что это была богатая добыча в количественном смысле, это была еще большая честь для воинов, что они у таких знаменитых бойцов, как пелиштимляне и колено Йеhуды, взяли добычу. Это была их боевая слава! Они совершили набег на территорию Йеhуды и вероятно, еще в какие-то места пелиштимлян, но город Циклаг их интересовал особо. Они выяснили (как уже говорилось), что именно туда вели следы, по которым можно было предположить, что из Циклага совершались все те набеги (как мы знаем - набеги Давида), когда убивали всех жителей. Ни про один другой город не сказано, что амалекитяне его сожгли, а сказано, что они брали добычу из этих городов и уходили, а Циклаг они сожгли из мести. Есть версия, что жен и детей евреев они оставили потому, что они евреев не подозревали в этих набегах."И бил их Давид (стих 17) от - "меhанэшэф веад-hаэрэв лемахаратам" - "от сумерек до вечера на ихнее завтра"; и не спасся из них ни один, а только 400 человек юношей, которые были верхом на верблюдах, - убежали". Здесь в принципе все понятно, но есть два вопроса. Во-первых, непонятно, что такое здесь "нэшэф"? Это - несколько поэтическое слово, которое обычно обозначает вечер. И тогда нужно понять так, что бил их Давид от вечера и - до вечера назавтра, то есть, сутки. Но тогда надо понять, почему слово "завтра" приобрело притяжательный суффикс, и получается вроде как - "их завтра"? Вообще в Танахе это встречается, потому что восприятие времени в Танахе довольно сильно отличается от привычного нам, и очень часто время описывается с притяжательностью. Часто говорится: "Им взошло солнце" или - "Тебе рассветет, и ты иди". То есть, время воспринимается, как органическая часть событий. Поэтому мидраш говорит, и Раши его пересказывает, что "их завтра" - это их, амалекитян, завтра, потому что Амалеку привычно быть битым "назавтра". Когда первый раз Амалек нападает на Израиль по выходе евреев из Египта, то Моше говорит Йеhошуа: "Собери нам людей, и завтра я стану на холме и т.д." И всегда дело происходит так, что Амалек побит назавтра. И всюду это - очень сильная линия мидраша, и это - намек на то, что Завтра, в Конце Времен, Амалек будет, наконец, окончательно истреблен, и будет стерта память о нем. Это очень существенный и красивый мидраш, который трудно считать пшатом.
Есть и такое объяснение, что "их завтра" относится к Давиду и его отряду, то есть - завтра, после того дня, когда они гнались. Тут есть еще такая деталь, что слово "нэшэф" обозначает что-то вроде сумерек, а сумерки бывают вечерние и бывают утренние. Поэтому, есть такая версия, что Давид бил их так: он гнался всю ночь, к рассвету он их догнал и бил от сумерек утренних до вечера, то есть, - один день, а не сутки.
Из множества объяснений, которые есть у ришоним, есть такое объяснение, которое соответствует спору Рашбама с Эбн Эзрой. Известно в Галахе, что у Израиля сутки начинаются с ночи, с выхода трех звезд. Рашбам пишет, что по пшату Писания, в Танахе день начинается с утра, потому что, как он объясняет, иначе нельзя разрешить трудность в понимании: "вайhйи-эрэв ва йhйи-бокэр йом эхад" - день (такой-то). Почему надо переводить вечер, а не ночь: "Был вечер и было утро"? Почему не переводить: "ночь и день"? Он говорит, что вечер - это не часть суток, а это - событие. То есть, сначало - "свечерело", потом - "сутрело". И получается, что сначала был день, который кончился вечером, а потом было утро, которое закончило ночь. Эбн Эзра очень сильно возражает, и говорит, что нельзя писать такие кощунственные вещи, когда мы знаем, какая по этому поводу галаха. И Эбн Эзра считает, что мидраш не может расходиться с пшатом в таком кардинальном вопросе, а Рашбам говорит, что может. Нет никакого спора по поводу того, что галаха, действительно, - такая, но пшат Писания может быть таков, что день начинается с утра. И тогда, по этой логике, можно понять так, что Давид бил Амалека с утренних сумерек до того, как свечерел этот день, до "их" - то есть этого утра и этого вечера, - завтра . Может быть, что он бил их всю ночь.
В стихе (30:17), о котором мы говорили, осталась неразобранной еще одна стилистическая деталь. Сказано: "И не спасся из них ни один человек, а только те 400 юношей, которые были на верблюдах". Что же этим хотят сказать, что за странная логика? По пшату можно понять так, что не спасся ни один человек из пеших, а всадники на верблюдах - все удрали. Есть такой замечательный мидраш, который говорит, что когда Эсав встретился с Яаковом, то потом Эсав пошел "своим путем". Мидраш к Берешит спрашивает: "А куда девался его отряд в 400 человек?" По пшату можно понимать, что Эсав пошел вместе со своим отрядом. Но мидраш говорит так, что пришел Эсав с отрядом, но они потом по-одному очень быстро разошлись и разбежались, чтобы не напороться на огонь, который исходит от Яакова. Мы помним классический мидраш о том, что: "Был дом Эсава - соломой; дом Яакова - огнем; а дом Йосэфа - пламенем". Люди из отряда Эсава не хотели обжечься об этот огонь, и они потихоньку разошлись по домам. И вот, в награду за это 400 их потомков (а Амалек - это корень потомства Эсава) получили возможность спастись бегством; и они здесь называются двойственным именем. Они называются - "иш-наар", где "иш" это - "муж", а "наар" это - "отрок". То есть, они были отроки, но вели себя, как мужи, и они вскочили на верблюдов и умчались; они вели себя, как и их предки. Некоторые же говорят, что, наоборот, они были мужи, но вели себя, как младенцы, которые сразу "дали ходу". Как на самом деле это надо трактовать, - сказать трудно.
В ответах на вопросы обсуждается проблема наследников "амалекитян" в наши дни.
Ответ на вопрос: . Что можно сказать о наследниках амалекитян сегодня? - Существуют амалекитяне, которые растворены где-то в человечестве, и последние, примерно 2,5 тысячи лет, они не наблюдаемы, как и все прочие народы. То, что мы сейчас видим, это - "пена". Все законы Торы, которые ставят в особое положение "нехороших" - аммонитян, моавитян, и пр. имеют теоретическое значение. С тех пор, как пришел Санhерин и перемешал все народы, стерлись какие-то признаки, и сегодня мы не можем определить, какие это народы. Когда придет пророк и скажет: "Вот, это - Амалек, идите и бейте его!", только тогда возникнет практически эта обязанность идти его бить.Ответ на вопрос: . - Несмотря на то, что признаком Амалека, действительно, является беспричинная ненависть к евреям, мы все же не можем идентифицировать этот "биологический вид" по некоторым поверхностным признакам. Можно высказывать догадки, что, например, Гитлер или Садам Хусейн скорее всего из этого народа, но мы не можем ручаться за это. Духовное влияние Амалека на мир сохраняется до тех пор, пока он жив на свете. Однако, мы никак не можем говорить, например, что арабы это - Амалек. Антисемитизм это - некоторая бацилла, которая существует в мире, и без которой не может быть никакого здоровья для народа Израиля. Как волки необходимы оленям, так и нам необходимо, чтобы существовал в мире антисемитизм: как только мы поворачиваем по самоубийственному пути, так антисемиты на нас набрасываются. Они-то думают, что у них есть рациональные причины нас ненавидеть: потому, что у нас не такой нос; потому, что мы всюду лезем; потому, что нам на все наплевать; потому, что мы - богатые; потому, что мы - бедные; и множество других "основательных" причин, почему нас надо не любить. На самом же деле, они играют здесь роль отряда "санитаров леса", которые нас не пускают кончить жизнь самоубийством. Когда же мы ведем себя, как надо, то мы излучаем некоторый бальзам, который их успокаивает, и они нас "не кусают", а напротив, они нас побаиваются и уважают.
Продолжение