К оглавлению книги Н.Лейбович "Новые исследования книги Исход в свете классических комментариев"

      Книга Исход / Недельный раздел Шмот [1]

От рабства к свободе

1. В первой главе книги Шмот героем является впервые народ (потомки Яакова), а не отдельная личность. Впервые народ противостоит народу (египтянам)

    Первая глава книги "Шмот" очевидным образом делится на три части:Стихи 1-6 – рассказ о первом поколении евреев в Египте, об их приходе в Египет и смерти там.Стихи 7-14 – рассказ о втором поколении евреев в Египте; увеличении их численности и порабощенииегиптянами.Стихи 15-23 – рассказ о повитухах; задание фараона повитухам и их действия.Вторая же глава (до стиха 2:23) посвящена одной,единственной теме -  Моше.

Внимательно рассмотрим литературные и стилистические особенности этих двух глав с тем, чтобы разобраться, какими методами рассказ Торы передает свои идеи и суждения. Мы не находим в рассказе умозрительного морализаторства, выходящего за рамки повествования и связанного с ним лишь внешним образом (как "мораль", "нравственный вывод", присоединенный к рассказу); идеи и суждения вплетены непосредственно в саму ткань повествования, в его структуру, стиль, развитие сюжета1. После описания сотворения мира все последующие рассказы книги "Брейшит" сосредоточены вокруг отдельных персонажей. В центре повествования раздела или нескольких разделов находится одна личность- Адам, Каин, Ноах, трое праотцев (Авраhам: главы "Лех-леха" - "Ваера"; Ицхак: глава "Толдот"; Яаков: главы "Ваецэ" - "Ваишлах"; Йосеф: главы "Ваешев" - "Микец" - "Ваигаш"). Однако в первой главе книги "Шмот" после того как со сцены сошли Яаков и его сыновья нам впервые сообщают об их потомках как о "народе". Существование их в качестве народа подчеркивается в первый раз их врагом, когда фараон говорит своему народу (2:9): "Вот народ сынов Израиля...". Здесь впервые народ противостоит народу. Великий и древний народ богатой культуры, проживающий на своей родной земле, противостоит потомкам семидесяти человек, эмигрантам, покинувшим свою родину из-за голода. Сильный ненавидит слабого. Пока еще в этих стихах отсутствует яркая, незаурядная личность, находящаяся в центре и концентрирующая вокруг себя повествование.

Герой первой главы книги "Шмот" - народ. Безликая масса, о которой и о деяниях которой вначале упоминает лишь один стих:

1:7 А СЫНЫ ИЗРАИЛЯ
РАСПЛОДИЛИСЬ И РАЗМНОЖИЛИСЬ,
И ВОЗРОСЛИ И УСИЛИЛИСЬ
ВЕСЬМА-ВЕСЬМА...

2. "Расплодились... и размножились..." – это описание необычного, выходящего за рамки естественного роста рождаемости, а не четыре разных аспекта увеличения (Раши, р. Шмуэль Бен Меир)

    Стих этот стилистически довольно странный. Четыре сказуемых, выраженных очень близкими друг к другу по смыслу глаголами, а в конце для усиления еще добавлено удвоенное "весьма". Словно бурный поток, сокрушающий все на своем пути и усиливающийся "весьма-весьма" 2.

Р. Шмуэль бен Меир пытается указать на смысловые отличия этих четырех глаголов:

"Расплодились": о зачатии; и "размножились": о родах, так как не было мертворожденных, ибо детеныши часто называются множеством, кишащим на земле; и "возросли": выросли, стали из маленьких взрослыми и не умерли в детском возрасте; и "усилились": люди не умирали, а возрастали числом, увеличиваясь весьма-весьма...3.

Однако сомнительно, что р. Шмуэль намеревался прокомментировать простой смысл Писания, и что стих действительно указывает на четыре разных аспекта увеличения и возрастания. Не вернее ли предположить, что при помощи умножения слов, посредством цепочки глаголов стих создает образ необычного, ничем не сдерживаемого роста такой рождаемости, которая выходит за рамки привычного и естественного 4.

3. Порабощение евреев и ответственность за это каждого египтянина

    Египтяне начали порабощать эту массу народа. Следует обратить внимание на то, какими языковыми средствами Писание показывает отношение египтян к евреям: во всех тех предложениях, где оборот "сыны Израиля" является дополнением и где они описываются как объект действия египтян, в качестве сказуемых выступают лишь такие глаголы, которые выражают принуждение и закабаление:

1:11 И ПОСТАВИЛИ НАД НИМ
НАЧАЛЬНИКОВ ПОВИННОСТЕЙ,
ЧТОБЫ ИЗНУРЯТЬ ИХ
ТЯЖКИМИ РАБОТАМИ СВОИМИ..
1:12 И ПО МЕРЕ ТОГО,
КАК ИЗНУРЯЛИ ИХ...
1:13 И ЕГИПТЯНЕ ЗАСТАВЛЯЛИ
СЫНОВ ИЗРАИЛЯ
РАБОТАТЬ ТЯЖКО,
1:14 И ГОРЬКОЙ СДЕЛАЛИ ЖИЗНЬ ИХ... ...
ПРИНУЖДАЯ ИХ РАБОТАТЬ ТЯЖКО.

Хотя в стихе 13-м очевидно, кто субъект, а кто объект действия, стих, тем не менее, называет их:

1:13 И ЕГИПТЯНЕ ЗАСТАВЛЯЛИ
СЫНОВ ИЗРАИЛЯ
РАБОТАТЬ ТЯЖКО,

Бенно Яаков, под влиянием Рамбана, обращает наше внимание на то, что Писание нигде не говорит, что египтяне изменили их статус, превратив из пришельцев в рабов. Это не было осуществлено фараоном открыто и в официальном порядке. Разве фараон мог не таясь, совершить такое злонамеренное действие, поработив званых гостей, поселившихся в Египте с его позволения и полного одобрения? Фактически их поработили, но юридически они не считались рабами, не называет их так и фараон. Писание же отбрасывает мишуру политической демагогии и называет вещи своими именами. Поэтому в этом стихе, где впервые дается определение рабскому труду, откровенно упомянуты притеснители и притесняемые, а в двух стихах пять раз подряд встречаются слова, однокоренные слову "раб":

1:13 И ЕГИПТЯНЕ ЗАСТАВЛЯЛИ
СЫНОВ ИЗРАИЛЯ
РАБОТАТЬ ТЯЖКО,
1:14 И ГОРЬКОЙ СДЕЛАЛИ ЖИЗНЬ ИХ
ИЗ-ЗА РАБОТЫ С ГЛИНОЙ
И КИРПИЧАМИ И ИЗ-ЗА ВСЯКОЙ
ПОЛЕВОЙ РАБОТЫ,
ВСЯКОЙ РАБОТЫ ИХ, ЗАСТАВЛЯЯ
ИХ ВЫПОЛНЯТЬ РАБОТУ...

Этими стилистическими средствами Писание готовит тебя к тому, о чем будет рассказано впоследствии. Ты видишь собственными глазами, слышишь собственными ушами, это остается в твоей памяти, и тебе будет легче уразуметь начало Декалога:

Я Г-СПОДЬ, Б-Г ТВОЙ,
КОТОРЫЙ ВЫВЕЛ ТЕБЯ
ИЗ ЕГИПТА,
ИЗ ДОМА РАБСТВА.

Бенно Яаков указывает на тот факт, что в стихах, рассказывающих о положении сыновей Израиля и об их порабощении, с подлежащим "египтяне" (мицраим) сказуемое приводится во множественном числе (и поставили, и заставляли работать, и горькой сделали...). Это должно показать, что под словом "египтяне" (элохим) подразумевается не государство и не власть, а каждый отдельно взятый человек, все люди, составляющие египетский народ (в отличие от стиха 12:33: "И понуждал Египет  народ, чтобы выслать их быстро", или от стиха 14:30: "Египет  мертвый на берегу моря",( имеется в виду египетское войско). Ответственность за угнетение и порабощение лежит на каждом из египтян, поэтому наказания заслуживает не только фараон, не только весь народ в целом, но и каждый египтянин в отдельности.

Об этом нам говорит Рамбан в комментарии на 1:11 (к словам "начальников повинностей, чтобы изнурять их"):

И возложил на народ повинности, забирая у них людей на царские работы, и назначил начальников из египтян, чтобы те выбирали по своему усмотрению людей для различных работ, месяц или более пусть строят для царя, а остальное время пусть проводят у себя дома. А эти начальники велели им строить города для фараона... А когда они увидели, что это не вредит народу, то невзвидели света и распорядились, чтобы все египтяне заставляли народ работать, и чтобы любой египтянин, которому требовались работники, мог выбирать из них людей, чтобы они делали его работу, и таков смысл слов: "И египтяне заставляли сынов Израиля работать тяжко".

А в тех стихах, подлежащим в которых является Израиль, сказуемые указывают на работу и умножение численности.

4. Реакция народа на гнёт египтян – размножение. Среди угнетённой и униженной массы рождается Моше

    Кроме того, что сказано в 7-м стихе, о котором мы уже упоминали, говорится следующее:

1:11 И ПОСТРОИЛ
ГОРОДА ЗАПАСОВ...
1:12 ТАК РАЗМНОЖИТСЯ
И РАЗРАСТЕТСЯ...
1:20 И РАЗМНОЖИЛСЯ НАРОД
И УСИЛИЛСЯ ВЕСЬМА.

Реакция народа на этот гнет – протест или смирение – не описана вовсе. Единственное следствие, как сказано в 20-м стихе: народ продолжал размножаться.

И уже наши мудрецы обратили внимание на игру слов и почувствовали иронию в этой реакции на усилия египтян.

Раши (на основании сказанного в Гемаре (Сота 11), а также в Шмот раба 1:14):

Святой дух сказал так: Вы заявляете: "Дабы не размножились", а я говорю: "Так размножится"4a.

Картина, изображающая Израиль в этой главе, мрачная картина безликой массы, без описания характера и особенностей, без ярких индивидуальностей, без выдающихся личностей5 терпеливая и униженная масса народа, не имеющая своих героев.


Совсем иное дело во второй главе. Здесь на общем фоне серой и безликой массы выделена одна семья6-- отец, мать и дочь. Однако и они пока еще анонимны, хотя у них есть индивидуальность, характер. И в этой семье рождается герой главы.

Вначале и он безымянен: сын, мальчик, отрок. Лишь в десятом стихе названо его имя. С этого места и далее – Моше. С этих пор и далее Моше – центральный персонаж главы. Понемногу, постепенно туман рассеивается, картина проясняется. И вместе с ней над народом, находящимся под темной властью, проясняются покрытые облаками небеса.

Сота 12, б:

"И увидела его, что он хорош". Мудрецы говорят: В тот миг, когда родился Моше, весь дом наполнился светом. Написано здесь: "И увидела его, что он хорош". И написано там: "И увидел Б-г свет, что он хорош".

Это должно показать тебе: то, чем являлся и является свет для мира Природы, явился и является Моше, учитель наш, для мира Истории. Однако никто из порабощенного и угнетенного народа не знает и не хочет знать об этом свете, кроме его отца, матери и сестры, и еще - дочери фараона.

5. Употребление Имени Бога указывает на моральное состояние евреев. Отсутствие Его Имени равносильно Его отсутствию в самосознании народа. Внезапное его появление указывает на поворот от рабства к избавлению

    А теперь обратимся к тому, что есть в этих главах, к тому, чего нет в них, к тому, отсутствие чего бросается в глаза. В этих двух главах, до 2:23 (если не считать истории о повитухах), не упоминается Г-сподь Б-г, ни по имени, ни по одному из Его свойств, ни открыто, ни намеком. Где Он? Он покинул землю? А разве Он не сказал Яакову, спускающемуся в Египет (Брейшит 46:4): "Я сойду с тобою в Египет, и Я также выведу тебя"? – Где пребывает Он во время рабства, угнетения, страданий? Представляется, что Писание, избегая прямого морализаторства, не высказываясь открыто и не выходя за рамки повествования, хочет здесь продемонстрировать, каково было самосознание того поколения. Униженную и угнетенную массу, которая не чувствует присутствия Б-га, народ, который полагает, что Б-г забыл и покинул его. Конечно, у них есть древнее предание ("отцы рассказывали нам") о праотцах, которым Он открывался, которых обнадежил, есть земля обетования, есть надежда на избавление и освобождение, но где все это? Да и многие ли в массе забитых и замученных рабов знают это гордое и дивное предание? И быть может, вместе с тем как эта масса рабов все больше считает себя забытой и покинутой Б-гом, Он тоже мало-помалу забывает Свой народ? И кажется, что символом железного занавеса, отделяющего от Него поколение рабов, символом этой покинутости Б-гом, в которой рабы эти живут, служит сокрытие Его имени в двух первых главах. Отсутствие Его имени и упоминания о Нем в стихах Торы выражает отсутствие Его в самосознании народа.

Вдруг в эту тьму врывается яркий луч света. Железный занавес, отделяющий небеса от земли, разрывается. Разверзаются небеса  и следующие три стиха показывают то, что делается свыше. Три этих стиха - переломный пункт нашей книги, поворот от рабства к избавлению. И все это высказано не только содержанием стихов, но и их структурой, их стилем - в особенности.

Прочтем и убедимся:

2:23 И БЫЛО, СПУСТЯ
МНОГО ВРЕМЕНИ,
И УМЕР ЦАРЬ ЕГИПЕТСКИЙ,
И ЗАСТОНАЛИ СЫНЫ ИЗРАИЛЯ
ОТ РАБОТЫ И ВОЗОПИЛИ,
И ВОЗНЕССЯ ЭТОТ ВОПЛЬ
ОТ РАБОТЫ К Б-ГУ.
2:24 И УСЛЫШАЛ Б-Г
СТЕНАНИЕ ИХ,
И ВСПОМНИЛ Б-Г СОЮЗ СВОЙ
С АВРААМОМ, ИЦХАКОМ
И ЯАКОВОМ.
2:25 И УВИДЕЛ Б-Г
СЫНОВ ИЗРАИЛЯ,
И УЗНАЛ Б-Г.

Вначале сыны Израиля сами обратились к Нему - слово "Б-г" в первом стихе является дополнением. И вслед за этим ,четыре раза подряд слово "Б-г"  является подлежащим. Вопреки всем правилам синтаксиса7, четыре раза подряд подлежащее проставлено перед каждым сказуемым, а каждое сказуемое устанавливает связь между небесами и землей: услышал, вспомнил, увидел, узнал. И по мере того как Его имя вновь и вновь появляется в стихах, сам Он во всей своей славе выходит из сокрытия, действует не из-за кулис, а открыто и явно, вмешивается в исторические события рукою сильной, мышцею простертой.

1 Принцип, согласно которому структура и стиль текста являются важнейшими инструментами для выражения идей, давно отмечали древние комментаторы. Уже мудрецы Талмуда обращали внимание на отдельные элементы организации текста, на связь между частями повествования, на неполные и избыточные высказывания, и обнаруживали идеи, выраженные посредством этих формальных особенностей текста. Однако они не теоретизировали по поводу стилистических свойств Писания. Бубер был тем, кто вновь подчеркнул важность анализа формальных элементов для понимания "морали" текста. Мы приведем здесь один из отрывков, где он с большой выразительностью рассуждает об этом принципе ("Язык сообщения", Пути Писания, стр. 272-273):

Тот, кто полагает, что Писание всякий раз пытается довести до его сведения какое-то сообщение, подобно тому, как плохая басня доводит до его сведения "нравоучение", абсолютно не понимает природы Писания. Ибо ты никаким способом не можешь выделить и извлечь из монолита Писания некое "содержание", поскольку там отдельное слово стоит на своем месте, пребывая в нераздельном единстве с формой целого. Так настоящее произведение поэтического духа обладает неразрывной целостностью, и тебе никогда не удастся найти там нечто, могущее быть выраженным иным способом, чем тот, которым оно выра-жено в Писании. Все в Писании непреложно, и любое разделение на "содержание" и "форму" является, на наш взгляд, продуктом интеллектуальной спекуляции. То же самое касается "сообщения", информации. Там, где повествование ведется пространно и с недомолвками, ты не можешь свести информацию к сопроводительным замечаниям и комментарию; она включена в саму конструкцию повествования, определяет его образ, изменяя который, меняется сама, и все это без каких-либо искажений формы, без прямых указаний. Фабула сохраняет свою стройную целостность, заповедь – деловитую строгость, однако в сокровенной глубине этих формальных структур продуцируется весть, сообщение.

2 То, сколько усилий потратили переводчики, пытаясь передать на своих языках экспрессию и силу этого стиха, можно увидеть из следующих примеров перевода (приведенных в хронологическом порядке). Стоит обратить внимание на то, как стих теряет свою силу, когда переводчики уменьшают число глаголов, боятся закончить стих двумя одинаковыми словами:

Начнем с первого еврейского перевода на английский язык (середина Х1Х века):

Isaac Lesser, Hebrew Publ. Cp. N.Y. ...were fruitful, and increased abundantly, and multiplied and waxed exceedingly mighty...

Zadoc Kahn (1899) ...avaient augmente`, pollule`, `etaint devenues prodigieusement nombreux...

Revised Standard Version (1953) ...were fruitful and increased greatly; they multiplied and grew exceedingly strong.

Hamp-Stenzel (Zurich 1953) ...waren fruchtbar und zahlreich; sie vermehrten sich, wurden ueberaus stark.

Но слабее всех новый перевод в "Научном комментарии" Мартина Нота: Die Israeliten aber waren dann fruchtbar gewesen und zu einer wimmelnden Menge geworden; sie waren zallreich und sehr, sehr stark geworden.

Как и всегда, Бубер и Розенцвейг были единственными, кто передал подлинную структуру стиха, сохранив четыре глагола, следующих друг за другом, без добавления причастий и прилагательных:

Dir Sohne Israels fruchteten, sie wimmelten, sie mehrten sich, sie erstarkten...

Однако перевод последнего усилительного слова, повторенного дважды, вызвал затруднения. Бубер вместо "весьма-весьма" предложил сказать "сверх всякой меры": ueber die Massen. Но это сразу же исправил Розенцвейг (поскольку в переводе не хватало дважды повторенного слова): Vielleicht sagen wir: ohne Mass und Mass? Потом оба согласились остановиться на кратком варианте перевода, так и было напечатано в первом издании: mehr und mehr. В последующих изданиях они изменили перевод, сохранив, однако, повторение слова: sehr gar sehr. Что же касается знаков препинания, то Розенцвейг предложил поставить запятую после четвертого глагола, чтобы слова "весьма-весьма" относились ко всем сказуемым.

3 Сходно с этим у р. Авраhама ибн Эзры: "Расплодились" – дали потомство, как дерево приносит плоды.

"Размножились" (пру) – подобно (Брейшит 1:20) "И заставили воскишеть (ишрецу) воду". Но первый глагол – из непереходных глаголов, таких, как "идти", "сидеть", "стоять", "лежать". Второй же – из переходных, связанных с другим словом, таких, как "есть", "хранить", "нанимать": есть хлеб, хранить слово, нанимать осла. Такие глаголы как раз и называются переходными. Так вот, ишрецу ("и заставили воскишеть воду") – из переходных глаголов, а ваишрецу ("и размножились", Шмот 1:7) – из непереходных.

И этот глагол подобен глаголу
(вернуть, вернуться) – иногда непереходному, как в случае (Дварим 30:3): "И вернешься, и соберет тебя", а иногда переходному, как (там же): "И вернет Г-сподь Б-г твой изгнанников твоих".

Быть может, слово "размножились" означает, что их жены рожали двойни или большее количество близнецов. Я видел женщину, которая родила сразу четырех детей, и лекари объясняют, что одна утроба может вмещать до семи детей.

"И возросли" – смертность среди них не была такой, как среди многочисленного народа.

"И усилились" – были крепкими, могучими. А оборот "весьма-весьма" означает, что большего и быть не могло.

4 Представляется, что Раши был того же мнения. Поскольку в этом месте, в отличие от своего обыкновения, он не объясняет, чем различаются синонимы. (Например, Брейшит 1, к словам "плодитесь и размножайтесь"; там же 13:12 – "злые и грешные"; там же 29:17 – "видом и образом"; там же 32:8 – "испугался и смутился"; Дварим 1:13 – "мудрые и разумные".) Здесь он ограничивается тем, что приводит слова Мидраша: "Рожали по шести детей из одного чрева".

4a В оригинале обороты "дабы не размножились" (пэн) и "так размножится" (кэн) отличаются даже не одной буквой, а одной чертой, отличающей букву "пэй" от буквы "каф" (прим. пер.).

5 И пусть не возражают, что индивидуальными чертами обладают обе повитухи, чьи имена названы и которые действуют по собственному разумению, не сливаясь с общей массой народа. Мне кажется, что правы те комментаторы и толкователи, которые считают, что эти повитухи не из еврейского народа, а из египтян.

6 Подобного же рода вступление, где героем является анонимная безликая масса, на фоне которой в следующих главах будут действовать великие личности и герои, имеется и в книге Шофтим: вторая глава – народ, последующие главы – судьи и рассказ о каждом из них.

7 Согласно синтаксису, характерному для книг Писания, подлежащее не повторяется в следующем предложении и даже в нескольких, связанных с этим подлежащим, стихах. Например, Брейшит 28:10-11 – "И вышел Яаков... и пошел – и достиг места, и заночевал там – и взял из камней этого места и положил себе в изголовье, и заснул... и увидел сон" – подлежащее не упоминается вторично.

Франц Розенцвейг отметил, что переводчики, например Лютер, не пытались в своих переводах воспроизвести четырех-кратное повторение слова "Б-г" (элохим), потому что это не соответствует нормативной стилистике их языков. (Даже в Септуагинте отсутствует последнее слово "Б-г" (элохим), в Вульгате оно только один раз появляется в 25-м стихе, а в 24-м отсутствует вовсе; у Лютера же оно упоминается только в начале 24-м стиха, то есть один раз вместо четырех.) Розенцвейг добавляет: "Это не является нормой и еврейского языка, однако лишь посредством точного перевода четырехкратного повторения этого слова, можно выразить постепенное восхождение от одного глагола к другому – к самой вершине, выше которой ничего нет: "И узнал Б-г"! (см. Франц Розенцвейг, Die Schrift u. Luther. Lambert-Schneider, Berlin 1926, p. 42. См. также: Rosenzwieg, Kleinere Schriften, Schocken Verlag, Berlin 137, p. 161.


Продолжение