К оглавлению книги Н.Лейбович "Новые исследования книги Ваикра в свете классических комментариев"

Шмини [7]

ЗАКОНЫ О ЗАПРЕЩЕННОМ В ПИЩУ (1)

В этом разделе, «Шмини», как и в двух последующих, «Таз­риа» и «Мецора», содержится множество стихов, затраги­вающих проблему разрешенного и запрещенного для употребления в пищу: «Только этих [живых существ] не ешьте… нечист он для вас» (11:4); «Мяса их не ешьте… нечисты они для вас» (11:8); «Этих можете есть…» (11:9) и т.д. Эти законы скрупулезно соблюдали многие поколения евреев, и вопрос: «Что это за служение у вас?»1, для некото­рых может прозвучать кощунственно. Тем не менее, его зада­вали и великие мудрецы древности, и выдающиеся ком­ментаторы средневековья, среди которых, например, Абра­ва­нель:

Почему Тора разрешает принимать в пищу только мясо пар­нокопытных жвачных животных, и запрещает те существа, которые не являются таковыми? Каковы преимущества и достоин­ства признаков, при их наличии которых животное объяв­ляется «чистым» [пригодным в пищу], а при отсутствии – «нечистым» [непригодным в пищу]?

Многие современные исследователи не видят в этом факте ничего необычного. Законы о запрещенных в пищу животных были распространены среди древневосточных на­ро­дов. Одни их виды считались «нечистыми» и их мясо было запрещено употреблять в пищу, а к другим нельзя было даже прикасаться. Остальные животные считались «чис­тыми», и их мясом человек мог питаться. Однако
р. Давид Гофман (во Введении к разделу, предваряющем его комментарий к книге «Ваикра») подчеркивает, что в древ­нем языческом мире и в Торе законы о запрещенных в пищу животных носят различный характер:

Некоторые современные исследователи полагают, что за­коны о запрещенных в пищу животных, равно как и законы о «нечистоте» и «чистоте», не являются сугубо еврейскими, по­скольку были заимствованы у других восточных народов. Напри­мер, одни считают, что различие между «чистыми» и «нечистыми» животными восходит к религии зороастризма. Согласно этой теории, базирующейся на дуалистическом миро­­воззрении, бог света, Ахура-мазда, противостоит богу тьмы, Анхри-майнью. Создания Ахура-мазды чисты и святы, в то время как создания Анхри-майнью – скверны и отврати­тельны. Однако при ближайшем рассмотрении этот подход оказывается совершенно несостоятельным. <…>

Во-первых: представления о «чистоте» и «нечистоте» в иу­даизме и зороастризме не идентичны. Согласно вероучению зо­роастризма мирозданием правят два вышеупомянутых боже­ства, что не согласуется с концепцией, заложенной в Торе, где о «чистом» и «нечистом» упоминается только в контек­сте узкой области законов. Также в отношении отдель­ных деталей эти две религии находятся на разных позициях. Всех однокопытных животных – лошадь, осла, а также собаку, лисицу и т.д. – зороастризм считает «чистыми», в то время как Тора относит их к разряду «нечистых».

Более того, согласно Торе «чистых» животных можно упот­реблять в пищу, а «нечистых» – нельзя. Зороастризм объ­яв­­ляет «нечистых» животных (которых надлежит преследо­вать и уничтожать) врагами верховного бога, а в отноше­нии «чистых» животных существует обязанность забо­титься о них и ухаживать за ними. Весьма примечательно, что в Торе «нечистота» носит ритуальный характер и может су­щест­вовать только по отношению к человеку, тогда как в рели­гии зороастризма она является интегральной частью все­лен­ной. Так сказано в Торе: «…нечисты они для вас», – т.е. сделан акцент на том, что они запрещены для употребле­ния в пищу. Нет даже легкого намека на то, что их следует истреб­лять. Напротив, нам заповедано проявлять к ним доб­рое отно­шение: «Если завидишь осла ненавистника твоего лежащим под но­шею своею, разве оставишь его без помощи? Помоги непременно: развьючьте осла вместе» («Шмот», 23:5). Между зороастризмом и иудаизмом нет ничего общего, за исключе­нием того факта, что каждая из этих религий имеет свое деле­ние на «чистых» и «нечистых» животных. У всех древних наро­дов прослеживалась разница между «чистым» и «нечистым», особенно по отношению к животному миру. Данный факт свиде­тельствует о том, что когда-то существовала общая для всех народов традиция, восходящая к Ноаху – прародителю всего человечества.

В чем закон Торы о запрещенных в пищу существах отлича­ется от представлений о «чистом» и «нечистом», бы­тующих в идолопоклонстве? Более подробно на этот вопрос от­вечает Йехезкель Кауфман в своем труде «Толдот ѓа-эмуна ѓа-исраэлит» (т. 1, книга 2, стр. 403 – в издании на иврите):

В языческих культах «нечистота» не только обладает дест­руктивными свойствами, несущими человеку зло и бо­лезни, но и является демонической силой, представляющей опасность божественному и святости. «Нечистота» черпает свою энергию у сил зла, противостоящих богу, а также доб­рому началу в человеке. Она ассоциируется с силами смерти, болезни и тьмы, с миром злых духов, порывающихся уничто­жить и бога, и человека.

«Нечистота» представляется ядовитой и опасной эмана­цией, оказывающей на человека вредоносное воздействие. <…> К этому разряду относятся различные виды «нечистоты», ко­торые встречаются у языческих народов, населяющих нашу планету. <…> Такой же природой обладает «нечистота» тех или иных видов живых существ, различные продукты питания и т.д. Все они приносят вред и таят в себе опасность, заклю­чен­ную в их нечистой плоти. И тот, кто не проявляет по отно­шению к ним достаточной осторожности, вынужден стра­дать. Сирийцы верили, что если человек будет питаться теми разновидностями рыб, которые запрещены для приема в пи­щу, тело его покроется болезненными язвами. Египтяне счи­тали, что если человек будет пить свиное молоко, он будет поражен лепрой, поскольку свиньи – «нечистые» животные, так как спариваются в час лунного затмения; именно тогда насту­пают наиболее благоприятные условия для усиления демо­нических энергий. Согласно персидским верованиями «не­­чис­тота» является порождением бога Анхри-майнью и злых духов. Египтяне питали отвращение к ослу, животному, которое служило чудовищу-богоборцу Тифону. К рыбам они относились с омерзением, поскольку море – царство Тифона, а морская соль – пена у его рта. Подобные верования были весьма распространены во всем языческом мире.

Согласно Кауфману целая пропасть разделяет язычес­кую концепцию о «чистом» и «нечистом» и закон Торы о пригод­ном и непригодном в пищу. С точки зрения иуда­изма «нечистота» не представляет физической опасности для человека; кроме того, в Торе нет антагонизма между «чистым» и «нечистым». Он продолжает (там же, стр. 539):

Более того, «нечистота» в Писании вообще не фигури­рует в качестве какой-либо силы. Это всего лишь статус, религи­озно-эстетическое состояние, не более того. <…> Лю­бые активность и действие сфокусированы в сфере святости. <…> В Писании «нечистота» сама по себе не рассматрива­ется как источник опасности и не ассоциируется с какими-то демоническими действиями.

Поскольку не существует автономных сил, действующих независимо от воли Бога, излишне говорить о том, что «нечис­тота» не представляет для Него никакой опасности. И более того: по всей видимости, она не представляет пря­мой угрозы здоровью человека. С целью предотвратить вероят­ные недоразумения и путаницу в определениях, Кауфман добавляет (см. там же, примечания на стр. 540):

Говоря о «нечистоте» как таковой – в библейском смысле этого слова, – ее нельзя приписывать живым «нечис­тым» животным, ибо они не могут являться источником «нечис­тоты». (Только падаль скота или мелких животных мо­жет служить ее источником – см. «Ваикра», 11:8, 24:38.) В то время как запрещенные в пищу рыбы, птицы и насекомые во­обще не содержат в себе «нечистоту» («Ваикра», 11:10-23). Тем более у нас нет причин относить к этой категории бедрен­ное сухожилие или козленка, сваренного в молоке матери, кровь или молоко, смешанные виды растений, одежду, изготов­ленную из шерсти и льна или плоды дерева после пер­вых трех лет после посадки – как это иногда делают христиан­ские теологи.

И там же, стр. 454:

Подобным образом в отношении «нечистоты» мы не встре­чаем никаких упоминаний об угрозе, таящейся в ее носи­теле, и в отношении запрещенных в пищу существ не прослежи­вается следов какой-либо опасности, которую таила бы в себе «нечистота» их плоти. <…> Они запрещены в пищу потому, что названы «мерзостью» или «скверной». Однако запре­щенным в пищу существам вообще не присущи деструктив­ные – магические или демонические – свойства или вредоносные силы.

В другом месте он еще сильнее подчеркивает сказанное (т. 2, книга 2, стр. 455-457):

Каждому еврею заповедано быть святым и беречь себя от всякой «нечистоты» – освящать себя с помощью определен­ных действий и символов, устраняться от соверше­ния скверных поступков и всего того, что связано с «нечисто­той»; иначе говоря – быть «царством священнослужителей и народом святым» («Шмот», 19:6). Евреям заповедано хранить союз с Господом, и они готовы освящать себя через исполне­ние законов и заповедей – в справедливости и милосердии, отказываясь от разврата и запретных половых соитий, от колдов­ства и ведовства. <…> Еврею запрещено есть то, что вызывает отвращение: падаль, мясо растерзанного животного, козленка, который был сварен в молоке матери, определенные виды запрещенных в пищу существ.

Однако кардинальное достижение иудаизма заключа­ется в том, что с его появлением была упразднена теория, со­гласно которой «нечистота» находится во власти бога тьмы. Вместе с упразднением веры в божественную природу зла из человеческого сознания была изжита доктрина сверхъестест­вен­ной автономии «нечистоты». Таким образом, иудаизм в осно­ве своей радикально отличается от всех языче­ских веро­ваний.

Итак, мы вернулись к положению, высказанному р. Гоф­ма­ном. Живые существа сами по себе не могут являться носителями нечистого или злого начала и не могут олице­тво­­рять собой демонические силы. В рассказе о Сотворе­нии мира мы читаем о том, что каждое живое суще­ство является творением Бога. Создатель образовал «из земли всякого зве­­ря полевого и всякую птицу небесную». Следовательно, они не сами по себе являются скверными или порочными, но «нечисты они для вас» – т.е. запрещены вам в качестве пищи.

Но хотя Гофман и Кауфман (гораздо лучшим образом) дока­зали, что представления о природе этих запретов были неверны и опровергли приписываемую им ошибочную аргу­ментацию, они не объяснили их причины. Они не отве­тили на вопрос о том, из каких соображений эти существа запрещены в пищу и почему о них сказано: «нечисты они для вас»?

Нам известны наблюдения Рамбама, который усматри­вал в этих запретах «терапевтический» смысл. И в нашу эпоху его примеру продолжают следовать сторонники рацио­нального подхода. В «Морэ невухим» (ч. 3, гл. 48) Рамбам пишет следующее:

Пища, которая запрещена Торой, вредна для здоровья. Среди запрещенных продуктов питания нет таких, вредонос­ный характер которых можно было бы подвергнуть сомнению, за исключением, может быть, свинины и жиров. Но даже в по­след­нем случае сомнения не оправданы. Свинина содер­жит боль­ше, чем это необходимо, в ней чересчур много вредных ингредиентов. Но самая главная причина, из-за кото­рой Тора за­пре­­щает свинину, заключается в том, что свиньи крайне нечис­топлотны и питаются мерзостной пищей. Тебе уже из­вестно, как настойчиво Тора приписывает отвращать взоры, дабы не видеть нечистые предметы – в поле, в стане, и тем более в городах! Если бы свинина была дозволенной пищей, то рынки и дома стали бы грязнее отхожих мест, как это сего­дня можно наблюдать во франкских землях. Недаром гово­рили мудрецы: «Свиное рыло – ходячий навоз» (Талмуд «Брахот», 25а).

Знай же, что эти [данные Торой] признаки [кашерности], а именно: пережевывание жвачки и раздваивающиеся копыта у животных, плавники и чешуя у рыб, не являются причиной раз­решения в пищу при их наличии, или же причиной запрета при их отсутствии. Они являются признаками отличия хоро­ших видов от плохих. <…> А то, что нам позволительно прини­мать в пищу только хорошее мясо, не вызывает сомнений у врача.

Иногда рационалистический подход Рамбама к смысло­вым значениям заповедей разделяет автор книги «Сефер ѓа-хинух». И в нашем случае он придерживается подобных взглядов. Обращаясь к логическим предпосылкам, он рас­смат­­ривает гигиеническую мотивацию как исключи­тельно воспитательное средство. Вот что он пишет (запо­ведь 73, раздел «Мишпатим»):

В основе этой заповеди лежит положение, согласно кото­рому тело является вместилищем души, и с помощью него по­следняя функционирует, ибо без помощи тела в этом мире невозможно достичь ни одной цели. И поэтому оно является убежищем для души, что, в действительности, ей во благо, а не во вред. Ибо Бог не причиняет зла, но творит лишь добро для всех. Таким образом, тело по отношению к душе испол­няет ту же функцию, что и клещи в руках кузнеца, который с их по­мощью производит орудия для своей практической деятель­но­сти. Ведь если клещи достаточно крепки и прочны для того, чтобы захватывать ими предметы, мастер преуспеет в своем труде. Но если клещи не будут прочны, тогда в мире никогда не будут созданы орудия труда правильной формы. И также если в теле имеется дефект, это препятствует нормаль­ной работе разума – в зависимости от характера этого изъяна. Поэтому наше совершенное Учение предписывает удаляться от любых губительных для нас факторов. Именно по этой при­чине – в буквальном смысле слова – Тора дала нам закон о запрещенном в пищу. Если ни нам, ни ученым врачевателям ничего не известно о пагубном характере некоторых из этих продуктов, не удивляйся этому, ибо нас о том предостерег Истин­ный Целитель, а Он более мудр, чем мы или они. Сколь же глуп и безрассуден тот, кто самостоятельно определяет, что является благим, а что – вредным!

С его точкой зрения согласен Рашбам (11:3):

Согласно буквальному смыслу текста (я пишу это в каче­стве ответа отступникам2) все живые существа – звери, птицы и рыбы, разные виды насекомых и мелких животных, которых Святой, благословен Он, запретил Израилю [принимать в пищу], являются омерзительными, вредят телу и горячат кровь. Поэтому они названы «нечистыми».

Сохранял ли Рашбам за этими заповедями лишь их гигиени­ческое значение? Стремился ли своими апологети­че­с­кими доводами опровергнуть претензии своих оппонен­тов в теологических дебатах? Об этом нам ничего неиз­вестно. Большинство комментаторов либо не соглаша­ются с этим ответом, либо категорически его отвергают. Так, против ответа Рашбама решительно возражает автор ком­ментария «Акедат Ицхак» (гл. 60):

Следовало бы знать о том, что эти законы нам даны не по терапевтическим соображениям, как мы об этом упоми­нали. Нет, упаси Бог! Ведь если бы было так, то Небесная Тора была бы низведена до уровня сжатого медицинского трак­тата и относилась бы к числу кратких сочинений, не пояс­няю­щих смысла. Сама эта мысль невыносима. Не говоря уже о том, что все болезни можно излечить с помощью различ­ных лекарств и снадобий, устраняющих вредные силы, по­добно тому, как устраняются смертоносные силы тех веществ, из которых приготовляют лекарства. Но тогда запрет потеряет свою силу, а Тора окажется подделкой!

Сегодня нашему выбору предоставлен широкий ассорти­мент лечебно-профилактических средств («лекарств и снадобий, устраняющих вредные силы»). Несмотря на это многие наши современники высказывают те же самые возраже­ния. Однако их ошибка заключается в том, что они изначально наделяют заповедь смысловым значением – в меру своего понимания. Но так как значение уже утратило свою актуальность, то для них и заповедь должна прекра­тить свое существование. Автор книги «Сефер ѓа-хинух» считает, что по этой же причине Тора ничего не говорит о смысловом значении этих заповедей:

Следует знать о том, что смысл [этих заповедей] и вредо­носные свойства [запрещенной пищи] были сокрыты для нашей же пользы, чтобы шарлатаны, считающие себя боль­шими учеными, не провозглашали: «Те или иные вредоносные свойства, которые Тора приписывает тем или иным видам пищи, могут проявляться только в определенной местности, которой свойственны такие-то климатические факторы, или в человеке, обладающем такой-то природой». Такие аргументы способны повлиять на легковерный люд, поэтому от нас был скрыт смысл [этих заповедей], дабы избавить нас от подобного преткновения.

Есть еще одно, более серьезное возражение против при­ве­денного выше «рационального» аргумента. Его выд­ви­­гает Абраванель (разд. «Шмини», 13):

На свете есть и иные опасные существа, вред от кото­рых безусловен, например, эфы, гадюки или скорпионы, но они не перечислены в списке среди прочих запрещенных тварей. Некоторые травы или цветы не только способны причи­нить сильный вред своими ядами, но и стать причиной смерти. <…> Однако Тора не запрещает их принимать в пищу. Все это доказывает, что Небесный Закон был дан не для того, чтобы врачевать телесные недуги или способствовать оздоровле­нию организма.

Возможно, это несет в себе следующую идею. Творец наде­лил человека способностью с помощью разума разгады­вать секреты охраны здоровья и правильного питания, нахо­дить пути развития различных областей бытия – жилищных условий, сельского хозяйства – и удовлетворять необходимые пот­ребно­с­ти населения, осваивать вселенную и развивать циви­лизацию. Все это включено в повеление, которое Господь дал Адаму: «…и наполняйте землю и овладевайте ею…» («Брей­шит», 1:28). Тора не дает человеку конкретных указаний относительно изыскания требуемых средств, не открывает ему пути их дости­жения. Если она не запретила человеку в пищу те или иные раз­новидности ядовитых грибов или трав, предоставив ему само­стоятельно выявить, какие для него хороши и по­лезны, а каких он должен остерегаться, почему «избранные» живые существа – мясо которых «полезно» для здоровья – включены в число заповедей?!

Еще одну проблему поднимает автор комментария «Аке­дат Ицхак», выступающий против мнения Рамбама. Его до­гадка основана на простом эмпирическом наблюдении:

Несмотря на то, что язычники, не опасаясь, принимают в пищу свинину и мясо прочих «нечистых» животных, птиц и рыб, они, как мы видим, чувствуют себя здоровыми и бодрыми и не испытывают никаких физических страданий.

Поэтому многие комментаторы пришли к заключению, что данные запреты имеют отношение к душе, а не к телу человека. Хотя в целом Рамбан согласен с Рамбамом и счи­тает, что эти животные запрещены постольку, поскольку употребление их мяса вредит здоровью человека, он совер­шенно убежден в том, что основная причина этого запрета – охрана чистоты его души.

«А из птиц вот этих вы должны гнушаться…» (11:13). Отли­чительный признак запрещенных в пищу птиц – их хищниче­ство. Любая хищная птица является «нечистой», и Тора отвергает ее, поскольку ее плоть пробуждает в человеке кровожадность. И эта кровожадность передается сердцу. <…> Таким образом, [хищные] птицы запрещены потому, что их мясо становится причиной кровожадности в человеке. Воз­можно, этим объясняется, почему запрещены [хищные] живот­ные, ибо среди жвачных парнокопытных нет плотоядных, а все ос­тальные являются хищниками.

По этой стезе последовали многие другие комментаторы. Приведем мнение Абраванеля:

Все это доказывает, что Небесная Тора не предлагает ме­тодов оздоровления тела, но преследует лишь цели, кото­рые были бы направлены на совершенствование духовного здоровья и поиск средств врачевания души. Как следствие она за­претила в пищу те существа, мясо которых является «мерзо­стью» и [употребление которого] способно искалечить психику и интеллект, порождает в человеческом характере тупость, пагубно влияет на душевные движения, делает его испорчен­ным, преисполненным скверной существом, извращает мысли и поступки и гонит прочь дух святости и чистоты. Об этом вос­кли­цал Давид: «…и дух святой Твой не отнимай от меня!» («Теѓилим», 51:13). И [далее] сказано: «Сердце чистое сотвори для меня, Боже, и дух твердый обнови внутри меня» (там же, 51:12).

Поэтому сказал Господь (да будет Он благословен!): «Не оскверняйте душ ваших никаким пресмыкающимся…» (11:43). Писание не называет их «вредными» или «ядови­тыми», но «нечистыми» и «мерзкими», подчеркивая тем са­мым духовный, а не физиологический аспект их запрета.

Сфорно подводит общий итог:

«…Вот животные, которых можно вам есть…» (11:2). Итак, в тот момент Израиль утратил духовные привилегии, кото­рые обрел при даровании Торы и благодаря которым удосто­ился присутствия Шхины, без помощи посредников, как сказано: «…во всяком месте, где Я разрешу упоминать Имя Мое, Я приду к тебе и благословлю тебя» («Шмот», 20:24). Но в будущем это так и будет, ибо сказано: «И установлю Оби­тель Мою среди вас, и не будет гнушаться душа Моя вами» («Ваикра», 26:11). Но после этого Святой, благословен Он, не желал более, чтобы Шхина обитала среди них, ибо сказано: «…а Я не пойду в среде твоей…» («Шмот», 33:3). Однако учи­тель наш, Моше, своими молитвами добился, чтобы Шхина хотя бы частично была возвращена в среду народа с помощью Мишкана и его [священных] предметов, священников и жертв. До тех пор, пока не очистил их Бог: «…и явилась слава Гос­пода всему народу» («Ваикра», 9:23), и пока не спустился огонь с Небес (там же, 9:24).

Таким же образом [Господь] решил изменить их харак­тер, чтобы были готовы принять свет вечной жизни, посредст­вом изменения рациона питания и совершенствова­ния душевных качеств. Он запретил продукты, способные причи­нить вред нравственным склонностям или интеллек­туаль­­ным способностям души, как сказано: «Не осквер­няйте душ ваших никаким пресмыкающимся… ибо ста­нете нечис­тыми» (там же, 11:43); «Ибо Я – Господь, который вывел вас из земли Египетской, чтобы быть вам Богом…» (там же, 11:45); «…освящайтесь, и будете святы…» (там же, 11:44). [Быть святыми] означает – быть вечными, подобными Творцу (да будет Он благословен!), как сказано: «…ибо свят Я» (там же, 11:45).

Главную цель закона о запрещенном в пищу Сфорно ви­дит в очищении и освящении духа. В заключение своего комментария к этому разделу он еще раз повторяет эту идею (11:43, 44):

«…И не оскверняйтесь ими, ибо станете нечистыми. Ибо Я – Господь, Бог ваш, освящайтесь [и будете святы]…». Не оскверняйтесь ими, поедая их мясо, ибо вследствие этого ста­нете скверными и тупоумными. Ведь Я, будучи «Богом ва­шим», хотел, чтобы вы очистились и вели святой образ жизни.

Согласно подходу Сфорно, заповеди, касающиеся Миш­кана и храмовой утвари, жертв и связанных с ними законов, были даны Израилю лишь после греха, совершенного с золо­тым тельцом (говоря его словами, когда Израиль «утра­тил духовные привилегии, которые обрел при даровании Торы»). Эти законы подобны лечебному снадобью для зажив­ления ран и возникли в качестве уступки низменным склонностям. Законы о запрещенном в пищу Сфорно также рассматривает через призму этого подхода, причисляя их к серии средств и тактических приемов, предоставленных ев­реям после греха с целью «изменить их характер». Исходя из этого, он объясняет месторасположение этих законов в тексте. Когда Моше своими молитвами «добился, чтобы Шхина хотя бы частично была возвращена в среду народа с помощью Мишкана и [священных] предметов, священни­ков и жертв», после того, как «спустился огонь с Небес», настал момент для введения прочих изменений – запретов и ог­раничений в пище, чтобы исправить их качества и воззре­ния.

* * *

Многие полагают, что эти запреты служат барьером ме­жду Израилем и народами мира, препятствуют общению с язычниками и ограничивают количество смешанных браков (мудрецы запретили пить вино и есть хлеб, изготовленные идо­лопоклонниками). Однако текст Писания противоречит этой точке зрения, как это было доказано р. Гофманом в его ком­ментарии к «Ваикра», а вслед за ним и другими коммен­та­торами. Давайте проанализируем следующие стихи:

20:24	…Я – ГОСПОДЬ, БОГ ВАШ,	...אֲנִי יְהֹוָה אֱלֹהֵיכֶם
	КОТОРЫЙ ОТЛИЧИЛ ВАС	אֲשֶׁר הִבְדַּלְתִּי אֶתְכֶם
	ИЗ ВСЕХ НАРОДОВ.	מִן הָעַמִּים:

20:25	ОТЛИЧАЙТЕ ЖЕ И ВЫ СКОТ	וְהִבְדַּלְתֶּם בֵּין הַבְּהֵמָה
	ЧИСТЫЙ ОТ НЕЧИСТОГО, И	הַטְּהֹרָה לַטְּמֵאָה
	ПТИЦУ НЕЧИСТУЮ ОТ ЧИСТОЙ,	וּבֵין הָעוֹף הַטָּמֵא לַטָּהֹר
	И НЕ ОСКВЕРНЯЙТЕ ДУШ	וְלֹא תְשַׁקְּצוּ אֶת נַפְשֹׁתֵיכֶם
	ВАШИХ СКОТОМ И ПТИЦЕЙ,	בַּבְּהֵמָה וּבָעוֹף וּבְכֹל
	И ВСЕМ, ЧТО ПОЛЗАЕТ ПО ЗЕМЛЕ,	אֲשֶׁר תִּרְמֹשׂ הָאֲדָמָה
	КОТОРЫХ Я ОТДЕЛИЛ ДЛЯ ВАС	אֲשֶׁר הִבְדַּלְתִּי לָכֶם
	КАК НЕЧИСТОЕ.	לְטַמֵּא:

20:26	БУДЬТЕ ЖЕ МНЕ СВЯТЫ,	וִהְיִיתֶם לִי קְדשִׁים
	ИБО СВЯТ Я, ГОСПОДЬ,	כִּי קָדוֹשׁ אֲנִי יְהֹוָה
	И Я ОТЛИЧИЛ ВАС ИЗ НАРОДОВ,	וָאַבְדִּל אֶתְכֶם מִן הָעַמִּים
	ЧТОБЫ БЫТЬ ВАМ МОИМИ.	לִהְיוֹת לִי:

На этом основании мы делаем следующий вывод. Сна­чала говорится об «отличии вас из всех» народов. И лишь затем появляются законы о запрещенном в пищу, значит не они являются подлинной причиной этого разделения. Следую­щий комментарий р. Давида Гофмана представ­ляет собой отрывок из его Введения к фрагменту о запре­щен­ном в пищу («Ваикра», т. 1, стр. 216 – в издании на иврите):

В разделе, который представлен вашему вниманию, не со­держится даже намека на то, что Израиль должен соблю­дать эти законы с целью обособления от других народов. Нет, здесь утверждается нечто обратное: поскольку евреи отде­лены Господом от других народов, им следует исполнять дан­ные Им заповеди и отличать «чистое» животное от «нечис­того». И остальные данные им заповеди3 они обязаны соблю­дать, руководствуясь теми же соображениями. Тора настоя­тельно предписывает («Ваикра», 18:3) всячески избегать куль­тов и обычаев Египта и Кнаана и отдаляться от них, но не по­тому, чтобы внешне отличаться от этих народов, а потому что их деяния презренны, а их обычаи – мерзки. («Ваикра», 18:24 и далее; 20:23 и далее.)

* * *

По мнению автора комментария «Акедат Ицхак», наибо­лее приемлемым обоснованием этих запретов является именно ограничение, как сказано в Мидраше: «Заповеди даны для того, чтобы совершенствовать род людской» («Брей­шит рабба», 44:1). И, говоря словами автора «Акедат Ицхак», –

…чтобы человек вел упорядоченный и умеренный образ жизни и принял Иго Царства Небес, отстраняясь от тех [сомни­тельных] удовольствий, которыми душа гнушается (но с кото­рыми прочие народы свыклись), поскольку эти заповеди или запреты были даны Богом.

Шадаль в своем комментарии «Миштадель» рассуж­дает в этом же направлении. Изложив упомянутую выше теорию «обособления» Израиля от прочих народов мира (которую справедливо отверг р. Давид Гофман), он продол­жает:

Всякий, кто представляет народ Израиля, должен – испол­няя еврейские законы и уставы – отличаться от других народов, служащих языческим богам. <…> И да не будет он подражать их поступкам, но будет всегда хранить верность Богу отцов его. <…> И да не променяет Славу Творца на нееврей­ские мерзости. Смысл сказанного уже запечатлен в Торе: «…освящайтесь, и будете святы, ибо свят Я…» («Ваи­кра», 11:44). Помимо этого смысла, обусловленного факто­рами времени и места (если бы все народы мира верили в Еди­ного Бога и соблюдали подобающие законы, этот раздел был бы излишним), изобилие заповедей и законов всегда и везде способствовало повышению моральных стандартов, что находит отражение в двух аспектах.

Во-первых, заповеди, которые соблюдает человек, еже­часно напоминают ему о Боге, заповедовавшем их. Памятова­ние о Боге и Его надзоре <…> является «уздой и удилами»4, эффективным сдерживающим средством, которое препятст­вует страстям взять над человеком верх, насаждает в его сердце страх пред Богом и оберегает его от совершения греха. И, во-вторых, у человека есть единственный способ противо­сто­ять Злому побуждению и контролировать свои страсти. Следует приучить себя воздерживаться от [излишних] плот­ских нас­лаждений и переносить все тяготы и лишения, как ска­зано [в «Пла­че Ирмеяѓу»]: «Благо мужу, несущему бремя [запове­дей] в юности своей» («Эйха», 3:27). Философ Эпиктет сказал: «Кто запечатлел в своем сердце два эти слова и будет помнить их, чтобы управлять и владеть собою, – тот редко впа­дет в ошибку и проживет вполне счастливо. Эти два слова: терпение и воздержание (sastine et abstine)». Иначе говоря, человеку следует стойко переносить страдания и избегать нас­ла­ж­дений. Итак, большое число заповедей и законов при­учает человека к самоконтролю, «терпению и воздержанию».

Сказанное здесь перекликается с фрагментом из «Мид­раш тадше» (глава 7), который связывает рассматриваемые за­коны с наиболее древним запретом по отношению к пище – есть плоды Древа Познания. Мидраш дает ему следующее обоснование:

Рассказывал р. Менахем б. Яир о том, что до тех пор, пока Адам не отведал [плодов] этого дерева, оно называлось просто – «дерево», как и все остальные деревья. Но после того, как он отведал [его плодов] и нарушил заповедь Святого (да будет Он благословен!), стало оно именоваться «Древо Познания Добра и Зла», в виду его окончательного названия. Подобным образом множество названий мест [в Торе] полу­чили имена благодаря их окончательным названиям.

А откуда известно, что изначально это дерево так не назы­валось? Из ответа Хавы змею. Смотри-ка, что она ска­зала ему: «Только от плодов дерева, которое в середине сада, сказал Господь, не ешьте от него…» («Брейшит», 3:3). И не сказала: от Древа Познания Добра и Зла. И еще: когда Святой, благословен Он, вопрошал Адама: «Почему ты прячешься? <…> Не от дерева ли, о котором Я заповедал тебе не есть он него, ел ты?», Он не спросил: не от Древа ли Познания? Так почему назвали его «[Древом] Познания Добра и Зла»?! После того, как Адам отведал его [плодов], он познал зло; а до тех пор, пока не преступил запрет, не был ему вменен труд как заповедь, и не было ни страданий, ни холода, ни боли – ни­чего из тех неприятностей, что вредят ему. Но после того как он преступил повеление Всевышнего, обрушились на него все напасти, и стали скорбными все труды его. Почему же Святой – да будет Он благословен! – разрешил ему есть плоды любых деревьев сада, но воздержаться от плодов одного из них? Чтобы всегда, глядя на него [т.е. на это дерево], вспоминал о своем Создателе и не забывал о том, что несет на себе иго своего Творца и берег себя от гордыни.

Итак, [плоды его были запрещены] совсем не потому, что это дерево обладало какими-то определенными свойст­вами, принося человеку то, что для него неприемлемо, и не потому запрещены отдельные виды животных, что их признаки «нечистоты» в той или иной мере способны причинить вред. Но чтобы человек помнил о том, Кто сотворил его, нес на себе иго Создателя и знал, что мир, и все, что его наполняет, не является «бесхозным имуществом», предоставленным его стра­стям, и что земля принадлежит не ему, а Господу, по слову Которого был создан мир. На пользование всем этим добром человек должен получить у Творца разрешение.

Хатам Софер («Торат Моше», раздел «Шмини») писал:

«…Вот животные, которых можно вам есть…» («Ваикра», 11:2). Тора начинает с разрешенных в пищу живот­ных [а не с запрещенных]. И также относительно рыб и кузнечиков. Это означает, по-видимому, что в принципе че­ловек не должен был питаться мясом живых существ. Поэтому [эти законы] начи­наются со слов: «Так скажите сынам Израиля: “Вот живот­ные, которых можно вам есть…”» (там же, 11:2), указывая на то, что данное разрешение является новым.

Ведь если бы эти виды не были нам разрешены, то было бы запрещено принимать в пищу вообще любое мясо, по­скольку мир, и все, наполняющее его, нам не принадлежит. Мы не являемся его хозяевами и поэтому не можем себе позволить свободно пользоваться им.

Складывается впечатление, что чем больше новых оттен­ков и рациональных обоснований мы находим этим запове­дям (например, мясо «нечистых» животных вредит телу, душе человека и существованию еврейского народа), тем больше мы удаляемся от их подлинного смысла, который заключается в исполнении воли Господа.

Эту идею мудрецы сформулировали в мидраше «Сифра» (разд. «Кдошим», 128):

Рабби Эльазар бен Азарья учил, что человек не должен го­ворить: «Мне не хочется надевать [запрещенную] одежду, изготовленную из шерсти и льна, не хочется есть свинину». Однако он должен говорить так: «Мне очень этого хочется, но что я могу поделать, когда Отец Небесный мне это запретил!»

Примечания

1 Аллюзия на стих из «Шмот», 12:26.

2 Из комментариев Рашбама ко многим фрагментам следует, что это не единственный пример его диспута с христианскими теоло­гами. Он полемизировал с ними по поводу фундаменталь­ных вопросов веры, в отношении интерпретации отдельных сти­хов (без проецирования выводов на теологические проблемы) и не имеющих логического обоснования «уставов», о значении кото­рых текст Писания умалчивает. В трактате Вавилонского Талмуда «Йома» (67б) мудрецы об этом типе заповедей говорили следую­щее:

«Народы мира вопрошают о них и сатана [Злое начало в сердце человека] выдвигает против них обвинения [а именно, все­ляет сомнения в сердца: зачем и для чего все это нужно?!]».

3 Эту идею подтверждает анализ двух смежных стихов в книге «Дварим» – 14:2 и 14:3.

4 Аллюзия на стих из «Теѓилим», 32:9.

---