МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр


К оглавлению "Страна и история"

Лев Овсищер

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Издание второе, исправленное и дополненное

Иерусалим 2007

© Все права принадлежат автору

Моим родителям, Соне и Перецу Овсищерам, посвящаю эти воспоминания

Лев Петрович Овсищер родился в декабре 1919 года в Белоруссии. Полковник авиации, ветеран Второй мировой войны, награжденный многими орденами и медалями. После войны окончил Военно-Воздушную академию в Москве и был направлен в Грузию, где в Закавказском военном округе прослужил более десяти лет. В 1961 году уволился в запас и переехал c семьей в Белоруссию. В Минске окончил Институт народного хозяйства и работал в научно-исследовательских учреждениях. В 1971 году принял решение эмигрировать в Израиль, но только в 1987 году, в эпоху перестройки, ему удалось получить от властей разрешение на выезд. В течение 16 лет «отказник» Лев Овсищер был в Советском Союзе одним из самых активных борцов за право евреев жить на земле своих предков. Умер в Иерусалиме 21 июля 2007 года.


ПРЕДИСЛОВИЕ

С Львом Овсищером я познакомился в марте 1974 года в... московском вытрезвителе.

Мы оказались там вместе с доброй сотней других евреевотказников после похода в ЦК КПСС.

Нас рассадили по камерам и стали вызывать на допросы. Я в этом вытрезвителе успел побывать уже не раз, ничего нового во всей этой процедуре для меня не было, и время в ожидании «приговоров» – предупреждений, штрафов, пятнадцатисуточных заключений – тянулось бы для меня медленно, если бы не два обстоятельства. Первое – в камере напротив сидела Наташа, для нее это было боевое крещение, ия, конечно, напряженно прислушивался ко всему, что происходило в коридоре, волнуясь за нее.

Второе обстоятельство, неожиданно сделавшее пребывание в вытрезвителе очень интересным: одним из моих сокамерников оказался Лев Петрович Овсищер.

В каждой камере было человек десять-пятнадцать, все разговаривали, как обычно, громко, перебивая друг друга, и милиционеры время от времени покрикивали из коридора: «Прекратить шум!» Но когда Лев Петрович стал рассказывать о своих полетах над Сталинградом, все смолкли. А когда он стал повторять текст ультиматума, который зачитывал с воздуха, рискуя жизнью, немецким солдатам, кажется, все коридоры вытрезвителя наполнились словами команды по-немецки: «Внимание, внимание, сдавайтесь!..» Дверь нашей камеры тихо открылась, надзиратели замерли в напряженном внимании.

«Кажется, они сейчас сдадутся», – подумал я, радостно усмехаясь.

Потом Лев Петрович, прервав свой рассказ, подошел к милиционерам и отдал несколько приказов: мол, здесь есть женщины и пожилые люди, надо организовать еду, пусть выделят кого-то и пошлют в магазин и т. д. ит. п. И надзиратели... подчинились.

В следующий раз мы встретились с Львом Петровичем через полгода в Минске, куда я приехал собрать информацию о проблемах евреев-отказников. Он был в курсе всего: каковы последние инструкции обкома партии по «борьбе с сионизмом», что пишут в районных и республиканских газетах Белоруссии об Израиле, какова практика ОВИРа, кто, когда и как из евреев, желающих уехать, был оклеветан, уволен, задержан, арестован и т. п.

Легко было заметить, каким огромным авторитетом пользуется Лев Петрович среди евреев Минска. Его узнавали на улице, к нему подходили с десятками вопросов.

Кажется, Минск был единственным городом в СССР, где в середине семидесятых годов, задолго до «гласности», тысячи евреев собирались в День победы над Германией на митинг, посвященный памяти евреев – жертв фашизма и, вдохновленные речью Льва Овсищера, принимали обращения к советскому правительству с призывом восстановить дипломатические отношения с Израилем.

Водитель, возивший меня и Льва Петровича по Минску в 1974 году, некто Игольников, через четыре года пересказал наши с Овсищером беседы в Минске – в зале суда, когда меня судили за «измену родине».

Оказалось, что Игольников – один из «добровольцев», якобы помогавших Льву Петровичу, был осведомителем КГБ. Наверное, КГБ считал своим серьезным достижением внедрение этого агента в самый центр сионистского заговора.

Ну и что в итоге? До нашего секретного оружия КГБ добраться так и не удалось – возврат евреев к своим корням оказался необратимым процессом. Сам Игольников вскоре после суда покончил жизнь самоубийством. А Лев Петрович живет в Израиле. Вместе с тысячами и десятками тысяч тех, кому он помог, кого он вдохновил, кому он внушил чувство гордости за то, что они евреи.

Пожалуй, логично, что советские власти не дали Льву Петровичу положенного ему звания Героя Советского Союза. Лев Петрович – герой нашей страны, нашего народа, нашей истории.

О его жизни и борьбе, о людях, с которыми он встречался, о войне и мире – эта книга.

Натан Щаранский




СОДЕРЖАНИЕ

Натан Щаранский. Предисловие | От автора | Детство и юность | Война | Прозрение | Исход | Послесловие | Фотографии